Как просто стать счастливым

Мы нашлись... нечаянно совпали.
Нежными касаниями сердца.
…
От твоих неудержимых ритмов,
Бьющих темпераментом, как током...
Я теперь дышу с тобою в рифму –
Для чего? Сама не знаю толком...
Даже если кажешься нескромным –
Отзовусь мурашками на коже.
Мы друг друга чувствуем... подробно.
И подробней быть уже не может.
Ариша Сергеева
Савелий Степанович, холостяк с солидным стажем, как обычно был приглашён на день рождения лучшего, точнее единственного друга, Эдика Кретова.
Эдик собрался праздновать круглую дату – сорок лет. Говорят, что такой юбилей лучше не справлять, чревато серьёзными проблемами со здоровьем. Понятно, что это суеверие, имениннику виднее, верить в мистические пророчества, или нет.
У Севки, так его для краткости называл друг, весьма сложный характер: он невообразимый педант, аккуратист, и чистюля.
Щепетильность в вопросах порядка  принимала у него формы фобии.
Стоит в доме чего-то на миллиметр сдвинуть в сторону, тут же налетал ураган Катрина, уничтожающий на своём пути любые отношения, тем более, если нарушитель порядка женщина.
Со слабым полом у Савелия всё сложно. Если у него не было подружки – страдал, мечтая о любви, но стоило познакомиться, как начиналась истерика по поводу того, что “все проблемы от баб”, что они не умеют себя вести.
Эдику в его доме было дозволено почти всё. Он свой в доску: не предаст, не продаст, поэтому имел преференции и льготы. Так бывает, когда люди притираются настолько плотно, что баланс сдержек и противовесов застывает, словно приклеенный.
Пережив очередную пылкую любовь, начинавшуюся как обычно с возбуждающего флирта, медовых речей, и кокетливых прикосновений, Севка позднее вспоминал о ней с негодованием.
Отношения стремительно ветшали сразу после первого секса, когда очередная пассия надевала утром на голое тело его любимую рубашку, небрежно хозяйничала на кухне, давая тем самым понять, что из охотника он превращается в дичь.
Несмотря на холостяцкие привычки и комплексы неполноценности, Сева любил полакомиться спелой ароматной мякотью соблазнительного женского тела, желательно без намёков на нечто серьёзное, и обязательств.
Благосклонности понравившейся дамы Сева готов был настойчиво добиваться месяцами, лишь бы оказаться победителем.
Он знал толк в чувственных ритуалах соблазнения: цветисто говорил, ловко подстраиваясь под настроение дамы, умел удивить, интриговать, увлекать, красиво ухаживал.
Любовная связь обычно имела взрывной характер на пределе эмоций, но заканчивалась быстро, ввиду несовместимости личных привычек в быту, нарушения очередной пассией норм и правил установленного хозяином домашнего уклада.
Привычки и предпочтения Сева намеренно не озвучивал, ожидая встретить ту единственную, которая сольётся с ним в духовном и физическом экстазе, которая сама поймёт, что к чему.
Иногда Савелий Степанович подумывал, что неплохо было бы попробовать гостевую форму брака, но позже приходил к выводу: если женщина не имеет развитого чутья, вкуса, чувства такта, проницательности, не умеет подстраиваться под обстоятельства и чувствовать духовные потребности партнёра, ей не сложно будет убить отношения даже за несколько минут.
Для того чтобы отрепетировать феерический танец любви, насладиться щедростью ласк, насладиться нежностью и страстью, достаточно ночи.
Даже лишний час способен испортить позитивное впечатление от хорошенькой женщины и её божественного тела.
Пусть лучше аромат пьянящих ощущений останется в тёплых воспоминаниях, волнующим послевкусием напоминая о волшебной встрече с прелестницей.
Претенденток на роль любимой он выбирал придирчиво, требовательно. Любил девушек стройных, фигуристых, с гитарообразными очертаниями стана, с крутыми бёдрами, упругим бюстом, и чувственными оленьими глазами.
 Подобные прелестницы вызывали у него безотчётное желание сыграть на изысканном интимном  инструменте, извлечь из него чарующие мелодии, и ритмы сладострастия.
Сева доверял собственному отменному вкусу. Если женщина будила воображение и фантазии, внутри начинало вибрировать, трепетать и гудеть, наполняя мир внутри и снаружи красочными волнующими переживаниями.
Любовь в гостинице Сева не признавал. Всё необходимое должно находиться под рукой.
Дотрагиваться до оголённых душевных струн, вызывать тонкие вибрации души и плоти Савелий научился основательно, виртуозно.
Уже через несколько минут уединённых интимных встреч женщины чувственно стонали, полностью подчиняясь любвеобильному маэстро, требовали ускорения темпа с адажио до аллегро, но Сева не дозволял диктовать автору интерпретацию исполняемой пьесы.
Медленными плавными поглаживаниями, едва касаясь губами и пальцами чувствительных зон воспалённой желанием кожи, исследовал он тело женщины на наличие активных эрогенных зон. 
Вскоре тело забавницы начинало сладко ныть, её бёдра плавно расходились в стороны, призывно раскрывая самую интимную из женских тайн, приглашая принять участие в азартной игре с удивительными правилами.
Комнату наполняли пьянящие ароматы весеннего луга, терпкие порывы пряного степного ветра, сладковатые запахи перезревших фруктов.
Время останавливалось, затекало в глаза горько-солёными каплями. Таинственным образом исчезали звуки, кроме гулких раскатов сердечных ритмов, отдающихся в каждой клеточке сосредоточенного на энергичном поступательном движении тела. 
Окружающая пикантную сцену экспозиция расплывалась, плавно раскачивалась, таяла, голова и мысли парили в невесомости, как бы со стороны наблюдая за тем, как появлялся, пульсировал и вновь исчезал в глубине готового извергнуться кратера некий удивительный предмет, заполняющий гулкую липкую пустоту внутри женского тела.
Мужчина ускорял темп, взволнованно теребил набухшие виноградины сосков…
В момент пика страсти на лестничной площадке что-то загремело, разорвав почти реальную картину пламенной страсти.
Савелий с удовольствием смаковал воспоминания о последней встрече с прекрасной шалуньей, с которой обменялся избытком чувств.
– Хороша была прелестница! Жаль, что так нелепо закончилось то пламенное рандеву.
У неё было загорелое упругое тело, хрупкое, почти невесомое внешне, но с сильными, развитыми мышцами. Умопомрачительный, пикантный вкус её нежной кожи и густого нутряного сока  Савелий до сих пор ощущал на языке.
Сладостное блаженное состояние растекалось по телу до кончиков пальцев, поглощало все  мысли, кроме страстного желания обладать. Ради повторения волшебных мгновений Сева готов был пойти на всё, даже жениться, если необхлдимо.
Напоследок шалунья выгнулась, запрокинула голову, с силой сдавила ногами его корпус, содрогнулась в конвульсии, забилась в экстазе. Если бы ей достало сил, мечтать и грезить было бы уже некому.
По счастью этого не случилось.
– Боже, это было нечто! Какая женщина. Я готов боготворить, поклоняться, умолять…
С тех пор у него не было женщины. Сева не мог забыть Эмму, так звали великолепную нимфу. Лучшей претендентки в жёны Сева и представить не мог.
– Вот только…
Женщина  тогда безбожно испачкала губной помадой и тушью для ресниц любимое полотенце, пролила на льняную скатерть кофе, оставила в мусорной корзине омерзительного вида салфетки, пропитанные непонятно чем, может быть, даже…
– Язык не поворачивается произнести вслух то, что Эмма ими протирала.
– Зачем, какого чёрта она напялила на грязные телеса лучшую рубашку, которую я привёз из Италии! Умывалась в ней, оставила следы от капель. Придётся теперь нести в химчистку. Вдобавок перепутала местами шампуни и кремы, забыла навернуть колпачок на зубную пасту.
Севу передёрнуло, – она сидела передо мной в непристойной позе, вульгарно раздвинув ноги, нагло оголила промежность, словно женщина лёгкого поведения, Даже не подумала застегнуть пуговицы на рубашке. Интересно посмотреть на её реакцию, если бы я щеголял перед ней в семейных труселях с эрегированным членом.
Тонкие чувства, окрылявшие его ночью, истаяли тогда, как прошлогодний снег. Его колотило от бестактности Эммы, от её оскорбительного поведения.
– Как можно жить с вульгарной женщиной! Использованные трусы она засунула под подушку,  уходя, оставила на воротнике белоснежной рубашки оттиск накрашенных губ, забыла на вешалке зонт.
Несколько дней Сева тихо ненавидел Эмму, потом соскучился, снова захотел увидеть, начал мечтать и грезить о её нежном податливом теле, готов был простить те неблаговидные действия, лишь бы встретиться вновь.
– Эмма прекрасная женщина: чувствительная, обаятельная, остроумная, милая. В постели ей не было равных. Но как быть с несносными привычками, которые невозможно исправить, потому, что она уже сформировалась и выросла. Её поздно воспитывать!
Чем больше Сева обо всём этом думал, тем сильнее негодовал и раздражался.
Но представляя, как нежно раздвигает языком её влажные губы, как обхватывает спелые бёдра и налитые груди, как с наслаждением вдыхает терпкий аромат влажного интимного пространства, моментально все проблемы начинали казаться незначительными, надуманными, смешными.
Сева закрывал глаза, явственно чувствовал на языке изысканный вкус возбуждённого лона,  представлял, как медленно входит в неё, как тает и растворяется внутри, обретая от слияния волшебную силу, до последней капли отдавая свою…
 Больше он Эмме не звонил.
– Почему женщины прекрасные в любви, очаровательные и чувственные в постели, совсем не умеют себя вести в повседневной жизни, — задавал себе Сева один и тот же вопрос.
– Так хочется душевной, эмоциональной и физической близости, взаимопонимания, комфорта... На поверку каждая имеет целый список изъянов: кричащих, невыносимых, фатальных, делающих совместную жизнь невозможной в принципе.
Наверно потому они и не замужем, что настоящий мужчина не способен вынести их вульгарные  привычки.
Сева не мог позволить кому-либо, пусть даже самой распрекрасной женщине, разрушить с  трудом налаженный быт. Его жена должна быть идеальной во всём.
– Неужели мне так и не посчастливится найти свою половинку? Может быть завтра, в гостях у Эдика я встречу свою единственную?
 Жена Эдика, Рита, интересная, весёлая, коммуникабельная женщина. У неё много друзей и подруг. Чаще всего Сева знакомился с удивительными дамами именно там.
– Какая она будет, моя избранница?
Сева размечтался, даже утомил себя воспоминаниями, фантазиями и мечтами, отчего заснул в кресле у телевизора, чего прежде никогда не случалось.
Ночью ему снилась она, женщина-мечта, настоящее совершенство.
Досмотреть сон до конца не позволил будильник, вырвавший из объёмной цветной картинки в серую обыденность, который он забыл отключить.
До похода в гости оставалось много времени, слишком много...
Возбуждённое ожидание снова поглотило его.
– Мне непременно нужна женщина, любимая женщина. Чёрт с ними, привычками, предпочтениями и манерами. Я готов создавать семью, готов уступать, договариваться, терпеть. Будь что будет. Сегодня, или никогда.
– Если мне кто-то по-настоящему понравится, как Эмма, например, завтра же позову замуж. Пусть творит, что угодно, пусть выносит мозг, лишь бы любила. Даже если сожжёт утюгом рубашку, или разрежет на ленточки любимый костюм, не скажу ни слова. Клянусь!
Представляете, какой романтический бред может затуманить сознание изголодавшемуся по любви мужчине воспалённое желанием воображение!
В предвкушении решительного шага Сева решил пригубить стаканчик вина, которое согрело внутренности и дополнительно раскрасило придуманный мир.
 Стаканчик крепкого вишнёвого ликёра и две стопки коньяка приблизили мечту, сделали её ощутимой, почти реальной.
Пьян Сева не был, лишь повеселел, но состояние эйфории от принятого решения окрасило грядущее, сделало необыкновенно счастливым. Он грезил наяву, это было прекрасно.
Кстати, женщина-видение была похожа на Эмму.
Сева был окрылён вдохновением, твёрдо настроился на победу и удачу.
Глаз моментально выделил девушку, в которую не влюбиться было невозможно.
Она была не одна, со спутником, неприятным типом с бегающими глазками и нервным поведением.
Мужчина вёл себя странно, если не сказать больше – нагло: небрежно хлопал спутницу по ягодицам, не стесняясь, лез под подол, грубо прижимал, не обращая внимания на раздражение и сопротивление подруги, лез со слюнявыми поцелуями.
Девушка молча, но весьма активно пыталась уклониться, даже хотела уйти.
Назревал конфликт.
Сева готов был заступиться за женщину, даже почувствовал укол ревности, но не мог понять статус неприятного спутника. Если это муж или жених, можно нарваться на неприятности.
Портить Эдику праздник желания не было. Сева попытался переключить внимание на других женщин, но они не вызывали интереса и симпатии. 
Мужчина загрустил, понимая, что вечер безнадёжно испорчен, что сегодня не его день. Мечта уплывала к назойливому типу. Понятно, что быть вдохновительницей, музой, спутницей жизни девушка не может.
– Печально, обидно, досадно… но ладно! Никто не запретит любоваться ей. Если удастся, приглашу на танец. Хотя бы так.
Спустя несколько тостов дружок нервно пересел к соседке, сходу облапил её за талию. Девушка засмеялась, не показывая раздражения и недовольства. Напротив, начала кокетничать, хохотать, стрелять глазками.
Возможно, именно эта девушка и была причиной размолвки.
Через несколько минут они топтались в обнимку, изображая медленный танец.
Партнёр правой рукой с силой притягивал к себе девчонку за ягодицу, другой пятернёй небрежно мял её грудь, и бесцеремонно целовал в шею.
Сева удовлетворённо крякнул, потирая руки. Его устраивал такой расклад.
Алёну, так звали девушку, на которую Сева положил глаз, красавицей назвать было сложно. Несмотря на это только она могла сделать его счастливым. Сева это чувствовал.
Среднестатистическое, не очень выразительное, даже несколько ассиметричное лицо обладало некими загадочными свойствами: от него невозможно было оторвать взгляд.
Алёна совсем не походила на Эмму, скорее была полной противоположностью, но Сева с удовольствием звал бы её тем прекрасным именем. Впрочем, Алёна нисколько не хуже.
На избраннице была изумительно аккуратная, необычного, невесомого, летящего покроя одежда, в сочетании с причёской создающая эффект нахохлившегося воробышка.
Она была печальна, не пила и не ела.
Точёная фигурка девушки, рельефно выступающие округлости, подчёркнутые кружевными декоративными элементами платья, были открыты заинтересованному взгляду прозрачной воздушной тканью.
Шикарная грудь, крутые бёдра, осиная талия, глубочайшие серые глаза, чувственные губы, почти полное отсутствие косметики, пушистые волосы, рассыпанные по плечам…
Рассматривать Алёну внимательно Сева стеснялся. Ему было достаточно общего впечатления.
– Кто ей этот парень? Обидно, если муж.
Печать раздражения во взгляде не скрывала её доброго и покладистого нрава. Тёмные глаза впечатляли, завораживали.
 Сева представился, попросил разрешения присесть рядом. Девушка равнодушно пожала плечами, ничего не ответила, но глазами показала на стул рядом с собой.
– Можно я налью вам вина?
– Лучше водки. Не могу расслабиться.
– Да, я заметил, вы поссорились с тем мужчиной, который бесцеремонно тискает партнёршу по танцам. Меня зовут Савелий, можно Сева.
– Он никогда не был моим. Знаете, у него скверный характер, как у голодной бродячей кошки: гуляет сам по себе, берёт что хочет, кусается и царапается, если не получает желаемое.
– Мне тоже так показалось. Не завидую той девушке.
– Они друг друга стоят. Видимо её интересует только секс. Кажется, уже договорились. Как ему это удаётся? Мне порой кажется, что он коллекционирует дурочек: очаровывает уверенной наглостью, нисколько не скрывая похоть, моментально добивается близости, и так же быстро теряет интерес, как только получает доступ к телу. Еле от него отделалась.
– Это было похоже на семейный конфликт. Кажется, странный  персонаж удивился, что ему отказали. Вы знакомы? Как он мотивировал свои притязания?
– В маленьких городках все друг друга знают. Ему нужен свежий концентрированный адреналин. Не поверите, но единственный комплимент в свой адрес звучал приблизительно так, — я вас с удовольствием отымею. Да! Наверно считает себя неотразимым, а приглашение в постель девушка обязана воспринимать как медаль, или орден.
– Он вас сильно обидел… хотите, я с ним разберусь?
– Нет, не хочу. Неприятно ощущать себя мухой в патине. Мне его искренне жаль. Человек без чувств и эмоций. Радар, улавливающий радость, орган, испытывающий удовольствие, и мозг, вместились у этого примитивного человека в одном единственном приспособлении. Только им он умеет действовать и думать, только для него живёт. Странно.
– Примитивным особям легко живётся: не нужно переживать, страдать, любить, ненавидеть. Минимум потребностей и желаний. Можно сегодня составить вам пару?
– С места в карьер намекаете на близость? Впрочем, это понятно. Борьба за внимание самки насыщает воздух феромонами, вызывая у самцов находящихся поблизости неконтролируемый приступ похоти. Вы выделили меня сразу, сходу предположили, что у меня течка, значит, можно особенно не церемониться: снял трусы, и произвёл необходимый для оплодотворения ритуал.
– Вы цинично откровенны, намеренно грубы, не пытаетесь понравиться. Я тоже выгляжу примитивным искателем приключений? Ваши действия похожи на отрепетированную методику психологической кастрации. Я тоже знаком с основами биологии. Вашими действиями руководит обида, негодование, желание обособиться. Неудача в любви?
– Хотите сказать, что вы иной,  что впечатляющие детали моего бренного тела вас не взволновали, не породили похотливые мысли? Как думаете, почему я вам не верю? Всё банально просто. Прежде чем подойти ко мне, вы тщательно  оценили параметры моего тела, раздели, примерили по частям… и выставили четвёрку, по пятибалльной шкале.
– Заинтриговали. Вы читаете мысли?
– Слюнотечения и эрекции не заметила, а похоть… вы ей пропитаны насквозь. У меня обострённая интуиция, и тонкое обоняние. Могу поспорить на что угодно – ваш дружок наготове, ждёт сигнал к началу штурма.
Вы совсем не шестикрылый серафим. Скажу больше, вы тоже искатель приключений, правда, склонны к некоторой эстетике отношений. Вы влюбляющийся, чувствительный, эмоциональный, сентиментальный, добрый, но неспособный к серьёзным отношениям человек. В вас слишком много сомнений и комплексов, не позволяющих доверять и уступать.
– Положим, вы правы. Я действительно избегаю привязанности, нахожу для этого миллионы поводов. Разве это что-то меняет? Я холост. Мне до ужаса хочется настоящей близости. Не секса, хотя страстно его люблю, скорее полного единства, слияния душ и тел на мистическом уровне.
– Это лирика, слова, фимиам, желание понравиться. Это не меняет главного: вашими действиями движет похоть.
– На вашу откровенность отвечаю взаимно доверительно. Вы мне действительно понравились, единственная на этом празднике. Не скрываю – рассматривал, оценивал, мысленно примерил кольцо невесты. Теперь вовсе очарован. Вы мне верите?
– Я никому не верю, пока не обнаружу для этого основание. Продолжайте.
– Предлагаю выпить на брудершафт. Не буду пытаться внушить, что влюблён. Это не так. Если познакомившись чуть ближе, у нас не возникнет отвращения, думаю, для этого нет предпосылок, обещаю быть предельно откровенным. Хочу понравиться.
– Не могу сказать, что вы мне неприятны. Только не понимаю, Сева… кстати, согласна перейти на “ты”. На моём теле сейчас сохранились отпечатки пальцев и губ другого мужчины, с которым я была, да-да, была, в предельно близких отношениях. Неужели этот факт не раздражает, не трогает? Должна появиться ревность, раздражение, чувство брезгливости. Ведь он побывал и там. Мне, например, самой противно. Чувствую себя использованной. Преступная наивность, неспособность вовремя заметить главное, что влюблённость испарилась, не превратившись в любовь. Это на меня похоже, увлеклась. Ничего нельзя принимать на веру.
– Извини, Алёна, я правильно назвал имя? Мы познакомились всего несколько минут назад, разве я могу требовать от тебя, или ты от меня, обнуления всего того, что происходило до? Правда, это нелепо? Давай всё-таки выпьем на брудершафт. Если позволишь, я тебя поцелую. Пробная попытка определить совместимость. У меня тоже были подружки, влюблялся, не скрою. Полюбить пока не вышло, но очень хочется. Почему не тебя?
– Ты настойчив. Ход мыслей меня устраивает. Ладно, давай попробуем друг другу понравиться, только не здесь. Выйдем на балкон, поговорим без свидетелей. У меня много вопросов, готов ответить на них откровенно? Ты куришь?
– Нет. Не люблю табачный выхлоп.
– Годится, я тоже не курю. Начни ты, но не пытайся врать, я почувствую.
– Посмотри мне в глаза. Я тебе хоть чуточку интересен?
– Откуда мне знать? Я раздражена, обижена, хотела забыться, тут ты со своей похотью.
– Погоди, нет нужды начинать диалог сначала. Похоть не причём. Поцелуемся?
Сева приблизил к девушке лицо, не отрывая взгляда, вдохнул естественный аромат её тела. Запах показался родным, до боли знакомым.
В нём был привкус знойной полуденной свежести цветущей лесной поляны, тенистой летней прохлады, ощущение уютного очага родного дома, свежей выпечки, сладкого материнского молока, счастливого детства.
Сева закрыл глаза, явственно почувствовав странное состояние, словно идёт через ущелье по натянутому как струна канату, но абсолютно не переживает, что будет дальше. 
Доверчиво раскрытые для поцелуя губы девушки Сева отыскал, не открывая глаз.
Его затрясло. Прежде ничего подобного мужчина не испытывал. Он был счастлив, не отдавая себе отчёта, что могло быть особенного у ощущения обыкновенного поцелуя.
Безучастная вначале, Алёна вдруг прижалась теснее, обхватила руками его голову, и беззвучно заплакала.
Они убежали, не прощаясь с именинником, долго гуляли по кромке реки.
Ярко светила полная луна. Вопросы и разговоры закончились.
Предельная близость согревала почти до утра. Они сидели, тесно обнявшись, ни на минуту не расцепляя рук, увлечённо целовались, потом отправились к Севке домой, долго пили горячий чай с конфетами и печеньем, не раздеваясь, улеглись под общее одеяло.
На столе осталась стоять немытая посуда, тарелки со сладостями.
Как ни странно, Севу этот беспорядок нисколько не бесил.
Ему было невыносимо радостно оттого, что рядом находится женщина, которая ему нужна.
Севка ужасно хотел дотрагиваться до аппетитной девичьей груди, гладить нежный животик, запустить руку под резинку трусов, но готов был ждать сколько угодно, не уступая сиюминутным желаниям, пока Алёна сама этого не захочет.
Сева не мог заснуть, переживал, анализировал, снова и снова представлял, с каким удовольствием и любовью приготовит утром завтрак, как разбудит Алёнушку, признается в любви, предложит выйти за него замуж.
Савелий мысленно распланировал перестановку мебели, освободил шкафы и полки для  вещей невесты, перекроил бюджет под общие нужды, наметил, что требует обновления и ремонта.
Ему было безразлично, что лежат они на новом комплекте белья в мятой одежде. Что в комнате царит непривычный беспорядок.
Женщина, которую Сева обнимал, ощущалась родной, жизненно необходимой частью новой жизни.
Пусть теперь Алёна определяет и обустраивает дом под себя.
Севка готов согласиться с любыми переменами, перестройками и инициативами любимого человечка, если она этого захочет. Он беспредельно рад слышать размеренное дыхание, гулкое биение сердца, чувствовать тепло, исходящее от доверившейся ему женщины.
– Как же просто быть счастливым. Нужно только захотеть.
Луна тихо заглядывала в окно, посылая на землю мерцающий свет. На Севкином плече уютно, тихонечко посапывая, устроилась прелестная девушка, похожая на задиристого воробышка, самая красивая, самая желанная на свете.
Непослушный локон девичьей причёски щекотал Севкин нос. Можно было отстраниться, отодвинуть игривый завиток в сторону, но эта прядь была частью Алёны, к которой нужно привыкнуть.
Он боялся потревожить, разбудить любимую. Хотя рука давно затекла и гудела.
С каждой минутой Алёна казалась привлекательнее, роднее и ближе, хотя внешне ничего не менялось, кроме восприятия реальности, которая казалась волшебной сказкой, которую страшно было спугнуть.
Мечтая и грезя, Севка счастливо проживал с воображаемой женщиной день за днём, не понимая, что давно спит, что сон и явь слились в сознании в единое целое.
Немного погодя мужчина и женщина  поменялись ролями. Теперь Алёна с интересом разглядывала озарённое счастьем лицо любимого, представляла и переживала грядущие события, примеряла фату, и свадебное платье.
 Девушка была спокойна, нисколько не сомневалась, что смотрит на мужа, вспоминала подробности знакомства, странный диалог, позволивший узнать друг друга, и решивший судьбу.