Вымаранная клятва Гиппократа

     Старость подкралась к Спиридону Николаевичу незаметно и стала для него большой неожиданностью. Ещё вчера ему казалось, что до неё далеко. Ничто о ней не напоминало, если не считать попадавших иногда в поле его зрения немощных стариков и старух. И вдруг в одночасье он превратился в одного из них. Правда, если по справедливости, то произошло это в сроки, установленные самой матушкой-природой.
 
     В ящиках письменного стола Спиридона Николаевича с каждым днём теперь множились почти в геометрической прогрессии упаковки с лекарствами, но здоровья всё равно не прибавлялось. Настороженно прислушиваясь к своему организму, он понимал, что помочь ему теперь уже никто не в силах. Содержание выписного эпикриза после его последней госпитализации напоминало заключение патологоанатома или полицейского следователя, описывающего жертву преступления со смертельным исходом. Дни в ожидании неумолимой развязки становились для него всё короче. Но не на этот раз.

     Вот уже скоро час, как Спиридон Николаевич сидит у двери врачебного кабинета в надежде выяснить там возможность побороться с помощью таблеток с ещё одной наметившейся болезненной напастью, способной, как он посчитал, ещё больше ухудшить и без того уже подпорченный болезнями его жизненный комфорт. В длинном коридоре поликлиники, куда выходили двери многочисленных врачебных кабинетов, он был один. В летние месяцы, а стояли жаркие июльские дни, лечебное учреждение обычно пустело. Старики стремились в это время года, несмотря на свои недомогания, за город или к морю, а молодёжь не задумывалась о своём здоровье и в холодные-то месяцы.

     Из-за двери, у которой маялся в ожидании Спиридон Николаевич, раздавались время от времени взрывы хохота. Будучи здесь с визитом не в первый раз он без труда угадал человека, ржавшего, словно возбуждённый мерин, – начальника отделения по фамилии Антипупкин, вызывавшей обычно улыбку у каждого нового пациента. Встреча с ним и предстояла Спиридону Николаевичу. Второй, – гоготавший раскатистым басом, – его подчинённый, тоже врач.
 
     Первый визит к Антипупкину где-то с месяц назад завершился для Спиридона Николаевича вынесением неутешительного приговора. Необходима операция, сказал тот, иных способов помочь ему, мол, не существует. Спиридон Николаевич был крайне удивлён такому поспешному вердикту – ведь ещё не были сданы даже анализы, которые бы подтверждали подобный вывод. А они вскоре показали, что новое недомогание не столь серьёзно, чтобы требовать немедленного оперативного вмешательства. Для подтверждения этого обстоятельства Спиридон Николаевич не пожалел денег и наведался к врачам сразу двух уважаемых профильных медицинских институтов. Там, ознакомившись с состоянием Спиридона Николаевича, успокоили, сказав, что вновь открывшийся у него недуг не является трагическим для его здоровья. А на упоминание о предложенной лечащим врачом операции два специалиста, остепенённые званиями докторов медицинских наук, консультировавшие отчаявшегося было Спиридона Николаевича, покрутили пальцем у виска. У них же он получил и исчерпывающие рекомендации относительно профилактического консервативного лечения своего нового недуга.
 
     И вот теперь Спиридон Николаевич сидит с ворохом бумажек с результатами обследований и заключениями у двери кабинета доктора Антипупкина. Наконец, она отворилась. В коридор вышел хозяин кабинета: невысокий, упитанный человек без шеи, с гладким лицом. Его явно напускной начальственный вид, с которым он появился, смазывала смешливость в глазах, ещё не успевшая погаснуть после развесёлого продолжительного общения с коллегой. А сменившая её столь же напускная бесстрастность на лице не могла скрыть шкодливый характер этого уже не совсем молодого человека. Не желая замечать Спиридона Николаевича, он посмотрел будто сквозь него куда-то вдаль. Так что ожидание для того растянулось ещё на полчаса.
 
     В кабинете, куда, наконец, попал Спиридон Николаевич, находился помимо Антипупкина и обладатель басистого гогота. Антипупкин, быстро пролистав бумаги с результатами обследований, без всяких предисловий, объяснений и пояснений, как и в первый визит к нему, предложил, поддержанный своим коллегой, согласиться на операцию, чем поверг Спиридона Николаевича в полное недоумение. На решительный отказ ответил, что консервативное лечение не поможет, да и подходящих лекарств, мол, в ведомственной аптеке нет. А на просьбу порекомендовать какие-либо препараты, которые можно было бы приобрести в городских аптеках, назвал лекарство по заоблачной, как выяснил позднее Спиридон Николаевич, цене, вовсе не упоминавшееся эскулапами из высоких медицинских учреждений, с которыми Спиридон Николаевич успел пообщаться.
 
     – Этот врач совсем забыл о заповеди Гиппократа, – всплыл в его голове избитый рефрен, к которому обращаются почти все мало-мальски образованные больные, недовольные своим лечащим врачом. Но Антипупкин помнил о ней, видимо, лучше своих пациентов. – Первейшая задача – восстановить и сохранить здоровье пациентов, – наставлял древний врачеватель.  И продолжал – … однако не всем, но лишь способным заплатить за своё выздоровление.
               
      Спиридон Николаевич всю свою трудовую жизнь был добросовестным налогоплательщиком социального государства, обещавшего взамен бесплатно заботиться о нём, в том числе о его здоровье, потому не платил лично Антипупкину. Но не платит по достоинству Антипупкину и государство, отнюдь не бессребренику, а человеку, живущему в мире золотого тельца, выпестованном тем же самым государством. Копеечная зарплата, надоевшие пациенты, от которых он устал и которых он ненавидит за их нескончаемый поток и их надоевшее нытьё, возможно, какие-то семейные дрязги. Конфликт между обязанностью и бытовой неустроенностью врача, рождающий безразличное отношение к больному. Всё это Спиридон Николаевич понимал, но не мог простить Антипупкину изощрённое издевательство над зависимым от него больным стариком.
 
     Где-то спустя пять месяцев Спиридон Николаевич снова оказался в поликлинике. В её вестибюле он увидел фотографию Антипупкина с траурной лентой. На Спиридона Николаевича смотрели те же самые глаза с ещё не погасшим смешком над наивными пациентами, ожидавшими его помощи. – Бог шельму метит, – подумал Спиридон Николаевич, нисколько не осуждая себя за эти злые слова в адрес покойного.  Он  хорошо знал не только первую часть другой умности применительно к данному случаю: - О мёртвых хорошо или ничего, – но и вторую, – ничего, кроме правды».

1 июня 2019 года