Школа и я

В школу не хотелось отчаянно, до тошноты, до рвоты.

Но не идти было нельзя. Настя и так пропустила полчетверти, и по нескольким предметам ей уже грозила неаттестация. А неаттестация Насте была совсем не нужна, надо было подойти к историчке, географичке и обежешнице, договориться, что там сдать-пересдать, чтобы получить какие-нибудь оценки.

Настя вздохнула, натянула школьный сарафан, надела дубленку, обулась, закинула за плечи ненавистный рюкзак и пошла к двери.

Бабушка вышла проводить ее из кухни.

- Ну ничего, ничего, - успокоительно проговорила она. – Ничего. Три недельки осталось, а там Новый Год, каникулы…

- Пока, - сквозь зубы огрызнулась Настя.

Уже выходя из подъезда, пожалела: и зачем так? При чем тут бабушка? Старается же, всю пенсию на нее тратит… Из сил выбивается…

Мать с ними не жила. Вернее, то жила, то не жила, в очередном загуле строя где-то на стороне личную жизнь. Честно говоря, Настя больше любила, когда ее нет, тогда дома было спокойнее, никто не вваливался домой в три часа ночи, не пытался воспитывать ее с пьяных глаз, не скандалил и не ругался. Периоды, когда мать, потерпев очередное сокрушительное поражение на личном фронте, возвращалась к родным берегам, всегда были для Насти тяжелым временем. Тогда и дома становилось невыносимо, не только в школе…

Отец с ними не жил, их с матерью брак продлился шесть месяцев – три до рождения дочери и три после. Жил отец хоть и в том же городе, но совсем сам по себе, с женой и детьми. Платил алименты да поздравлял с днем рожденья, спасибо и на этом.

Вообще-то Насте нравилось, когда у матери кто-то есть. Тогда она становилась доброй, летала, как на крыльях, обнимала дочку со слезами «Ты моя единственная, ненаглядная девочка». Помощи от нее, конечно, было не дождаться, но она хоть и жить-то не мешала…

Настя не замечает, как начинает думать взрослыми бабушкиными словами.

В школу ей надо идти мимо гаражей, по разбитой дороге, освещенной всего двумя фонарями на километр. Снега еще нет, темно, хоть глаз коли. Насте всегда страшно тут ходить, и она ускоряет шаг.

Школа проклятущая… Ничего, три недельки всего, три, а там Новый Год, каникулы… Настя вспоминает, как заботливо и тревожно смотрела на нее перед выходом бабушка, и сердце ее наполняется теплом и чувством вины. Она очень любит бабулю. Это ее лучший друг. Вместе с бабулей они читают романы для девочек и фэнтези, вместе пекут пирожки и ездят на дачу. Бабуля ее вырастила, вынянчила с самого младенчества, бабуля живет ради нее. Настя для нее – самый дорогой человек.

И она для Насти.

Конечно, есть в классе девочки, у которых нормальные родители, но Настя им не очень завидует. Мало ли у кого что есть. У олигархов дворцы и самолеты, у президента, наверно, тоже много чего, а у кого-то нормальные мама и папа. К тому же полные семьи в классе составляют меньшинство, в основном ребята живут с матерями, отчимами, а кто-то даже с опекунами… Всегда есть те, кому хуже. Так тоже говорит бабушка.

Настя идет мимо общежития, мимо котельной, мимо огромных надземных труб. По весне мальчишки жгут здесь траву, и земля стоит черная, мертвая. У Влада Капитонова даже сменка сгорела. На выжженной земле блестят бутылки и другой мусор. Но сейчас так темно, что ничего не видно.

Настя живет на рабочей окраине областного центра. Здесь мало красивого. Когда вот такой ноябрь-декабрь, без солнца и света, так вообще ничего.

По весне ребят сгоняют на уборку пришкольной территории. Но здесь, у гаражей и общаги, кажется, не убирает никто… У новых домов детские площадки, скамейки, там чисто. А тут вот так.

В классе довольно жесткое социальное деление. Те, кто живут в новых ипотечных квартирах, обычно неплохо учатся, всегда делают домашку, ходят в форме. Их досуг занят разнообразными кружками и репетиторами. В этих семьях есть какие-то деньги, они куда-то ездят, что-то видят. Дети общежитий, частного сектора и полученных когда-то от завода хрущоб учатся, как правило (но не всегда), хуже, в свободное время лазают по гаражам и опорам моста, зимой катаются с горки на ледянках и ватрушках. В городе такого не увидишь, а здесь – сколько угодно.  

В тот год, когда Настя пошла в школу, набрали два класса. Коррекционного в их параллели не было (Настя не знает почему, но даже ей понятно, что программу общеобразовательной школы в ее классе способны освоить не все). Просто всех, кто подходил по возрасту, собрали и отправили учиться.

В начальной школе был жесткий авторитарный учитель, который держал класс в ежовых рукавицах. Ну, или не в ежовых, во всяком случае какой-то порядок был… Конечно, Мартынов иногда кусал кого-нибудь за ноги под партами, а Ковалев вечно вскакивал, то с текущей пастой, то с текущей из носа кровью, но все-таки на уроке можно было что-то расслышать…

В пятом классе их отдали Галине Николаевне, пожилой, интеллигентной учительнице русского языка и литературы. И тут ребята развернулись вовсю. По классу летали парты, на уроки для обеспечения порядка приглашали родителей. Галину Николаевну часто вызывали к директору, она плакала… Настя и другие ребята из тех, кто обычно вел себя более-менее прилично, жалели ее.

Трое к этому моменту состояли на учете в комиссии по делам несовершеннолетних, двое по итогам года получили двойки. Но так как на второй год по новым правилам переводят только по заявлению родителей, в шестой класс пошли все.

В конце года Галина Николаевна из школы ушла.

На ее место взяли совсем молоденькую Ольгу Валерьевну, только из института. Немудрено, что с классом справиться она не могла. Пол-урока занимало наведение дисциплины, от учительского крика у Насти звенело в ушах. Справедливости ради, и на других уроках класс не сидел, порядок был только на географии и биологии. На этих уроках Настя отдыхала и даже думала, что такую школу еще можно терпеть.

Почему они не могут сидеть? Настя часто задавалась этим вопросом, но поняла, что ответ найти ей не дано… Для нее самой этой проблемы не существовало, даже в начальной школе, когда ребята на перемене играли в «сифу», она предпочитала спокойно постоять у стены или с кем-нибудь поболтать. В начальной школе у нее была подруга, Лена Образцова, но в пятом классе она переехала, а другой не появилось. Трудно с кем-нибудь подружиться, когда по полчетверти болеешь… Да и другие ребята завидуют, они бы тоже рады посидеть дома с соплями, но кто ж им разрешит… А бабушка не против, она ведь знает, как после школы у Насти болит голова… Лучше уж дома с книжкой или на дачу.

Все равно по русскому Настя почти лучшая в классе. И по литературе, конечно. С математикой, конечно, не все так радужно, да и с другими предметами тоже, но на тройку Настя всегда может вытянуть. Возможно, она могла бы даже быть хорошисткой, если бы не пропуски… Но пропускает Настя много, а особых амбиций у нее нет.

Из-за поворота показывается школа. Насте надо перейти через канаву по деревянному мостику, у которого торчат сухие трубки борщевика. Настя с тоской смотрит в желтые окна, и только мороз заставляет ее ускорить шаг. А как бы было чудесно сидеть сейчас дома, пить чай, печь с бабулей блины…

Ничего-ничего. Осталось три недели. А там Новый Год и каникулы.

10-12.12.19