Игра с тенью. Глава 3. Из света в тень

        Глава 3. Из света в тень

Выйдя от Бертольди, Дагне на секунду остановился, мысленно перебрал короткий список возможных помощников и решительно направился в канцелярию полицейского управления.

— И если у оной девицы выдрать волосы промеж ног и внизу живота и добавить крови молодого ослёнка, взятой перед смертью оного, да добавить щепоть сора из-под виселицы да две меры сушёного кабаньего навоза, то звон в ушах непременно пройдёт. Только надобно, чтоб девица была в невинности, в этом надлежит удостовериться! Лучше брать вовсе помоложе, тогда шансов на девичество больше, но как быть в таком случае с лобковым волосом, который чем обильнее, тем мощнее средство? Если бы господь видел, как я намучился с этими девками! Сколько подлости, лжи и наглого обмана! Какой разврат! Едва ли не каждая полагала, что я купил её для плотских мерзостных утех! — на губах у привязанного к стулу человечка уже выступила пена, от возмущения и жалости к себе он иногда срывался на визг и всхлип.

Словом, допрос вошёл в свою последнюю стадию — клиент «потёк».

— А ежели крови этой невинной девицы добавить в состав «Трёх освящений», то вернётся и мужская сила и детки выйдут — загляденье.

— Крови — это регулы штоль?

— Нет-нет, — затряс арестованный головой, так что вокруг полетели брызги, — никак нет, господин, только свежая, предсмертная кровь, в ней вся сила! Регулы используют только невежественные бабки-ворожеи! Как я доказываю в своём трактате, вон в том, что у вас на столе, труд всей моей жизни! Кровь регул ослабляет мужчину, размягчает его суть, и потому использовать её непрофессионально!

— Ишь ты, завернул… «непрофессионально», — по буквам выписал в протоколе.

— Ваша милость! Ежели изволите приказать, я со всей своей радостью! То есть, с почтением! — связанный вытянул шею, стараясь углядеть на лице допросчика какой-то личный интерес.

— С мужеской силой у нас тут порядок. Не твоя забота.

— Других рецептов я знаю! От ломоты в суставах! От сушенья и треску в коленях! От поту ног! От язв на языке!

— Ну, от язв разве что…

— От язв на языке! — заторопился допрашиваемый. — Потребен младенец мужеского полу! Вырезать симпатический орган, удостоверившись в его розовости и гладкости! Истолочь в кашицу в фарфоровой ступке, дабы гладкость всех ингредиентов ни в чём не была нарушена! После смешать с конским…

— Навозом, — скривился допросчик, чувствуя, как его начинает мутить.

— Никак нет! С конским семенем! Самым скользким и прозрачным! Ваша милость! Это придаст субстанции особую живительную силу! Ваша милость!

Допросчик тем временем поднялся и, желая развеять подступающую дурноту, прошёлся к камину, разожжённому по случаю сырости. Не успел он потянуться к кочерге, как под сводами допросной повис визг такой силы, что даже у привычного допросчика едва не заложило уши.

Верещал допрашиваемый лиходей и чернокнижник.

— Ааааааааааа! АААА! Ми-и-илость! Ваш-ш-ша… а-а милость ваша! Всё скажу, ничего не утаю, как отцу родному! Не губите! Я всё скажу, все списки людей моих! Клиенты! Все! Всё! Я всё скажу. Лежат за каретным сараем!

Допросчик задумчиво повертел кочергу.

— Угу. Списки. Хорошо.

— Всё! За множество лет! Беспорочной службы! Всё скажу, только не надо!.. — слёзы и сопли текли уже сплошным потоком по лицу, на котором лиловел всего один синяк, данный при задержании. Никаких других повреждений на теле арестанта не было.

— Не губите! Я пригожусь! Я всё могу!

Обладатель всемогущества беспомощно взвыл. Он явно не понимал, за что с ним так обошлись. Он много учился, он занимался полезным для себя делом, он зарабатывал деньги. А накладные расходы? Проклятые бедняки не хотят совсем даром расставаться со своими вы****ками, а красть их бывает хлопотно. А прочие ингредиенты?! Пока найдёшь! А возгонка? А дистилляция? Да лабораторная посуда, да прочий инструмент? Трудов-то! Кто их считал — труды! Столько лет — и вот так всё закончилось? Пыточным подвалом? Этим чудовищем с раскалённой кочергой?!

От вселенской несправедливости целитель забился на своём стуле и завизжал уже что-то вовсе бессмысленное.

Дверь распахнулась, в кабинет стремительно вошёл человек в чёрном камзоле сумасшедшей ценности. Страшное начальство! От этого последнего ужаса допрашиваемый обмяк и впал в беспамятство.

— Чем занимаешься? — спросил Дагне, скользнув взглядом по привязанному.

— «Безгрешник».

— Маньяк-садист? Ну, как всегда. Как взяли?

— Да как обычно, шарлатан, снадобья-пустышки. Клиент осерчал, да за такую плату немудрено осерчать. Донёс. Как всегда-с. Один смолчит, другой смолчит, рыло-то в пуху, а третий возьмёт и донесёт.

— Клиенты известны?

— Списочек указал, сейчас поеду изымать.

— Сам поедешь? — прищурился Дагне.

— Там немаленькие люди, в списке-то… Самому надо.

— Распустил я вас. «Самому»! Помощников не имеешь?

— Хорошие все в деле. Мало хороших-то.

Дагне нахмурился. Он очень рассчитывал на Вехлина в новом свалившемся на него деле. Вехлин был могилой. Молод, расторопен, въедлив и неуступчив ни людям, ни обстоятельствам. Словом, отлично подходил для поездки в Ройтбетшильд. Но вот… занятость. И срывать его с этого дела тоже нельзя: дело и впрямь вырисовывается деликатное. Беда с этими сильными мира сего, в какой грязи ни покопайся, а следок-то всё одно наверх приведёт.

— Тут вот какое дело, Вехлин…

Дагне взял подчинённого под локоток и повёл к выходу.

В опустевшей допросной раздался одинокий всхлип и жалостное бормотание, резко запахло мочой:

— За что, Господи…

— Есть один человечек…

Дагне изложил дело тут же, в коридоре, под сводами подвала страшной тайной канцелярии. Страшной она была в глазах обывателя, на самом деле всё здесь было прозаично до предела, и люди, которые здесь работали, они просто работали. Иногда даже увлечённо и добросовестно, но такое бывало редко и недолго, обычно служаки норовили просто дотянуть до пенсии и отправиться куда-нибудь в Дерф выращивать виноград и цветочки.

Но антураж был соблюдён, и старинные подвалы имелись. И палачи в штате числились.

— Да?

— Есть. Хоть он и не служивый, но я его давно приметил. Журналист вроде, пописывает в разных газетёнках.

— У-у-у, — разочарованно протянул Дагне. — Нет.

— Да вы послушайте сперва.

И Вехлин с полчаса рассказывал, как познакомился с неким молодым человеком, как тот его удивил сообразительностью и, более того, понятливостью; как в нескольких случаях тот был незаменим, ибо проныра-журналист вхож во всякие места и знаком равно и с последними подонками, и с людьми из высшего света. Его семья хоть и опальна, но из высокородных, и по смерти отца пару лет назад получила разрешение вернуться в столицу. Ко двору не допущены, живут скромно.

Мальчик образован, искушён, никакой наивности, и большая нужда в деньгах. Этот будет землю рыть не за страх, а за совесть.

Дагне в сомнении задавал вопросы, пока не понял, что, в сущности, всё уже решил. Дело подходило для этого постороннего молодчика, если использовать его вслепую. Впрочем, всей подоплёки Дагне никогда не рассказал бы никому из подчинённых. Ну что ж, пусть будет журналистик. Хотя отзыв Вехлина — достаточная гарантия, взглянуть на человечка, конечно, не помешает.

— Как его, ты сказал, Тениш?

— Леазен Тениш. Псевдоним. Леазен — подлинное имя, а Тениш… Не знаю, видно, придумка.

— «Путешествие капитана Тениша в преисподнюю и обратно». Автор Флориан Марчиль. Помнится, книжонку-то запрещали, хм, — Дагне прищурился. — Интересный у тебя молодой человек…


                <предыдущая-глава-следующая>
http://proza.ru/2019/12/11/1379               http://proza.ru/2019/12/16/983

                глава 1
                http://www.proza.ru/2019/12/10/1757