Путешествие сквозь миры и века

«Зеркала отражают одни лишь маски»
Оскар Уайльд.


- Как я тебе? Хороша? Записана в число первых красавиц! Буду блистать на «званом»...
- Где королевское ожерелье? Где корона?- резко спросило Зеркало, меняя своё истинное «лицо».               
 - Издеваешься? Будь неладным!
Огромное зеркало гардеробной вздрогнуло, перекосилось, повалилось на  меня. Втолкнуло куда-то...
Тяжёлая парадная дверь захлопнулась со страшным стуком, прихватив подол  шикарного бального платья с невесомой пелериной из лебяжьего пуха.
-  Где я?
Люд сновал туда-сюда вдоль ряда купеческих лавок. В овощной шла активная торговля. «Италианская лавка» манила запахами курительного и нюхательного табака, шоколадом, кофе мокко. Рядом народ чествовал открытие первой частной Вольной типографии.
У Музыкального клуба промелькнули две знакомые персоны.
Поспешила следом.  За игральным карточным столом: Фонвизин, Радищев, рядом херсонский купец- хозяин лавки экзотических напитков, о котором говорили «Где соль, там и Перетц», бок о бок- Шубин, Кваренги, по соседству Винченцо Мадерни- хозяин скульптурной мастерской, впервые применивший малахит для отделки интерьеров. К нему-то  и подсели «персоны» - Старов и Львов, спешившие к началу игры.
 Бильярд отдыхал. Тихо звучала музыка. Она переносила меня в «Музыкальное собрание», «Музыкальное общество», «Танцевальное собрание», «Благородное собрание», в последнем проходила лекторская встреча с многоуважаемыми  Вяземским, Булгариным, Юсуповым, Треповым,  композитором Серовым, писателями Тургеневым, Достоевским, Салтыковым- Щедриным и намечался концерт Русского музыкального общества,  созданного Рубинштейном.  Голова закружилась от волнения, смены времён.
- Боже, Сперанский, земляк Иванова, написавший за ночь одиннадцать писем к разным лицам, благодаря чему его приняли секретарём на службу к князю Куракину- действительному тайному советнику Павла I.

Я устремилась на этаж выше. А там… Гордая книжная лавка. Богатая библиотека.
Лучшая в России типография «Адольф Плюшар»! Дверь приоткрыта.
- Oh mein Goth! Глазам не верю,  первый перевод «Фауста» Гёте!  Рядом такие же стопки изданий: первого выпуска «Ревизор» Гоголя, «Панорама Санкт-Петербурга» Башуцкого, газета «Северная пчела» журналиста Греча, обитателя этого дома, гостеприимно встретившего поэта- декабриста Кюхельбекера.
- Мой бог! Грибоедов! -  прошептала, ринулась было к нему. Кто-то невидимый остановил:
 -  Не мешай! Пусть поспешает в свою комнату,  занимаемую с весны. Едва успеет протереть пыль с любимого с детства огромного рояля,  появится гость- Пушкин, бывавший здесь неоднократно, на сей раз  - в последний. Цыганка окажется права-  в июне Грибоедов отправится в Тегеран. Там вскоре погибнет.
К всеобщей радости открылось «Общество любителей шахматной игры». Но вскоре в полицию «настучали», что в клубе завсегдатай Менделеев тих, Чернышевский глаголит о конституции, а запах шахмат совершенно отсутствует.
«Жаль, не удалось сразиться, заодно передохнуть. Но партия ещё осуществится- земля круглая».

Не чувствуя ног, прошлась до бани с шикарным предбанником,  до богатых гостиных и  нескольких дубовых столовых.
«В какой-то за столом позволяли обедать Сперанскому».
Из великолепной буфетной попала на писательскую тусовку в отапливаемую кафельную кухню, куда спешили из бывших комнат прислуги теперешние жильцы- писатели: Форш, Шагинян, Грин, Ходосевич, Мандельштам, Гумилёв, Рождественский, советские служащие, учителя, аптекари,  портные, часовщики.
Грин начал читать «Алые паруса», написанные на листах, вырванных из старых бухгалтерских книг, а Форш представила роман «Сумашедший корабль» о писательской жизни в Доме искусств (Диске), названным  так с лёгкой руки Горького- первооткрывателя литературных вечеров по понедельникам. Последователи: Чуковский, Блок, Белый, Солозуб, Зощенко.
А по субботам проводился кружок «Серапионовы братья», который посещали совсем юные писатели и поэты Тихонов, Зощенко, Каверин Всеволод Иванов
Георгий Иванов  навёл «китайские тени» на плетень: ночь, холод, нищета,  разграбленные магазины. 1920 год! А через год третьего дня от начала августа здесь будет арестован  Гумилёв.
 Ещё через пару лет Диск утратит свою деятельность и откроется кинотеатр «Светлая  лента».
Однако, это ещё впереди. А сегодня-  удивительные пятничные игры, «птиже»,  пригласили дам и господ буржуазного вида подняться по шикарной лестнице на третий этаж в ярко освещённый белоснежный зал, сияющий хрустальными  люстрами, сверкающий зеркалами и лепными украшениями.
Звучание живой музыки. Тихие голоса. Изящные манеры. Перелив шёлка. Запах парфюма. Дамы, глядя в зеркала, подкрашивают губы, пудрят носики. Кавалеры приглаживают прилизанные проборы.
«Если я- потомок романовской крови, то  корни тянутся из глубины,  от Елизаветы.  Стало быть я- царица! Меня так часто муж называл.
- Ишь, какая царица!- бывало скажет.
- А что? Может я и есть самая настоящая царица! Гордись, с  кем живёшь!»

Окинула взглядом свиту в масках. Пригляделась.  Ничего себе, дореволюционные прокуроры,  князья, пышные дамы- советские петербуржцы с натруженными руками, в изношенных сапогах! И произнесла чуть слышно:
- Артисты на час!
  Зеркало  гардеробной содрогнулось. Помутнело. Завертелось.
В нём с трудом уловила: «Елисеев Палас отель». Себя обнаружила в его фойе и  взмолилась:
- О, Зеркало, я не кривлю душой перед тобой!
О, милое, я потеряла прежний облик!

Но преданно лишь ты одно находишься со мной!
Обидно мне, я доверяла прежде злобным.

 Не ведала я и  того, что ты- подруга и молчанье,
Со мной останешься в дорогах и скитаньях.

 Зеркало, спасибо за подарок- путешествие сквозь миры и века! Ответь мне, это сон или явь? Роль или игра мыслей? Ты древнее, думаю, помнишь мудрые слова Лопе де Вега:
«Без игры воображенья наш мир со скуки бы зачах». Помнишь?

… И  тишина!   

Что ж, будем воображать!

Калининград  27.10.19  20:27