Землеройка

    Опушкой леса иду на дальнюю вырубку собирать листики кипрея. Иду и представляю себе, как буду заваривать иван-чай:  что может быть лучше сего напитка зимой в стужу, да ещё с ложечкой мёда!
    А пока: солнце печёт, по небу синему плывут кудрявые, белопёрые облака; хором стрекочут, - дерут коленки о траву кузнечики; но птиц не слышно, молчат птахи, - какие по гнёздам, а какие - птенцов уж кормят:  не до песен трудяжкам.
    Дальняя вырубка появилась недавно: тому несколько лет, как погиб большой участок  леса, - вот его, спасая оставшийся, и вырубили, чтобы  козявка зловредная - жук-типограф, не распространился шире.
    Жук этот, будь он неладен, уничтожил в Подмосковьи чуть не треть лесов. Пострадали от него вечно-зелёные деревья, как раз те, что и обеспечивают нас круглый год кислородом.
    Вековые деревья, если в них вселялся жучок, гибли на корню. Сначала с елей и сосен облетала хвоя,  потом и кора. Мёртвые валились теперь деревья и от слабого ветра, стращая глаз непролазным буреломом. Жуткая картина!
    Засуетился, конечно,  ничего и никого не боящийся, “царь природы”: подъехать к, оставшемуся здоровым, лесу стало легко, - что на джипе, что на камазе.      
     И поехали! Там-сям видны кострища шашлычные с грудой пластиковой одноразовой посуды, или  кучи мусора, привезённые уж целыми самосвалами - лень “царю” везти мусор на свалку, да ещё платить за него, а тут - вали в лес, пока никто не видит.
    На халяву, - поёт и радуется “царёва душа”.
    Но, чем дальше я шёл, тем более поражал меня русский лес, - поперёк наезженных следов и туристических тропок лежали совершенно здоровые, крепкие, вывороченные с корнем, ещё живые деревья: в основном огромные берёзы, но попадались и вековые сосны - они наглухо перекрывали  путь в зелёное царство “царю-недоумку”.
    Конечно, если собрался ты в лес с корзиной по грибы-ягоды, то можно перелезть заслон, но проехать на джипе, или на камазе с мусором - никак.
     Нет, не беспорядочно они, живые, падали, как могло показаться, но именно - поперёк троп и дорог.
     “Неужели лес, - думал я, - сам себя защищал ни на кого уже не надеясь?” 
     Защищал от “вражьих набегов”, жертвуя жизнью лучших своих… так и хотел написать сынов, -  ищу, и не нахожу другого слова, каким бы назвать это отчаянье, или подвиг? живых деревьев у опушки леса.   
    “Напридумывал… Нагородил…,-  проснулся вдруг во мне скептик-материалист. - Из-за вырубки это всё - теперь ветру-то преграды  нет: дует со всей силы да  валит деревья!”
    Ладно, пусть так.
     “Но почему же ветер валит именно те деревья, которые перекрывают мусорные дороги и тропы?” - продолжал размышлять я. - Нет, не всё так просто и объяснимо в  живой природе…”
     А вот и вырубка. Разбежались по ней пока метровые сосенки, берёзки, поодаль - розовым пламенем полыхают куртины кипрея: залечивает природа  “лысину” быстро.
    Вдоль всей вырубки  трактором прокопана канавка с полметра глубиной, назначение её - оградить живой лес от возможного огня. Вдруг придёт кому в голову шальная мысль: а не запалить ли  по весне сухую траву!?
    Канавка - какая-никакая - станет преградой!
     Осенью прошлой, помнится, в этой канавке собирал  крепенькие подберёзовики, - высыпали они поглядеть: а не перебраться ли нам в новый лесок? Но нет, пока не перебрались: на вырубке  ещё не обозначились, а по канавке - набрал грибков на жарёху.
   Сейчас же грибам не время …
   И уж надумал я из канавки выбираться и идти к зарослям кипрея, как прямо из-под ноги у меня выскочила маленькая, чёрненькая землеройка. Мышка не мышка - носатенькая, чуть больше напёрстка, зверушка. Наверное захотелось и ей в такой сухой, тёплый денёк погреться на солнышке, а заодно - полакомиться кузнечиками, которые стрекали во множестве со стороны на сторону.
   Тень от меня настигла её, - землеройка подняла  нос-хоботок  кверху, сверкнули бусинки глаз, и увидав какого-то непонятного, огромного, страшного, засуетилась, заперебирала крохотными лапками, не зная, куда схоронить тельце.
   И вдруг землеройка исчезла, будто растворилась в эфире. Я внимательно осмотрел канавку. На дне лежали сухие веточки, комочки бурой глины, разноцветные камешки, но ни норок, ни кротовых ходов, куда бы могла ускользнуть зверушка, поблизости не наблюдалось.  Как же так?  Только что она была здесь, и - нет! Чудеса.
   Я ещё раз внимательно осмотрел канавку: да вот же она! Рядом с тёмным камешком, точно такого же чёрно-пепельного цвета, вжалась в землю и моя землеройка. Она спрятала лапки, прижала оттопыренные ушки и глазки закрыла, чтобы не сверкали -  камешек, просто камешек лежит. Вот рядом такой же, вон поодаль - похожий. Поэтому я и не разглядел её сразу-то, а различив среди камней, взял соломинку и почесал ей маковку. Землеройка не шевелилась - ну, камень же, давала она мне понять.
   Я осторожно перешагнул находчивую землеройку, и порадовался, что не наступил на неё...
   Однажды сомневающиеся люди спросили Мудреца:
    - Для чего Бог сотворил всё, что мы видим вокруг?
   Ответ Мудреца был прост:
    - Богу понравилось то, что у него получилось, и Он полюбил своё творение. Разве не чувствуете и вы Его любовь?