Воронежская Черная губерния 1

Воронежская Черная губерния
Основано на реальных событиях

Черных, И. А.
Ч-49 Воронежская Черная губерния. Основано на реальных событиях  / И. А. Черных  ; Союз ветеранов
Афганистана «Герат—Баграм». —
ООО Издательско-полиграфический центр "Научная книга", 2019. —
378 страниц. — ISBN 978-5-9904921-3-4.
УДК 821.161.1-1

Посвящаю книгу молодым воинам,
защищающим рубежи великой Родины России.
Моему сыну Черных Святославу, Еве,
Анастасии, Алисе, Кудряшовой Наталье,
священнику Волкову Константину, Черных
Александру, Галине, Юрию, Анатолию, Скорик
Елене, Шитовой Марии, Клишину Игорю
и Исаченко Дмитрию.
До встречи в новой книге.
Игорь Черных

Вступление
Я вам так скажу, эта книга получилась совсем спонтанно. Как-то мы с родственниками и друзьями собрались у нас в  доме перед Рождеством Христовым, и,  как всегда, черная сила влезла к нам в головы, и мы стали вспоминать все страшные истории и фильм «Правда или ложь». И каждый начал рассказывать свои истории из детства, свои сны, как девчонки ходили к гадалкам (гадали на своих молодых женихов), как привораживали своих любимых. И я вспоминал свое трудное
детство, начало семидесятых годов, как я с мамой ходил еще к старым колдуньям и ведьмам, как заговаривали воду, и я слушал, сидя на крашеной синей лавке, разные истории нашей Воронежской Черной губернии Острогожского уезда. А наша
область и сам город Воронеж давно прославились своими колдовскими местами, такими как Калдубань, в  древности Глуховка (Глухомань), местными колдунами, ворожеями и
ведьмами. Они лечили травами, давали разные амулеты, угадывали рамками и маятником, советовали, где копать колодец, где строить новый дом, гадали на картах. Но были и чудовища-оборотни, которые поедали людей, или просто люди исчезали бесследно. И то, что у меня осталось в памяти, те рассказы далеких старых лет нашей деревни Глухомани, Иловки и Колдуновки, Репинки и Куляшовки, Нижнего и Верхнего Альшана, все, что я написал, это невыдуманные истории. И теперь вам, дорогой читатель, выносить свое решение…
Когда я писал эту книгу, мне во сне приходили призраки, ведьмы, словно мешая мне писать все эти истории. Лишь только когда я  дописал эту книгу, все призраки и  демоны исчезли из моих снов, словно этим давая свое согласие на это произведение. И теперь, мой читатель, эта книга в ваших руках. Событий многих этих рассказов я  сам был сам очевидцем в начале семидесятых годов. Я  помню еще старика-колдуна,
который ходил в  лаптях, плетенных из липы, с  шерстяными длинными носками до колен, серого цвета. Он был с голубыми, как небо, глазами. К нему все ходили со своими наболевшими проблемами. Он жил один в своем саманном на краю села доме, без жены и детей, у него не было ни собаки, ни кошки, только большой черный ворон часто целыми днями сидел у него на соломенной крыше или белой печной трубе. Он был с белыми седыми волосами, как облака. Но нас, детишек, он любил, хотя родители говорили: «Не ходите к нему, а то он вас заколдует в козлят». Я помню более двух метров юродивого Ивана. Он был такой здоровый, что лошадь на Масленицу
подымал, подсаживался к ней снизу, а конюх держал за узды лошадь, и своими могучими плечами подымал лошадь в воздух, а  местным жителям за кусок хлеба из леса приносил на себе огромные бревна. Или, как помню я, однажды он копал
нам огород, а я стоял сзади, он был весь мокрый, около него летала целая стая мух, руки у него были огромные, с большими грязными ногтями, волосы с  головы закрывали его глаза и как он видел?), что делает, известно только ему одному. Он
копал огород, пыхтел, как буйвол, и тут резко, словно почувствовав меня, он повернулся и улыбнулся страшной улыбкой.
Мне тогда было четыре годика, и я не испугался этого страшного чудовища, ведь мне во сне приходили намного страшней. И я как смелый деревенский мальчуган подошел к нему, Ивану, и протянул ему яблоко. Он опять заулыбался: «ГЭ, ГЭ, ГЭ!!!» А  я  не спеша рассматривал его большие, в  мозолях, страшные руки, с большими грязными ногтями, как у черта. Его руки и пальцы были в черных волосах, одежду, пропитанную потом, всю в разноцветных латках, зашитую женщинами, у кого он работал, с большими ступнями, все ноги были в болячках и ссадинах. Он работал босыми ногами, говорят, размер ноги у него был 49 (только лапти ему можно было дешево сплести, но их ему надолго не хватало). Я спросил: «Что ты делаешь?» Он опять громко заулыбался: «ГЭ, ГЭ!» Он взял мое яблоко, целым засунул его к себе в рот и, плохо пережевав, проглотил его. И здесь я в знак
дружбы тоже улыбнулся ему и тут же услышал испуганный голос матери: «Сынок! Сынок! Ты где?» И,  увидев меня рядом с юродивым Иваном, она стала громко меня звать: «Иди сюда, стервец, я тебя обыскалась!» Я пошел к матери, и, когда
повернулся, Иван опять стал с бешеной силой копать огород. Мать меня стала ругать: «Нельзя к нему близко подходить, он ненормальный, мог тебя съесть! Говорят, он в войну человечину ел». Лишь только тогда я испугался… И вот холодной зимой босиком он пошел в лес за дровами Маньки Петюнихи да набрал толстых три бревна, и надорвался, и умер зимой. Как раз шел пушистый снег на горе Колокольни, где был старый скифский курган.
Я помню деда Лепцкого и его маленькую бабку, они всю жизнь прожили в лесу, три километра от деревни. У Лепцкого над левым глазом была страшная висюлька, как гирька, и доставала до скулы, и когда он шел, то этот маятник раскачивался из стороны в сторону, и его глаз смотрел непонятно куда – то ли на тебя, то ли влево или вправо. Мы его и бабку боялись, и к ним даже взрослые ребята в их огород не лазили. Говорят, что они занимались черной магией. Так они и прожили одни
без детей. Сначала умер Лепцкий, а бабка долго жила и повесилась на балке в доме, ее нашли только через неделю, когда голодные животные подняли тревогу, а собака, говорят, ночами выла целую неделю, наводя страх на округу. Когда в дом пришли деревенские жители, то увидели жуткую картину — весь потолок был расцарапан, дранка валялась на половых дубовых досках.
Так этот дом и стоял заброшенный, и с годами это место в прудах стало своего рода проклятым местом. Крышу дома облюбовали летучие мыши, дом и сарай со временем разрушился, а вода в пруду (местные жители называют это место Пруды)
весной, когда таял снег, размыла запруду, и  только родники бьют до сих пор, напоминая об этих бывалых старых колдовских местах. На месте дома и сарая выросли огромные деревья, и лес поглотил, спрятал от людских посторонних глаз это
страшное место. И  только еще местные старожилы помнят это место и деда-колдуна Лепцкого…

***
Ночью в сражении
Сарматы окружили нас.
Мой скиф ко мне во сне
Пришел, царственной семьи.
Сражаюсь я в амулете
И бьюсь его мечом,
В его я плоти,
В его теле.
Конь подо мной упал,
Враги кольцо сжимают,
Срубаю я головы врага.
И амулет забрызган кровью,
В бою во сне
Хочу его я протереть.
Враги кольцо уже сжали,
Но гвардия моя
Ко мне спешит.
Разбили сарматов мы бессмертных,
Идем в шатер мы к их царю.
Мы клином
Прорубили себе брешь,
И лишь протер свой амулет,
Проснулся я во сне,
Как будто кто-то меня толкнул.
И меч с утра,
Который был со мной,
На воина
Опять повесил Я!!!
Игорь Черных
6.10.2018 года