Дарёнкино счастье рассказ 8

8
Как-то в ноябре, по первому снегу, поехали Матвей с отцом на базар. С ними уговорилась съездить и Настя, жена старшего брата. Удачно продав свой товар, Рогозины и сами прошлись по рядам, чтобы выполнить наказы родных и купить гостинцев. Там-то и наткнулся Матвей на торгаша с платьями. Вспомнилось вдруг, как кружилась Дарёнка в Верунькиной обнове, как смеялась счастливо, каким радостным светом светились ее синие глаза…
Но сам-то Матвей не силен был в этих бабьих делах, и потому, смущаясь и краснея, попросил помощи у Настасьи. Та зыркнула на него темными глазищами и понимающе улыбнулась.
- Не боись! Сейчас самое лучшее подберем! Сам, что ли, надумал, али Даша просила?
- Сам.
- Молодец! – Похвалила сноха.

Платье было очень красивым, пожалуй, даже лучше, чем Верунькино. Дарить его жене при отце с матерью Матвей постеснялся. Решил отдать вечером, в своей комнате.
Поужинали, женщины убрали со стола. Отец сел у печки что-то мастерить, мать достала вязание. А Даша, незаметно глянув на ходики, вдруг накинула на себя полушубок. «Я до Маруси Железовой добегу, обещала ей ленту отдать».
Шелковую синюю ленту по просьбе Дарёнки привез с базара сам Матвей. Железовы жили домов за десять от Рогозиных по той же улице, Маруся была одной из Дашиных подружек. Время еще не позднее, пусть идет.
Матвей коротко кивнул.
Но прошло с полчаса, а Даша не возвращалась. Мать стала тяжко вздыхать и бросать на сына многозначительные взгляды. В конце концов Матвей не выдержал и, схватив в охапку свой полушубок, вышел из избы.
Вечер был морозный и ясный. На небе светила полная луна и щедро разливала свой жемчужный свет по укрытой свежим снегом округе. Красота кругом неописуемая. Матвей накинул на плечи полушубок и встал на крыльце.
«И чего я мечусь, чего бегаю? Куда она денется? Ну, подумаешь, зашла к подружке, заболтались обе… Девчонки ведь еще совсем…» Облокотившись о перила, Матвей задумался. И что такое с ним происходит? Женился не по своей воле, чувствуя себя не то что одураченным, а словно пойманным в сети. Жена - красавица и умница, да только… Что именно было это «только» он и сам объяснить не мог. Вот к вдове иной раз тянуло его, был грех… Но после свадьбы ни-ни… А к девчонке этой не тянет. Он хорошо помнил ее тепло, ее упругое тело, помнил, как загорелся вдруг в ту первую ночь, хоть и делал все сначала просто потому, что так было надо… А потом остыл. Видел, что робеет она перед ним, а против ее воли ничего больше и не хотелось… Только отчего же вдруг закипать кровь начинает, как только вспомнится, как они с учителем этим шли по улице? Он ведь и дело толковое тогда вроде предлагал – учиться… Ну подумаешь, ведра он Даше помог нести? Не надорвался же…
А все мать со своими вздохами да ахами. И так невзлюбила Дарёнку, это ж видно. Слава Богу, хоть отстала от нее, цепляться после его предостережения к снохе перестала… Но все равно между ними ладу не будет. Пожалуй, надо поговорить с отцом, да начать строиться самим.
Где-то вдалеке заиграла гармонь, послышался девичий смех. Матвей прервал свои размышления, вслушался. Гармошка-то далеко, а вот где Даша? И, словно услышав его мысли, на дороге показалась женская фигурка. Да не одна, а в придачу с … учителем. Эти двое не торопясь шли по дороге и о чем-то разговаривали.
Матвея как ветром сдуло с крыльца. Махнув в несколько шагов ряд ступеней, он очутился внизу. Заскрипел снег под его шагами… От крыльца – к воротам, от ворот – до крыльца…
Прошла, кажется, целая вечность, пока эти двое подошли наконец к дому.
- Ну вот видите, Даша, мы и пришли. Передайте, пожалуйста, все, что я вам сказал своему мужу. Вам обоим непременно надо учиться! Его, конечно, будет сложно уговорить, я видел, что он мне не верит. Да мне вообще мало кто верит пока, я же здесь у вас человек новый. Но я очень хочу, чтобы ко мне в школу приходили не только дети, но и молодежь. Люди старшего поколения с трудом соглашаются учиться. Но и я, и мои друзья, мы верим, что русский народ сможет наконец преодолеть страх перед обучением, что все и мужчины, и женщины, я уж не говорю о ребятишках, будут в нашей стране грамотными. Ну вот, видите, сколько я вам всего опять наговорил! - Учитель стал прощаться.
- До свидания, Василий Григорьевич.
Метавшийся по двору Матвей замер в этот момент у крыльца и хорошо слышал все, что сказал учитель. Когда Дарёнка вошла во двор, он закусил губу и сунул сжатые в кулаки руки в карманы полушубка. А Даша, от неожиданности замерев на мгновение у ворот, вдруг вскинула голову и едва сдержала улыбку. Молча прошла мимо напряженно сопевшего мужа, поднялась на крыльцо. Остановилась возле двери, обернулась. Матвей, покачиваясь с пятки на носок, стоял на прежнем месте. Даша смотрела на мужа некоторое время, а потом вдруг улыбнулась.
И у него внутри словно что-то взорвалось от этой ее улыбки. Матвей шагнул на ступеньку, потом на другую… Да вот же она, эта смеющаяся девчонка, чьи губы он тогда так сладко целовал, скатившись с горки. И глаза эти синие…
Они вернулись в дом и тут же ушли к себе. Матвей достал припасенный подарок, отдал жене. Дарёнка, увидав платье, ойкнула и, словно не веря своим глазам, смотрела на подаренную красоту. Потом приложила обнову к себе, кинулась к зеркалу. Ну девчонка девчонкой, честное слово! Чтобы скрыть свое волнение, Матвей проговорил:
- Не знаю, понравится ли?
Платье понравилось. В этом Матвей убедился еще раз поздним вечером. Он засиделся с отцом за разговором, и отправился на их с Дашей половину гораздо позже. Тихонько приоткрыл дверь, думая, что она уже спит. И застыл на пороге.
Дарёнка в одной нижней рубашке стояла перед зеркалом. Подаренное мужем платье она приложила к груди и вертелась из стороны в сторону, любуясь нарядом. Покрутившись так, Даша нырнула в платье. Немного запуталась в широком подоле, изогнулась, пытаясь освободить завернувшуюся ткань. Перед глазами Матвея мелькнули красивые девичьи ноги, мгновенье - и они тут же будут скрыты цветастым подолом. А воображение уже дорисовало ему то, что было под платьем…
И заныло вдруг внутри, заплясал по телу жаркий огонь… И с чего это он себе такого напридумывал… про учителя опять же… Да вот же она, вся тут – юная, гибкая…
Дарёнка и не услышала толком, как он подошел, скорее почувствовала его приближение. Замерла, так и не справившись с платьем. А широкие мужские ладони уже скользят по ее бедрам, увлекая тонкую ткань сорочки вверх… Качнулась Даша назад, почувствовала спиной сильное мужнино тело. Закрыла глаза, чуть слышно простонала в сладкой истоме…
Это было последним, что окончательно завело Матвея. Чтобы не шуметь, он успел только стянуть на пол одеяло, и на него увлек жену.
Жалко было платья нового, но сшито оно было на совесть, к счастью выдержало. «Ма-а-ат-ве-ей…» - горячо стонала Дарёнка, он сам тяжело дышал…
Вот тут-то и познал наконец Матвей Рогозин, что за птицу расчудесную поймал он тогда на горке. Утонул он в Дарёнкиных ласках, растворился в жарком шепоте и синих глазах. «Моя, моя, моя! Никому не отдам!» - билось, пульсировало в крови.
Теперь он точно знал, что она и на самом деле ДАРЁНКА – подаренная ему самой судьбою любимая женщина…