Витька на Кудыкиной горе
Витька на Кудыкиной горе
Глава первая. У чёрта на куличках
Витя сидел на кухне, размазывал по тарелке овсяную кашу и мечтал о том, как здорово было бы иметь волшебный рюкзак. Раз – и достаёшь оттуда, что хочешь: айфон последней марки или навороченный планшет, или такую повязку на лоб, от которой становишься самым умным и решаешь все уроки за один миг. А ещё неплохо такое устройство придумать, которое бы кашу превращало в мороженое, например. Красота бы была! Мама почему-то называла овсянку правильным питанием, но, по мнению самого Вити, ничего правильного в каше не было. Дети должны питаться вкусной едой, а не якобы полезной. Но с мамой не поспоришь, поэтому он запихнул в себя остатки завтрака и проглотил, не разжёвывая. С окна донесся настойчивый стук: Витя распахнул форточку и впустил Каркушу. Ворона жила у них уже четыре года, с тех пор как он подобрал птенца под раскидистым тополем, растущим неподалёку. Взрослых ворон рядом не оказалось, и Витя взял птенца домой. Каркуша обитала в семье, время от времени улетая на вольные хлеба, но постоянно возвращаясь. Витя положил в миску сухой творог, смешанный с зерном, и ворона начала есть. В коридоре раздался звонок.
- Вить, возьми телефон! Я в ванной, - приглушенно крикнула мама.
Витя нехотя поднял трубку, в ней сквозь невообразимый треск послышался папин голос:
- Привет. А мама где?
- В ванной уже полчаса плещется, наверное, жабры отрастила, - наябедничал тот.
- Я завтра не прилечу, у нас штормовое предупреждение объявили. Говорят, что воздушное сообщение на неопределённый срок прервут.
- Пап, а ты сам как? – растерялся Витя.
- У меня всё нормально. Маме привет передавай.
Витя сбегал к маме и сообщил известие от папы. Потом они несколько раз перезванивали отцу, но тот находился вне зоны доступа сети.
Самое неприятное состояло в том, что мама собиралась на семинар в Прагу. Её участие было утверждено полгода назад, так что остаться с Витей она никак не могла.
- Что с тобой делать? – мама металась по квартире. – Светка в Турцию улетела, Ленка в больницу с аппендицитом загремела. Ума не приложу, с кем тебя оставить!
- Мам, я могу и один пожить, - ответил Витя. - Яичницу жарить умею, пельмени отварить – пара пустяков. А там и папа скоро вернётся.
Витя уже размечтался, как заживёт вольной жизнью. Никакой овсянки! Кровать можно не заправлять, зубы не чистить. Красота! Но маме его идея не понравилась.
- Еще неясно, когда вернётся, - по телевизору ничего хорошего не передают. А одного тебя оставить мне совесть не позволит – вдруг, что случится?
- А если я с тобой поеду? – предложил Витя.
- Не получится - виза нужна, - расстроилась мама, - а такому количеству народа я глаза отвести не смогу.
- Чего?! – не понял он.
- Ничего, это я так, сама с собой разговариваю.
Мамина оговорка насторожила, словно у мамы имелся какой-то секрет от Вити. Причём не в первый раз! Вечно родители что-то недоговаривают. Вите стало досадно: он же не маленький. Пора бы перестать считать его ребёнком. Мама внимательно, с ног до головы осмотрела Витю, словно впервые увидела. Нахмурилась, что-то прошептала себе под нос, а затем решительно объявила:
- А отправлю-ка я тебя, Виктор Иванович, - мама иногда называла его, словно большого, - к прабабушке твоей в Куличково. На одну ночь защиту поставлю, а там баба Яда за тобой присмотрит. Побудешь на чистом воздухе, заодно с ней познакомишься.
Ещё один секрет – защита какая-то! И выпытывать смысла нет – ничего не скажет.
Про маминых и папиных родственников Витя до сегодняшнего дня знал только то, что они есть, и ничего больше. Папины родители жили где-то далеко в другой стране. Папа как-то поведал, что бабушка и дедушка – разведчики глубокого внедрения. Такого глубокого, что даже думают на иностранном языке, а не на родном. Поэтому поездки друг к другу в гости были невозможны, обмен фотографиями - тоже. Мама, правда, во время папиного монолога выразительно закатывала глаза к потолку и зачем-то стучала по лбу, так что Витя засомневался, хотя и промолчал.
Бабушка по маминой линии жила в каком-то закрытом научном городке. Туда пускали только по спецпропускам, а самих учёных вовсе не выпускали.
«Наверное, - рассудил Витя, - чтобы их открытия не утащили всякие шпионы, такие, как папины родители».
Имелась ещё прабабушка, которая жила, по маминым словам, у чёрта на куличках. Вот к ней-то и суждено было отправиться Вите.
- Меня же одного в поезд не посадят, мне четырнадцати нет, - попробовал сопротивляться он.
- Посадят и даже высадят, - твёрдо пообещала мама, - уж это я смогу обеспечить.
- А как же бабушка меня встретит? Ты говорила, что там мобильная связь отсутствует.
- А Каркуша на что? Слетает и скажет, чтобы ждали дорогого гостя.
Мама что-то произнесла вороне, и та сразу вылетела на улицу. Витя проводил её недоумённым взглядом. Даже Каркуша знает больше его! На следующий день мама отвезла Витю на вокзал, купила билет, хотя, если честно, он до последнего надеялся, что все билеты раскуплены, и проводила в вагон. Проводница совсем не удивилась, что десятилетний мальчик едет без сопровождения взрослого.
- Высадите его в Куличково, это через двадцать минут после Дмитровска, - попросила мама проводницу. – Машиниста я предупрежу.
Зачем и о чём мама будет предупреждать машиниста, Витя не знал. С его родителями многое было неясно, но он считал, что лучше не будить лихо, пока оно спит тихо. Если родители отмалчиваются, значит, так надо. Но ничего, когда-нибудь он докопается до их тайны. Ладно, бабушки-дедушки, которые якобы жили в труднодоступных местах и потому никак не могли увидеться с внуком. Сами предки отчебучивали чёрт-те-что, а потом делали вид, что ничего не было!
Однажды папа решил запечь курицу. Вместе с Витей запихнул её в духовку, но затем они увлеклись компьютерной игрой и про ужин забыли, пока из кухни не запахло палёным. Они кинулись спасать курицу, но было поздно – она сгорела.
- Ничего, - папа попытался успокоить Витю, - сейчас что-нибудь придумаем, только маме не говори.
Он залез в шкафчик, достал оттуда перец и обсыпал им курицу. Затем сказал несколько непонятных слов.
«Наверное, на английском», - решил Витя, который в языках был слаб.
Курица вспыхнула, а на её месте возникла огненная птица с хохолком на маленькой голове. Она облетела квартиру, оставляя за собой шлейф дыма и искр, и выпорхнула в окно. После полчаса пришлось проветривать комнаты.
Витя честно не собирался рассказывать о событии маме, хотя его разбирало любопытство, а папа на все расспросы отмалчивался и лишь протирал стекла очков. Но мама узнала обо всём сама. Ещё в прихожей она энергично задвигала носом, вбирая в себя воздух, а затем завопила так, что на припаркованных возле дома машинах сработала сигнализация.
- Феникс! Огненный! В момент воскрешения! – орала она. – О чём ты думал? Да он же неустойчив к несказочной среде. А если бы взорвался?! Если ты о себе не думаешь, подумал бы о ребёнке.
Витя не верил собственным глазам: у мамы из ушей пошел пар. До этого момента он считал, что «пар из ушей» - это такое переносное выражение о рассерженном человеке.
Пока родители выясняли отношения, то есть мама кричала, а папа теребил очки, Витя сел за компьютер и набрал «феникс». Поисковик выдал несколько тысяч ссылок. Он прошёл по одной из них и узнал, что феникс – это мифологическая птица, сгорающая в огне, а после возрождающаяся. Но что делала сказочная птица в их доме, так и осталось загадкой – родители на следующий день прикинулись страдающими потерей памяти. Мол, ничего не было, а огненное видение Вите просто приснилось – и всё тут. И он отстал – не охота себя глупцом ощущать. Вскоре Витя и сам уверовал, что происшедшее – сон, или он так сильно замечтался, что поверил в это. Ведь откуда в их квартире могла появиться сказочная птица? Не волшебник же его папа, в самом деле. Так что для собственного спокойствия Витя отложил этот случай в особую папочку памяти под названием «Неопознанные явления», где уже хранились бумажные кораблики, уплывающие из ванны через трубу в океан, и самолётики, уносящиеся к далёким звёздам.
В вагоне он занял своё место. Проводница принесла бельё и чай с пирожками. После ужина Витя долго смотрел в окно, любуясь темнеющими силуэтами деревьев. На него напал страх одиночества, хотя и соседи по купе и проводница обещали маме присмотреть за ним. Но никогда ещё мальчик не оставался один без родителей. Поэтому на него нахлынула грусть и особый поэтический зуд, когда слова сами складываются в строчки:
«В сини темнеющих небес
Мерцает яркая звезда.
И пролетая через лес,
Сквозь время мчатся поезда.
Они стремятся в дальний край,
Чтоб людям встречу подарить,
Москву и дивный Первомай
Между собой соединить».
Витя не был уверен, что существует такой город, как Первомай, хотя слышал от взрослых это наименование, но всё же записал стихотворение в блокнот, заведённый для таких случаев. После пожелал соседям спокойной ночи, лёг на полку и долго не мог заснуть. Куда он едет? Кто его встретит? Мысли мешали, как надоедливые мухи. И хотелось плакать. Но не мог, а то другие пассажиры примут его за малыша. Витя сам не заметил, как погрузился в сон. Разбудили его рано утром. Вскоре поезд остановился посреди поля, на котором стояла покосившаяся табличка с надписью «Куличково». Ни вокзала, ни даже платформы не наблюдалось. Заспанная проводница помогла Вите спуститься, и состав тронулся дальше. Словно мороз прошел по позвоночнику: никого! Всё, он потерялся! Что же делать? Витя огляделся: солнце золотило лохматые макушки леса, цветы приоткрывали сомкнутые на ночь бутоны, вокруг которых гудели трудяги-пчёлы, прямо перед ним неспешно прохаживалась Каркуша. Мысленно и этот случай Витя поместил в «Неопознанные явления».
- Ну, здравствуй, внучок, - раздалось над ухом. – Давай знакомиться.
Глава 2. Деревня кикимор
Полное имя прабабушки было Ядвига. Взглянув ей в лицо, Витя растерялся, сколько же бабе Яде лет на самом деле? По идее должно быть около восьмидесяти лет, а по виду – намного меньше. Со спины она вообще походила на девочку: маленькая, всего на полголовы выше Вити, и худенькая. Лишь большие ярко-голубые глаза смотрели пытливо, будто, как рентгеновские лучи, видели правнука насквозь. Она не дала ему и рта открыть, а повела по узкой дорожке, протянувшейся в густой траве, лишь бросив на ходу:
- Не отставай, а то ищи тебя потом в поле.
- А чего искать? – удивился Витя, усаживая ворону на плечо. – Тут же всё как на ладони.
- Это ты как на ладони. Сойдешь с дорожки, леший тебе глаза отведет, тропки перепутает, голову закружит.
- Это выдумки, - он недоверчиво хмыкнул.
- Конечно, умный выискался, городской… - недовольно протянула баба Яда. – Можешь попробовать. Только предупреждаю: сразу искать не стану - за одного учёного целых двух неучёных дают.
С тропы Витя сходить не стал, на всякий случай.
Дорожка свернула в молодой пролесок, пробежала через буйную поросль березняка и уткнулась в небольшую деревушку. Домов стояло немного, да и те, что имелись, просели от старости. Витино лицо вытянулось – Куличково показалось ему очень неуютным местом.
- А ты что хотел? Все же у чёрта на куличках живём, не зря деревню Куличково назвали - одни леса да болота, - съязвила баба Яда. – Дворцов здесь нет.
Конечно, дворцов и замков Витя не ожидал, но думал, что приедет в нормальное село, где и жителей много, и избы нормальные. Они с классом ездили загород на разные экскурсии, так что Витя думал, что всё знает о деревне. Дома из шлифованных брёвен, ровный забор, яркий палисадник, асфальтированная дорога. Оказалось, не так. Забавного мало: от родного дома далеко, бабкина деревня – глушь какая-то, да и сама она необычная, всё время странности говорит. Мама точно знает, куда она его отправила?
Они зашли в крайнюю избу. Витя осмотрелся: низкие потолки, деревянные лавки, печь на полдома. Лучше бы он в квартире один остался!
- Не вздыхай, сам виноват, - осадила внука баба Яда.
- А что я-то сразу? – вскинулся Витя.
- А то, что нечего сюда с плохим настроением приезжать. Как ты к нам относишься, так и мы к тебе. Кто весёлый приходит, того как самого дорогого гостя изба встретит.
- Не понял.
Бабушка лишь рукой махнула:
- Потому не понимаешь, что не нашей ты крови уродился. И родители у тебя путные, и бабки с дедами, да и я сама. А ты в кого такой вылупился, ума не приложу.
Она внимательно оглядела внука:
- И глаза наши, с хитринкой, и нос курносый - наш, даже пятно с голубиное яйцо на правой руке наше, а сам ты чужой. Смотришь и не видишь, что у тебя под носом творится.
- А что у меня под носом творится? – обиделся Витя. – Я сюда, между прочим, ехать не нанимался. Мне и без вашей деревни неплохо жилось. Я не виноват, что маме на какую-то конференцию уехать пришлось, а папа в командировке застрял.
- Ты старших не перебивай, мал ещё. Не о том речь веду. Сходим с тобой в одно место - Кикиморку. Пусть на тебя посмотрят, как следует, а то сомнение у меня одно появилось.
Баба Яда пошла на кухню готовить завтрак, а Витю охватило уныние: вечно родители что-то недоговаривают, а тут ещё и бабуля с причудами, видимо, из-за преклонного возраста. Да и обвиняет непонятно в чём. Можно подумать, если бы он сюда весёлый приехал, всё по-другому бы случилось! Скорее бы обратно вернуться!
Завтрак Вите понравился. Бабушка тоже сварила кашу, правда, пшённую, но что это была за каша! Рассыпчатая, душистая, с румяной запечённой корочкой, прямо из печи. Витя ел так, что только за ушами попискивало.
- Не части, жуй тщательнее, - улыбнулась баба Яда.
Витя тоже улыбнулся в ответ и обомлел: потолок избы словно приподнялся, скамейки сменились мягкими креслами, даже телевизор, оказывается, имелся. Его шнур заканчивался ярким мухомором в белую крапинку.
- А ты думал! – довольно хмыкнула баба Яда, проследив взгляд внука. – До нас электричество не дотянули, но мы и сами с усами, все новости столичные знаем.
- Баб, это ведь гипноз такой? – Витя не знал, что и подумать.
- Сам ты гипноз, дурень! Говорила я тебе, что с хорошим настроением надо в гости приезжать, а ты не верил.
«Может, воздух тут у них особенный? – размышлял он. – Какие-нибудь испарения с болот, которые вызывают зрительные галлюцинации?»
Но вслух своими мыслями делиться не стал. Лучше он понаблюдает за бабой Ядой.
Днём отправились в путь, в Кикиморку. Витя, помнивший давнишние наставления, не отставал и по сторонам старался не глазеть, чтобы не сбиться с пути. Правда, на лесной прогалине увидел мощный пень, в центре которого торчал нож. Он только подумал, что уж больно ручка у ножа гладкая, словно из кости выточена, не мешало бы таким лезвием заручиться, как бабушка строго одернула:
- Не тронь! Не тобой воткнуто, не тебе и вынимать.
В этот момент к ним подбежала большой серый пёс. Витя осторожно погладил пса по голове – ему давно хотелось завести собаку, но родители не соглашались.
- Привет, Ядвига! - неожиданно заговорил пёс. – Это, что, внучок твой? Красавец – весь в тебя.
Вите сделалось не по себе: он внезапно понял, что это совсем не собака, а самый настоящий волк, к тому же и говорящий – чего совсем быть не могло. Папка «Неопознанные явления» трещала по швам: последние факты никак не желали в нее укладываться. Во что его мама впутала? И кто она сама, кто баба Яда? Люди такими не бывают! Волк почесал задней лапой за ухом и задумчиво произнес:
- Вот уже и дети выросли, и внуки оперились, правнуки подрастают. Как время-то летит!
Он перепрыгнул через пень и обернулся старичком.
- Ну, как звать-величать тебя, добрый молодец? – обратился он к Вите.
- Витей, - с запинкой ответил тот.
Что здесь происходит?!
- О, Виктор Иванович значит. А меня Степанычем кличут. Вечерком в гости заходите. Я пирог с земляникой испеку.
Дед неспешно отправился прочь, а Витя пустился в расспросы.
- Баб, а это кто? Оборотень? Он настоящий? В смысле, он по-настоящему волком становится, или нам только кажется, что он волк?
Баба Яда одернула:
- Не части, который раз сказываю. Не оборотень, а колдун. А хороший колдун может и волком, и филином обернуться, а может просто глаза отвести, видимость создать. Неужто мать тебе ничего не сказывала?
- Ничего, - пожаловался Витя. – Тут недавно у нас в квартире курица в феникса превратилась, а сказали, что мне это всё приснилось!
- Ладно, вечером разговор у нас будет, тогда и объясню. А пока дальше пошли.
Вите пришлось довольствоваться этим. Но ничего, скоро он всё узнает!
Кикиморка расположилась возле болота, затянутого мхом.
- Не вздумай туда ходить, - предупредила баба Яда, - а то попадёшь в топь, и поминай, как звали.
Она постучала в ближайшую дверь и позвала:
- Клюковка, ты дома?
- Дома я, дома, - раздалось из окна.
Дверь скрипнула, и на пороге показалась женщина средних лет: худая и угловатая, её нос походил на кончик карандаша, такой же острый и тонкий.
- Здравствуй, Ядвигочка. В гости надумала?
- Вопрос один есть, пошептаться надо. А ты, Витенька, ступай, погуляй, - попросила баба Яда и обратилась к Клюковке: - Васька-то дома? Пусть с моим познакомится.
- Дома. Где ж ей быть? Васька, иди сюда!
Из избы выбежала смешная девчонка лет семи, её кудрявые волосы цвета медной проволоки были заплетены в две косички.
- Иду, иду! – крикнула она. – Уже пришла.
- Здрасьте, - поздоровалась она с Витей. - Меня Васькой зовут.
- Это же мальчишечье имя, - удивился тот.
- Это от Василисы сокращённо. А ты Витя? Нам баба Яда про тебя рассказывала. Пойдём, деревню покажу.
Вите, честно, не хотелось никуда идти с такой малявкой – вдруг пацаны местные увидят, засмеют потом. Но Васька всё не унималась, трещала без остановки:
- Хорошо, что ты в гости приехал, а то баба Яда жаловалась, что скучно ей.
Он неопределенно пожал плечами: Витя не понимал, как можно скучать по человеку, которого никогда в жизни не видел? Да и вообще ему сейчас не до этого! Скоро ему всё объяснят – вот это важно. А пока в голове всплывали самые невероятные предположения.
- А у вас тут много народа? – поинтересовался он для вида.
- Кикимор? Человек десять всего.
Витя остолбенел. И девчонка туда же!
- Каких кикимор?!
- Как каких? Обыкновенных! – удивилась Васька. – Это ж деревня кикимор, вон, на табличке чёрным по белому написано.
- Кикимор не бывает. Это выдумки! – не выдержал Витя.
Они его, что, дурачком считают?
- Ага, не бывает, - усмехнулась она, - так же, как и Бабок Ёжек, что ли? Ну, ты и скажешь!
- А при чем тут Бабки Ёжки? – насторожился Витя.
- Ты чего?! Баба Яда, по-твоему, кто? А мама твоя? Самые настоящие Бабки Ёжки!
- Не ври!
- Не вру, больно надо. Сам свою бабушку спроси.
- И спрошу!
В голове образовалась каша из мыслей, та самая, которую Витя не любил. Липкая и противная. И не избавиться. Некоторое время они молча шли по улице. Наконец, Витя не выдержал:
- Неужели все это правда?!
- Конечно, правда, - мотнула головой Васька. – А тебе, что, никогда ничего не говорили?
- Нет. И если что было у нас дома странного, родители потом притворялись, что ничего не произошло, мне все приснилось.
- И тебя любопытство не мучило? Совсем-совсем?
Он пожал плечами. Конечно, мучило! И другой на его месте давно бы все разузнал, наверное, но сам Витя был поэтом. Он так часто мечтал о несбыточном, что порой путал вымысел с реальностью. Его блокнот со стихами был испещрён записями о далёких космических полётах и встречами с пришельцами, о свете загадочных звёзд, о прожорливых чёрных дырах. Поэтому он только сейчас поверил, что феникс оказался настоящим. А так родителям легко удавалось сбить его с толка.
- Ну, ты даёшь! – удивилась Васька.
- Да ладно, были б у тебя такие родители, как мои, тоже бы поверила, что сон видела. Они любому зубы заговорят.
- А я не знаю, кто мои родители, - загрустила она.
- Как это? Разве ты не из этих, кикимор? – поразился Витя.
- Нет, конечно! Меня же в детстве подменили.
Вот этого Витя совсем не ожидал услышать! И так весь день был полон неожиданностями: то он встретил колдуна, который умеет превращаться в волка и других животных, то увидел настоящих кикимор. То узнал, что его родные мама с бабушками – всамделишные Бабки Ёжки. А теперь выходит, что Васька – подменыш.
- Выдумываешь!
- Не выдумываю.
И Васька рассказала, что кикиморы перепутали её при рождении. Сделали не нарочно: просто они очень хвастливые. И когда рождается маленькая кикиморка, налюбоваться ею не могут. А еще любят взять своего ребёнка и по другим новорождённым отправиться. Положат младенцев рядом и обсуждают: какой красивее? Понятно, что свой – самый лучший. И всё бы ничего, только рядом с людьми кикиморы начинают человеческий облик принимать. Вот с Васькой так и случилось: маленькая кикимора стала на неё похожа, а взрослые кикиморы не разобрались и Ваську вместо дочери забрали. И, главное, они забывчивые – так и не смогли припомнить, где своего младенца оставили.
- И, что, ты теперь навсегда здесь останешься? - Витя был потрясён.
Он никак не мог представить, чтобы с ним стало, если бы обнаружилось, что его так с кем-то перепутали. Как же разорваться? С одной стороны настоящие родители, с другой – приёмные, которые вырастили.
- Да нет, - махнула рукой Васька. – Когда мне семь лет исполнится, мы с кикиморой местами поменяемся. Я к своим родителям вернусь, а она сюда.
- А как же ты вместо неё жить будешь? Ведь ты даже родителей своих не узнаешь.
Васька вздохнула:
- А я забуду про Кикиморку, и про свою жизнь здесь тоже забуду. Словно со мной ничего и не случалось. Будто я все время со своими настоящими родителями жила.
У неё даже слезы покатились. Одна за другой. Вите стало жалко Ваську. Ему-то хорошо, он скоро к родителям вернётся, а у Васьки сложно.
- Ничего себе! – только и смог произнести, потому что чувства в слова укладываться не хотели.
- Ага. Немного грустно, правда?
Витя с ней согласился. Очень грустно.
Они немного погуляли по деревне. Витя с особым волнением рассматривал здешние места – ведь не каждый день оказываешься в сказочном месте. Дома, все как один, были выкрашены в зелёный цвет и украшены ягодным узором.
- Это клюква, - водила пальцем по рисунку Васька, - а это морошка. Она желто-оранжевая. Вот это брусника, она на клюкву похожа, только помельче и не такая кислая. А этот дом черникой изрисован. Очень вкусная ягода! Ещё голубика бывает, она послаще, только её трудно найти.
- Красивые у вас дома, не то что в бабушкиной деревне, - заметил Витя.
- А ты присмотрись повнимательней, - предложила Васька, - много чего интересного увидишь. Слушай, а пошли на болото!
- Мне баба Яда не разрешает.
- Так ты просто рядом постоишь.
Они отправились к огромному, заросшему зелёной ряской водоёму. Лишь кое-где были видны окна чистой воды. Васька проворно, как стрекоза, заскользила от одной изумрудной кочки к другой. Витя с завистью смотрел на неё – ему тоже хотелось так ловко прыгать, но он не решался. Ведь строго-настрого запрещено! Вскоре Васька вернулась с нарванными ягодами.
- Угощайся, - угостила она.
- Вроде ж ещё не рано, - поразился он. – В июне только земляника есть.
- Они на нашем болоте круглый год растут, - махнула рукой Васька. - Главное – добраться суметь.
- Я бы тоже хотел.
Витя пробовал одну ягодку за другой. Вкуснотища! Вот бы добраться до них, как Васька.
Васька задумалась:
- Я у бабы Клюковки спрошу, вдруг, что посоветует.
- А у меня зато ворона есть, - похвастался Витя, - я ее Каркушей назвал. Она может на дальние расстояния летать.
- Ничего себе! – восхитилась Василиса. – Она у тебя совсем ручная?
- Совсем. Я ее птенцом подобрал. Она сейчас к маме полетела передать, что я до места добрался. А потом, возможно, сюда вернётся.
- Покажешь?
Витя примолк: конечно, Василиса была девчонкой и малышнёй, но больше здесь общаться было не с кем. Всё лучше, чем одному сидеть.
- Покажу, - согласился он, - если прилетит.
- А давай завтра я тебя в одно место свожу? – предложила Васька.
Конечно, Витя хотел, но засомневался:
- Мне, наверное, баба Яда не разрешит. Она меня лешим пугала.
- Разрешит, я тут всё знаю. А с лешим я тебя познакомлю. Он иногда вредный бывает, но если с ним договориться – то ничего.
- А у бабушки в деревне колдун живет. Он в волка умеет превращаться, - поделился Витя.
- Степаныч? Я его знаю, он меня раньше на спине катал. Смешно было.
После разговора с Васькой ему полегчало. Ведь нормальная девчонка, хоть и кикимора. И но, Витька, тоже нормальный. Даже слишком, наверное. То-то баба Яда недовольна. Вскоре бабушка позвала Витю, и они вернулись домой.
Глава третья. Если девчонка красотка…
По возращении его ждал очередной сюрприз: вместо невзрачной избушки стояла настоящая усадьба, украшенная искусным узором из листьев и ягод рябины, с резными наличниками вокруг окон. Внутри обстановка тоже изменилась: свежевыбеленный потолок поднялся на метр, полы засверкали, как новые, да и мебель преобразилась. Вместо старого буфета на кухне появились шкафчики, а жёсткие табуретки сменились мягким диваном.
- Классно здесь! – от всего сердца обрадовался Витя.
- Только сейчас разглядел? – съязвила баба Яда.
- Ага, - не стал отпираться Витя.
- Значит, наш всё же. А то я чего тебя к кикиморам водила? Чтобы посмотрели на тебя внимательно и сказали, нет ли какой путаницы. Они сами детей подменивают, толк в этом знают.
- Так они ж неспециально!
- Это дело второстепенное. Главное – ты наш. Просто дара в тебе нет, - баба Яда скорбно поджала губы.
- Какого дара? – изумился Витя.
До этого дня он открыл в себе только один талант – мечтать и писать стихи. А теперь, оказывается, у него какой-то дар должен быть. И без него Витя вроде как не совсем свой.
- Сказочного. Нет в тебе ничего сказочного. И мама твоя – стопроцентная баба Яга, и папа – царевич из Тридевятого царства, а ты – самый обыкновенный.
- А папа кто?! – Витя уже решил, что удивляться больше не способен, но ошибался.
- Царевич, - четко, по слогам произнесла баба Яда, - из Тридевятого царства.
- А как он сюда попал?
- Как, как… Провалился! И очутился на болоте кикимор. Лягушкой там прыгал.
Баба Яда в волнении прошлась по комнате и продолжила:
- А тут мама твоя в гости приехала, молодая, восторженная. Увидела его на болоте и пожалела.
- А как же он расколдовался? – Витя был заинтригован.
Он представил себе папу-лягушку, прыгающего по земле, и захихикал. Смешно!
- Ты, что, сказок не читал? Поцеловала она его, он и стал вновь человеком.
- Ого! А почему обратно к себе не вернулся?
- А не получилось вернуться, - развела руками баба Яда. - Раньше-то легко можно было в Тридевятое царство попасть, если ты кикимора или баба Яга. А после того, как твой отец к нам провалился, словно кто закрыл проход.
- Значит, он здесь остался и на маме женился… Интересно.
- Конечно, интересно, - хмыкнула бабушка. – Пошли к Степанычу на чай, он тебе еще много чего расскажет.
Всю дорогу Витя переваривал услышанное. Значит, папины родители в Тридевятом царстве живут? Надо же! Потому он их никогда и не видел. А папа, вот умора, придумал, что они разведчики.
Дед Степаныч появлению гостей обрадовался. К их приходу испёк ароматный земляничный пирог и поставил самовар. Затем разлил чай по чашкам и разложил пирог по тарелкам. Витя с удовольствием уплетал за обе щеки, не забывая время от времени смотреть по сторонам: уж очень было любопытно, как живут колдуны? Колдуны в лице Степаныча жили обыкновенно: всё тот же деревянный дом с печью-лежанкой, привычная мебель и посуда, даже телевизор имелся. До этого Витя воображал, что ведьмаки обитают в мрачных помещениях, куда луч солнца не попадает. На стены приколочены черепа и головы животных, на кухне висят засушенные травы для приготовления ядов и зелий, а по комнатам летают совы и летучие мыши. А на самом деле по-другому оказалось. Ничего странного.
Между тем Степаныч рассказывал, как однажды попал в Тридевятое царство в образе волка и застрял там в облике зверя.
- И вот бегу, никого не трогаю, чую - конь пасётся. Увидел меня, на дыбы встал и ускакал. А тут царь Иван, он тогда ещё Иван-царевичем был, просыпается, видит меня и уже к мечу тянется. Что делать? Я обратно в человека перекинуться не могу – заклинило что-то. Пришлось импровизировать. Мол, так и так, Иван-царевич, не губи меня, сослужу я тебе верную службу. Между прочим, - обратился рассказчик к Вите, - это твой дедушка был.
- Правда? А он тоже Иван-царевич, как мой папа?
Степаныч лишь укоризненно покачал головой:
- Ну, Ядвига, дожила – такой правнук славный растёт, а корней своих не знает.
- Так то ж не я, - начала оправдываться баба Яда, - то родители его надумали – пусть растёт нормальным ребёнком.
- А мы какими тогда, получается, росли? – обиделся Степаныч. – Вот ты каким ребёнком была?
Бабушка лишь рукой махнула – что с нынешней молодёжи взять? Стариков не слушают, своим умом жить спешат.
- Эх, - только и вздохнул Степаныч, - потерянное поколение. Ты, Виктор Иванович, знай – по отцу ты из знаменитого рода Иван-царевичей. И дед твой – Иван-царевич, и прадед, и прапрадед. А бабка твоя – Марья-искусница. Мы её с твоим дедом у Кощея отвоевали. Эх, молодость!
У Вити мурашки по спине побежали: до чего же удивительно! Неужели у него на самом деле сказочные родственники? И кто же он тогда? Тоже царевич? Ну не Баба Яга же!
Степаныч так замечтался, что заснул на пять минут. Потом очнулся и продолжил, как ни в чём не бывало:
- Так это о чём я? А, вспомнил.
Колдун поднялся из кресла-качалки, открыл ящик в массивном столе и достал оттуда волчий клык, подвешенный на веревке.
- Держи, Виктор Иванович, авось и сослужит он тебе службу.
- Да где ж он ему сослужит? – махнула рукой баба Яда.
- Ты, Ядвига, со мной не спорь. А ты, Виктор Иванович, носи не снимая. Пригодится!
С этими словами Степаныч протянул заветный талисман и продолжил потчевать пирогами да блинами. За угощениями время летело незаметно. Хоть вечер казался длинным, а разговоры еще длиннее, но пора гостям и честь было знать. Вскоре они отправились домой.
На следующее утро Витя проснулся оттого, что в окно залетел небольшой камень и упал на кровать. Во дворе уже поджидала Васька.
- Ты чего спишь? Такой день замечательный!
День на самом деле был потрясающий. На небе не виднелось ни единого облака, тёплый ветер ерошил верхушки деревьев, воздух наполнился ароматом трав. В такой день спать – только время зря тратить. Витя быстро собрался, захватил пирожки, испечённые бабушкой, и выскочил на улицу.
- Куда пойдём?
- А пошли на речку, - предложила Васька. - Тут недалеко в лесу родник бьёт, вода в нем сладкая.
Она повела Витю по едва приметной дорожке между домами. Вскоре они вышли за деревню, свернули на луг, где трава вымахала по Витину макушку, и оказались в лесу.
- Подожди, сейчас я тебя с лешим познакомлю, - сказала Васька и закричала: - Ау, дядя Лёша, мы к вам в гости!
Ближайшие кусты расступились, и появился леший. Несмотря на жаркий день, дядя Лёша был одет в мохнатую шубу. Его борода торчала в разные стороны, словно её никогда не расчесывали, а на голове росли еловые шишки.
- Чего шумите?! – грозно цыкнул он.
- Здравствуйте, дядя Лёша. Это Витя – правнук бабы Яды, он к ней в гости приехал. Мы к ручью идём, - объяснила Васька. – А это вам баба Клюковка передала.
Она протянула лешему букет из свежих ягод, а сама незаметно дёрнула Витю за рукав.
- Э-э, здравствуйте, - с запинкой поздоровался Витя, - это тоже вам, баба Яда послала.
Он вручил лешему пирожок. Тот с удовольствием принял подарки.
- Ну, спасибо за угощение, - поклонился лесовик, - А тебе, Виктор Иванович, мой ответный подарок.
Леший махнул рукой, и в ней оказалась небольшая шишка.
- Держи от меня на память, она тебе пригодится.
Витя на всякий случай убрал шишку в боковой карман шорт и застегнул на молнию, чтобы не вывалилась. Хотя где ему эта шишка пригодится? Клык хотя бы на верёвке носить можно и в школе мальчишкам хвастаться. А еловая шишка – не кедровая, в ней орешков нет.
- Проходите, гости дорогие, - леший сделал приглашающий жест. – Только уговор: не шуметь и ничего не ломать.
- Да мы знаем, дядя Лёша, не маленькие, - улыбнулась Васька.
И они отправились по лесной тропе дальше.
Немного погодя, Витя с Васькой добрались до берега небольшой речушки.
- Надо против течения идти, как раз к роднику и попадём, - сказала она.
В лесу пахло свежей зеленью, трещали птицы на ветвях, журчала вода, гудели пчёлы. И такое поэтическое настроение напало на Витю, что грудь сдавило. Даже показалось, что он не идет, а парит: вот сейчас оттолкнется от земли и взлетит.
- Хорошо здесь, - признался он.
- Ага, я сюда часто прибегаю, когда помечтать хочется.
Вскоре они вышли к источнику. Родник был аккуратно расчищен, рядом стоял невысокий столик, а на нём - ковшик и чашка.
- Ну, пробуй!
Витя зачерпнул студёную воду и отпил. Словно искрящийся фейерверк попал в него: руки и ноги сделались лёгкими-лёгкими, а сердце таким восторженным, что совершенно неожиданно для себя он оторвался от земли и поднялся ввысь.
Как будто небесный пилот,
Отправлюсь сегодня в полёт.
И пролечу над полями,
Оврагами и лесами.
Увижу землю родную
И в памяти зарисую
Верхушки берёз, тополей
И маковки белых церквей.
А после умчусь в небеса,
Где звёзды творят чудеса.
Буду летать на комете
С мечтою о сказочном лете.
Стихи так и лезли из Вити, словно он прозой совсем разговаривать разучился.
- Подожди, я сейчас тоже водички выпью и буду с тобой летать, - Васька испила из родника и поднялась к нему. – А ты стихи умеешь сочинять?
- Я лучший поэт, На всё дам ответ, - ответил Витя.
- Смешно! – Васька заболтала ногами в воздухе. – А я люблю, когда сильный дождь пройдёт. Тогда можно прыгнуть в лужу, а брызги во все стороны так и разлетаются.
Он хотел ответить, что тоже любит носиться по лужам, но опять сбился на рифму:
Если дожди незлые,
Значит, ноги сухие.
А я хотел бы цунами
С очень большими волнами.
Нёсся б по лужам вперёд,
Как пребольшой пароход.
А волны за мною бежали,
Меня с головой укрывали.
Поплыл бы я по волнам
Словно гиппопотам,
Будто стремлюсь в океан,
Чтобы спасти обезьян.
- Ой, не могу! Спасти обезьян! – смеялась Васька.
Витя тоже хохотал вместе с ней – стихи выходили забавные, главное, потом не забыть записать в книжечку. Он хотел сказать, что Васька нормальная девчонка и с ней можно дружить, но вместо этого получилось:
Если девчонка – красотка,
Значит, она вертихвостка.
То строит мальчишкам глазки
И молвит нелепые сказки,
То не придёт на свиданье,
Забыв свое обещанье.
Не верьте девчонкам, мальчишки,
Читайте-ка вы лучше книжки!
Больше стихов сочинить Витя не смог, потому что они с Васькой смеялись, пока действие родниковой воды не закончилось. Они медленно опустились на землю и уселись рядышком.
- Понравилось? – полюбопытствовала Васька.
- Ага, прикольно. А что это за ручей? – уточнил Витя.
- Не знаю, у него нет названия. Хочешь, вместе ему имя придумаем? – предложила Васька.
- Можно «Ручей Пегаса» назвать, это конь такой с крыльями, или «Приют одинокого поэта».
- А почему одинокого?
- Не знаю, - честно признался Витя, - просто загадочно звучит.
- Ага, загадочно, - согласилась Васька, - только пусть будет «Приютом одинокого Пегаса».
Они некоторое время побродили вдоль ручья. И Вите было хорошо-хорошо, словно он всю жизнь знал Ваську и бабу Яду, жил в Куличково и гулял вечерами по Приюту одинокого поэта. Даже домой не хотелось! А потом Васька проводила его в Куличково, договорившись встретиться следующим днём.
Глава четвертая. Тридевятое царство
Утром за Витей прибежала Васька.
- Привет! – закричала она. – Собирайся быстрее, будем по болоту бегать.
- А я смогу? – резонно поинтересовался Витя.
Хотя его сердце подскочило от радости и запрыгало в груди не хуже самого Вити.
- Да! Мне баба Клюковка мох для лёгкости дала. Надо им обувь натереть и тогда точно не провалишься.
Васька от эмоций даже не могла стоять на одном месте, так ей хотелось бежать. Но баба Яда усадила за стол и наложила каши, мол, одними ягодами сыт не будешь. Поев, Витя с Васькой понеслись на болото. Вите не терпелось проверить мох на месте.
- Натирай быстрей! – протянула она мох.
- А это точно поможет? – на всякий случай спросил Витя.
- Точно, - улыбнулась Васька. Когда она улыбалась, на щеках появлялись ямочки. – Но я рядышком буду, не бойся.
- Я и не боюсь.
Он намазал подошвы плюшевым мхом и осторожно ступил на край болота, вода под ним даже не шелохнулась.
- Ну что я говорила? Побежали! – Васька схватила его за руку, и они устремились вперёд.
Топь поражала воображение своими размерами. Посреди тёмной, заросшей камышами воды, виднелись редкие клочки зелёной суши. В стоячей воде прогуливалась нескладная выпь, выискивая пиявок и лягушек. Рядом неторопливо переговаривались утки. Мимо пролетела пучеглазая стрекоза в погоне за шустрой мухой. Витя с Васькой выбрались на относительно твёрдую землю и принялись собирать ягоды. Витя рвал обеими руками и горстями пихал в рот. Казалось, он никогда не наестся. Потом завалились на мягкий мох. Над ними неспешно проплывали пухлые облака.
- Здорово здесь, - поделился Витя. – Даже уходить не хочется.
- Ага, здорово, - согласилась Васька, - я люблю сюда бегать. Прикольно прыгать с кочки на кочку.
- А давай, вместе!
Они взялись за руки, разбежались и прыгнули. В этот момент ремешок на правой сандалии у Вити лопнул, та соскользнула с ноги, и Витя со всего маха погрузился в воду. Он расцепил руки, чтобы не утащить за собой Ваську, но она вцепилась в него, как рак, и тоже камушком пошла на дно.
Всё замелькало, зарябило, вода заливала рот, глаза, уши. Дышать стало нечем – казалось, лёгкие горят огнём. Витя понял: это конец! Но испугался не за себя, за Ваську. Это же он виноват, что утянул её за собой. И ничего не исправить. Ни его родители не дождутся, ни Васькины. Но неожиданно болото исчезло, и Витя оказался на берегу моря, чьи края терялись за горизонтом. На берегу росли огромные деревья, закрывающие собой небо.
«Где это я? - удивился Витя. – И где Васька?»
И тут раздался ужасный шум, бьющий по барабанным перепонкам: «Витя, ты где?!»
Земля затряслась, заросли раздвинулись, и показалась Васька: огромная, как великанша.
- Что это с тобой? - хотел спросить Витя, но не смог – вместо обычной человеческой речи у него вырвалось «ква-ква».
Он с ужасом посмотрел на себя и увидел, что руки превратились в тонкие лягушачьи лапки с перепонками между пальцев.
- Ой, Витя, - загрохотала Васька, - ты в лягушку обернулся! Ой, как смешно!
- Ничего смешного, - собрался обидеться Витя, но снова заквакал.
Васька взяла его на руки и поднесла поближе.
- Какой хорошенький лягушоночек. Интересно, ты в кармане поместишься?
Она сделала вид, что проверяет, хватит ли места в кармане для Вити. Потом снова рассмеялась.
- Ладно, не буду тебя дразнить.
Васька поднесла лягушонка к губам и поцеловала. Тотчас же Витя почувствовал, что стремительно растёт. И вот море стало обычным прудом, а деревья уменьшились до кустарника. Витя еле пришёл в себя: столько с ними всего случилось! Сначала они чуть не утонули, а потом он лягушкой стал. И Васька хороша! Он же испугался, а она хихикает.
- Интересно, - обиженно спросил он, - а почему ты в лягушку не превратилась?
- Я же кикимора, - пояснила Васька, - а сказочные существа при попадании в Тридевятое царство в лягушек не оборачиваются.
- При попадании куда? – не понял Витя.
- Куда-куда… На Кудыкину гору, воровать помидоры, - прыснула Васька. – Какой же ты непонятливый. В Тридевятое царство.
Так и хихикает над ним! За косичку, что ли дёрнуть?
- Так баба Яда говорила, что проход закрылся, - растерялся Витя.
Ладно, сказочные существа, живущие в человеческом мире, но сам он в сказку и не думал попасть.
- Значит, открылся, - рассудительно заметила Васька.
- Что же теперь делать?
- Как что? Пойдем, царство посмотрим. Когда еще получится здесь побывать? – предложила Васька. – Или ты не хочешь с бабушкой и дедушкой увидеться?
И здесь до Вити дошло, что на самом деле такой шанс дается нечасто – побывать в сказочном царстве. А ещё он может, наконец-то, познакомиться с родителями папы и полюбоваться на всякие диковины.
- А как мы их найдём? – уточнил он.
- Вот смешной! – Ваське словно хихикалка в рот попала. – Пойдём по дорожке, встретим кого-нибудь и спросим.
Витя подобрал спавший сандалий, подвязал его травинкой, и они зашагали по дороге. И вдруг Вите пришла в голову одна идея.
- Слушай, - начал он. – А вот есть одна сказка, там девушка постоянно лягушкой оборачивается.
- Есть, - подтвердила Васька. – «Царевна-лягушка» называется.
- Я вот думаю, - с воодушевлением продолжил Витя, - что это обычная девушка, которая попала из нашего мира в Тридевятое царство. Она лягушкой стала, только её никто не поцеловал, вот она постоянно в лягушку и превращалась.
После этих слов Васька обессилено повалилась на траву и долго хохотала. Витя немного обиделся, а потом и сам рассмеялся. Они продолжили путь. Вначале Вите было не по себе: всё-таки не каждый день в сказку проваливаешься. А здесь могут и страшные существа водиться. Змей Горыныч. Например, или Кощей Бессмертный. Но потом он воодушевился и придумал новое стихотворение.
По пыльной дороге мы с другом идём.
Кто знает, что в этом пути мы найдём?
Быть может, овраги, быть может, леса…
А, вдруг, приключения и чудеса?
Найдём подземелье, где спрятал Кощей
Меч-кладенец, груды ценных камней.
Источник с живою и мёртвой водой,
Чтоб каждый, испив, снова стал молодой.
Отыщем русалок ночной хоровод,
Что в сказку откроет надёжный проход.
На волке царевича встретим ещё,
Ведь в сказке, как в песне, случается всё!
Глава пятая. Кот-Баюн и дедушка Водяной
Ребята неспешно шли по дороге через поле васильков. В небесной лазури, сдобренной белоснежной глазурью облаков, ослепительно сияло солнце. Вокруг щебетали птицы, а вдали темнели макушки леса. А пахло – словно карамель растеклась. Точно так же было и в Куличково.
- Надо же, всё, как у нас, - заметил Витя. – А ты уверена, что мы в Тридевятом царстве?
Васька угукнула в ответ. Она никак не могла насмотреться, словно видела всё впервые. Хотя лес, как лес, поле, как поле, - ничего странного. Витя вздохнул: он переживал, что не знает, как вернуться назад. Да еще неясно, куда они идут - спросить не у кого. А Васька знай себе, головой вертит, да глаза таращит.
- Вась, - взмолился он, - ты мне нормально скажи: мы точно в Тридевятом государстве?
- Точно, - восторженно выдохнула она.
- А откуда ты знаешь?
- Тут же всё сказочное, - улыбнулась Васька, - сразу заметно.
Витя взгрустнул:
- Кому заметно, а кому и нет.
- Ты извини, - смутилась Васька, - я забыла, что у тебя сказочного дара совсем нет.
- Ладно, проехали, - махнул он рукой.
Витю неприятно кольнуло, что он не такой, как Васька или родители. Раньше принимал как должное, а тут впервые расстроился.
«Может, - подумал он, - есть какое-нибудь лекарство, чтобы этот дар пробудился? Всё же я сейчас в Тридевятом царстве, а здесь разное бывает».
Ноги у Вити уже гудели от усталости, пот заливал глаза. Они ещё немного прошли и решили отдохнуть.
- Что-то кушать хочется, - пожаловалась Васька.
- Мне тоже.
- Поскорее бы нам деревня попалась. Нас бы там накормили, наверное.
Вите показалось, что Васька приуныла. Ему тоже хотелось пожаловаться, но он же старший. Наоборот, должен ободрить Ваську.
- Давай, в лес сходим, - предложил он. – Там обычно ягоды и грибы растут. Может, ручей найдём, а то я и пить хочу.
Они свернули с тропинки и отправились в лес.
Им сразу же повезло: прямо на опушке росла спелая земляника. Её побеги лежали на траве от тяжести, так много ягод наросло. Витя с Васькой долго не могли наесться.
- Ух, - сказала Васька, - теперь и пить не очень хочется.
- Мне тоже, - поддакнул Витя. – Но всё равно родник поищем. Да и отдохнем немного, здесь прохладно.
Они углубились в лес и вскоре увидели небольшое озеро. В нём отражались тёмные стволы деревьев, подобно часовым, выстроившимся по берегам. Вода была настолько прозрачной, что можно было рассмотреть мельчайший песок и стаю мальков, замершую под листьями кувшинки. Витя зачерпнул воду рукой и поднес ко рту, но ладошка оказалась пустой.
- Ерунда какая-то, - пробормотал он и вновь зачерпнул.
Всё повторилось. Тогда Витя опустился на колени и нагнулся к воде. Тут из озера высунулась рука и схватила его за шею.
- Пусти! – закричал Витя.
- Нет, царь Иван, не пущу, если не пообещаешь исполнить мою просьбу, - раздался из воды голос.
- Я не царь Иван, - ответил Витя.
Рука разжалась, и Витя быстрее отполз от берега. Из воды показался невысокий толстячок с длинными волосами и бородой малахитового цвета, в которой сидел лягушонок. Витя не успел удивиться, как подала голос Васька.
- Ой! – воскликнула она. – Дедушка Водяной!
Она кинулась к тому и крепко обняла, словно родного.
- Мне баба Клюковка столько про вас рассказывала, - не останавливалась она, - всё жалела, что не может с вами повидаться.
Водяной присмотрелся:
- Так ты кикимора?
- Да, дедушка Водяной, - кивнула Васька, - меня в детстве кикиморы подменили. Живу пока с ними.
- Как вы здесь оказались? – поинтересовался Водяной. – Ведь проход давно закрыт.
Ребята, перебивая друг друга, принялись рассказывать о приключениях. Водяной только крякал от удивления.
Витя узнал, что дедушка Водяной и баба Клюковка – родные брат с сестрой. Только тот жил в Тридевятом государстве, а она в обычном мире. Водяной долго расспрашивал Ваську про деревню Кикиморку, про то, как баба Клюковка себя чувствует. Вите даже поднадоело. Но куда деваться – надо ждать. Наконец, очередь дошла и до него.
- Внук царя Ивана? – удивился Водяной. – Не похож.
Витя обиделся: да что ж это такое? То баба Яда в нем сомневается, то Водяной. Скоро и он сам в себя не поверит.
- Нет, дедушка Водяной, - влезла Васька, - он самый настоящий Витя-царевич, его кикиморы проверяли. Только в нём сказочного дара нет.
- Вот оно что, - почесал затылок тот. – Дела…
- Да я привык, - дёрнул плечом Витя. – Да и что с этим даром делать, ума не приложу?
Не хватало, чтобы его жалеть начали, а то и так тошно. Он запихнул руки в карманы и принял независимый вид. Больно нужен этот сказочный дар! И без него обойдётся. Потом спросил:
- А что вы у царя Ивана попросить хотели?
Водяной махнул рукой:
- Да дочери мои, русалки, сразу, как река ото льда вскрылась, убежали хороводы водить, на Кудыкину гору да так домой и не вернулись. Скоро день Ивана Купала, а они и носа не кажут. Вот и хотел попросить, чтобы царь их отыскал, да велел назад возвращаться. Я своё озеро без надзора оставить не могу.
Витя ответил:
- Я передам дедушке, царю Ивану.
Он думал, что Водяной обрадуется, но тот засомневался:
- Даже не знаю. Стар стал царь Иван. Годы своё берут.
Витя обрадовался возможности доказать, что и он что-то может. Справляются же обычные люди без волшебства. Он кашлянул, как взрослый, и ответил:
- Мы их найдём, дедушка Водяной. Может, я и не сказочный, но всё же Витя-царевич.
Тот с уважением взглянул на него и сказал:
- Спасибо тебе, Витя. Дочери мои убежали на Кудыкину гору. Ждут, когда папоротник расцветёт. Хотят с его помощью клад раздобыть.
Витя пожалел, что вызвался отыскать русалок: ему домой надо! Да делать нечего, не идти же на попятную.
Водяной протянул небольшую фляжку:
- Держи её. Здесь всегда будет чистая вода.
Витя проверил: так и есть – вода. Он немного отпил, и фляжка вновь наполнилась до краев. А вода настолько вкусная, что не оторваться. Так и пил бы целый день.
Затем Водяной достал из головы перламутровую чешуйку:
- Как понадобится помощь, брось оземь. Подмога и подоспеет.
Витя не очень понимал, как всё это работает, но подарки взял. Хотя они, наверное, и не пригодятся: главное, отыскать бабушку с дедушкой, а те придумают, как Витю с Васькой назад воротить. И с русалками тоже. Водяной угостил Витю с Васькой наваристой ухой и велел с дороги не сходить: она выведет прямо к столице, где правит царь Иван, Витин дедушка. Ребята поблагодарили Водяного и вернулись на тропу.
Ребята шли и шли. Васильковое поле сменилось пышными лугами, вдоль которых рос орешник. Жаль, что плоды были еще зелёные, а то набрали бы с собой. Поэтому ребята шагали дальше, без остановок. Внезапно послышались громкие завывания:
«Приди, котик, ночевать,
Приди деточку качать.
За работу заплачу…»
Наступило молчание, потом неизвестный заговорил вполголоса: «Не помню! Что дальше – не помню!»
Васька с Витей замерли.
- Интересно, кто там? – прошептала Васька.
- Не знаю, может, пройдём мимо, чтобы он нас не услышал?
- Вить, я посмотреть хочу, давай, подкрадёмся потихонечку, - взмолилась Васька.
Вот же любопытная! Вите хотелось одного: скорее добраться до цели, а не отвлекаться не пойми на кого. Но Васька смотрела такими умоляющими глазами, что пришлось согласиться. Она же ещё ребёнок.
Певец ненадолго примолк, затем вновь заголосил:
«Придёт серенький коток,
Тебя схватит за бочок
И утащит во лесок
Под ракитовый кусток.»
Витя с Васькой залезли в кусты и увидели за ними высокий железный столб, разукрашенный изображениями птиц. Наверху сидел крупный кот, чуть меньше по размеру Васьки, и внимательно разглядывал переднюю лапу. Его золотисто-коричневая шуба была словно изрисована чёрными разводами. Совсем не страшный! Кот потёр лоб:
- Нет, что-то не так в этой песне, - пробормотал он. – А что не так – не помню.
- Надо не «серенький коток», а «серенький волчок», - подсказал Витя.
Кот подпрыгнул, выгнул спину и зашипел:
- Кто здесь?!
Витя с Васькой вылезли из орешника. Кот внимательно осмотрел их:
- А-а-а, дети… Спать хотите?
- Пока нет, – честно ответил Витя.
- Я тоже нет, - подтвердила Васька.
Кот не унимался:
- А почему?
- Так до вечера ещё далеко, - объяснил Витя. – А днём я спать не люблю.
Кот ухватился лапами за столб и съехал вниз. После обошёл Витю с Васькой.
- Какое-то секретное изобретение? – с подозрением поинтересовался он.
- Никакого изобретения, - удивился Витя. – Все нормальные люди спят ночью, а днём бодрствуют.
Что этому коту от них нужно? Непонятно. Кот уставился на него.
- Причем здесь люди?! – завопил он так громко, что Витя даже вздрогнул. – Я – кот-Баюн! Когда я пою песни, все засыпают. А вы не спите! Спрашивается, почему?
- Не знаю, - растерялся Витя.
- Вот и я тоже не знаю, - печально вздохнул кот-Баюн.
Витя его пожалел: лишился своего дара. Стал обычным. Как Витя. Васька осторожно погладила кота по голове.
- Вы не огорчайтесь, - попыталась она утешить. – Может, вы простыли, и поэтому не получается? Голос хрипит, а надо, чтоб ласково звучал?
Кот-Баюн закатил глаза и задумался.
- Вроде бы нет, - неуверенно ответил он.
- Тогда не в курсе, - сдалась Васька.
Вите пришла в голову идея.
- А пошли с нами, - предложил он. – Мы к моему дедушке идём, царю Ивану. Может, он что посоветует?
Кот-Баюн схватился за грудь:
- Не обманываешь? Ты внук царя Ивана?
- Да, - уверил Витя. – Мой папа – Иван-царевич. Он в наш мир попал и остался там. А мама – баба Яга.
- Так ты, значит, из Бабок Ёжек?! – обрадовался кот-Баюн. – Вот счастье-то!
- Почему счастье? – не понял Витя.
То ещё счастье – быть Бабой Ягой. Это для девчонок хорошо, а не для мальчишек.
- Так я же не просто кот, а кот Бабы Яги. Теперь я точно с вами отправиться могу. Хоть на Кудыкину гору!
Глава шестая. По локоть руки в серебре
Оказалось, что раньше Баюн жил у Витиной прабабушки. Помогал ей травы собирать, служил провожатым по Тридевятому царству.
- А что, - объяснял Баюн, - надо нам с ней мимо Горыныча, например, пробраться, чтоб молодильных яблок набрать. Я ему песню спою, Горыныч заснёт, а Ядвига, раз, и уже с яблоками из сада выходит.
- А здесь и Горыныч водится? Настоящий? – не удержался Витя.
- А то, - Баюн самодовольно подкрутил усы. – Но я с ним на раз-два справлялся.
Витя полыхнул: да-а… Он попал в сказку! Самую настоящую. Вроде и Водяного встретили, и с Баюном познакомились, а дошло только сейчас.
Он обернулся к попутчику.
- А как же ты здесь один остался? – поинтересовался Витя.
Баюн вздохнул, резко остановился, будто споткнувшись, махнул лапой и сознался:
- Да что уж скрывать! Молодость, любовь… Эх! Знаете, как это бывает.
- Не знаем! – в унисон воскликнули Витя и Васька.
Баюн смутился:
- Ну в общем, влюбился я. Она вся такая беленькая, пушистая. Богиня, а не кошка. Не устоял. Серенады ей пел, мышей к ногам слагал. А она, как оказалось, в меня не влюбилась.
Было заметно, что воспоминания огорчают его. Взгляд потух, шерсть потускнела, словно набежала тень.
- Вот и вернулся я к железному столбу ждать Ядвигу. Уговор у нас с ней был там встретиться. Ждал, ждал, вас вот дождался.
- Хорошо, что дождался, - Васька погладила его по голове.
Баюн замурлыкал от удовольствия.
Через несколько часов дороги, когда путники успели сильно проголодаться, на горизонте возник высокий холм с обнесённым частоколом городом.
- Вот и прибыли! Перед нами Китеж-град, - объявил Баюн. – Вон та крыша, что ярче всех сверкает, - дворец царя Ивана. Нам туда и надо.
Неожиданно Витя понял, что боится. Как примут его бабушка и дедушка, поверят ли? А ещё сильно хотелось есть, и от этого подташнивало. Но деваться было некуда. Не зря же они столько шли! Ноги совсем заплетаются, особенно у Васьки.
Они направились к ограде и вошли в распахнутые ворота. Баюн повёл ребят по улицам, вымощенным деревом. Витя с Васькой, несмотря на усталость, только вертели головами по сторонам да восхищённо ахали. Даже все страхи вылетели. А восторгаться было чем. Все дома стояли ладные, собранные из толстых брёвен, словно на века. Окна обрамлял резной подвес, такой же вился вдоль скатов. Каждый дом был обнесён невысоким забором, во дворах пылали высокие мальвы, цвёл нарядный дельфиниум, благоухала пышная герань. Важно прогуливались пёстрые курицы с грозным петухом, шипели гуси. На улицах прохаживались лоточники, торгующие леденцами на палочках и сладким квасом, носилась детвора, запуская летучего змея.
- Это ещё что, - важно заметил Баюн, - вы бы на рынок заглянули, увидели, что там творится. Какое молоко, какие сливки, а сметана. А свежая рыбка, а парное мясо… Я ведь в последнее время одними полевыми мышами питался. Но что поделать, дела важнее.
Дорога резко петляла между домами. Витя с Васькой спешили за Баюном. Наконец, тропка вильнула влево, и перед ними очутился царский дворец. Высокий, кирпичного цвета терем стоял посреди каменной площади. Он словно сошёл со страниц сказки: на ставнях распустились яркие цветы, будто настоящие. Башенки были подшиты подзорами лазоревого, оливкового и малинового оттенков. Из светёлки дверь выходила на балкон, украшенный резными балясинами. Венчал вершину терема вытянувшийся к солнцу петушок.
- Скорее, - позвал Баюн.
- Подожди, пожалуйста, - попросила Васька, - дай полюбоваться.
Витя обрадовался передышке: нужно настроиться на встречу. Как же страшно и волнительно! И всё это одновременно. Слишком много для одного мальчика. Наконец, Витя решился и направился к высокому крыльцу. Как по волшебству, дверь открылась, и они попали внутрь.
- Слушай, - поинтересовался Витя, - а почему нигде охраны не видно?
- А петушок на что? – ответил Баюн. – Если какой враг возле границ появится, сразу сигнал даст.
- Понятно теперь.
Они зашли в прохладные сени, где стояли широкие лавки, толкнули тяжёлую дверь и угодили в светлую горницу. Деревянные стены без отделки, массивная доска на полу, тёмные балки под потолком – Витя будто снова попал в дом бабы Яды. Но на этом сходство заканчивалось. Горница была поделена высокой аркой на две части. В передней находились кованые сундуки, на которых лежали расшитые золотом подушки. Рядом стояли невысокие столы. В дальней части располагался кабинет. За дубовым столом на массивном стуле сидел царь Иван, он внимательно читал письма.
Витя удивился: он думал, что дедушка совсем старый. А царь Иван оказался достаточно крепким. Голова у него была гладко выбрита, зато росла окладистая борода. Рядом сидела бабушка - Марья-искусница. Несмотря на возраст, бабушка выглядела настоящей красавицей. Невысокого роста, худенькая, с прозрачными васильковыми глазами и длинными русыми косами. Только небольшие морщинки, разбежавшиеся лучиками от глаз, указывали на возраст. Царь Иван разбирал почту, а бабушка Марья ему помогала. Настолько увлеклись, что не заметили вошедших. Витя откашлялся и, набравшись решимости, произнёс:
- Здравствуйте!
Те подняли головы, и царь Иван ответил:
- И тебе здоровья, молодой человек. С чем пожаловал? Как звать-величать?
- Витя, то есть Виктор Иванович. То есть я Витя, а папу моего зовут Иван. Он Иван-царевич, ваш сын. А я ваш внук, значит.
Произнеся эту тираду, он замолчал, растеряв все оставшиеся слова. Сердце испуганно примолкло, зато в ушах от волнения зашумело.
Царь Иван встал из-за стола, обошёл вокруг Вити и сказал:
- Не похож ты, Витя, на моего внука, извини.
- Может, я на маму похож, - с комом в горле ответил тот.
Сердце провалилось в живот, и там недовольно заворчало. Было очень обидно: каждый раз одно и то же. Царь Иван решил объяснить:
- Ты камень за пазухой не держи, просто смотри и сам поймёшь.
Он закатал рукав рубахи и одну штанину, и вся горница озарилась светом.
- По колено ноги в золоте, по локоть руки в серебре, - добавил царь Иван.
- А у папы такого нет, - упрямо доказывал Витя.
Царь Иван закатал рукава обратно.
- Так сын мой в человеческий мир попал, а там сказочный дар почти и не проявляется.
- А у меня его совсем нет, - Витя не уступал. – Меня, между прочим, и кикиморы проверяли.
- Проверяли, - подтвердила Васька, но царь Иван на неё и внимания не обратил.
Наверное, долго бы они спорили, но тут бабушка Марья сняла один портрет со стены и поднесла к Вите. И все сразу увидели, что это Витин портрет. Только у мальчика были серебряные руки, а ещё он носил очки.
- Кхм, - сказал царь Иван, - кхм. Так вот оно что…
Потом Витя долго им всё рассказывал. Царь Иван смотрел на него, словно никак не мог поверить, что у него есть внук. И уже не малыш, а, вон, какой парень, почти взрослый. И Васька рассказывала, и кот Баюн присоединился. Тут в стекло кто-то постучал. Бабушка Марья открыла окно, и в горницу влетела Каркуша. Она громко поприветствовала всех и выронила на стол небольшую записку. Витя открыл и прочитал: «Ты где? Мы очень волнуемся за тебя и Ваську. Напиши, всё ли с тобой в порядке и отдай письмо Каркуше». И потом все долго писали ответ: и бабушка Марья, и царь Иван, и сам Витя, и Васька, и даже кот Баюн. А Каркуша в это время клевала царское зерно. Потом царь Иван вставил послание в берестяной тубус, привязал к лапке вороны, и та полетела обратно.
- Странно, как Каркуша сюда пробралась? – задал Витя мучивший его вопрос.
Царь Иван погладил бороду и предположил:
- Похоже, что у тебя не просто ворона, а вестник. Такие рождаются раз в сто лет. И если птенцом достать и с рук выкормить, будет служить верой и правдой. В любом месте найдёт.
- Вот оно что, - обрадовался Витя. – Значит, можем с родителями общаться! Только хотелось бы и самим домой вернуться.
- Ладно, утро вечера мудренее. Завтра решим, что делать, а пока будем ужинать, - постановил царь Иван.
Глава седьмая. Сборы
Витя долго не мог уснуть. Он лежал на широкой печи и смотрел в звёздное небо. Столько всего произошло за день! Витю просто рвало на части от сильных чувств. Во-первых, попал в Тридевятое царство, во-вторых, встретил кучу волшебных существ. А в-третьих, познакомился с родными бабушкой и дедушкой! И бабушка весь вечер сидела рядом с ним и никак не могла насмотреться, а царь Иван выглядел таким растерянным. И даже ужин промелькнул незаметно. Витя даже не запомнил, что ел. Но время шло быстро, пришлось идти спать. Ваське и Баюну выделили комнаты на первом этаже, а Витя отправился в папину, ту самую светёлку, что находилась под крышей. Переполненный впечатлениями, он поворочался с час другой, затем встал и тихонько вышел на балкон. На улице стояла поздняя ночь. Витя опёрся на перила и взглянул вверх. Посреди тёмного бархатного покрывала пульсировали мириады серебряных звёзд. Казалось, все вокруг залито мягким светом, превращающим Китеж-град в загадочный город, сотканный из мерцания тысяч огоньков. Вдруг, среди звёзд появился Месяц. Он походил на худого, сутулого человека, который что-то ищет под ногами. Звёзды собрались вокруг него, образовав Млечный путь. Одна влетела в руку и засияла, будто уличный фонарь. Месяц повертел головой, увидел Витю, распрямился во весь свой огромный рост и гаркнул: «Ночью надо спать!» И тут же Витя почувствовал, как слипаются глаза, а рот раздирает зевота. Проснулся он поздно утром.
Пока Витя наворачивал кашу, подошли Васька и Баюн.
- Ну, ты силён, - затараторила Васька. – Мы уже и по дворцу походили, и в библиотеке посидели, а ты всё дрыхнешь. Хотели на ярмарку идти, но решили тебя дождаться.
- Долго вчера уснуть не мог, - объяснил Витя, - вот и проспал.
- Доедай да айда в библиотеку, - сказал Баюн, - там царь Иван с Марьей-искусницей дожидаются.
Быстро покончив с завтраком, Витя отправился к бабушке с дедушкой в просторное помещение, сверху донизу заставленное стеллажами. Какие только книги не хранились на полках! В обтянутых кожей обложках, украшенные узором и закрытые на металлическую застежку. Другие лежали в больших коробках, их страницы были изготовлены из глины. Еще в библиотеке имелись свитки папируса, берестяные грамоты и тома, написанные на пергаменте. Витя и не подозревал, что книжки бывают такие разные. За длинным столом сидели царь Иван и бабушка Марья. Перед ними стояли стопки книг.
- Вот думаем, как проход между царствами открыть, - пояснил царь Иван. – Да не находим.
- Ничего не написано? – настроение у Вити упало.
- Ничего, - вздохнула бабушка Марья. – Мы и раньше искали, но вдруг просмотрели?
Витя подумал: как же раньше они волновались за своего сына. Ведь попал в человеческий мир и пропал. Ему, Вите, немного проще: Каркуша родителям весточку унесла. Он приблизился к бабушке Марье и неумело погладил по голове, та улыбнулась и прижала к себе.
- А если яблочко по тарелочке поводить? – спросил Баюн.
- Треснула она у нас, - нахмурился царь Иван, - с тех пор ничего показывать не желает.
Витя поразился: здесь спутниковая тарелка имеется? Или они о чем-то другом говорят?
- Давайте, мы с Витей посмотрим, - предложила Васька, - Вдруг, получится?
Даже Васька намного его больше знает. Хотя тоже ни разу не была в Тридевятом царстве.
Бабушка Марья достала из кованого сундука большое блюдо, расписанное диковинными птицами, и наливное яблоко. Пустила яблоко по тарелке и произнесла:
- Катись, катись, яблочко, катись по тарелочке. Покажи нам, что на белом свете делается. Как открыть проход из Тридевятого царства в человеческий мир?
По блюду пошла рябь, и ворчливый голос ответил:
- Ничего не покажу! Нечего было кулаком по столу стучать.
Васька погладила тарелку.
- Простите, пожалуйста. Царь Иван нечаянно кулаком стукнул, он больше так не будет.
Царь Иван удивлённо приподнял брови, но промолчал. Раньше ему и в голову не приходило, что можно просто извиниться. Он же царь, царям не принято прощения просить. Даже ради родного сына не мог через себя переступить. Последовала минутная пауза, наконец, блюдо ответило:
- Хорошо, подскажу. Но за это позовёте Данилу-мастера, чтобы меня починил.
Тарелка прояснилась, и на ней показалась мрачная пещера, посреди которой росли сталактиты.
- Кажись, Кощея царство, - царь Иван подтолкнул бабушку Марью.
- Да, его, - подтвердила она.
Все столпились, пытаясь разглядеть изображение.
- Проход закрыл Кощей на серебряный ключ. Ключ он хранит у себя на груди, - объявило блюдо.
-Так я и думал! – вскипел царь Иван. – Чуяло моё сердце, что без него здесь не обошлось.
Он оглядел Витю и промолвил:
- Значит так, внучок, на тебя вся надежда – тебе к Кощею идти. Я уже стар, а сын мой, Иван-царевич, сам знаешь где.
Витя растерялся: как это он отправится? Во-первых, он ещё ребёнок, во-вторых, у него сказочного дара нет! Куда ему против Кощея? Тот же бессмертный. Да и сражаться, наверное, умеет. И бабушка Марья молчит, за него не заступится.
- А что я Кощею скажу? – срывающимся голосом произнёс мальчик.
- Ничего говорить не надо, - царь Иван прошёлся по комнате. – Сначала отправитесь на Кудыкину гору, скоро папоротник распуститься должен. Сорвёте цветок, он вам дорогу к кладу откроет.
Витя насторожился при слове «клад». Что ни говорите, а любой мальчишка и девчонка мечтает найти настоящие сокровища: золотые монеты и цепи, украшенные камнями короны и драгоценные перстни. Васька тоже размечталась, даже рот открыла. Но уж больно легко всё на словах выходит.
- Там меч-кладенец скрыт, - добавил царь Иван. – Вы его достанете и пойдёте к Кощею. С мечом даже он спорить не будет.
Витя выслушал: похоже, что дедушка прав. Меч-кладенец – это реальная сила. Он сам вместо воина биться может. Только командуй им. Так что за ним ехать придется. Заодно и русалкам от Водяного наказ передаст.
- Вроде нетрудно, - пожал плечами Витя. – Только как мы Кудыкину гору сыщем? И ещё – папоротники не цветут.
- Это у вас они не цветут, - улыбнулась бабушка Марья. – А у нас в ночь на Ивана Купала всё поле усеяно алым цветом.
- А проводит вас кот Баюн. Помнишь дорогу? – спросил царь Иван у того.
- Мурр, конечно, помню, - почесал за ухом кот. - Чего её не помнить? Сядем на вашу самоходную лодку, она и довезёт. Если дадите.
- Дам, - пообещал царь Иван, - а пока в дорогу собирайтесь. Сходите на ярмарку, купите, что в дорогу надо.
Витя с Васькой и Баюном отправились на торжище.
В голове у Вити крутился спутанный клубок. Он пытался разобраться в мыслях, но ничего не выходило. Только нашёл бабушку с дедушкой, как уже предстояло отправляться в дорогу. А вдруг у них ничего не получится? Что тогда? Или Кощей его убьёт? Даже в глазах потемнело от страха. Но Витя отмахнулся: он справится! Он же не один.
Они неспешно спустились к реке, омывавшей город с севера. Там расположилась ярмарка. Деревянные прилавки были украшены гирляндами воздушных шаров, яркими флагами и цветами. Стоял шум, сквозь который прорывались отдельные слова: «Кому калачи? Прямо из печи. Свежие, горячие. Подлетай, не зевай, только рот разевай!» «А вот свежее молоко, густые сливки, нежнейший творог – с ними вкусен пирог».
- Молоко я люблю, - задумался Баюн, - и сливки, и творог…
- Тогда купим, - предложил Витя, - бабушка денег дала.
- Нет, сначала дела, - решил тот, - пошли!
Они отправились в конец ярмарки, где торговал усатый дядька. В его палатке лежали стопки скатертей на любой вкус: и белые накрахмаленные, и в расписной узор с тяжелыми кистями. Дядька развернул одну, и Витя поразился – из ниоткуда возникла еда: горячая рассыпчатая картошка, хрустящие огурчики, маринованные грибы, солёная селёдка. Пылал жаром каравай, будто только что вынутый из печи, а из самовара валил пар.
- Вот это да! – ахнула Васька.
- Угощайтесь, - предложил дядька, и Витя с Васькой взяли по пирогу.
Если бы они не завтракали, точно бы захлебнулись слюной, как вкусно всё было. Баюн откашлялся:
- Нет ли у вас походного экземпляра?
И они принялись торговаться. Дядька не уступал, Баюн же раздувался и спорил до хрипоты. Наконец, Баюн с продавцом ударили по рукам, и Витя стал владельцем синей скатерти в белый горох.
- Еда и питьё у нас есть, - подытожил Баюн, - остальное в тереме возьмем. Можете по ярмарке побродить, а я за молоком.
Витя и Васька отправились гулять. Они приобрели по петушку на палочке, а Васька накупила кучу заколок. Вите стало смешно: такая маленькая, а как обычная девчонка – только о красоте и думает. Они долго бродили, заглядывая в разные лавки. А сколько всего попробовали! И медовых пряников, и густую сметану, и нежных сливок, и сладкого кваса… И мёд в сотах. Под конец наткнулись на палатку Данилы-мастера. Чего там только не было! И гусли-самогуды, и шапка-невидимка, и сапоги-скороходы. Витя хотел прикупить всё это богатство, но Данила-мастер отказал: мол, это выставочные экспонаты, а на заказ он делает в течение месяца. А Вите бы они в походе пригодились. Вдруг что не по плану пойдёт? Витя тогда попросил мастера прийти во дворец и отремонтировать тарелку. Потом они с Васькой покатались на каруселях, пока голова не закружилась, и вернулись в терем. Вечером Витя сочинил новое стихотворение:
Месяц лохматый ходит по свету,
Месяц-бродяга ищет конфету.
Только находит лишь звёзд серебро,
Горстью кладёт в золотое ведро.
Но прохудилось ведро, как назло.
Звезды из днища летят тяжело.
И собираются все в Млечный путь,
На облаках мягких чтобы уснуть.
Я оседлаю крутую ракету -
Месяц получит большую конфету.
И залатаю ведро, чтобы в нём
Месяц все звёзды отнес в отчий дом.
Свидетельство о публикации №219121200872