Глава 3 Татарск

Глава 3 Татарск
1. Завод
    Собравшись на Урале, мы отправились в Сосновоборск, новый город, будущая основа Красноярского завода автомобильных прицепов. Но как оказалось, до запуска завода далеко, приезжающих распределяли по Красноярским предприятиям. Меня это не устроило, так как откладывалась на неопределённый срок и возможность получения собственного жилья. Поэтому я принял решение ехать в Татарск Омской области, где работал по направлению до армии, и был молодым специалистом, имеющим преимущественное право на получения квартиры. Хотя строительство там было не столь масштабным, как в Сосновоборске, но и приезжие составляли единицы. Ещё одним аргументом в пользу Татарска была хорошая репутация, которую я смог заработать на предприятии, работая до армии. Участвуя в возведении нового литейного цеха, я обратил внимание на существенные изъяны в монтаже производственных конструкций. Монтажники, не будучи литейщиками, выполняли монтаж строго по чертежам проекта, часто не понимая предназначение его элементов. Но проектные чертежи имели ошибки, незначительные с точки зрения чертежа, но существенные для работы конструкций. Попытка решить эти проблемы на месте с монтажниками, не увенчалась успехом. Пришлось привлечь к решению руководство предприятия, руководителей и специалистов старого литейного цеха. Меня услышали, поддержали, предложили внести изменения в проект в виде рацпредложений, оформлять которые поручили мне. В результате я получил не только репутацию хорошего специалиста и активного организатора, но и хорошую надбавку к зарплате, в виде премий за предложения. 

    …Когда я вошёл в кабинет директора Татарского механического завода, хозяин кабинета, подняв голову на вошедшего, изменился в лице. Он встал из-за стола, заспешил мне на встречу, обнял.
      - Как ты вовремя! Именно тебя нам сейчас очень не хватает. Запускаем литейных цех, а руководить им некому. Старый цех останавливаем, рабочих перебрасываем в новый, а Петрович, мастер старого, наотрез отказывается принимать руководство. Он без пяти минут пенсионер. Говорит уже поздно переучиваться на новое оборудование, согласен в цеху работать рабочим.
      - Почему рабочим? Я думаю, он и за механика сойдёт, и плавильный участок может возглавить, ведь вагранки хоть и побольше в объёме, но по принципу работы такие же как были у него, - высказал я своё отношение к старому специалисту.
      - Я рад, что ты готов работать с Петровичем. В общем принимай цех и за работу. Возьми в отделе Труда и зарплаты штатное расписание своего цеха. Пока мы запускаем незначительную его часть, строительство цеха не завершено, поэтому штаты укорочены, нет мастера плавильного участка, но есть единица механика. В общем найди Петровича, и с ним определитесь со штатами. Насколько я помню, он поддержал тебя тогда до армии. Думаю, сработаетесь. Приказ о твоём назначении я подготовлю сейчас.
    Он вернулся к своему столу, что-то записал в блокноте, и снова повернулся ко мне:
      - Ты где остановился?
      - В гостинице.
      - Вопрос с жильём решим.
      - Я женился. У меня жена и ребёнок.
      - Они приехали с тобой?
      - Пока нет.
      - Хорошо. Я тебя понял. Что-нибудь придумаем.
    От директора я зашел в ОТиЗ, меня помнили и там, директор уже позвонил, поэтому поздравили с назначением. Взял у них штатное расписание, список должностей и профессий цеха, с указанием количества рабочих мест, разрядов работ и окладов. Всего два листа машинного текста. Чтобы удобно было их носить, выдали папочку. Затем отправился в новый литейный цех, моё будущее постоянное место работы. Здесь ещё продолжались монтажные работы, но во вспомогательных помещениях. В основных шла полноценная работа. Я прошёлся по формовочному участку. Он был разделён на машинную и ручную формовку. Вдоль конвейера стоял ряд из десятка формовочных машин, но только у семерых из них я увидел рабочих, на плацу тоже работали люди. До армии я работал с монтажниками, заходил в литейный цех редко, поэтому, вряд ли кто из рабочих помнил меня по тому времени. Они обращали на меня внимание, приостанавливали работу, с любопытством провожали глазами. Я осмотрел плавильный участок. Из четырёх вагранок работала одна, ещё одна находилась на текущем ремонте. Вышел на шихтовый двор, там тоже кипела работа, молодые крепкие парни, готовили шихту к плавке. Горы литейного сырья стояли под открытым небом, засыпанные снегом. Я повернул к старому литейному цеху. Он пока работал. В цеху царил полумрак. Через закопчённые стёкла окон, свет с трудом проникал в помещение, но не мог пробить, стоящую в воздухе, толщу пыли. Чтобы не загубить пальто, я не стал заходить внутрь, попросил проходящего мимо рабочего позвать мастера. Через некоторое время появился Петрович, он тоже меня узнал:
      - Рад тебя видеть. Извини, забыл имя и отчество.
      - Для вас я Никита, а вообще Георгиевич.
      - Ты приехал работать?
      - Да. Владимир Александрович готовит приказ о назначении на должность начальника нового литейного цеха. Послал к вам. Думаю, работать будем вместе.
      - Правильно директор решил. Только давай сразу условимся. Ты руководитель и поэтому при людях я буду обращаться к тебе только по имени и отчеству. Договорились?
      - А я вашего имени не знаю, только отчество.
      - Сергей Петрович.
      - Договорились Сергей Петрович. Ну, а вы, согласны со мной работать? Цех то у нас какой, не то, что эта дыра.
    Петрович посмотрел на меня, опустил голову и неожиданно открылся:
      - Веришь Никита, сердце кровью обливается, как представлю, что мой цех завалят, ведь здесь вся жизнь моя прошла?
    Я понял, что обидел старого мастера:
      - Прости Петрович. Ляпнул не подумав. Обещаю, исправлюсь. Впредь думать буду.
      - Работать согласен. Куда я денусь? Даже когда на пенсию уйду, дома не усижу, прикипел к заводу.   
    От Петровича отравился в отдел Кадров. Он стоял за заводской чертой. На подходе к зданию меня заполнили воспоминания двух годичной давности. Меня оформили слесарем по монтажу литейного цеха. Здесь тогда располагалось всё заводоуправление. В обеденный перерыв в просторном коридоре собирались его работники. Играли в бильярд, домино и шахматы. Я умел играть только в шахматы, и, поэтому с любопытством, следил за игрой. Играли на высадку. Всех обыгрывал начальник отдела Кадров, полный, краснолицый, вероятно от неумеренного употребления спиртного, мужчина. Позже я узнал его имя - Ковальчук Афанасий Иванович. Когда встал со стула очередной проигравший, я решил сыграть партию. Ковальчук поинтересовался:
      - Какой у тебя разряд по шахматам?
      - Никакого, - ответил я.
      - Тогда тебе и садиться, смысла нет. Даже у Клавы нашей уборщицы третий разряд, - захохотал Ковальчук. Его дружно поддержали остальные.
    Наблюдая за игрой, я не заметил высокого мастерства играющих, понял, что со мною шутят.
      - Я попробую, - сел и начал расставлять фигуры.
      - Пробуй.
    Афанасий Иванович очень быстро сформировал свой фланг. Потом неожиданно развернул доску к себе белыми фигурами и двинул пешку. Это было хамство с его стороны. Но я промолчал, начал играть. Через несколько ходов противник проиграл фигуру, не прозевал, как это часто бывает у неопытных игроков. Я честно её выиграл с помощью несложной комбинации. Но он вернул ходы, не спрашивая моего согласия, и переиграл. Но вскоре снова остался без фигуры. Тогда он смахнул фигуры и сказал, что обед кончается, надо идти работать. На следующий день, когда в обед я пришёл в заводоуправление, застал Ковальчука, стоящим над играющими и, подсказывающим поочередно игрокам лучшие в его представлении ходы. Увидев меня, он замолчал. Когда освободилось место, я сел играть. Очень легко выиграл несколько партий. Предложил ему сыграть, но он отказался, сославшись на занятость. Больше играющим я его не видел. Главный механик, с которым у меня тогда сложились дружеские отношения предупредил меня, что в лице Ковальчука, я нажил себе врага.
    В кабинете начальника отдела Кадров я застал старого знакомого. Афанасий Иванович уже получил копию распоряжения относительно меня. Он потребовал трудовую книжку, паспорт, и военный билет. Ознакомившись с документами, вернул паспорт и военный билет, напомнил мне, что я должен прописаться и встать в военкомате на воинский учет. Трудовую книжку, не заполняя, положил в сейф. Стал что-то писать у себя в журнале, не глядя на меня спросил:
      - Ты Владимиру Александровичу кем приходишься?
      - В каком смысле? – не понял я.
      - Я спрашиваю вы родственники?
      - Нет.
      - Тогда откуда он тебя знает?
      - Так я же здесь работал до армии, - опять не понял я Ковальчука.
    Он посмотрел на меня, сказал:
      - Должности раздаёт, как сигаретами угощает.
    Наконец до меня дошло, что он недоволен моим назначением. Попытался обосновать решение директора.
      - Так у меня же техникум.
      - У нас люди с высшим образованием рабочими работают.
      - Литейщики? – переспросил я.
      - Причем здесь специальность? Он тебя руководителем ставит. А руководитель должен в первую очередь уметь работать с людьми. Ты работал когда-нибудь с людьми?
      - Нет.
      - Вот и я о том же, ставит на руководящую работу кого попало.
      - Литейный цех – это горячее производство, с повышенным риском аварии и травматизма, - вспомнил я фразу, когда-то услышанную от преподавателя техникума, - и продолжил, - здесь должен работать специалист.
    Я, подумал, что у Ковальчука на это место был свой претендент.
      - Для решения производственных задач есть работники ниже рангом, в крайнем случае технические службы. Ладно иди. Посмотрим, как ты справишься, - закончил разговор Афанасий Иванович.

2. Первый рабочий день
    На следующий день, утром я зашёл в кабинет директора. Там уже был Петрович. Вместе с директором отправились в новый литейный цех. Собрались рабочие, которым Владимир Александрович представил меня как начальника литейного цеха.
      - Никита Георгиевич молод, и ему трудно будет на первых порах входить в курс новых обязанностей. Но учитывая высокий профессионализм, и энергию его молодости, уверен, что он с честью преодолеет трудности и ваш цех добьётся высоких производственных показателей. Мы все будем ему помогать. Этого я жду и от вас, – закончил выступление директор.
    Выступил и Петрович, рассказав про мою работу на заводе на монтаже цеха до армии.
      - Я рад, что нам старикам на смену приходит молодое поколение, умеющее и желающее работать во благо завода, и его коллектива, - подытожил он.
      - Может у кого-нибудь из вас есть вопросы к Никите Георгиевичу? – напоследок спросил директор. Вопросы нашлись, но к нему самому.
      - Когда заработает душевая?
      - Почему у нас не принимает наряды бухгалтерия?
      - Когда будет освещение вокруг цеха.
      - Душевая заработает в течении недели. Обещаю вам. Я прекрасно понимаю специфику вашей работы, это не просто элемент гигиены, это необходимый атрибут пыльного и горячего производства. А насчёт нарядов и освещения у цеха обращайтесь к вашему начальнику. Эти вопросы в его компетенции.
    После собрания мы поднялись на второй этаж, там рядом с табельной, находился кабинет начальника цеха. Табельщица открыла кабинет и передала ключ мне, предупредила, чтобы я не забывал после работы сдавать ключ, так как телефон есть только в моём кабинете, и ночная смена может им воспользоваться в экстренных случаях.
    В кабинете был большой канцелярский стол, на нём готовые канцелярские принадлежности: пустые пока папки, бумага, блокнот, карандаши, ручки, скрепки и т.п. Перед столом стул, рядом шкаф. Вдоль стен ещё стулья. «Для посетителей», - догадался я. В углу вешалка для верхней одежды.
      - Вот твоё рабочее место, опробуй, - предложил Владимир Александрович.
      - Посмотрим, как ты в нём смотришься, - пошутил Петрович.
      - А если не смотришься, мы другого к этому столу подберём, - подхватил шутку директор.
    Я сел, взял блокнот, это оказался ежедневник, разлинованный и постранично датируемый.
      - Можешь в нём записывать запланированные мероприятия по датам. Удобно, раскрываешь сегодняшнюю дату, а там напоминание о совещании у директора, или что-то другое, намеченное на этот день. У всех начальников служб, отделов и цехов есть такой блокнот. И у меня тоже, - добавил Владимир Александрович.
    Петрович ушёл в свой цех, его ждала работа. Я проводил директора. Прощаясь, он спросил меня в каком номере гостиницы остановился. Я ответил, недоумевая, зачем ему эта информация. Он объяснил:
      - Мы вечерком сегодня к тебе с Сергеем Петровичем заглянем, отметим твой первый рабочий день. Ты как? Не против?
      - Приходите. Я в номере один живу. Можем спуститься вниз в ресторан, там посидеть.
      - Нам ресторан ни к чему. Мы всё, что нам нужно с собою привезём, не беспокойся.
    Возвращаясь в цех, я подумал, что надо было предупредить, что не пью спиртного.
    Усевшись в кресло, взял блокнот и вписал в него на текущую дату просьбы рабочих о нарядах и освещении. Затем спустился в цех, разыскал женщину, сообщившую о проблемах с бухгалтерией. На участках учет работы вели бригадиры. Это я узнал, когда знакомился со штатным расписанием. Согласно ему, я был мастером цеха. Женщина оказалась рабочей формовочного участка ручной формовки. В её обязанности входило в составе бригады приготовление формовочной смеси вручную.  Я поздоровался с нею и уточнил:
      - Какие наряды у вас не принимает бухгалтерия?
      - Работу формовщиков.
      - Какое отношение вы имеете к нарядам? Это работа их бригадира.
      - Бригадир не шевелится. Муж мой в формовщиках, зарплату не дополучает.
      - Спасибо, за информацию, я разберусь.
    Я разыскал бригадира формовщиков.
      - Покажи мне наряды, которые не принимает бухгалтерия.
    Он сходил в раздевалку, достал бумаги из своего шкафчика, принёс мне.
    Оказалась внушительная стопка за многие дни работы. В наряде указано наименование литья, его количество и фамилии с инициалами рабочих, формовавших литьё, подписи контролёров, принявших работу.
      - Почему не принимают? – спросил я.
      - Механические цеха, принявшие литьё, указывают другие количества, не совпадающие с нашими данными. Бухгалтерия перешла на повременную оплату, согласно разрядам. А это меньше, чем мы получали при сдельной оплате.
      - Как же вы передаёте литьё механическому цеху?
      - В конце смены каждый формовщик в обрубном участке разбирает своё литьё по рискам, оставленным на моделях. У него это литьё принимает контролёр. Результаты я оформляю в наряд, контролёры его подтверждают своей росписью. Литьё забирают утром, приходят машины из механических цехов. Как они там считают я не знаю. Это не моё дело.
      - Кто передаёт литьё?
      - Не знаю, наверное, контролёры.
      - А где их можно найти?
      - Возможно у себя на втором этаже. Там у них есть комната.
      - Спасибо. Наряды я забираю.
    Я быстро нашёл комнату контролёров. В ней находились две женщины средних лет.
      - Здравствуйте, - поздоровался я.
      - Здравствуйте Никита Георгиевич, проходите, садитесь, - встала мне навстречу та, что постарше. Пригласила:
      - Выпейте чая, только что скипел.
      - Спасибо, не откажусь. Ваше имя?
      - Пермякова Анастасия Петровна, а это, - она указала на подругу, - Головкина Вера Степановна.
      - Вы вдвоём работаете?
      - Нет, ещё есть Галя, она работает по вечерам на плавильном участке.
    Мне налили в кружку кипятку, процедили через сито заварку, пододвинули чашку с печеньем и конфетами. Отпив немного горячего чая, я понял, что именно его мне так не хватало с самого утра.
      - Анастасия Петровна, вы принимаете литьё у формовщиков?
      - Да, я и Вера.
      - А кто передаёт его механическому цеху?
      - Грузчики забирают.
      - А учёт передачи кто ведёт?
      - А зачем его дважды считать, мы считаем один раз, когда принимаем у формовщиков.
      - Вы знаете, что ваши данные не совпадают с данными механических цехов?
      - Знаем, ну и что? Они свой брак на нас вешают, как недостачу литья. Посмотрите, сколько они его нам на переплавку возвращают. У Гали есть точные цифры.
      - Я посмотрю. Но при передаче литья необходимо вести отдельную ведомость - приёмопередаточную. В ней вы, подписываясь, подтверждаете количество передаваемого литья. Они, подписываясь, подтверждают количество принятого литья. Тогда не будет проблем с несогласованностью объёмов.
      - Грузчики что ли будут считать и подписываться, да они нас на три буквы пошлют. Да и в наши обязанности это не входит. Мы контролёры, мы принимаем литьё. Назначайте специального человека для этого, платите ему деньги, и пусть он литье сдаёт.
      - Я включу эту обязанность в ваши должностные инструкции. А оплату за эту работу определит бухгалтерия с учётом вашей загрузки как контролёров.
      - А механические цеха? Вы и их контролёрам включите в обязанность принимать от нас литьё? – явно с иронией спросила меня Анастасия Петровна.
      - Этот вопрос тоже решим, - пообещал я.
    В первом механическом цеху, что забирал у нас литьё, я побывал в тот же день. Начальник цеха, в общем, приветливо приняв меня, отказался назначать ответственных за приёмку нашего литья.
      - У меня проблем с этим нет. Мою работу бухгалтерия оплачивает в полном объёме. У тебя приписки, ты и занимайся ими, не вешай свою проблему на других.
      - Я знаю, у тебя есть брак. Его много в шихте на переплавку.
      - Ну и что? Твоего браку литейного там не меньше моего. И какое отношение он имеет к проблеме, с которой ты ко мне пришёл?
      - От качества моего литья и твой брак частично зависит. Ты поможешь мне с учётом литья, я постараюсь улучшить качество.
      - Действительно литьё дерьмо. Твоей вины в этом пока нет. Но если действительно литьё станет лучше, я готов буду рассмотреть твою просьбу о совместном учёте поступающего из твоего цеха литья.
    В бухгалтерии главный бухгалтер Лариса Васильевна показала мне расхождение по объёмам производства литья и готовой продукции. Оно было впечатляющим. Я спросил:
      - А может оно являться следствием высокого процента брака в механических цехах?
      - Нет, весь брак в механических цехах оформляется отдельной ведомостью с указанием причин брака. Он переправляется к вам на переплавку, там его принимает ваша контролёр, и даёт нам сводку. Сведения Гали, вашего контролёра совпадают с данными ведомости о браке. Это приписки ваших контролёров Никита Георгиевич.
      - Это догадки. Я уже о них слышал от начальника первого механического цеха.
      - Я не гадаю, знаю, что это так, но не могу назвать вам источник моей уверенности.
      - Хорошо я подумаю над вашей информацией. Но как получилось, что не оформляется приёмопередаточная ведомость при передаче литья между литейным цехом и механическими цехами. Ведь учёт и контроль эта сфера ваших функций. Если бы такой учёт вёлся, то приписки были бы не возможны.
      - Я согласна с вами, - поддержала меня Лариса Васильевна, - но руководство завода не всегда учитывает наши предложения по совершенствованию системы учёта. Это связано с нежеланием механических цехов брать на себя дополнительные обязанности по учёту.
      - Как мне быть с нарядами, ведь рабочие требуют полной оплаты?
      - Вы грамотный специалист Никита Георгиевич и должны понимать, что не может быть оплаты за несуществующую продукцию. Во-первых, нет продукции – нет денег, а во-вторых, любые не трудовые доходы развращают работников. Я вам советую, как можно быстрее выявить виновников приписок и через это разрешить проблему фиктивных нарядов.
    Лариса Васильевна отошла к своему столу, взяла там какие-то листы бумаги и вернулась ко мне.
      - Вот ещё Никита Георгиевич вам работа. Вся ответственность с вашим назначением переходит от Сергея Петровича к вам. Вы должны принять от него все материальные ценности, которые сейчас за ним числятся. Это, прежде всего ресурсы: металл, флюсы, кокс, песок, глину и другие материалы производства, а также материалы идущие на ремонт оборудования, в том числе вагранок. Не затягивайте с этим. Постарайтесь уложится за неделю.
    Она передала мне соответствующие бумаги и бланки.
    В заводоуправлении я взял у секретаря список номеров телефонов, действующих на предприятии. Вернувшись к себе, позвонил в службу энергетика, мне пообещали, что завтра пришлют мастера, с которым необходимо будет согласовать распределение точек освещения вокруг цеха. На основании этого будет определён объём работ и составлен наряд. Сходил в формирующийся бытовой сектор цеха. Раздевалка функционировала в полном объёме, в душевой велись монтажные работы. Заглянул к Петровичу. Сообщил ему о задании бухгалтерии на передачу мне от него подотчет производственных материалов. Показал ему бумаги, передал свою тревогу:
      - Как будем определять реальные объёмы, если это горы, засыпанные снегом?
      - Не тревожься на пустом. Это простая формальность. Я за все годы работы мастером ни разу не видел бумаг, что ты мне показываешь. Они для бухгалтерии. А мы занимаемся реальным производством. Если вижу, что каких-то материалов осталось мало, делаю заявку. При получении, расписываюсь.  Их тысячи прошли через мои руки. Не думаю, что бухгалтерия их хранит.
      - Посмотри на ведомость это сотни тонн металла, кокса, известняка и других материалов. Я сомневаюсь, что в горах за цехом столько материалов.
      - Ну тогда выкапывай, взвешивай, если тебе нечего делать. Скажи мне кому нужны литейная чушка, ферромарганец, ферросилиций. Где в домашнем хозяйстве их можно применить?
      - Кокс, это топливо. Известняк, песок, глина – строительные материалы. А ограждения территории предприятия практически нет. Вывози хоть машинами.
      - Кокс действительно таскают понемножку сам видел. А вот чтоб машинами вывозили не слышал. Там его действительно меньше, чем числится, так как от дождя и ветра он постепенно рассыпается в труху, и её там тонны. Но это не твоя забота. Администрация не строит склады для хранения, не устанавливает забор. И если что, ты всегда можешь оправдать недостачу, не обеспечением с их стороны условиями для хранения материалов.
      - Но как мне заполнять приёмопередаточную ведомость? Откуда я возьму цифры?
      - А меня интересует, где ты нахватался этих словечек. Ты что и на бухгалтера учился? Мне уже рассказали, про то, что ты хочешь своих контролёров заставить составлять эти ведомости. Люди смеются. И ведомостей таких не существует. Анастасия Петровна звонила в бухгалтерию и ей сказали там, что ты их сам навыдумывал. Ещё работать не начал, а уже людей против себя настроил.
      - Может быть они называются по-другому, не так как я говорю. Я не бухгалтер и тонкостей не знаю. Но что такие документы должны быть не сомневаюсь. Этого требует элементарная логика.
      - Делай, что считаешь нужным, я тебе в этом не помощник. Когда бумаги подготовишь, приноси, я подпишу.

    Вечером действительно ко мне заявились гости. Но вместо Сергея Петровича, с директором пришёл Афанасий Иванович, начальник отдела кадров. Они принесли с собою сумки, и стали выставлять на стол продукты и выпивку.
      - Соления и копчения свои домашние, качественные, не то, что в магазинах предлагают, - с гордостью сообщил Владимир Александрович. - А вот водка покупная, но проверенная.
    У меня было лишь два стакана, пришлось заглянуть в соседний номер, попросить ещё один.
    Когда всё было приготовлено и стаканы наполнены, тост произнёс Владимир Александрович:
      - За нового руководителя, за тебя Никита. Вот Афанасий Иванович сомневается в правильности твоего назначения, мол нет у тебя опыта, а я верю в тебя, знаю, ты упрямый, за что взялся, обязательно доведёшь до конца, - он первым протянул свой стакан Афанасию Ивановичу, чтоб тот поддержал его, звякнув по нему своим, - за Никиту, - повторил он. Затем он протянул стакан мне. Ничего не оставалось, как чокнувшись с ним, а затем с Афанасием Ивановичем, выпить водку, пол стакана.
      - Ты что сачкуешь? – возмутился Афанасий Иванович, увидев, что я оставил пол стакана не допитым.
      - У меня желудок больной, мне нельзя пить, - соврал я.
      - Ты не поддерживаешь тост Владимира Александровича? – он долил мой стакан до краёв и потребовал: - Выпей всё, в знак уважения гостей.
      - У меня тоже кишечник плохо работает. Только водка помогает, - добавил, улыбаясь, директор.
      - Извините Владимир Александрович, я больше пить не буду, а вы пейте, не обращайте на меня внимание.
      - Вот как ты отвечаешь на доверие к тебе Владимира Александровича, - не унимался Афанасий Иванович, он взял мой стакан, и стал совать его мне в лицо.
    Я вспылил, встал из-за стола:
      - Я вас Афанасий Иванович не приглашал. Если не нравиться можете уходить.
      - Это ты зря так Никита. Афанасий Иванович давний работник предприятия, он не заслужил к себе такого отношения. И ты Афанасий, хорош. Ты что ему насильно водку суешь. Не хочет пить, пусть не пьёт, нам больше достанется - и рассмеялся своей шутке, считая инцидент исчерпанным.
    Афанасий Иванович взял мой стакан и выпил его до дна. Показав мне пример, как делают это настоящие мужчины. Я сел, взял кусок копчёной рыбы, начал заедать выпитое. Желудок действительно почему-то горел от водки. Я прижал руку к груди. Директор, заметив мой жест, почему-то заулыбался и спросил: - Жжёт?
      - Да.
    Тогда Владимир Александрович протянул мне бутылку: - Читай, - я прочёл: - «Перцовка».
      - Хорошо дезинфицирует кишечник. Мне в самый раз, а тебе, если желудок больной, возможно действительно не стоит пить.
    Затем Владимир Александрович рассказывал историю завода и начало своей карьеры токарем в механическом цеху. Было интересно и я с удовольствием слушал его, иногда переспрашивая, уточняя непонятое. Афанасий Иванович ел и пил, не глядя на нас. Вероятно, он эти рассказы слышал не раз и поэтому был безучастным к ним.
    Когда директор притомился и замолчал, я спросил его:
      - Владимир Александрович, мне в бухгалтерии дали бумаги, велели взять под отчёт сырьё, которое числилось за Сергеем Петровичем. Но всё завалено снегом. Как мне определить его объёмы?
      - А ты спроси у Сергея Петровича. Он тебе всё скажет, чего и сколько у него в наличии.
    Меня, конечно, такой ответ не удовлетворил, но я не стал продолжать, переменил тему:
      - Я обратил внимание, Владимир Александрович, что между механическими цехами и литейным цехом не налажен учёт передачи-приёма литья. Из-за этого случаются разногласия по объёмам.
      - Так продумай, как его наладить, - подсказал директор.
      - Нужно ввести ведомость учёта литья при передаче его в механические цеха.
      - Так в чём же дело? Вводи.
      - Я разговаривал с начальником первого механического цеха. Он отказывается назначать ответственных за приёмку у нас литья.
      - Правильно. А ему это зачем? У нас нет свободных единиц для такого учёта, - Он обернулся к Афанасию Ивановичу, - у тебя есть свободные единицы?
      - Кроме Никиты Георгиевича – ни одной, - сходу ответил начальник отдела Кадров.
      - Вот видишь нет, да и не нужны вам эти единицы. Ты Никита договорись с мужиками, грузчиками, заинтересуй их. Они понятливые, не откажут, - подсказал Владимир Александрович.
      - А чем я могу заинтересовать?
      - И это ты у меня спрашиваешь? У кого машина есть, деталь какая может сломаться, а ты отольёшь, кому-то плита чугунная понадобиться на новую печь, или ведро извести. Твои ребята на вагранках из камня известняка в печи такую известь отжигают, лучше магазинной. Наладь отношения и все твои проблемы сами собой рассосутся.
      - Хорошо, я понял. Спасибо, Владимир Александрович за добрый совет.
    В это момент я заметил, что Афанасий Иванович взял с тумбочки мою книгу «Жизнь и творчество Франсиско Гойя в иллюстрациях». Я забеспокоился:
      - Интересуетесь художником, - спросил я.
      - А ты мне её подари, - вдруг заявил он.
      - Не могу, она мне самому даренная, почитай на последней странице.
    Он заглянул в конец книги, прочитал дарственную запись.
      - Тогда дай почитать.
      - Я сам читаю, - меня злила его наглость. Подошёл к нему, забрал книгу, положил в тумбочку. Мы снова сели за стол. Мои гости ещё выпили. Владимир Александрович стал мне рассказывать о Сергее Петровиче. Оказывается, он ветеран войны, имеет правительственные награды. Примерно через час гости стали собираться домой. Я оделся, чтобы их проводить. Полез в тумбочку за перчатками и заметил, что книги нет.
      - Ты всё-таки взял её.
      - Не брал, ты сам её куда-то забросил, - нагло соврал Афанасий Иванович.
    Я пришёл в ярость. Возникло желание со всей силы ударить лбом в его переносицу, чтобы кровью зашёлся. Но я сдержался, загородил дверь, предупредил:
      - Пока не вернёшь книгу, не выйдешь отсюда.
    Вмешался директор:
      - Ну, дай Никита ему почитать, если он так хочет. Он вернёт, я ручаюсь.
    Афанасий Иванович оттеснил меня с прохода и прошёл мимо. Я не пытался его задерживать, не хотел портить отношения с Владимиром Александровичем. Они ушли. Я проводил их до машины. Вернулся в номер, разделся и лёг, но долго не мог заснуть, в голове мелькали картины, как я избиваю Афанасия Ивановича.

             (Продолжение следует)