8. Про деревню

На лето в деревню съезжались внуки. Много. Мальчики и девочки разных возрастов, от разных сыновей и дочек, а у каждого - свой вредный характер. Вечно голодные, как саранча, всеядные, крикливые и драчливые. Дед Марко ходил с осиновой палкой и постоянно ею грозил своим многочисленным внукам. Издалека. Потому что ему было не угнаться за этой оравой! От этого нашествия вечно  голодного стада неуправляемых детей он прятал все запасы на зиму : на бочки с огурцами и арбузами клал неподъемные камни, мешки с семечками и орехами зарывал в стоге сена, банки с вареньем засыпал душистой пшеницей в отсеках амбара.  Что-то подвешивал к потолку в сенцах, что-то прятал в погребе, что-то на чердаке.
И ходил кругами, чтобы не пропустить очередной налёт на охраняемый объект. Но силы его были малы против армии голопузых и необузданных детей. Вылазки за вкусностями и запретным плодом, который всегда слаще, происходили бесконечно, за что уже попадало не от деда, а от родителей.   

А, в основном, родителям тоже было не до детей. Они помогали старикам по хозяйству, на сенокосе, в поле, собирали грибы-ягоды. А хозяйство в то время было большим: свиньи, коровы, козы, бараны, конь, куры, утки, гуси, кошки, собаки…  И все просили есть, пить, требовали ухода, выгула, стрижек и прочих специальных вещей. Как со всем этим управлялись бабушка и дедушка – непонятно! Всё было в порядке вещей.

Мне нравились летние каникулы в деревне. Здесь я чувствовала себя в своей тарелке. Никто не мешал моей независимости. Я,упрямая, строптивая, как молодая лань, была никому, практически, не нужна. Все были заняты делами. А моя вредность оставалась невостребованной. Так и носилась я с ней, как своенравная птица галка.
Мы всей беспризорной толпой убегали за сосняк на речку и могли там существовать весь день. По дороге на речку надо было преодолеть огромную лужу. Её называли Байкал. Байкал - это экзамен на смелость, выносливость, решительность. Если первый раз получилось пройти его, то уже дальше не страшно. Если замешкался, струсил, увяз в тине, всё пропало. Толпа галопом уносилась к реке, не дожидаясь «слабака». Пощады не было!
 
Слабому - не место в деревенском коллективе.  Я не сразу преодолела это препятствие.  Рыдала, падала в мутную воду, вязла, но потом сообразила, что бежать надо, бежать! Как все! Почти лететь над коварным болотцем, никогда не высыхающим, даже в жару.
   
Ели всё подряд - корешки каких- то цветов, побеги трав и сосны, ягоды и листья. Вечером баба Елизавета наливала в корыто ледяную воду из колодца, заставляла всех мыть ноги. Это было самое нелюбимое занятие за день! Наевшись до отвала парного молока с хлебом, падали на прохладные одеяла, постеленные на пол в чистом доме, укрытые ситцевыми цветными простынями и, тут же, засыпали мертвым сном. А утром, на столе в летней кухне, под белым вышитым рушником, нас уже ждала трехлитровая банка парного молока и каравай горячего хлеба. Мы жадно рвали на куски свежий ароматный хлеб, запивали его густым молоком и громко смеялись над образовавшимися молочными усами, показывая друг на друга пальцем.

По сей день помню все запахи тех летних дней. И понимаю, сколько любви, терпения было в сердце и душе бабушки Лизы и деда Марка. Иногда я отбивалась от стада, обидевшись непонятно на что и за что. Бродила по двору среди кур и гусей и придумывая новый план вливания в коллектив. Мой характер упрямый и настырный брал надо мной верх. И я училась уже с детства его обуздывать.
                Будучи взрослой, я часто вспоминала эти дни, проведённые с двоюродными братьями и сёстрами.  Но жизнь распорядилась так, что во взрослой жизни мы никогда не общались и почти никогда не встречались. И не переписывались. Жизнь раскидала по миру это многочисленное собрание двоюродных братьев и сестёр так, что все стали чужими друг другу. И стремления встретиться, собраться, практически, ни у кого не возникало. Кроме одного двоюродного брата, Бориса Вершинина, который мне стал ближе родного, хотя мы и не видимся годами.  Да и на этом свете уже мало кто остался. Все живы только в том, далёком времени, о котором часто думаю и скучаю.