А снег всё шёл и шёл... 4

ЧАСТЬ 4

Мы никого не спасли. Потому что спасать было некого.
Оказывается, деревня уже более десяти лет считалась умирающей, всё работоспособное население иммигрировало в города, в деревне остались лишь убогие старики, не пожелавшие покинуть свои хибары. Последние годы жизнь в деревне едва теплилась. Правда, летом в некоторые дома приезжали так называемые дачники.

Почему же семья Лёши задержалась здесь? Они всего пару лет пожили в городе, а потом жена Лёши стала сильно хворать. Врачи поставили диагноз: своеобразная астма, городской загазованный воздух ей противопоказан. Вернулись в деревню, жена стала просто домохозяйкой, а Лёша устроился в районе слесарем в автомастерской, каждое утро заводил свой старенький автомобильчик, грузил ребят и они ехали в райцентр: Лёша на работу, дети в школу. В выходные Лёша был нарасхват: мастер на все руки, безотказный, непьющий, а у стариков всегда в хозяйстве найдётся что починить, подремонтировать. Старички весьма уважали Лёшу, буквально боготворили.

И вот эти старички, когда начался  "снегомагедон", видимо решили, что вот и пришёл обещанный конец света и приняли решение тихо умереть в своих постелях. Что и сделали. Нас с Дашей поразил такой факт: рядом с хозяевами лежали трупики домашних любимцев - кошки и комнатные собачки. Они могли бы ещё долго жить и не страдать от голода, но видимо решили из солидарности умереть вместе с хозяевами. У меня долго ещё ком в горле стоял, а Даша плакала, не сдерживая слёз.

Поначалу мы решили ничего не трогать, оставлять всё как есть, но когда в очередном доме наткнулись на обгрызенный крысами трупик бабульки, дед Игнат, помрачнев, сухо обронил:
- Лёша, надо бы по-людски поступить…

И мы стали хоронить найденные трупы. Кого в подполье, кого в сараях. Кстати о сараях. Тут мы столкнулись с одной проблемой: как ни странно, но животные выжили - у кого пяток кур, у кого утки, у кого коза, у кого поросята. Сразу возникал вопрос: что делать с животными? В таких условиях, даже при наличие корма, они долго не продержатся. Снег не прекращался, хоть и сыпал мелкой крупой. Предположим мы пробьём в снегу доступ воздуха в сараи, но надолго ли? Уже за день снег превратит наш труд в напрасный.
Даша предложила фантастический план: ближайший к нашему дом бабы Норы превратить в ферму. То есть всех животных стащить на чердак, затем собрать по всем домам комбикорм, сено…
Дед Игнат неопределённо хмыкнул.
- Что?- осеклась Даша, недоумённо глянув на меня.
-Дашуля,- покряхтев, сказал дед Игнат.- План был бы хорош, кабы команда у нас была покрепче и поздоровее. Я уже на последнем горючем передвигаюсь, а вам двоим таку махину дел не провернуть.
-Значит, пусть умирают? - взвилась Даша.- Вот так просто? Пап, а ты что думаешь?

Я не успела озвучить, о чём думала: дед Игнат опередил.
- В нашем положении разумно будет скот зарезать, а мясо сложить в ледник.
-Вы только про жрать и думаете!
- Про жисть, Дашуля, про жисть думаю. Мы с Оленькой отжили своё, и помирать не страшно, а вам молодым ещё жить и жить. Даст Бог всё устаканится, и с погодой и с остальным. Вот с мяском-то и дотянете до тех дней.
-Пап, и ты так думаешь?- ожгла меня взглядом Даша.
- Не кипятись. Дед Игнат дело говорит. Такое хозяйство будет отнимать у нас много сил…Одного сена сколько нужно перетаскать. Пару тройку курочек можно оставить, козу, поросёнка…Остальных, лучше конечно зарезать…
Даша, наконец, сдалась, но не от наших аргументов, а потому что девчонка просто устала спорить.

Прошло три вобщем-то однообразных дня. Снег не прекращался. Он то сыпал мелкой частой крупой, то вдруг тихо падал крупными снежинками. В другое бы время я восхитилась этой красотой, но сейчас права была Даша: красиво и страшно. Каждые новые сантиметры снега несли с собой новые проблемы и затрату наших невеликих сил. Прежде всего, мы с утра начинали очищать крыши - нашу и деда Игната. По обе стороны уже росли не сугробы, а целые сопки.
Наше счастье, что температура на удивление была терпимая: максимум пять- семь градусов мороза, ночью возможно и за десять переваливало. Видимо из-за того, что всё время шёл снег, морозы были мягкие. Иной раз так и хотелось вспомнить пушкинское: "Мороз и солнце день чудесный!" Солнце, правда, редко баловало: когда снег делал небольшую передышку, оно выглядывало сквозь прорехи в белёсом небесном полотне, глянет, что творится на земле и подавленное быстро скроется за вуалью.

Мы по примеру деда Игната и Оленьки тоже переселились на чердак. Дед Игнат даже умудрился на чердаке соорудить подобие простенькой печи, на которой баба Оля готовила вкусные супчики для любимого "Феденьки". Она конечно так же очень обрадовалась, что соседи выжили, но это нисколько не повлияло на её память: мужа Игната она не помнила, принимала его за сына.

Я, было, тоже подумала о конструкции печи, даже присмотрела где взять кирпичи и цемент с песком, но вскоре в одном сарае наткнулись на старую, но ещё добротную печь-буржуйку. Её мы с Дашей и притащили на чердак. На вытяжку использовали те самые канализационные трубы. Получилось очень даже неплохо. С того дня мы тоже стали варить супчики, жарить мясо и картошку, печь лепёшки.

Однообразность, монотонность нашей жизни угнетало. Казалось, уже в нашем существовании больше не будет ничего такого, что удивит, заставит обрадоваться или просто искренне от души посмеяться. Катя с Геной поначалу, особенно когда появилась печь и горячая еда, оживились, но вскоре опять потускнели, точно ушли в себя и не желали возвращаться. Глядя на детей, я отмечала правдивость народной поговорки: беда, несчастья старят людей, детей делают взрослее. Да, это было так. Ребята взрослели на глазах: в словах ещё чувствовалась их детскость, но в облике, во взглядах сквозило взрослое. Особенно это заметно было в Даше: ей едва пошёл тринадцатый год, а глянешь в глаза…и увидишь взрослую тридцатилетнюю женщину, уставшую от жизни. Порой мне казалось, что девочка старше меня, той Галки из другого мира. Хотя, чему я удивляюсь: в то время, когда я там порхала беззаботной стрекозой, Даша здесь уже познала горе-смерть матери, она подставила плечо отцу, не дала ему упасть, сломаться, почти на равных впряглась в семейный воз: меньших надо было растить, воспитывать. Так что Галка рядом с Дашей действительно сопливая девчонка.

К вечеру мы так уставали, что вяло ужинали и падали на постели, проваливаясь в тяжкий сон. Думаю, что последней мыслью у детей была та же, что и у меня: проснуться завтра, а весь этот снежный кошмар закончился, вновь светит солнце, поют птицы, радио транслирует весёлые песни, по телеку показывают мультики или добрые светлые фильмы. А ещё в любое время можно пойти в баню, намыться-напариться от души…

Я засыпала в слезах. И непонятно было, чьи это слёзы- Галкины или Лёшины. Если верить поверью, что мужчины не плачут, значит, ревела Галка…