Тётя Фая и ошибки молодости

       
        Рассказ с элементами мистики.



        В Советское время всё было устроено очень хитро: есть прописка- будет работа, нет прописки- нет работы. Работу я нашла, заодно меня прописали в бывшем  общежитии, приготовленном под снос, где никто не жил.
       
        Теперь стоило поискать квартиру. Да, объявлений в газетах о сдаче квартир в те времена не было. И я ходила несколько дней по дворам и разговаривала с бабульками, сидящими на лавочках. Наконец, на третий день моих поисков в одном тенистом дворе  бабульки отнеслись ко мне благосклонно и сказали, что могут помочь, если я девушка.
        - Вы имеете ввиду семью? Я одинокая.
        - Да нет, мы имеем ввиду то, что спросили.
Я покраснела.
        - Я девушка.
        - Ну, если не врёшь, то иди в последний подъезд к Фае. Она полгода назад свою квартирантку выгнала- загуляла та. А теперь ищет другую, но обязательно девушку.

        Я поднялась на второй этаж пятиэтажки и позвонила в дверь. Открыла мне разбитная бабёнка ( впоследствии оказалась пятидесяти семилетняя) со злым лицом.
        - Чего надо?
        - Мне подсказали, что Вам нужна квартирантка.
        - Нужна, да не всякая. А ну, проходи.
        - Вот мои документы.
        - Да я лучше твоих документов знаю, что мне надо.
Я прошла в комнату. Тётя Фая,- так она приказала называть себя-,руками начала как бы оглаживать меня всю, но не касаясь, особенно придирчиво и долго кружила руками над животом.

          -Подходишь!
        - Но, кажется, у Вас всего одна комната?
        - Ничего, уживёмся, в тесноте, да не в обиде.
        - И второй кровати нет...
        - А зачем она? Вон моя какая шикарная: с матрацем, с периной, широкая! И показала на металлическую кровать с никелированной спинкой и шишечками, высоченную, с подзором и горой вышитых подушек, сложенных одна на другую. Над кроватью висел клеёнчатый "ковёр" с лебедями. Да, уж, отстала от моды тётя Фая прилично. Кроме кровати в комнате был круглый стол под само вязанной скатертью с парой стульев и допотопный шифоньер. Недостаток мебели заменяли цветы в горшках на подоконнике и на табуретах в кадках.

        Цены на комнаты и углы я предварительно изучила, и меня несколько удивила сумма озвученная будущей квартирной хозяйкой. Но меня измучил поиск квартиры, да и надо было выходить на работу. Такую квартирантку как я, ещё надо было поискать: договорились, что я ухожу от неё утром в пятницу на работу, с работу еду домой в посёлок к своим предкам: помыть полы, постирать, поработать в огороде, зимой- пилка и колка дров, разгребание снега. Уезжаю  из посёлка в понедельник на первом пятичасовом утреннем автобусе на работу, и только вечером в понедельник являюсь к тёте Фае. Фактически я у неё жила ( то есть ночевала) четверо суток в неделю.

        Сейчас я удивляюсь на себя ту- бестолковую, что согласилась жить в совершенно чужой квартире, да ещё спать с хозяйкой в одной постели.
Первый раз мы легли с ней, утопая в перинах, и она сразу крепко прижала меня к себе руками как клещами, не охнуть, не вздохнуть. Я к ней спиной, она ко мне животом. Ночью я проснулась от жуткой боли внизу живота: ощущение было такое, что из низа моего живота тянут канаты.  Попробовала закричать-только еле слышный хрип, хотела повернуться- тиски крепко держали меня. Полночи я не спала, мучаясь от боли, к утру сон таки сморил меня. Утром я постеснялась сказать хозяйке о ночных мучениях. Подумать о том, что это из-за неё, у меня не было и в мыслях. Постепенно я привыкла спать всю ночь на одном боку и не шевелясь. И каждая ночь рядом с ней была для меня адской мукой. Но как-то, набравшись храбрости, я спросила, не знает ли она, что за боли мучают меня.
        - Так простываешь, девка. Холода, а ты модничаешь.
С каждым днём моего проживания у неё, она становилась всё ласковее и веселее. А я бледнее и угрюмее. Утром и вечером после работы я заходила поесть в кафе в соседнем доме ( днём обедала в рабочей столовой), а после кафе шла к девчонкам- продавцам в магазин " Радуга", что находился на первом этаже снимаемого мной угла, и торчала том до закрытия, чтоб быть реже рядом с тётей Фаей.

        А помолодевшая и похорошевшая тётя Фая, через неделю моего проживания у неё, нашла себе ухажёра- продавца азербайджанца- Абдула с рынка-чёрного и противного.  Об этом мне доложили бабульки с лавочки во дворе. Денег он ей не давал, разве что поил водкой. Но за это в каждый свой приход являлся с тремя- четырьмя мешками сморщенной засушенной кураги. Спешно высыпал её всю в ванную, где постоянно стирала и мылась хозяйка,( она была чистюля- постель после Абдула


 всегда меняла и сама мылась). Так вот, пока я была у родителей, в квартире у тёти Фаи хозяйничал Абдул, а ванной намокала курага в разы увеличивая свой вес и внешнюю привлекательность.

 А Вы, дорогой читатель никогда не задумывались, почему так аппетитно выглядит курага на рынке?

 Когда курага, намокнув, доходила до кондиции, Абдул большим дуршлаком, похожим больше на таз,  доставал её из ванны  и держа над унитазом, ждал когда стечёт большая вода. Отдельные плоды кураги падали таки в унитаз, и ни мало не смущаясь, Абдул собирал их руками и скидывал в готовую продукцию в мешок, даже не удосужившись сполоснуть.

        Жил хозяйкин ухажер где-то со своими земляками, они снимали однушку на восемь человек, и их хозяйка ежедневно проверяла: по прямому ли назначению они используют ванну. Поэтому Фая пришлась их бригаде очень к стати. Тётя Фая очень радовалась новой любви и не понимала, что её используют ради даровой ванны.

        Однажды, как всегда в пятницу утром, я уехала на работу, затем к родителям, потом работа, и вернулась только вечером в понедельник. На этот раз меня ждал неприятный сюрприз. В магазине " Радуга", что находился на первом этаже хозяйкиного дома, оказался подмоченным огромный рулон дешёвой портьерной ткани,( под метр в диаметре и стоимость каждого метра пришлось уценить,)










стоящий как раз под ванной тети Фаи. Не иначе, как это вода протекла из мешков с отброшенной из дуршлака курагой. Обычно то тетя Фая постоянно стояла на стрёме с половой тряпкой и вовремя собирала протёкшую воду и отжимала её в унитаз. Но, видимо, в этот раз любовники увлеклись друг другом и случился потоп. Но моя хозяйка решила по другому:
        -Это ты утром в пятницу умывалась и забыла закрыть кран! Или плати по акту или моментально убирайся из моей квартиры!- Завизжала она. (Естественно, она решила взять меня на испуг). Её коварная попытка удалась с первого раза и я, "повесив голову" поплелась в магазин.

        Цена ущерба, проставленная в акте, сильно опечалила меня. Таких свободных денег у меня не было. Но тут подоспели "подружки"- продавщицы и подсказали достойный выход- моя гордость и радость- моя белая песцовая дефицитная шапка- была мечтой каждой из продавщиц и они предложили мне продать её кому ни будь из них. Я согласилась. Девки чуть ли не в рукопашную боролись за право обладания ею. Победила самая наглая. Я заплатила по акту и вернулась на квартиру, набросив на голову шарфик. Мир с хозяйкой был восстановлен. 
 


      Ночевал Абдул у моей хозяйки, только когда я уезжала домой. Однажды я сильно простыла, затемпературила, и меня отпустили с работы ещё до обеда в пятницу. И я пошла на квартиру. Открыла своим ключом. На кухне сидела пьяная тётя Фая на коленях у Абдула. Он был при костюме и на пиджаке его красовался иконостас из медалей. Видимо, я ему приглянулась, тем более, что я отвесила ему весомый комплимент по поводу медалей. И пьяного мужика понесло. И он сдуру выболтал то, что должен был унести с собой в могилу.
       - А знаешь, как я получал медали, девочка? Мы- нацмены шли второй колонной за теми, кто шёл в штыковую атаку. А знаешь, какое у нас было задание? Расстреливать тех, кто поворачивал назад- трусов и предателей! И русские Иваны знали, что им по любому смерть или от врага- героическая, или от своих позорная. И знаешь, в конце концов они перестали поворачивать назад в тыл. А  нам из второй колонны хотелось медалей, мы ими хвастались друг перед другом, и тогда мы нет, нет да и отстреливали тех, кто и не думал поворачивать! А медали нам выдавали по количеству пуль выпущенных из обоймы- после боя считали.

       После этих его "героических" слов тётя Фая впилась в  его губы страстным поцелуем, а я еле успела добежать до ванны и меня вывернуло на роскошную курагу.
Я из душа замыла следы своего преступления, тем более, что там почти ничего и не было. Я уже с утра чувствовала себя неважно и позавтракала только чашкой кофе. Это был единственный выходной, который я провела у хозяйки, а не поехала домой. Вот тогда то я и узнала технологию превращения сморщенной до безобразия кураги в первую красавицу рынка.

       Спали мы с хозяйкой вдвоём чуть больше месяца. Потом, видимо решив, что уже приучила мой организм делиться с ней своей энергией, она разрешила мне купить  свою кровать. Поставили мы её торцом к окну, потеснив одну кадку с цветущим розаном. Ночные боли не прекращались, но стали терпимее, а может я  уже свыклась с ними.

       Очень вскоре после того как у тёти Фаи завёлся любовник, появился и у меня вздыхатель. Познакомились мы с ним за завтраком в кафе. Очень приличный молодой человек. Отнюдь не хам, выдержанный, воспитанный.  Одет, правда, не совсем по моде: вместо узконосых туфель на тонкой подошве, он ходил в широконосых ботинках на микропоре. А у меня- дуры не хватило  ума предложить ему поход в магазин, чтоб обновить его гардероб. А может так действовало на меня тети Фаино заклятие, что я видела многое, но мне было всё- всё равно? Не прошло и десяти дней как Серёжа сделал мне предложение. А я смотрела на него как сквозь какую то пелену, шла рядом, а видела будто на экране кино. Со времени заселения к тёте Фае, я совершенно потеряла вкус к жизни, всю свою былую живость и весёлость. Серёжа часто тормошил меня, спрашивал:
       -Девушка, вы случайно не из льда ли сделаны.
       - Наверное.- Равнодушно отзывалась я.
Сергей инженер-проектировщик Гипростроя постоянно намекал, что девушкам надо выходить замуж за парней, которые работают в организациях, названия которых начинаются на Гипро, так как это высокооплачиваемые организации. Рассказывал мне о своей деревне на Рязанщине, о том, что каждый отпуск он проводит у родителей, ремонтирует то крышу, то крылечко. А когда отремонтирует всё у своих, подтягиваются престарелые родственники- и им помощь нужна. А потом, идя по деревне, замечает покосившуюся избёнку одинокой старушки. Так и отпуск проходит. А деревенские девки его не жалуют- они гармонистов любят. Я слушала Сергея и тоска заливала моё сердце: вот двое из ларца одинаковых с лица. Я ведь тоже ездила к родителям не на танцы ходить, а хозяйством заниматься. Ну, и выйду я за него и будем ездить бригадой плотников- ремонтников по родственникам. Скукотища! Так, походив вокруг меня и, не добившись даже единственного поцелуя, Сергей через полгода, извинившись, покинул меня.

     Немного не дотянув до года своего проживания у тёти Фаи, я съехала от неё.
В нашей организации появились ещё две молодые специалистки и нам троим взяли в аренду комнату в общежитии в посторонней организации. Тётя Фая как то быстро нашла новую квартирантку по своему вкусу. Ночные боли в животе оставили меня. Я снова стала живой и весёлой. Вот тогда я вспомнила о Серёже, о том какая бы из нас могла получиться дружная, не боящаяся работы и жизненных трудностей пара. Но скромность и стыд, что я своим поведением оттолкнула от себя хорошего парня, помешали мне разыскать его.

     А годочков мне было уже почти двадцать три- старая дева в наше время. И я, сломя голову, выскочила за красавца баскетболиста, как вскоре  выяснилось маменькиного сыночка, любящего только себя, и из умений у него было одно единственное- забрасывание меча в корзину.