О верных и неверных предчувствиях гражданских войн

    Данное эссе – частное мнение по общественному вопросу и не претендует на иное, чем поиск компетентных разъяснений от сведущих людей. Мне уже за 50 лет, и я считаю, что в публичном пространстве болтовни стало больше, чем в старые времена, но «другого глобуса у нас нет», и потому излагая свои мысли, оставлю за собой право судить об откликах, что же там поможет мне разобраться в проблеме, а что нет. Бр-р, никак не привыкну к новой-новейшей безответственности.

    Людям во все времена присущ страх гражданской войны, но несмотря на… иногда она случается. Я уверен, что она одно из величайших зол, которые надо обязательно избегать. Даже если метафизически предположить, что война никогда полностью не преодолевается, а только лишь откладывается на время, всё равно никак не хочется, чтобы ты, твои близкие люди и хотя бы не очень отдалённые потомки пострадали от всего этого ужаса. Думаю, даже профессиональные военные со мной согласятся. И даже (простите, что через запятую) многие довольно беспринципные индивидуумы ещё не настолько безумны, чтобы любить войну.

   Однако я предполагаю, существует некая статистическая корреляция между нравственным состоянием общества и возможностью массового злодеяния. И если в «большой войне» достаточно одному-единственному негодяю нажать кнопку, чтобы погибло много тысяч народа, то во внутри-гражданском конфликте, когда толпа соседей (неважно, в униформе или в бытовой одежде) режет группу условно-выделенных соотечественников, запятнаны оказываются куда как обширные количества населения. И они не с бухты-барахты доходят до греха, а исподволь собирают и накапливают всю дурь и подлость. Наверняка сначала это выражается в росте обыкновенной преступности.

    Говорят, слово «хулиганство» появилось в русском языке в начале ХХ века. Конечно, немотивированная уличная агрессивность была испокон веков, но как социальный феномен, как типичная ситуация она стала осознана и названа только перед революцией. Потом Первая мировая, миллионы молодых людей получают в руки оружие, и насилие торжествует в политике. Нормальный человек в отличие от уголовника не сразу решится бить и стрелять. У силовиков есть корпоративная этика, есть встроенность в общество, в конце концов есть семьи, – по идее, это противостоит хаосу войны как таковому, в том числе правовому нигилизму. Тут и порассуждаем.

    Не придерживаясь специально какого-то философского направления, я выделю взаимные влияния в трёхстороннюю структуру: Социум – Преступность – Правоохранители. Каждому периоду стабильности соответствует определённый консенсус между её элементами (да-да, се ля ви, хоть это не декларируется: Телезритель спокойно засыпает, пока Мент Дукалис слушает Блатняк, потому что на Телестудии согласовали, етс), в точках бифуркации энтропия повышена. Грубо говоря, каждая пара в триаде допускает упрощение системы: любой член общества в большей-меньшей степени преступен (догмат о грехопадении), любой преступник тянется к Закону (пусть на крайняк «воровскому») и теоретически может вернуться в «Мiръ», любой начальник знает, что максимум благих целей достижим не «в 100% белых перчатках», и кто такой бросает в него камень? Вопрос стоит о конкретных обстоятельствах функциклирования системы, и об ихних переменах.

    Отдельно надо бы поговорить о вранье (допустим, идеологическом), которое не будучи наказуемым де-юре, предстаёт модусом легальной преступности, но вкратце я не готов. Первое и основное заявление по теме заголовка статьи: я утверждаю, что в ближайшее время войны не будет. Не вызрел ещё новый ураган беззакония, и субъективно отдельные буревестники погоду не делают. Боб Дилан за полвека до своей Нобелевской премии пел: нынче не нужно быть метеорологом, чтобы понять, куда дует ветер. Мои ощущения свидетельствуют, что пьяных драк стало меньше, чем в 80-е и 90-е. Почему, – все вымерли, сели в тюрьму, уткнулись в гаджеты? – не знаю. АУЕ где-то далеко в Сибири, и чё-почём-сколько-чего там неясно.

    На памяти живущих поколений определённо зафиксированы две волны преступности: послевоенная и перестроечная. О других говорят нечётко, мнения расходятся, официальная статистика виляет. А эти две волны не были выдумкой и спекуляцией, никому неинтересно хранить такую печальную историю, как боялись вечером выходить, как стреляли за окном, как брала верх нечистая сила. Причём для имеющих возможность сопоставить настоящая жуть заключается именно в первом, послевоенном беспределе. В мемуарах о Гулаге (типа писем священноисповедника еп. Ковровского Афанасия) прямо говорится об ожесточении зеков 40-х годов по сравнению с сидельцами 30-х. И я помню: даже вечноворчащие старики не жаждали буквального повторения «великой эпохи». В триаде наличествовал негласный договор.

    И здесь я хочу сделать второе заявление статьи: состоявшееся в наступившем веке согласие медленно разрушается. Измерить данные вещи невозможно, социология молчит или уподобляется схоластике, ваше слово товарищ интуиция. Честно сказать, я попал пальцем в небо, энтропия (бардак) обычно не убывает, но конкретно кажется, что торги меж администрацией и авторитетами стали рыночно-прагматичнее. Есть базар, что деньги дороже понтов, оно и в подворотнях, и в кабинетах. Я далёк от этого, просто слушаю звон:  после нас хоть потоп,  интересы социума в дальней перспективе побоку, геи в тренде... Вдобавок благодаря хайтеку «плывёт» граница понятий контроля и анонимности. У каждого времени своё оружие массового гипноза: печать, кино, ТВ, теперь инет. Подрастающие и взрослые спиногрызы мотают на ус в лучшем случае ветхую мораль «око за око, зуб за зуб». Наконец, лично меня гложет чувство невостребованности. Что никто не слышит такого умного и опытного.

    Не слышит не одного персонально автора, но и кучу его знакомых, включая знаменитых. Дело не в пресловутом «кризисе среднего возраста», он давно минул, период доживания без особых катастроф вполне устраивает. Наверное, дело в содержании. Это не фига в кармане, а ружьё на сцене. Вот возьмём Россию середины XIX века. Только что в Европе отгремела «весна народов» 1848 года, по поводу чего Марксом написан «Манифест Коммунистической партии». У нас аукнулось хтоническими народниками, но режим дал реакцию и устоял. Достоевский ведь не на пустом месте увидел «Бесов», опасность рухнуть вразнос по кочкам воспринималась реальной, похоже. Но ничего, отодвинулось до поры.

И тут я озвучу третью мысль: победа над злом происходит не автоматически «само», и не за счёт тупого упрямства, а в результате умелой игры в нашей системе «камень-ножницы-бумага». Заслуги имеют личностный (и сверх-личностный, т.к. добытый с Божией помощью) характер. Кто-то должен вникать и стараться. Принято бранить государевых чиновников, но среди них было немало достойных людей., – учёные, писатели, инженеры, управленцы и т.д., – их трудами до сего дня пользуются во всём мире. Не исключено, – вспорхни какая разумная бабочка иначе, Россия вообще избежала бы кровопролития. И сейчас проблемы будущего как закладываются, так и решаются не в суете политики, а в ценностях и привычках повседневной жизни. Меньше иллюзий, следовательно меньше соблазнов и безнадёги. В частности, не нужно воображать, что мы знаем правду о стране, в которой живём. Или что посредством текста легко понять другого человека.
Храни Вас Бог!