Кальвин о самопознании

КАЛЬВИН О САМОПОЗНАНИИ
Аноним

Введение

Язычники завещали миру понятие знания себя без знания Бога. Призыв познать себя был начертан на языческом храме Аполлона в Дельфах в Греции, и языческий философ Фалес из Милета обнаружил, что «самое сложное в жизни - познать самого себя». Для реформатора Жана Кальвина, однако, источники самопознания как такового находятся вне досягаемости человека. Знание себя невозможно без знания Бога (НХВ 1.1.1). Познание себя, говорит Кальвин, есть прежде всего "понимание того, каковы мы были при сотворении", а затем - "память о нашем жалком состоянии после падения Адама". И то и другое непостижимо вне письменного Слова Божия, но именно в нем мы учимся самопознанию полностью практическим способом. Из нашего первоначального состояния мы с благодарностью узнаем, что «мы всегда зависим» от Бога как нашего Творца и Создателя всего, в то время как размышления о нашем нынешнем греховном и жалком состоянии "должно по-настоящему смирить нас и сокрушить до позора" (НХВ 2.1.1). Кальвин противопоставляет эти два контрастирующих библейских портрета человека лестной лжи древних языческих философов и современных возрожденцев-гуманистов, ибо те и другие рисуют человеческую природу сияющими красками  добра и достоинства с перспективой бесконечного улучшения.

Наше первоначальное состояние

Как дело рук Божиих, мы изначально стояли в театре природы как "самое благородное и замечательное" из Его земных созданий.  Будучи сотворены по подобию Самого Бога, мы были наделены чистотой и цельностью, состоящей из высокого интеллекта, хорошо контролируемых привязанностей,  упорядоченных чувств и воли, способной к совершенному послушанию. От нашего Творца мы отличались важной особенностью: мы были изменчивыми. Тем не менее, каждый аспект нашей души сиял некоторыми отблесками образа нашего Создателя (НХВ 1.15.3). Из этих способностей преобладали понимание и воля. Первое могло отличить правду от лжи, добро от зла; последняя могла выбирать и следовать тому, что понимание воспринимало как благо (НХВ 1.7.8). Действительно, наша воля могла подняться "к Богу и вечному блаженству", и она была реально свободной, так что если бы мы  правильно использовали эту свободу, мы бы достигли вечной жизни (НХВ 1.15.8)*.  Поэтому для истинного познания самих себя мы должны познать Эдем и всегда помнить, какими бы были до того, как пали.

Наше нынешнее состояние

 Но в Адаме мы решили не повиноваться Богу, и в качестве наказания мы утратили нашу свободную волю. Мало того, теперь мы имеем спутанные умы, неконтролируемые привязанности, беспорядочные чувства и тело, порабощенное грехом, как и наша воля. С момента первого непослушания Адама его потомки получили наследственную порчу, которая пронизывает всю их природу. Это врожденная порочность делает нас виновными и непростительными. Мы приносим в мир лишь наше разорение и убожество.  Это то, что известно как первородный грех (НХВ 2.2-5).
Как заверяет нас Кальвин, то, что "Божия истина требует от нас искать, исследуя себя - это "тот вид знания, который должен лишить нас всякой уверенности в собственных силах, всякого повода для хвастовства и привести нас к подчинению Божьему приговору на нас" (НХВ 2.1.2). Пока мы не найдем это "непростительное зрелище нашей грязи", мы никогда не поймем, как велика наша потеря, чтобы отречься от себя, как мы должны, или начать искать Бога и жаждать "восстановить те блага, которые у нас были и полностью потеряны" (НХВ 2.2.1). Однако на нашем пути стоит огромное препятствие: врожденное слепое самолюбие. Это зло не может само себя возненавидеть. Оно не  только преграждает путь самопознанию, оно даже «радует своей сладостью», и это ввергает нас «в худшее невежество" (НХВ 2.1.2). Пытаться отречься от наших главных пороков или реформировать нашу мораль - это не лекарство, потому что такие мелкие лекарства никогда не касаются развращенности, которая скрывается глубоко внутри, цепляясь за каждое наше движение. Сколько бы мы ни стонали, мы не можем найти выход (НХВ 2.2.3). "Вот почему нам нужно подумать о двух основных вещах: во-первых, с какой целью Бог создал нас и наделил нас такими великолепными дарами, и, во-вторых, насколько мы неспособны восстановить свое изначальное благородство" (НХВ 2.2.3). Это было бы нашей истинной мудростью.
Поскольку отказ Адама от власти Бога не был «легким грехом», но "отвратительным преступлением", Бог совершенно справедливо наказал его отчужденностью. Адам должен был довольствоваться своей судьбой и ждать Божье время, когда Он исполнит Свое обетование вечной жизни. Но как бы то ни было, он проявил неблагодарность, гордость, честолюбие, высокомерие, неверие и готовность слушать сатану, а не Бога. Его неверность и бунт были поэтому непростительными (НХВ 2.1.4). Его отчуждение от Бога неизбежно привело к смерти его души. Но поскольку Бог имел дело с ним в качестве представителя и главы человечества, все его естественное потомство было разрушено вместе с ним. "В падении Адама мы согрешили все" (начало детского букваря Новой Англии - Пер.). Следовательно, вместо того, чтобы каждому родиться мудрым, добрым, правдивым и праведным, мы пришли в этот мир глупыми, злыми, лжецами и несправедливыми. Эта «порча природы, ранее доброй и чистой», называется первородным грехом.
Полностью осознавая, что мы возмущены тем, что нас считают виновными в грехе кого-то другого, и что Пелагий предложил легкий путь, который есть не что иное как профанация, Кальвин призывает Августина в свидетели тому, что мы не просто подражаем Адаму, но получили врожденный дефект от утробы матери и "рождены зараженными заразой греха». Рим.5 и Псалом 50 учат этому ясно (НХВ 2.1.5). Ни один из нас не остается "не затронутым виной беззакония", и это  объясняет, почему мы все по природе "дети гнева" (Еф.2.3). Как верующие, так и неверующие порождают «виновных детей» как продукт «испорченного характера» (НХВ 2.1.7). Если этого недостаточно, чтобы заставить нас стыдиться, Кальвин затем напоминает нам о наших фактических беззакониях, которые проистекают из нашей растленной природы, так же как больное дерево несет отравленные плоды. Наша природа не просто "лишена всех благ", она "плодотворна на всякое зло" (НХВ 2.1.8). Поскольку загрязнение греха распространяется на каждую нашу часть, мы должны быть обновлены в каждой части (НХВ 2.1.9).
Кальвин предупреждает, что, размышляя над нашим падением, мы не вправе судить Бога. Наше разрушение от нас самих. Мы не вправе считать, что Бог обязан был вмешаться, чтобы отвратить Адама от греха. Винить мы можем только себя. Приобретя праведность от Божьей доброты, мы глупо отбросили ее (НХВ 2.1.10-11).  Для Кальвина грех наследственное зло. Хотя он не стремится объяснить, как оно передается от одного человека к другому, он вполне реалистичен, призывая нас познать себя как грешников, и оплакивать тот факт, что наши сердца не что иное, как фабрики зла, извергающие грехи как с конвейера.

Наше восстановление Христом

Решение, которое Бог принял относительно нашего плачевного состояния, должно удивить нас.  В акте чистой милости Он сделал Своего Сына Главой новой человеческой расы, которую Он искупил, повиновавшись там, где мы  потерпели неудачу, проливая Его драгоценную кровь как наказание за наш грех и для исправления нашей разрушенной природы, давая нам Его Святой Дух. Мы должны поэтому «искать все части нашего спасения в Иисусе Христе, потому что мы нигде не найдем ни капли еще" (Pastoral Epistles 335). Наше исцеление Христом, утверждает Кальвин, может быть известно нам только через познание самих себя.
Здесь появляется множество факторов. «Так как все благословение искупления состоит в основном в прощении грехов и духовном возрождении... мы должны сосредоточиться на главных доказательствах того, что наши грехи были прощены и что мы рождены свыше" (Philippians 159). Мы можем знать, прощены ли наши грехи, через нашу веру в искупительную смерть Христа. Пусть патриарх будет нашим примером: «вера Авраама была направлена на кровь Христа" (Genesis 1.355).

Искупительная смерть Христа

То же самое можем делать и мы, и должны "в Крови Христа  искать искупления наших грехов" (Psalms 2.294). Это особая работа Святого Духа -  окропить нашу совесть изнутри Кровью Христа. Когда это совершается, "вина удаляется от нашей совести, и обеспечивается доступ к Божьему присутствию" (Psalms 2.295). Причина, по которой Павел побуждает коринфян исследовать себя, в вере ли они, состоит в том, чтобы подтвердить их обращение. Обращаясь к  их совести, в которой они получили учение Христа как верного Посланника, он напоминает им, что вся верная  проповедь и спасительная вера связаны как мать и дочь. Кроме того, верная проповедь «служит доказательством веры", через которое верующие могут быть полностью убеждены, что они являются членами Христа, и что Он пребывает в них". Когда все сомнения сняты, их благополучное пребывание в явной милости Бога доказывает, что они имеют «правую веру»  (Комментарий на 2 Кор.13.5). От этого неотделимо еще одно «истинное доказательство веры», а именно, что "мы никогда не терпим себя оторванными от Христа" (John 281). Как бы ни слаба была эта вера, она «все еще утверждена Богом" (Hebrews 303). Тогда возникает вопрос:  приносим ли мы плоды для Христа? И пребываем ли мы в Нем?

Дальнейшие знаки благодати

Тем не менее, "хотя оправдывает только вера... вера, которая оправдывает, не одинока" (Tracts 3.152). Поэтому мы должны проверять себя «каждый день», чтобы увидеть, делаем ли мы успехи (Thess 387). Некоторые знаки благодати, "дочери веры", будут указывать, растем ли мы в святости или отступили и лицемерим".
1. Раскаялись ли мы во всех наших грехах? Покаяние "не только непосредственно следует за верой, но порождается ею" (НХВ 3.3.1). Это существенный признак истинного обращения, поскольку «всякий раз, когда упоминается искупление, Писание призывает нас к покаянию" (Isaiah 383). Бог предупреждает нас, что Он не прощает нераскаянных грехов (2 Сor. 275). Особая работа Святого Духа (Isaiah 1.80) производит скорбь о грехе вместе с самоосуждением (Genesis 2.96). Его работа заключается в том, чтобы «разрушить наши грехи в корне и полностью посвятить нас Богу" (Genesis 2.110). Жизненно важная благодать покаяния  может быть известна через самоанализ, и если мы стоим до конца, мы будем уверены в вечной жизни" (Tracts 2.178, Jeremiah 1.261-262).
2. Знаем ли мы что-либо о конфликте между грехом и благодатью Божьей? Когда мы находим закон Божий, который является "правилом праведности", и с которым мы согласны, борясь против тиранического закона греха внутри нас, мы можем быть уверены, что мы обладаем «той духовной частью, которая была возрождена Богом". В Гал.5 этот конфликт описывается как "борьба между плотью и духом". Разрываясь между ними, мы оказываемся "побуждаемы противоположными желаниями», пока мы не почувствуем себя в двух разных мирах. Наши «злые вожделения» приводят в исполнение наши «духовные желания», которые "полностью противостоят им" (Комм. на Рим.7.21-22). Нам вряд ли нужно исследовать себя, чтобы обнаружить эту войну. Она огорчает и утомляет нас каждый день.
3. Стремимся ли мы жить исключительно по Слову Божьему ? Это верное доказательство возрождения, ибо «строгое соблюдение Слова Божия составляет духовное целомудрие ». Святость, которая исходит от Слова, подлинна, а не поддельна (Psalms 4.240). «Бог не может одобрить то, что не поддерживается Его Cловом", и высшая добродетель - ничего не просить, кроме Слова Божия" (Isaiah 2.27,1.240). 
Для Кальвина соблюдение Слова Божьего означает две вещи: строгое подчинение Божьим заповедям и верное применение Его обетований. «Мы не можем полагаться на Его обещания, не подчиняясь Его заповедям" (Harmony of Gospels 1.219). На самом деле,« мы никогда не сможем на самом деле и от всего сердца подчиняться, если мы не полагаемся на Его обетования" (Habakkuk 343). Это так потому, что "все заповеди Божьи содержат скрытое обетование" (Acts 1.349).
а) Заповеди. Когда мы приступаем к служению Богу, мы должны решиться повиноваться Его заповедям не частично, а полностью" (Moses 1.346). Ной дает нам отличный пример, потому что он "повиновался Богу не только в одном, но и во всем» (Genesis 1.261). Кроме того, наше послушание должно быть императивным: "Поскольку всякая заповедь исходит от Бога, мы должны подчиняться, даже если наши чувства отказываются" (Ezekiel 1.164). Итак, "подлинное доказательство послушания - когда мы просто подчиняемся Богу, несмотря на многочисленные препятствия" (Jonah 24). Изучая себя, мы можем знать, готовы ли мы слушаться Его заповедей.
Полное послушание (не путать с совершенным) мотивируется как верой, так и любовью, ибо не может быть никакого послушания без веры (Isaiah 4.390), и мы никогда не будем повиноваться Богу, пока не любим Его (Harmony of Gospels 3.58). Вера и любовь объединяются, когда, услышав, как Господь обращается к нам в Своем Слове, мы подчиняемся Ему (Isaiah 4.393). Это Его Слово направляет и поддерживает наше послушание, и именно наша вера и любовь побуждают нас obey. подчиниться. Таким образом, послушание Его заповедям «является источником всего правого знания Бога" (НХВ 1.7.2). И когда мы надлежащим образом знаем Бога, мы знаем и себя (НХВ 1.1.1).
б) Обетования. Что касается обетований, осторожность Кальвина проявляется в двух важных утверждениях. Во-первых, «мы не имеем права наслаждаться обетованиями, если мы не получили прощение наших грехов" (Corinthians 2.137), и, во-вторых, "обетования Божии должны быть приняты верой" (Isaiah 3.217). Тем не менее, поскольку «все, что обещает Бог, принадлежит избранным», а не всем (Jeremiah 3.128), мы должны знать, ощущаем ли мы в себе нужду в том, что обещано. Лишь когда мы «отягощены невзгодами или вовлечены в страдания", или "пойманы грехом" - мы можем "ухватиться за обетования и прорваться через наши испытания" (Psalms 1.36, Harmony of Gospels 1.340). Как только мы убедимся, что Божие обетование применимо к нашему положению, мы "должны дорожить надеждой". Его обетования ведут нас, пока Он не исполнит их (Jeremiah 5.276).
Это может потребовать ожидания и времени, ибо "у Бога есть свои времена, чтобы исполнить то,  что Он обещал », поэтому «Его люди должны ждать, сколько будет угодно Ему". В это время Он "испытывает нас под крестом" (Habakkuk 307-309). Действительно, «нет места для веры, если мы ожидаем, что Бог немедленно исполнит то, что обещает" (Ibid. 68). Тем не менее, когда мы по вере вооружаемся терпением, «мы можем с мужественным сердцем следовать, куда бы Он ни звал нас" (Zahariah 217). В итоге, зная, что мы искренне «доверяем и подчиняемся» Богу, мы можем быть уверены в Нем.
4. Любовь как к Богу, так и к ближним -  верное доказательство того, что мы рождены свыше. Поскольку это охватывает остальное, «единственное правило для религиозной жизни есть любовь к Богу" (на 1 Иоан.2.15). Когда мы любим Бога, мы также любим братьев, ибо "вся праведность входит в братскую любовь". Хотя любовь к Богу стоит на первом месте, любовь к братьям неотделима от нее.Братская любовь, таким образом, является «доказательством переход от смерти к жизни" (на 1 Иоан.3.10-14). С другой стороны, любовь к миру сему (который Кальвин определяет как «пороки всякого рода и пропасть всякого зла») есть доказательство того, что мы не от Бога. То есть, если мы «пленены удовольствиями, наслаждениями и соблазнами», которые "уводят нас от Бога и делают рабами земных похотей", мы показываем, что "не можем быть от Бога" (на 1 Иоан.2.15).  Если вера - это основание, а любовь - главный камень, то «вера и любовь»- это «общая сумма благочестия" (Thess 354). Тогда мы можем знать, что наши грехи были прощены и наши сердца обновлены по благодати. Чтобы подтвердить все это, Кальвин обращается к Давиду. Перед лицом злой клеветы псалмопевец просит Бога проверить и доказать его искренность. "Он не хочет очиститься только от внешних грехов, - пишет Кальвин, - он озабочен правдивостью своего сердца и чистотой его привязанностей". В свете Божьем мы видим, как глубоко он был знаком с самим собой, когда он хотел предложить свое сердце испытанию Божьему". Такое дерзновение пред Божьим судом, вне всякого сомнения, доказывает, что Давид уже "честно и тщательно испытал себя сам" (на Пс.26.2).
Последнее, что должно быть здесь изучено - это участие в Вечере. В связи с поручением Павла коринфянам Кальвин предлагает нам "не приближаться к столу, если мы не подготовлены должным образом".  Если мы спросим, какая подготовка требуется, он отвечает: "Это не частная исповедь папистов, «исследующих свою жизнь» осторожно и с тревогой, чтобы они могли снять с себя все свои грехи через священника, "делая его" причастным к их гнусности ". Священное исследование, о котором говорит Павел, сильно отличается от этого, заверяет Кальвин. «Если вы хотите правильно использовать благо, дарованное Христом» в Вечере, «принесите веру и покаяние. Испытайте себя этим, убеждает он. И хотя совершенство здесь не требуется, наш настрой обязательно должен содержать любовь и единство с братьями. Также «если ты стремишься к Божьей праведности с искренним желанием ума и трепещешь, видя свое несчастье, целиком опираясь на благодать Христа и покоясь в ней -   знай, что ты достойный гость, чтобы подойти к столу" (на 1 Кор.11.28).

Вывод

 Из учения Кальвина о самопознании мы понимаем, что никогда не должны забывать наше первоначальное состояние целостности, и прекращать оплакивать наше нынешнее состояние вины, порочности и беспомощности. Даже когда благодать Христа вернула нас к нашему оставленному Богу мы все еще должны исследовать себя на предмет самообмана и духовного застоя. Остатки внутреннего греха не покинут нас, пока Бог не возьмет нас на небеса. В особенности, когда нам предлагается помнить Спасителя в учрежденной Им Вечере, мы должны проверить себя, и, имея вину, мы должны обратиться к Самому Богу, Который испытывает наши сердца. Давайте приветствуем Его пристальное внимание к нашему характеру, мотивам, принципам, мыслям, желаниям, словам и действиям, чтобы исправить наши ошибки и проступки и открыть путь к Его лицу. Тогда мы сможем помолиться с Давидом: "Взыщи меня, Боже, и познай мое сердце, испытай меня и узнай мои мысли, и посмотри, не будет ли во мне злого пути, и наставь меня на путь вечный" (Пс.139.23-24 KJV).

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn