Не глотай лишнего - наказуемо

                (сказка Лампадовны)

      «…  Разбудила? Хочешь, расскажу тебе ещё одну сказку … вроде бы сказку, может, и не сказку вовсе – быль, быстрее – про сейчастность. Сама уж решай, как поймёшь, так и на себя примеришь…» – слышу в телефонной трубке отнюдь не сонный голос Лонгины.   

 – Не сплю, – бессонница напрочь у меня отняла конституционное право на отдых,
   ночной сон. А днём спать так и не научилась. Валяй зачинай свою сказку про
   «сейчастность», да только не солги, хотя и знаю – ты с неправдой не дружна.               

 – Вот. Так что… – начала было Лампадовна сказку.    

 – Лонгина, сказки так не начинаются. Ты сразу начала с союза «так что»,
   указывающего на СЛЕДСТВИЕ из того, о чём ещё и не поведала, – прерываю
   рассказчицу.   

 – Я верю, что мы с тобой до СЛЕДСТВИЙ ещё доживём. Не мешай сказывать. Слушай.   
    « В давно брошенной людьми деревне, что стоит над речкой почти у опушки леса,
   доживала свой век одинокая старушка, добрая такая до всего лесного сиротства:
   то вынянчит бельчонка, нечаянно выпавшего из дупла, то отпоит козьим молоком
   потерявшего свою матку лосёнка, а потом отпустит в лесную стихию, то … да
   много ещё чего знает лесной мир про доброту сей старушки.
    В имении её была коза Манька да пяток кур при расписном во все цвета радуги
   петухе, что своим переливчатым, по-лемешевски, голосом исправно следил за
   хозяйством: укладывал на ночлег, негромко возвещал о полуночи, а с рассветом
   торжественно требовал подъёма.   
    Пришла пора сенокоса. Старая – за литовку, да и в лес. Косит. И вдруг – в
   траве щенок, слепой ещё, кровь на боку – в фартук его, да и домой. Милком
   назвала. И ведь выходила несчастного – ожил, рос не по дням, а по часам. Днём
   бежал в лес порезвиться, а ночевать – домой. По мысли хозяйки, ночной страж
   надёжный, чего ещё надо. Только вот почему-то не лает, но ласковый такой и с
   хозяйкой, и с козой-кормилицей, и с птицами.               
    Как-то на развалины своего дома пожаловал ветврач бывшего колхоза, теперь он
   почтальон, пенсию доставляет. Старушка, расписавшись в получении, снова
   сетовала: «За инвалидность так и не выплачивают…волки ненасытные». А потом,
   махнув рукой на сказанное, как-то между прочим, спросила у врача: «Почему пёс
   не лает?». Глянул тот на старушку, на пса и, содрогнувшись, еле выговорил:
   «Волки не лают, они сразу грызут… отпусти его в лес».   
 
   И тут … началось, что никаким пером не описать да ни в какой сказке не прочесть.
      Выслушав диалог, «пёс» решил почтальона отпустить, а доброй спасительнице помочь – найти тех волков, что набивают брюхо выше всякой меры – порядочные волки лишнего не глотают, так природа распорядилась. 
      «Волка ноги кормят, накормлю и себя, и свою спасительницу – верну ей всё, что нЕнасыть отняла», – постановил Милок и что есть сил помчался искать логовища собратьев, забывших вечный закон природы – не хватай лишнего, наказуемо.   
      Долго ли, коротко ли рыскал «пёс» по лесу, как вдруг оказался на лесной поляне-вырубке: ряды логовищ, одно краше другого, разноэтажные, белокаменные, расписные.
     Изумился Милок: «Это сколько же стад надо разодрать, чтоб такое нагородить?! Видать, не только весь мир человеков обобрали, но и лесной тоже…»
     Волчьи глаза сразу узрели огромное логово, в четыре этажа. Над дверью читалось: ВОЖАК( 4-й эт.), ВЫСОКАЯ СТАЯ ( 3-й эт.), НИЖНЯЯ СТАЯ ( 2-й эт.), ПРЕМЬЕР и его минстерята( 1-й эт.).
     Милок мягкой лапой бесшумно приоткрыл дверь на первом этаже, а там –  небольшая стая довольно молодых волков, почти что волчат. Хозяин сей стайки за главным столом, похож более на щеночка-даунёнка, чем на ПРЕМЬЕРА ( ныне таких называют…«солнечными»). Он всё почёсывался то там, то сям, при этом морда его кривлялась-косилась от удовольствия…
     Тут он, как сквозь сон, невнятно произнёс: « Готовы законы «О запрете всякому хищнику сбора ягод, грибов в лесах да о недозволенности свободной ловли рыбки в ручьях» и «О запрете наглым волчишкам злонамеренно доживать до пенсии». Сдаём их на второй этаж. Пусть попробуют не принять… денежки – тю-тю, а держаться надо».         
     С этими словами «солнечный» сладко зевнул, потянулся, потёр мохнатой лапой свои не столь приличные места и направился с бумагами на второй этаж, в НИЖНЮЮ СТАЮ.
     Милок – за ним. Открылась картина: зала сверкает огнями, по кругу – чистые мониторы, пустая трибуна, за высоким столом немолодой волк (видать, Главный стаи) что-то читает.   
     «Солнечный» положил ему на стол свои бумаги. Тот, не отрывая глаз от чтива, черкнул на бумагах что-то, подвинул их подавшему и глухо. чтоб не потревожить  спящих в зале, произнёс: « Моя СТАЯ единомыслит с вашим законом. Несите его в ВЕРХНЮЮ». Дружный храп единомыслящих заполнял залу…         
     Теперь «закон» пошёл в ВЕРХНЮЮ, Милок – за ним, на этаж выше. «Солнечный», чуть пошуршав лапой по входной двери, открыл её, вошёл. И «пёс» снова изумился: кабинет убран лакированным дубом – сверкает под лучами утреннего солнышка. Стол на возвышении, а за ним – Волчица, жирная, шерсть блестит, а вот морда…  как и
не волчья, видать, скальпель неудачно сработал, а может, специально постарался, чтобы стращать другие стаи… перекройка, прямо-таки скажем, из самых что ни на есть отпугивающих.    
     Зал, наполовину пустой, дремал, никак не реагируя на вошедших.
     Волчица, не глянув в бумаги, скрепила «закон» своей подписью и почти шёпотом сказала: «Наверх, к ВОЖАКУ».   
     Хотел было «пёс» подняться на этаж 4-й,  дабы найти доплату за инвалидность своей спасительнице. Но кто его туда допустит… на страже стая самых молодых да крепких.      
     Кручина обуяла «пса», и побрёл он восвояси, опустив хвост. Понял – лапой обуха не перешибёшь. Решил: «Сам буду защищать спасительницу, буду, пока клыки не износятся, а они у меня крепкие. Буду грызть по одному… В кругах наверху слышно, будто бы уж и начал излавливать что ни на есть без меры глотающих. То ли по своему разумению, то ли с позволения самого ВОЖАКА… Милок вынуждает нЕнасыть поджимать хвосты ».            

 – Ну вот и сказке конец. Ты у меня молодец, слушала… – довольная, заключила
   Лонгина.    

 – Старуха зря на волков словесами… Подала бы в суд за недоплату. А там бы –
   следствие… Глядишь, и всё бы наладилось.   

 – Следствие… Я боюсь того СЛЕДСТВИЯ, что случилось в 1917! А нынешние волки
   совсем оборзели, обобрали-ободрали, посмотри на законы, они кому служат … –
   бойко возразила Лампадовна.

– Зря ты всё, Лонгина. Вряд ли есть ныне такие, кто бы хотел заняться СЛЕДСТВИЕМ
  1917 года...
                12.12.2019 г.