Дневник данушифтера 5 - Колоратурное сопрано

Твое колоратурное сопрано
спорхнуло с партитуры полупьяной,
небрежно вырванной страницей
упало прямо на коробку пиццы.
(Перевод с итальянского. Автор неизвестен.)

Дверь распахнулась неожиданно резко. Я даже слегка попятился, когда хозяйка по инерции чуть не проскочила дверной проем. Уперевшись в него руками, она наконец совладала со своим телом, и вопросительно уставилась на меня.

Эта женщина напомнила лошадь на скачках, в нетерпении переступающую у линии старта. Нет, не кобылу – название пренебрежительное, если не унизительное, а именно лошадь, дорогую, породистую, с тонкими, длинными ногами. Таких хозяева любят одобрительно похлопывать по массивному крупу, и любоваться со стороны, смачно цокая, - «Как пошла?! Ну как пошла?!» Не сказать, что она была молода, скорее в том чудном возрасте, когда игры в невинность теряют смысл, когда появляется новая мания и новый азарт – успеть взять от жизни все и ненасытно впитывать ее острый вкус.

– Ваша, пицца! Прервал я паузу. Но игра в гляделки меж нами и не думала прерываться. Моя визави не только не опустила взгляд, но продрожала смотреть прямо в глаза – пристально, с вызовом, не обратив на мои слова никакого внимания. Это взаимное погружение длилось, кажется, вечность, пока она не запела, высоко, красиво, по-итальянски. Затем, слегка оттолкнувшись от двери, вдруг попыталась присесть. Певица явно считала, что произведение требует дополнительной иллюстрации – особого языка тела, но что-то пошло не так, ее качнуло назад и после короткого взмаха руками вечернее платье разметалось по полу.
 
«Регина Тодоренко засветила промежность» – всплыл вдруг в голове заголовок, мелькнувший как-то в сети. Я не знал, кто такая эта Регина, и, думаю, никогда не узнаю, но сам заголовок подошел как нельзя кстати.

Сере-е-е-е-ж-ж-а! – Затянула певица. Вместо ответа из за косяка степенно выплыл живот. Сережа мигом оценил обстановку. Не обращая внимания на барахтающееся в ногах тело, привычным движением извлек портмоне и подал мне пару купюр, потом, крякнув, подхватил певицу подмышки в попытке поднять. Но та и не думала поддаваться. Расплывшись в сладострастной улыбке, она сползала по его животу.  Потом вдруг выхватила портмоне и коридор заполнился шуршаньем бумаги. Как зачарованный я смотрел на движения их вверх-вниз под дождем из купюр. Откинувшись назад и прогнувшись, она закатила глаза и словно специально демонстрировала все самые потаенные свои линии и изгибы.

Сережа поймал мой взгляд. Заговорщицки улыбнулся и с нескрываемой гордостью подмигнул – мол, видишь какую умопомрачительную бабу гуляю. В ответ, я показал глазами на пиццу. Он замахал рукой – вали, вали, уже не до пиццы…

Я шел по ступенькам, а из за двери все лилось чистейшее колоратурное сопрано.
Пиццу с орехами, грушей и горгондзолой, я съем сам, а вторую – с анчоусами сменяю, пожалуй, на билет в оперетту…