Воспоминания о театре. Часть шестая

    Однажды наш режиссёр решил поставить в театре Чехова. Для постановки были подобраны инсценировки нескольких рассказов Антона Павловича и пьеса-шутка в одном действии «Юбилей». Даже была отпечатана соответствующая программка.

    Поскольку в пьесе «Юбилей» четыре основных действующих лица, то наш Толь Толич и назвал постановку «Квартетом». А в инсценировках, видимо, были дуэты. Прекрасно помню это время. Режиссёром нашего спектакля Берладин назначил Бориса Кобу. Чтобы читателю было более понятно, назову основную четвёрку действующих лиц:

Шипучин Андрей Андреевич – председатель правления банка (нестарый человек)
Татьяна Алексеевна – его жена, 25 лет.
Хирин Кузьма Николаевич – бухгалтер банка, старик.
Мерчуткина Настасья Фёдоровна – просительница, старуха.

   В массовых сценах – члены и служащие банка.

    Для начала следует сказать, что репетиции проходили у нас по вечерам. Интерьер вполне соответствовал чеховской эпохе. Берладин постарался и раздобыл для этой постановки прекрасную мебель. Шипучин восседал за большим столом из натурального дерева, покрытого сверху зелёным сукном. У Хирина был стол поменьше, но с настоящими деревянными счётами. В центре громоздился шикарный буфет со стеклянными дверцами начала прошлого века.

   Шипучина у нас играл недавно вернувшийся из рядов советской армии совсем молодой Юрий Надеждин. На роль Хирина как нельзя лучше подошёл наш трудяга Алексей Новосёлов, он и возрастом хорошо подходил, ибо был постарше, и внешностью, ибо носил бороду. Роль просительницы Мерчуткиной досталась мне. Жену Шипучина играла одна девочка из молодёжной студии.

   Убей, не помню, во что я была одета, но то, что я основательно готовилась к этой роли, я помню прекрасно. Я придумала и записала в тетрадку свою предысторию: кто я, откуда, кто члены моей семьи, как и где мы живём, что я делала и ела, перед тем как отправиться в банк.

   В начале пьесы между Шипучиным и Хириным происходит деловой разговор. Затем в кабинете появляется жена Шипучина. Вернувшись из поездки, она начинает рассказывать мужу происшедший у неё на глазах трагический случай. И уже потом входит Мерчуткина. Изложив свою историю, она начинает просить вернуть ей 24 рубля 36 копеек.

   В конце пьесы от назойливости двух женщин, рот у которых ни на минуту не закрывается, мужчины начинают просто звереть. Шипучин бегает по кабинету от жены, а Хирин гоняется за Мерчуткиной с целью выгнать её вон.

   Помню, что вначале всё шло у нас хорошо. А на последних репетициях пошёл какой-то сбой. У всех всё прекрасно: Татьяна Алексеевна в восторге от случившегося, Мерчуткина в надежде, что ей удастся вернуть свои денежки, Хирин с мечтой успеть закончить доклад к юбилею Банка, и только у Шипучина ничего не получается. Он вдруг встаёт у стола как вкопанный и молчит. Не идёт роль и всё тут... В воздухе зависает пауза и репетиция прерывается.

   Жаль, так и не удалось нам сдать наш спектакль. Не дошёл он до зрителя… Причины нам до сих пор неизвестны. Могло быть всё что угодно, ведь порой в наш «Камерный театр» являлись пожарники с соответствующими требованиями и грозились наш театр закрыть.
   
   Запомнился ещё один случай с тех времён. Однажды к нам на репетицию пришёл сам Анатолий Анатольевич Берладин. Уж не знаю, с проверкой или как. А у нас был, что называется, перекур. Лёха Новосёлов был заядлый любитель семечек, частенько носил их в кармане. Он всех нас угостил, и мы стояли в коридоре и грызли эти самые семечки.

  - Что, семечки грызёте? – спрашивает Толь Толич с ухмылкой.

  - Да, – отвечаем мы хором с довольными мордами.

  - Ну-ка дай мне сюда семечку, - обращается он мне.

  Я без всякой задней мысли даю ему семечку. Он её чистит и показывает нам.

   - А вы знаете, что кончик у этой семечки по жёсткости как алмаз, ни в чём не растворяется?

   Мы молчим, разинув рты.

   - Дай-ка сюда руку, - снова говорит он мне.

  Я опять на полном доверии протягиваю ему свою руку. И тогда он кончиком очищенной семечки как чиркнет мне по руке. Это был тот ещё царапок, сантиметров 15-20 длиной, почти от самой ладони до локтевого сгиба. Как от хорошего котяры.
Я его запомнила на всю оставшуюся жизнь. С тех пор практически не ем семечек. А если при случае и съем горстку, то всегда вспоминаю Берладина. И кончики семечек откусываю и выплёвываю…

***

Продолжение http://www.proza.ru/2019/12/14/70

г.Тольятти, 1976 год