мститель

МСТИТЕЛЬ.
                1……….   Он стоял за углом полуразрушенного сарая и курил, нервно и часто затягиваясь едким дымом папиросы. Взгляд его был прикован к небольшому деревянному домику, темнеющему через опустевшую пыльную улочку, на фоне тёмно-синего вечернего неба.
Пачка папирос опустела. Но курить хотелось до невозможности. Простояв ещё около часа,  он наконец решился. Быстро перешёл улочку, миновал калитку и оказался  у входных дверей. Коротко, отрывисто постучал. Подождал несколько долгих секунд и постучал опять. За дверью послышались шаги и хрипловатый голос спросил: - Кто там?
- Валя...  Это я – Виктор Смирнов… Из Матвеевки.
За дверьми несколько мгновений стояла тишина, потом тот же голос спросил: - Ты откуда, Вить?
- От Смоленска добираюсь. Домой обязательно надо.
Коротко брякнула щеколда и дверь открылась в темноту сеней с едва различимым силуэтом человека.
- Заходи, - хозяин отступил в сторону, впуская ночного гостя…
Они сидели за маленьким кухонным столиком. Перед ними стояла глубокая миска с холодной картошкой, банка с солёными огурцами, хлеб на широком деревянном блюде, два стакана и бутылка водки.
- Мама в Новороссийск уехала к тёте Тоне, батя и Игорь на фронте. Писем ни от кого ещё нету… Я сегодня в военкомат ходил. Сказали: жди повестку. Хотят на курсы переводчиков отправить… Ты же знаешь: я немецкий  в школе хорошо знал… А ты?
- Меня тоже на курсы определили. Дали вот две недели до дому смотаться...  А то: от моих, ни слуху – ни духу…
- А на кого учиться-то будешь?
- На снайпера… А сеегодня весь день топал. И сводку не удалось послушать... Что  слышно-то?
- А, хорошего мало… Немец давит и давит… Вот тебе и пролетарии всех стран… Неужели раскусить не могли сразу этого Гитлера?  Как он нас Договором облапошил. А мы и рады стараться… Гитлер на Англию попрёт. На два фронта воевать не будет… Докричались… У нас и разведка, у нас «и танки наши быстры»…
- Валя…  Ты так больше нигде не говори… Заметут… А фашистам мы  ещё устроим «Варфоломеевскую ночь»…
- Угу, - хмуро буркнул Валя и разлил водку по стаканам. – Держи.
И не дожидаясь ответа, выпил свою долю. Не закусывая, прижал ладонь к губам, потом сказал: - Ты поторапливайся. По радио слышал, что немцы где-то в ващих краях уже ошиваются.
- Да я сейчас и пойду… У тебя курево есть?
Валя приподнялся, пошарил в настенном шкапчике, достал и протянул Виктору пачку «Беломора» и две упаковки махорки.
- Куда столько? Себе оставь.
- Да я не курю. А это: батины запасы ещё… Бери. Сейчас «махру» на хлеб обменять запросто можно… И ложись, поспи хоть пару часов… На рассвете уйдёшь.
- Нет. Сейчас, - Виктор поднялся решительно из-за стола. – Пойду я.  Удачи тебе…  Может ещё и встретимся.
- Конечно. Какие наши годы… Ну, бывай…
Уличные фонари не горели. Да и весь городок был погружён в тревожную тьму. Война...

2……….   Виктор лежал на травянистом пригорке, за стволом одинокой сосны и смотрел на дорогу. Дорога поднималась от реки, делала крутой поворот, ложилась вдоль лесной опушки небольшого перелеска и скрывалась в густой сине-зелёной чаще могучего ельника. А по мосту ползли танки. Много… Скрежет, грохот, лязг сотен гусениц. Пыль, смешанная с бензиновой гарью. Серо – чёрно – грязные башни, стволы орудий, торчащие вперёд и вверх…
Виктор перевернулся на спину, прикрыл глаза. Он опоздал. Теперь придётся ждать глубокой ночи, чтобы пробраться к своим. Сейчас соваться в деревню было равно самоубийству. Он – чемпион школы по стрельбе, комсорг класса, организатор школьных спектаклей и праздников. Да, надо ждать. Ждать и переживать: как там мама, отец, брат и сестра. Может успели уйти? А если нет? Что тогда?...
И что делать ему?... Надо пробираться к своим. Теперь это будет дольше и труднее. И что подумают о нём в военкомате?... А что подумают...  Дезертир…  Ужас!..
Виктор открыл глаза, приподнялся на локтях. Смотреть на немецкие танки не было сил… Почему так получилось? Почему немцы здесь: в его доме? Кто виноват?... И он в том числе. Да да – и он. Виктор усмехнулся, вспомнив, как год назад его одноклассник – Ким Сафарлиев – стучал себя кулаком в грудь, доказывая, что немецкие рабочие и крестьяне никогда не пойдут войной  на первое в мире рабочее государство. Они скорее перережут глотки Гитлеру и его шайке…
За ближайшими кустами Виктору почудилось какое-то движение. Он стремительно и бесшумно скатился  в небольшую ложбинку и осторожно приподнял голову. И увидел: медленно раздвинув кусты, на пригорок выползла   на четвереньках девушка в лёгком, синем, в белый  горошек, платье.
Девушка встала на колени, приподнялась, пытаясь рассмотреть, что делается на дороге. Но ей это не удалось. Тогда она встала на ноги, слегка пригнулась и направилась прямо на Виктора.
Виктор, боясь испугать девушку, тихо выкрикнул: - Туда нельзя. Там  немцы.
Девушка дрогнула, выпрямилась, резко прыгнула в сторону, моментально спрятавшись за кустами.
- Да не бойся: я свой, - в полный  голос сказал  Виктор, поднимаясь из своего укрытия.
- А я и не боюсь, - услышал он в ответ. И в продолжении: - Ты кто?
- Из Матвеевки я. Родился там. Из  Смоленска пришёл… Учился…  Смирнов Виктор – я…
-   А я – Вера Лебесман. С Лесного Посёлка…
Они медленно шли навстречу друг другу, всматриваясь и оценивая каждый другого.
- А я знаю твоего отца, - сказал Виктор. – Герман Иванович Лебесман. Правильно?
- Правильно. Откуда знаешь?
- Кто не знает в Матвеевке старшего лесничего района… А ты что тут делаешь?
- На «родню» пришла поглазеть… А то смотрю - по деревне некоторые: что,  Верка -  немка,  скоро твои родственники пожалуют…
Виктор на мгновенье нахмурился, потом сказал: - Не обращай внимания на дураков.
- Вот теперь-то как раз и надо обращать, - криво усмехнулась девушка. – Теперь от них больше беды будет, чем от фашистов.
«Да. Вера права. Холуи и предатели везде и всегда найдутся». – Ладно, не о том речь, - сказал Виктор вслух. – Отец твой где сейчас?
- В Лимоново два дня назад уехал. Завтра хотел вернуться.
- И ты одна? В такое время.
- Пустяки. Полжизни одна прожила, считай. Папа, со своей работой, разве дома сидеть будет… Да и подружки у меня есть. Подружки – старушки. Знаешь таких?
- Ну кто не знает двух сестричек: Зину и Нину из Лесного Посёлка, - улыбнулся Виктор, но потом серьёзно спросил: - Немцы давно в деревне?
- Дня три как уже… Много. Идут и идут…
- Мне надо ночью до дому попасть. Хоть узнать: что с моими…
- Я помогу, - по-простому сказала Вера. – Я тебя  на берегу просто ждать буду… А потом к нам пойдём. Там всё тише. Да и папа что подскажет…
- Спасибо, Вера… Пошли посмотрим, что на дороге делается...
На дороге по-прежнему шли немецкие колонны. Танковая колонна прошла, теперь тянулись бронемашины, грузовики, автоцисцерны. А по краю, по обочине, шагала пехота - солдаты, солдаты и солдаты...
- Сколько их много, - голос девушки дрогнул. - Сколько их много, - повторила она. - Хватит ли у нас сил одолеть эту свору?
- Хватит, - уверенно ответил Виктор.- Каждый из нас должен убить как можно больше фрицев. И только тогда мы победим эту дикую свору.
Вера ничего не добавила к  словам Виктора, но её слегка покоробило слово "убить". Оно было сказано так, что у Веры "мурашки" пробежали по коже. В голосе юноши проскользнула какая-то необычная "нотка", объяснить которую Вера сейчас не могла.
Только к позднему вечеру опустела дорога. Улеглась пыль. Виктор и Вера, непрерывно оглядываясь, дошли до берега речки. Путь через мост, естественно, был им заказан. и они прошли дальше по берегу и остановились напротив первых деревенских изб, хмуро черневших на том берегу. Кое-где к тёмному небу поднимались клубы дыма...  И глубокая тишина. И ни одного огонька.
Не обращая внимания на девушку, Виктор отошёл на четыре шага, полностью разделся, всё, кроме пиджака и майки, связал  в узел и, подняв его над головой, вошёл в воду. Вера подняла пиджак и майку и, присев на траву, приготовилась к тягостному ожиданию.

3..........   Переплыв речку, Виктор, предчувствуя недоброе, натянул одежду на сырое тело и, внимательно вслушиваясь и вглядываясь ,побежал к своему дому. Ему не надо было вспоминать дорогу - он знал её с раннего, раннего детства. Как с мамой ходил на речку полоскать бельё, как отец брал его с собой на машино-тракторную станцию, где работал слесарем, как со старшим братом бегал на конюшню, чтобы успеть захватить своего Орлика, как водил маленькую сестрёнку в детский сад...
Вот и последний поворот. Как хорошо, что никого нет на улицах. Так: улица и напротив...
Напротив... Чёрная груда чего-то жуткого чернела на фоне светлой летней ночи...
Виктор остановился и замер боясь поверить в беду. И  медленно, не видя и не слыша ничего вокруг, пошёл к тому, что осталось в прошлом и что уже никогда не вернётся. Никогда...
Он не тешил себя надеждой, что: их не было в доме, что: кто-то успел спастись, что... Он почему-то, каким-то незнакомым знанием, знал, что: папа, мама, Серёжа, Света - мертвы. И он - один... Нет-нет - это ошибка!... Он не один! Есть ещё враг. Враг! Тот, кто убил его семью. И имя ему - фашист, немец, оккупант...
Словно во сне, Виктор повернулся и пошёл посередине улицы в полный рост. И очнулся только тогда, когда кто-то, невидимый, мягко положил руку ему на плечо. Виктор повернулся, возвращаясь в реальность и увидел перед собой тётю Таню, соседку, жившую напротив...
- Витенька, - нежно проговорила тётя Таня, догадавшись обо всём, - пойдём ко мне. Пойдём...
Виктор безропотно подчинился и вскоре уже  сидел на лавке в избе тёти Тани - учительнице русского языка и литературы: Татьяны Юрьевны Шолоховой.
- Они, как на зло, в этот момент все были дома. Твой отец и Серёжка собирались уходить лесами к своим. Воевать. Екатерина Степановна и Светочка помогали им собраться и тоже уходили. Но пока в Рачилово, чтобы побыть там, пока Сергей Евгеньевич и Серёжа определяться.  А тут внезапно танки. Ох, много... Со всех сторон. И быстро, чтобы наши не успели мост взорвать... А дом ваш - как раз угловой... Один танк выстрелил по дому, а потом разрушил его, сквозь прошёл. И за ним ещё -другие... Я, да Фёдоровна, потом ходили туда. Никого. Всё перемешено, передавлено... Всё передавлено...
Тётя Таня заплакала...
- Пойду я, - Виктор поднялся с лавки. - Спасибо, Татьяна Юрьевна. Спасибо. До свиданья...
- Куда?... Может... Хотя, да...
- Куда?... Воевать. Убивать. Уничтожать. Драться! Только смерть фашистам! Только смерть!
Виктор поднялся, обнял тётю Таню за плечи и вышел из избы.
К реке он шёл не пригибаясь. Он сейчас убил бы любого, кто посмел бы встать на  пути...
На том берегу он молча подошёл к Вере, и начал одеваться. Надев пиджак, посмотрел на девушку и сказал: - Идём в Лесной Посёлок. Веди...
Вера поняла всё. И, ничего не распрашивая, ни промолвив ни одного слова, начала подниматься по речному откосу...

4..........   - Поднимайся, соня, - сквозь пробуждающийся утренний сон услышал Виктор и разомкнул веки. Над ним улыбалась Вера.
- Вставай, а не то всю войну проспишь... Садись, поешь. Бабушки молочка принесли  и сыру домашнего...
- Я долго спал? - Виктор откинул одеяло, сел на постели, но, увидев себя совершенно голым, быстро прикрылся. - Как я уснул? И кто меня раздел?... Ты?
- Я... Да не смущайся... Какая между нами  разница? Только писька другой конструкции, да титьки у нас чуть побольше... А папы ещё нету... Я уж волноваться начала... А бабушки к обеду обещались прийти опять... Скучно им. Да и знать хотят: что где что происходит...
- Если бы ещё и знать... Я вот думаю, что уходить нам отсюда надо... Немцы, всё равно, сюда наедут...
- Папу только надо дождаться... Хоть бы всё хорошо случилось.
Виктор ничего не ответил на последние слова Веры. Судьба - есть Судьба, но бывают и неожиданости.
Он поднялся. Оделся. С огромным удовольствием выпил большую кружку молока, пожевал хлеба с сыром.
- А у бабушек что: корова есть?
- Что ты, - засмеявшись, ответила Вера. - Коза.
- Ну что: тоже неплохо... Слушай, Вера, я хочу окрестности сходить посмотреть: мало ли что... У вас в доме есть оружие?
- Есть... А ты, хоть, стрелять-то умеешь?... У отца "трёхлинейка" ещё есть...
- Умею. В школе я был первым по стрельбе. И в военкомате меня определили в школу снайперов.
Вера поднялась из-за стола, вышла и вернулась, держа наперевес винтовку "трёхлинейку".
- Только патронов мало. Восемь штук всего.
- Восемь патронов - восемь убитых врагов.
И опять Веру невольно покоробили эти слова. Всё было правильно сказано. Но, что-то было не так...
Виктор уже заканчивал своеобразный обход Лесного Посёлка. Теперь он пробирался через мелкоельник, не стараясь выходить на дорогу. Мало ли что. Говнюков в деревне хватает и немцы не будут тянуть с проверкой прилежащих хуторов и деревень. Но пока было тихо.
До посёлка оставалось около двух километров, когда Виктору послышались обрывки человеческой речи. Он сосредоточился, взял винтовку на изготовку и осторожно направился в сторону разговаривающих.
Небольшая полянка. Посередине двое. В форме красноармейцев.
- Да пошёл ты, Коля, - страстно вещал один, наставив на другого винтовку. - Мне плевать: на клятву вашу, на Сталина вашего, на ваш народ... Я, по предкам: француз. Я никогда не разделял идей моего отца, который в 24 году затащил нас сюда, в вашу Россию. Это ваша война. А я хочу домой. Я хочу во Францию. Мне плевать, кто там будет править: Гитлер или де Голь. Уйди. Катись со своими большевиками. Всё равно: вам не одолеть Гитлера. Он смял всю Европу. Сомнёт и вас. И весь мир... Потому что он - гений. А вы так и сдохнете в этих лесах и болотах... Говорю тебе, Коля, пошли со мной - немцы: цивилизация в отличии от ваших медведей. Пока не поздно. Подумай...
- Я подумаю, - ответил собеседник ярого поборника фашистов. - Только ты забыл: кто тебя выучил, кто тебя поставил на ноги. Россия. А сейчас ты её предаёшь. Ты спасаешь свою шкуру. И только свою... Ты не француз, ты не немец, ты не русский - ты никто! Предателей нигде не любят. Нигде. Запомни... А я... Да стреляй. Убей. Мне не страшно. Но и ты не получишь того, о чём мечтаешь.
Неожиданный хлопок выстрела повалил на траву обоих: и Колю и его собеседника-француза. Только одного от неожиданности, а другого - насмерть. Пуля ударила французу в сердце - всё же Виктор был первым в школе по стрельбе...
- Николай, поднимайся, - Виктор стоял над лежащим Николаем. - Никакой Франции ему уже не видать.
- Ты кто? - Николай перевернулся, сел, поднял взгляд на Виктора.
- Мститель, - вдруг, сам не ожидая, представился Виктор. - А ты?
Николай поднялся на ноги, закинул винтовку на плечо и, вдруг, отрапортовал: - Николай Родионов, старший сержант 18 роты, 66 полка, 13  армии... Попали в окружении. отбились от своих... И вот..., - Николай развёл беспомощно руками, - оказался здесь. С ним вместе...
-Про него забудь. Он враг. И он мёртв... Со мной пойдёшь?
- Куда?
- Бить фашистскую свору.
- Да.
- Тогда: пошли.
Виктор разввернулся и зашагал в сторону Посёлка. Он знал, чувствовал, что старший сержант Красной Армии Николай Родионов идёт следом .Он сразу поверил его глазам...

5..........   - А папы всё ещё нету, - грустными словами встретила юношей Вера. - Не знаю, что теперь и делать... Может, ещё подождать?... А?... Ребята, что молчите-то?
Ей никто  не ответил. И что отвечать?... Успокаивать?... Здесь: слезами горю не поможешь... Но и надежду убивать совсем - тоже не надо.
- Ещё подождём. Только надо за Посёлок перебраться. В лес... Мало ли что...
- Записку написать, - предложил старший сержант. - Вернётся, прочтёт.
- Угу, - хмыкнул Виктор. - Немцы, тоже, читать умеют...
На крыльце затопали ноги и в доме появились две бабушки. Две сестрички стояли в комнате: баба Зина и баба Нина.
-  Германа-то нет ещё? -  баба Зина быстро-быстро заморгала. - Ничего. Он мужик осторожный. Придёт...  Ну что там, Витя, делается?  Рассказывай, не томи... Где эти немцы-то проклятые?... И нам-то что теперь делать?... Говори давай.
- Погоди, -остановила сестру баба Нина: - Погоди, Витя...  Стратегию твою мы потом узнаем, а счас надо  пообедать. Вот!
И она начала доставать из небольшой корзинки и выкладывать на стол куриные яйца, домашний сыр, хлеб. И, хохотнув, выставила трёхлитровую бутыль самогона.
- А то говорят: сухая ложка рот дерёт.
- Ну сестра, с тобой скучать некогда, - покачала головой баба Зина.
И уже за чаем Виктор выложил то, о чём думал весь этот день.
- Нам надо уходить из Посёлка. Немцы, рано - поздно, всё равно доберутся сюда. Но куда? Нам надо  найти такое место, где нас долго никто не сможет найти... Есть у меня такое место:  Сырые Болота... Есть там два-три сухих местечка. Но брод туда найти - трудно. Туда лет шесть никто не мог добраться. Помните: в 38-м Сашка Чирков побрёл туда? И не вернулся. А следопыт он был отменный. А в 40-м?... Володька Семенных... Тоже не вернулся...
- Да возражений нет, Витя, - кивнула баба Зина. - А дорогу постараемся найти. У нас батя, помнишь Нинка,  в 36-м ведь бывал там. И рассказывал потом. Я кое-что помню из его слов...
- Только оружие нам надо найти. И патроны, - хмуро сказал Виктор. У него зрело нехорошее предчувствие, что Германа Ивановича  они не увидят никогда... Что могло его задержать? Два раза уже можно было обернуться до Лимоново за это время
- Оружие есть, - вставил слово Николай. - Недалече отсюда - километра полтора - мы бой держали... Этого добра там много.
- Вот завтра этим и займёмся, - сказал,  словно приказал, Виктор. - Мы с Николаем сходим и соберём, что найдём... Тележку бы ещё найти где.
- Так у нас есть, - застенчиво улыбнулась баба Зина.
- Так это же хорошо, - сказал Виктор.
-  Можно я с вами пойду? - попросилась Вера.
- Да, - коротко ответил Виктор.

6..........   Мелколесье оборвалось внезапно. И перед Верой, Виктором и Николаем открылась большая поляна, изуродованная наспех вырытыми окопами, воронками от мин и снарядов. Со стороны реки чернели два подбитых танка. Один ещё дымился – жёлтый редкий дым полз к облакам. Со стороны леса, подняв ствол вверх, стояла одинокая раскорёженая  пушка – «сорокопятка». Белело три десятка крестов – могилы немецких солдат. И большая яма, наспех закиданная землёй – братская могила красноармейцев. И везде: винтовки, автоматы, гильзы от снарядов, сумки от противогазов, пилотки, каски, вещмешки. Но, спасибо похоронной команде – неубранных трупов не было видно.
Вера села на край окопа и заплакала – она первый раз в жизни видела следы человеческой глупости.
Виктор и Николай оставили её одну и разбрелись по поляне, в поисках уцелевшего оружия…
Через полтора часа подсчитали собранный «урожай». Четыре немецких автомата, один ППШ, три немецких карабина, одна «трёхлинейка», два паррабелума, шестнадцать гранат – «лимонок», пять немецких гранат на длинных деревянных ручках. И около двух сотен разнокалиберных патронов. И ещё Виктор нашёл немецкий нож – «финку».
- Ну вот, - удовлетворённо заметил он, - теперь можно и воевать.
Погрузили трофеи на тележку и отправились с обратный путь.
Увиденная картина не располагала к разговорам. Шли молча…

7.......   Вечер и половина ночи прошла в подготовке похода. А утром, плотно позавтракав, маленький отряд был готов к путешествию. Во главе колонны встал Виктор, за ним бабушки - сестрички. Баба Зина держала на верёвке козу, которая всё норовила боднуть Веру, которая шла следом. Затем шёл Николай, волоча за собой тележку с оружием и замыкал колонну.
Вот и ещё один посёлок опустел, страшась встречи с оккупантами. И сколько их ещё будет...
До Сырых Болот было не так уж и далеко – каких-то семь километров. Этот путь наш маленький отряд, иногда с трудом, но к полудню одолел. На всём пути только один раз они наткнулись на небольшую группу красноармейцев. На предложение Николая взять их с собой, Виктор ответил категорическим отказом.
- Пойми, Коля, для того, чтобы успешно бороться с врагом, мы должны быть уверены в людях. Полностью доверять им. А если в этой группе хоть один окажется слабовольным? Жить и воевать в лесу – очень тяжело. Поэтому: нет.
Нехотя, но Николаю пришлось согласиться.
У края Болот расположились на отдых. Мужчины развели небольшой костёр, а женщины приготовили нехитрый обед. Пока готовилась пища, Виктор отправился искать брод. Поиски заняли часа два, но наконец Виктор нашёл одному ему известные приметы.
"От места предполагаемого лагеря, - размышлял Виктор, - до дороги около четырёх километров. Болотина там не топкая, но вдоль дороги на несколько километров, почти до реки, тянется жуткий бурелом. Мало того, что ветрами и так деревьев навалило, так ещё когда дорогу расширяли, весь хлам и кустарник туда же столкали. Короче: перебраться через него – ноги переломаешь запросто. Но надо найти проход среди бурелома. Иначе: ходить по броду – перетонем все когда-нибудь".
И только поздним вечером наш небольшой  отряд добрался до места будущего лагеря. Ни готовить ужин, ни строить шалаши – не было никаких сил. Все повалились там, где стояли.  Только Виктор - и откуда столько сил взялось - остался охранять лагерь
«Место хорошее, но много народу не примет – маловат островок, - размышлял Виктор. – А может большой отряд и ни к чему. Десятку человек и спрятаться легче, и перейти на другое место – тоже не затруднит. Поэтому так и надо решить. И если ещё людей брать, то очень осторожно. Кто был хорошим до беды, может стать плохим. И наоборот. И в душу человеку не залезешь. Что самое обидное…»

8……….   На следующий день отдохнувшие и бодрые все принялись за обустройство лагеря. Только Виктор направился на поиски прохода в буреломе. 
Около четырёх часов искал Виктор проход в лесном завале. Но готового прохода не оказалось. Пришлось с помощью топора прорубать тоннель. На это ушло ещё три часа. И только к вечеру Виктор пробрался сквозь завал и вышел к дороге. Укрылся в придорожном кустарнике. Он никого не собирался ждать – просто надо было отдохнуть…
Стояла спокойная тишина летнего вечера. Словно и не было войны. Как мало ценили они мирную жизнь. Всё рвались куда-то в будущее. Век бы не видеть такого будущего. Ну зачем немцам чужая земля? Никак он этого не мог понять…
Из-за поворота дороги показалась человеческая фигура. «Кто такой? Идёт один и по дороге.» Когда человек приблизился, то им оказалась девушка лет двадцати.  В спортивных брюках, синей кофте. На голове синий платок, завязанный под подбородком.
Девушка шла быстро, почти бежала. Надо выйти, сказать, чтобы шла хоть по обочине, меж кустов. «Мало ли что может случиться»…
И Виктор словно наворожил это: «мало ли что» - в догонку девушке из-за поворота выскочил мотоцикл с коляской. И трое немцев.
Мотоцикл обогнал девушку, но вдруг мотнулся вправо и остановился. Тот, что сидел позади водителя, слез с сиденья и медленно, вальяжно направился к девушке.
Девушка остановилась и сделала несколько шагов назад, отступая.
- Stehen! – выкрикнул немец. И ладонью поманил к себе. – Kommen hierher.
Девушка отрицательно мотнула головой, продолжая отступать. И оглядываясь. Видимо, решила юркнуть в кустарник.
Но немец снял с плеча автомат. И девушка остановилась. А Виктор положил перед собой автомат, аккуратно передёрнул затвор, и взял на изготовку карабин с оптическим прицелом. Но стрелять не спешил – лишний шум поднимать не хотелось.
Тем временем подошли ещё два немца. Они молча стояли и разглядывали девушку.
«Может посмотрят и уедут. Не все же они сволочи».
- Ich lieben schon Frau, - громко сказал тот же немец: первый. И опять добавил: - Kommen, kommen…
Девушка продолжала стоять.
И тут другой немец, властно положил руку на плечо товарищу, затем выступил вперёд и властно приказал: - Du kommen in strauche!... Schneller! –  Засмеялся и продолжил, с неприятным оттенком: -  Wir  sein lieben dir…
Девушка, видимо, догадалась, что хотят от неё фашисты, и испуганно попятилась вдоль обочины. Но немец выставил перед собой автомат и крикнул: - Stehen!... Schmutzig  russisch frau…
Девушка остановилась. Чувствовалось, что она поняла, что сейчас случиться. И стояла, словно оцепенев от неминуемого.
Виктор тоже догадался и без перевода, что сейчас будет беда. И он не стал ждать…
Первый выстрел уложил самого наглого фашиста наповал. Следующий выстрел уложил второго. Третий наконец-то развернулся и побежал к мотоциклу, но пуля настигла и его. Раненый в бок, он упал и громко застонал. А девушка стояла, не в силах сообразить, что произошло. Но увидев Виктора, она вдруг закричала: - Нет! Нет-нет… Не надо!... Это не я…
- Помогай, - крикнул Виктор, утаскивая труп немца в кусты.
А раненый продолжал стонать. Виктор подошёл к нему, посмотрел в, наполненные ужасом, глаза.
- Что? Жить хочешь? Не хрен было лезть куда не надо.
Достал пистолет и,  не раздумывая, выстрелил в голову врагу  .
Девушка вздрогнула и начала пятиться. Теперь уже от Виктора. Её поразила такая скорая расправа над раненным.
- Ты чего? - не понял Виктор. - Я же свой.
- Он ведь был раненый...
- Хватит! - вдруг резко выкрикнул Виктор. - Хватит страдать добротой... Они много наших жалеют?... Они... Кровь за кровь! И никакой пощады. Я их сюда не приглашал. И кончим этот разговор. Давай, трупы уберём.
Они быстро утащили трупы немцев в кусты. Виктор укатил туда же и мотоцикл. Забрал оружие. Сошёл с дороги и присел на траву. Закурил. Девушка присела рядом.
- Ты кто?.. И чего в открытую ходишь? Что, нельзя было по обочине пройти? А если бы меня не было? Подумай, что бы с тобой сделали.
- Спасибо, - потупившись ответила девушка. - Галя меня зовут. Я из Комарово. У меня в Матвеевке сестра живёт. Я торопилась узнать: не случилось ли чего. Ей только пятнадцать. Жила у одной бабушки. И домой не пришла. Договаривались, что ещё шестнадцатого явиться. А до сих пор нету. Мама расстаивается очень...
- У вас немцы есть?
- Да. Вчера пришли... У нас в избе ихний офицер встал на постой... А ты - партизан?
- Да... Но тебе к нам сейчас нельзя... Без проверки не возьмём.
- Да я и не пойду... сейчас...
- Где тебя искать в Комарово?
- Галя Синицина... Галина Владимировна... В колхозе счетоводом работала.
- Так вот что, Галя, - Виктору запали в голову слова девушки о немецком офицере в их доме. - Иди, только осторожно... Если что нам понадобиться, то сами наведаемся. Скажут от Виктора. Запомнила?
- Я вам из-за офицера понадобилась? - напрямую спросила Галя.
- Да, - не стал лукавить Виктор. - Ну всё. Бывай. Пошёл я.
И Виктор быстро поднялся, навесил на себя оружие, кивнул Гале и спустился к завалу. Пора было возвращаться.
Галя, не отрываясь, смотрела ему в след. Когда Виктор скрылся за кустами, она продолжила свой путь в Матвеевку, но уже по обочине, и оглядываясь...

9..........   Виктор всё честно и, ничего не утаивая, рассказал всем в отряде.
- Адрес узнал этой Синициной из Комарово? - спросил Николай.
- Да знаю я эту Галю, - ответила за Виктора баба Зина. - И мать её знаю. Вместе, когда-то в колхозе работали.
- Ладно,   Коля, завтра пойдём туда же... На дорогу. Спрячем мотоцикл и принесём немецкую форму. Пригодится... Связи, конечно, надо будет устанавливать. Но очень осторожно. Очень... Ну, а сегодня займёмся обустройством лагеря.
Остаток дня прошёл в хозяйственных делах и заботах. И к вечеру уголок островка стал похож на обитаемую землю. Три шалаша, навес над столом, лавки, кострище, большая поленица дров и хвороста.
Вечером собрались за столом, выпить чаю, да просто отдохнуть.
- Вот ребята завтра по делам пойдут. А мы? - высказала претензию баба Зина. - А нам опять тут сидеть? Что: так всю войну и просидим, тут у мисок да чайников. Мы и другие дела делать умеем. Не смотрите, что в возрасте. На войне ведь не только стрелять надо уметь, а и разведкой заниматься. А кто нас заподозрит, что мы партизанки?
Баба Зина вопросительно обвела взглядом слушателей. "Права  или нет?"
- А Зинка-то права, - баба Нина наставительно подняла палец. - Лучше нас разведчиц не найти. Деревенские нас знают: что в Матвеевке, что в Комарово. Да  и немцы на нас внимания не обратят. Что со старух взять. Вот я и говорю: завтра надо нам с Зинкой на разведку сходить. Я в Матвеевку, она - в Комарово... Что-нибудь да узнаем... Ведь надо врага-то бить, а не сидеть тут.
- Хорошо, - согласился Виктор. - Согласен... Только очень внимательно и осторожно. Очень. Прошу вас... Ну всё: отдыхать. А я и Вера сегодня в карауле побудут. Всё.
- Витя, - Вера окликнула юношу. - отойдём-ка на минутку. Разговор есть...
Они прошли на край лагеря.
- Я слушаю тебя, - Виктор потянулся за папиросами.
- Дай мне тоже, - попросила Вера.
- Ты куришь? - удивился Виктор, но папиросу протянул. - Давно?
- С двадцать второго июня... Я вот что хотела тебя попросить: пожалуйста будь поосторожнее. Не рискуй по каждому пустяку... И ещё. Скажи: страшно убить человека?
- Человека - трудно, врага - никогда не трудно.
- Ты мстишь им за своих?
- И не только... Пусть сидят дома, в своём фатерлянде. Или лежат в могилах здесь... Сколько они уже натворили бед, сколько убили невинных людей... За что?... Ответь мне: за что?.. Я никогда не прощу им эту войну. Даже, когда мы победим и водрузим над их Берлином наше знамя, я никогда не прощу им эту войну. Никому... Ни одному немцу я не подам никогда руки!  Я ненавижу их!
- И меня, значит, тоже... Я тоже - немка, - тихо проговорила Вера.
- Когда вы приехали в Россию? - отрывисто спросил Виктор.
- В двадцать седьмом папа привёз меня сюда. После того, как мама умерла... Мне шёл третий год...
- Ты немка по нации, но не по воспитанию. Ты ходила в нашу школу, твои друзья и подруги были советские люди... Ты больше русская, чем немка. Так что: для меня ты наша... Можно тебя поцеловать? - вдруг попросил Виктор.
- Зачем? - отшатнулась Вера.
- Сам не знаю, - смущённо признался Виктор. - Даже не знаю, как и объяснить... Какое-то чувство благодарности к тебе вдруг появилось... Сам не могу понять... Да я просто, по натуре, влюбчивый. В школе кажется за восемь лет всем одноклассницам в любви признавался... Ладно, иди спать. Тем более тебе скоро в караул заступать... Всё-всё: пошли.

10..........   У дороги они расстались... Бабушки тихо засеменили в Комарово - Виктор решил выяснить, что за офицер остановился в доме Синицыных. После этого бабушкам было дано ещё одно задание: сходить на железнодорожную станцию - попытаться хоть что-нибудь узнать. А Виктор и Николай, после своих работ, должны ждать возвращения бабушек. И без них в отряд не возвращаться.
Вот Виктор и Николай, сделав то, что было им поручено: улеглись в кустах, у дороги. И запаслись терпением, понимая, что ждать придётся долго. 
Время тянулось медленно... По дороге прошла колонна грузовиков. В открытых кузовах ровными рядами темнели шлемы сидящих солдат... Быстро пронеслась "легковушка", в сопровождении мотоциклистов и бронетранспортёра.... Проехали две телеги. Возницы в серых шинелях и пилотках мерно раскачивались в такт шагу лошадям. На телегах были наставлены молочные бидоны.
Николай, дождавшись, пока телеги скроются за поворотом, прикурил очередную папиросу и тихо сказал: - Где-то надо будет продукты добывать... У тебя в Матвеевке знакомых много?
- Хватает... Считай, вся деревня знакома... Что и плохо... Так по-простому не сунешься... Я вот, что думаю: надо к диверсиям переходить. Посмотреть бы, что на станции в Комарово делается... Эх, пустить бы эшелон под откос. Вот это было бы дело... Но надо где-то взрывчатку достать... Хотя, можно и рельсы на стыке развинтить.
- Так они же, тоже, не дураки... Немцы-то... Проверяют перегоны, наверное, перед проходом эшелона.
- Само собой... Ну где же наши бабушки - разведчицы? Не случилось бы чего...
- Да они, смотрю, бабушки сообразительные. Хотя...
Виктор резко замолчал. Из-за поворота показалась телега. Лошадью управлял возница в гражданской одежде. Только на левом рукаве белела повязка и на коленях лежал карабин. Рядом сидел ещё один с такой же повязкой. А за ними сидели бабушки - разведчицы.
- Не понял, - Николай приподнялся на локте. - Почему они с полицаями? Объясни.
- Ничего страшного, - успокоил товарища Виктор. - Видимо, полицаи предложили подвести старушек. Но те же не скажут, что едут до нас только. Сказали, видимо, что в Матвеевку... Придётся за ними идти. До деревни вместе, а потом: уж ты один...
- Да понял я... Пошли.
Юноши поднялись и, скрываясь за кустами, двинулись вслед за телегой. Так, без приключений, они сопроводили телегу до моста через речку. А вот тут могли быть и осложнения: въезд на мост перегораживал шлагбаум. Рядом стояла полосатая будка, два мотоцикла и четверо караульных.
Виктор и Николай, притаившись за пригорком, ждали: чем закончится путешествие бабушек. Но бабушки, видимо, предусмотрели многое. Они слезли с телеги около шлагбаума. Пока полицаи что-то объясняли караульным, бабушки терпеливо ждали. После этого, шлагбаум поднялся, телега въехала на мост, а один из караульных начал что-то писать в блокноте, временами  что-то спрашивая у бабушек. Потом закрыл блокнот, махнул на бабушек рукой, повернулся и пошёл к будке, а бабушки быстро засеменили по дороге на Лесной Посёлок.  Как только немецкий пост скрылся из виду, баба Зина полным голосом сказала: - Ну, вы где, защитники наши?... Давай, выходите, чего уж там...
Виктор вышел из овражка. За ним показался Николай.
- Ну как вы, бабушки - старушки?  Всё в порядке?
- Конечно. Только давай-ка ребятки идём домой. Там поговорим. А тут некогда тренькать. Внимание растеряем. Всё: пошли.
- Приказ поняли. Выполняем, - улыбнулся Виктор.

11..........   - Пришли в Комарово мы чин-чином, - рассказывала баба Нина. -  У нас там знакомая живёт. Аккурат около Синицыных. Ну, потренькали, поговорили... Этот офицер-то, который на постое у Синицыных, - интендант. А чин: лейтенант. Так что: от него толку мало... Ну это вам решать: что мало - что надо... Что ещё... На вокзале побывали, но, само собой, дальше нас и на дух к путям не подпустили. Но эшелонов много стоит. Вот наших бы самолётов сюда... Ну вот, что ещё?... Направились обратно, так два знакомых прицепились: куда, да зачем? Ну, сказали, что домой идём, в Посёлок. А они в Матвеевку как раз едут. Садитесь, говорят, по старой дружбе... Один-то из них - Генка Альедов - до войны трактористом работал. Так его часто нанимали, чтобы хлысты в Посёлок таскал. На дрова... Ну, не откажешься же... Спросила только, что так уж в полицаях хорошо?... Сказал: "Чем в Германию на работы угнаным быть, так лучше здесь "воду помутить". Я спросила, что когда наши вернуться, как отвечать за предательство будешь? Засмеялся. Говорит, мол: посмотри, Васильевна, какая у немца сила. Да они тут надолго. Так что, говорит, не расстраивайся за мою жизнь... Ну, а если что не так пойдёт, то с немцами уйду... Ну, дурачок. Он и есть - дурачок.
- Да-да, - вдруг встрепенулась баба Зина, - на вокзале случайно услышала, что наш десант где-то тут приземлился. Тут. Рядом с Сырыми Болотами...
- Может. Очень даже может, - Виктор, по обыкновению, поскрёб подбородок. - Прошлой ночью, когда вы спали все, слышал я самолёт... И поэтому: надо будет завтра, опять уж через наш брод, дойти до Посёлка, да по окрестностям пошукать. Может, и вправду, десант где высадился. Или разведчики. Это было бы нам подмогой. Да и им тоже.

Все улеглись отдыхать в эту ночь в приподнятом настроении - дело борьбы с фашистами сдвинулось с мёртвой точки...
Утром Виктор и Николай ушли на поиск разведчиков. И даже если предположение по поводу десанта было ошибкой, то осмотреть окрестности - стоило. Мало ли что могло измениться за эти дни.
До самого Посёлка ничто и никто не потревожили тишину леса. А вот у самого Посёлка наших героев ждал сюрприз: Посёлок был полон фашистов.
Виктор тут же отступил назад и припал к земле. Рядом лёг Николай.
На единственной улице Лесного Посёлка стояли несколько грузовиков. Кузова были затянуты тентами. Солдаты переносили железные ящики в дом - бывшую контору лесопункта. Над дверью уже качался под ветром флаг Третьего рейха - чёрная свастика в белом круге на красном фоне. Под ним замерли двое часовых. И вдоль улицы неспешно вышагивал патруль. У другого дома, где размещался раньше клуб, стояла чёрная "легковушка" и бронетранспортёр. А по окраине посёлка, с десяток пленных красноармейцев, под охраной полицаев , разматывали рулоны колючей проволоки. Ещё несколько пленных вкапывали столбы. Было понятно, что немцы решили огородить посёлок колючей проволокой. Только зачем?
" Лагерь для пленных оборудуют? - размышлял Виктор. - Непохоже... Слишком много странных ящиков выгружают... Хотя, кто их знает, что у них на уме..."
- Вить, - тихо проговорил Николай, - что тут происходит? Понимаешь?
- Нет пока. Ладно, посмотрим ещё. Может, что и поймём...
На крыльцо под флаг вышли два офицера. Они закурили. Вскоре к ним присоединился третий, но в гражданской одежде. Троица медленно пошла по улице, направляясь в сторону наших героев. Вот немцы остановились, наблюдая за работой пленных.
Немец в гражданской одежде, повернулся к офицерам и и что-то сказал. До наших героев донеслись несколько слов , сказанных довольным тоном: - Admiral Kanaris... gut ort... fur unsere schule...
Офицеры довольные похвалой, улыбнулись. Понаблюдав ещё несколько минут за работой пленных,  троица направилась обратно. Гражданский немец сел в "легковушку". Офицеры отдали ему честь и машина в сопровождении бронетранспортёра вскоре скрылась за поворотом.
- Чёрт! - в сердцах воскликнул Виктор. - И почему я в школе не учил немецкий? Вот что он сказал им? Что?
- Витя, не кипятись, - улыбнулся Николай. - Я учил. Правда на троечку, но кое-что понял... Так... "Адмирал Канарис"..."хорошее место". Кажется так... И... "для"... шуле... Шуле, шуле... Школа. Точно: школа.
- Всё. Понял, - Виктор от удовольствия чуть ли не пустился в пляс. - Школа, адмирал Канарис... Это разведка. Немцы здесь оборудуют разведшколу. Это великолепно.
- Слушай, Витя, а тогда может и наш десант по этому случаю здесь высадился?
- Может быть и так... Ладно: смотреть здесь больше нечего, пора возвращаться. Надо ещё окрестности осмотреть. Может на наших нарвёмся.
Юноши аккуратно отползли за молодой ельник и, чутко прислушиваясь, направились к болоту, но только более окружным путём. И через несколько минут ходьбы, вдруг услышали за спиной: - Не дёргаться. Руки вверх... Ну, кому сказано...
Наши герои остановились и подчинились команде неизвестного. И тут перед ними вышел из-за деревьев приземистый мужчина в защитном масхалате, с автоматом в руках.
- Привет, ребята... Извините, но так надо. Руки опустите, повернитесь налево и пятнадцать шагов в лес. Не советую дёргаться... Пошли.
Виктор и Николай послушно выполнили приказ - как они уже догадались - нашего разведчика и ступили под густые кроны деревьев. В небольшой ложбинке укрывался ещё один разведчик. Он поднял взгляд и вдруг удивлённо вскрикнул: - Виктор?!... Не может быть... Вот так встреча...
- Валя?! - не меньше Валентина удивился Виктор. - Вот точно: кого-кого, а тебя не ожидал увидеть...
Приятели крепко обнялись...
... - Да-да, конечно понимаю тебя, Валентин. Чем мы можем вам помочь?
- А вы и так уже помогли. Мы и не рассчитывали на такую удачу: я имею в виду ваш лагерь... Наша группа имеет задание провести тщательную разведку железнодорожного узла Комарово, окрестностей. По возможности, совершить крупную диверсию. Особенно нас интересуют места ремонтных баз, хранилища топлива. И тому подобное... Но теперь всё может быть скорректировано, после нашего сообщения в Центр о создании в Лесном Посёлке разведшколы абвера. Адмирал Канарис - начальник этого подразделения. Завтра, в десять часов у меня сеанс связи. Отсюда выходить на связь я не буду - можно "засветить" место. Поэтому лучше будет, если мы уйдём к дороге. В лесной завал.Кого вы  дадите нам в проводники?
- С вами пойду я и Николай...  Мало ли что... Тем более, что после вашей передачи, немцы, скорее всего, заинтересуются этим районом...
- Да я понимаю... Но может, что-нибудь придумаем, чтобы обезопасить этот район. Ко мне ещё есть вопросы?
- Что там: на фронтах?
- Хорошего мало. Отступаем...
- Понятно...
               
12..........   Утром разведчики и Виктор с Николаем ушли готовиться к сеансу связи.
- Слушай, Витя, - рассуждал по пути Валентин, - а если нам ещё пройти по дороге? Если я не ошибаюсь, отсюда до Комарово километра четыре будет.
- Около пяти... Дело не в расстоянии, Валя. Через километр дорога пойдёт рядом с "железкой". Но там сейчас  масса патрулей.
- Но не отсиживаться же нам в лагере. Надо. по возможности, как можно быстрее всё выяснить. Нет на войне времени для отдыха.
- Понял, Валя. Понял, - досадливо поморщился Виктор за свою осторожность. - Значит, идём в сторону Комарово .
- Вот это я понимаю, - улыбнулся Валентин. - Так: время передачи... Игорь, Саша - на прикрытие. Николай - с Игорем, Виктор - с Сашей... Я должен ввести передачу один. Таков приказ, - пояснил он.
Передача не заняла много времени. После этого наши герои спрятали рацию и все пятером направились по лесной тропинке в сторону Комарово.
- План такой, - объяснял по дороге Валентин. - Я и Виктор идём в деревню, находим дом Синициных и попытаемся "познакомиться" с лейтенантом... Чтобы нам было проще: Саша, Игорь и Николай пробираются к "железке" и, подальше от станции, подрывают "полотно". Повторяю: никакого эшелона ждать не надо - просто наделать шуму. После этого возвращаетесь сюда,- Валентин остановился на несколько минут, чтобы остальные запомнили место, - и ждёте нас. Никуда не убегать, никаких подвигов не совершать. А просто ждать нас... Игорь, тебе всё понятно?... Ладно, не отвечай: и так вижу... Ну, начали...
Виктор и Валентин медленно и осторожно пробирались через заросли кустарников и мелколесье к деревне. Но Валентин не забывал и расспрашивать друга, и советоваться с ним...
- Слушай, Виктор, а ты уверен, что эта Галя Синицина нам поможет? По крайней мере, не выдаст нас?
Задавая этот, слегка провокацонный вопрос, Валентин был уверен, что Виктор встанет на защиту девушки. И удивился, услышав другое...
- Я сейчас ни в ком не уверен, Валя... Но если я почувствую, что она на грани предательства, я её просто застрелю. Сразу же...
- Даже если тебе это только покажется?
- Да. Застрелю без всякого там суда и следствия... Это война... И кто попытается сделать мне плохо - поплатиться жизнью.
- А если ты ошибёшься? И убьёшь невинного человека?
- Я не наношу удар первым... Я - защищаюсь. А для этого все средства хороши... Не начни Гитлер войну против нас - мне было бы плевать на все его дела. Хороши они, или плохи... Каждый должен защищаться сам. Но только тогда, когда ему грозят смертью. А так... Всех под себя не переделаешь...
- А как же Интернационал? А как же помощь угнетённым народам?
- Повторяю: каждый должен защищаться сам и не ждать, что придёт кто-то и будет погибать за тебя... Надежда на чью-то помощь - расслабляет человека и делает его слабым... Чтобы стать сильным - надо надеяться только на себя.
Валентин ничего не ответил на страстную речь друга... Он не согласился с позицией Виктора, но признался себе, что в чём-то Виктор был прав... Чем больше человек надеется на помощь другого человека - тем сильнее  слабеет он сам...
Сквозь редкие заросли кустов смородины показались крайние избы деревни Комарово...
- Я один пойду, - сказал Виктор. И сказал таким тоном, что Валентин понял: спорить бесполезно.
Но они, всё же, вдвоем пробрались до избы Гали Синициной.
- Я буду в огороде, - пояснил Валентин.- Если что: прийду на помощь. Только, Витя, учти, что мы, по сути, в центре деревни. И если будем шуметь, то выбраться будет сложновато.
- Ладно, Валя, не говори: "гоп", раньше времени...  Что будет - то будет... И не в наших силах изменить Судьбу. Но, ежели что, попытаемся...
Виктор глубоко и протяжно зевнул и, медленно, почти вминаясь в бревенчатую стену, начал добираться до маленького крылечька. Осторожно, чтобы не скрипнули, открыл входные ворота. В сенях было тихо, сумрачно и прохладно...
Виктор взвёл курок нагана и открыл дверь в избу, зная, что сейчас он окажется на кухне...
А Галя мыла прошлогоднюю картошку и аккуратно складывала её в чугун. Увидев Виктора, и, остановив взгляд на оружии в его руке, она поняла всё и тихо-тихо проговорила: - Он - в горнице... Но только не здесь...
Виктор показал рукой, что всё понял и вошёл в (главную) комнату. Там никого не было. И тогда он решительно отдёрнул занавеску в горницу.
Лейтенант оказался небольшого, даже маленького, роста, щупленький, неказистый... И для чего Гитлеру такие воины?... Но что есть - то есть...
- Руки вверх... Хенде хох... Понял меня?...
Виктор говорил фразы нехотя,  зная, что сопротивления не будет.
Лейтенант безропотно поднял руки. В его глазах поселился страх...
- Вперёд, - Виктор указал стволом нагана на выход. - Давай, давай... И без шума. Иначе: сам знаешь...
На выходе Виктор встретился взглядом с Галей.
- Всё было тихо... Если что: скажешь - ушел, вышел, уехал... Говори: что хочешь: он никогда сюда не вернётся.
Галя испуганно всхлипнула, догадавшись о дальнейшей судьбе лейтенанта...
Валентин вёл допрос пленного, а Виктор охранял их беседу, внимательно всматриваясь и вслушиваясь в окружающий лес.
Услышав шум за спиной, Виктор стремительно развернулся, выставляя впереди себя ствол нагана.
- Убери, - отмахнулся устало Валентин. - Всё... Разговор с немцем закончен... Ничего-то он толком не знает... Хотя, в общем, рассказал: какие грузы прибыли на станцию... Но интересного мало... Что будем делать?
- Домой, на базу... Или ещё что надо сделать?
- Да нет... На сегодня - всё... Будет день - будет пища...
Валентин тяжело вздохнул... Виктор понял его и сказал: - Иди, я с ним разберусь...
Валентин ничего не ответил.  А что было отвечать? Враг - он везде враг...
Почему за чьи-то политические амбиции должны отвечать невинные  люди?... Зачем этому же лейтенанту земли на востоке?... Зачем ему эта смерть ни за что?... Убить бы всех, кто посылает людей на бессмысленную гибель. Всех, кто хочет чужой смерти. Всех, кто хочет властвовать... Начиная Македонским и заканчивая Трампом...
Выстрел прозвучал глухо и безропотно... И оборвалась ещё одна жизнь...

13.......... А на базе их всех ждала приятная неожиданость: вернулся Герман Лебесман - отец Веры.
Он пристально всматривался в каждого... Но более всего его взгляд задержался на Викторе: видимо, Вера  уже успела рассказать отцу всё, что случилось за последние дни...
Но и Виктор не хотел быть просто рядовым членом их отряда. И поэтому он поспешил сразу же внести ясность в отношения с  Германом...
- Я хочу вас спросить: кто теперь будет командиром нашего отряда?
- Я, - спокойно ответил Герман. - Объясню: почему... У меня больше жизненного опыта, я лучше знаю окрестности, у меня больше в округе надёжных людей... Вам, Виктор, нельзя быть командиром отряда по одной причине - вы очень жестоки. Нет, я не призываю вас щадить врагов, но послушав Веру и бабушек, я пришёл к выводу, что вами руководит месть, а не холодный расчёт. А чтобы победить врага нужно просчитывать и планировать... Вы поняли меня, Виктор?
- Да... Теперь я смогу быть свободен. Я устал!
- Да-да, отдыхайте... Через час мы определим караульных на ночь...
Виктор медленно побрёл к своему шалашу. но отдохнуть ему не удалось - его ждала Вера...
- Ты расстроился, Витя, - спросила она, стараясь встретится с его взглядом.
Виктор молчал, стараясь как можно яснее сформулировать фразу. Вера терпеливо ждала. Наконец Виктор сказал: - Да, я огорчен... Потому что я не считаю себя жестоким... Да, мною руководит месть... И пусть меня выгонят из отряда, то всё равно я буду убивать врагов. Буду убивать до тех пор, пока не убьют меня. Я никогда, пока жив, не прощу фашистам смерть моей семьи. Никогда!... Извини, но мне надо побыть одному.
- Да-да, отдыхай...
И они разошлись, каждый со своими невысказаными до конца мыслями - они уже испытывали симпатию друг к другу...
Наступило следующее утро...
- Значит, вы мне теперь не доверяете? - хмуро спросил Виктор, как только встретился с Германом.
- Я не доверяю твоему авантюризму, Виктор... Я очень хорошо понимаю тебя, но ты не в открытом бою. И у нас каждый человек  на счету... Я могу только поручить тебе диверсионные задания... И поручаю первое: взорвать станцию в Комарово.
- Но мы вчера взорвали "железку". И немцы теперь будут бдительнее!
- Возможно... Но, возможно и то, что  немцы не будут ждать удара сегодня. По логике они должны решить, что мы будем готовить следующую диверсию несколько дней... Хотя, кто их знает... Но станцию надо взорвать как можно быстрее. Уж слишком много эшелонов идёт через неё... Кого ты возьмёшь с собой?
- Колю Родионова, - не раздумывая, ответил Виктор.
- Хорошо. Готовьтесь... И пойдёте только вдвоём... В данном случае: чем меньше - тем лучше.
Через три часа Виктор и Николай добрались шоссе и остановились передохнуть. Забрались в густой кустарник - на дороге никого не было - и закурили...
- Витя, - осторожно спросил Николай, - ты расстроился, что Герман так поступил с тобой?... Я, к примеру, никогда не любил командовать, хотя и был  командиром отделения.  Сам в себе иногда не можешь разобраться, а тут ещё и за других отвечай.
- Значит, тебе повезло... А мне - нет. Я люблю командовать. Я люблю подчинять людей себе. Я знаю, что это плохо, но ничего не могу с собой поделать... И не люблю подчинятся. Мне, по сути, надо жить в одиночестве... Вот почему я и стремился в снайперы. На задании ты один. И только от тебя зависит и выполнение задания и твоя жизнь...
- Я не помню, где  это прочитал: что у человека в крови существует желание подчинять других и навязывать свое мнение. 
- Так: так оно и есть, - усмехнулся Виктор. - Ладно: пошли.
... Но на станцию им пробраться не удалось - охранялась она очень хорошо. Её  мог разрушить только очень большой отряд или налёт авиации.
И вот, не выполнив задание, Виктору и Николаю пришлось возвращаться  обратно. Но чтобы не тащить  взрывчатку обратно, Виктор предложил закопать мешок недалеко от деревни.
- Опасно, - возразил Николай. - Свежий "схрон" могут легко заметить.
- Тогда... А занесём к Гале Синициной, - нашёл выход Виктор. - Она вне подозрений. Среди тряпок каких-нибудь зароет - и всё.
- А убитый тобою лейтенант. А если она под подозрением?  И если за её домом сейчас следят?... Мы просто её погубим. Да и сами...
- Коля! - воскликнул Виктор. - Если всего бояться - "если, если, если" - то лучше сидеть всю войну и никуда не выкуркивать!... Рисковать надо. Бороться... Так и войну проиграем, если всего будем бояться. Пошли!
"Аусвайсы" или иначе: удостоверения личности у них были безупречны - позаботился ещё неделю назад Валентин. Так что, припрятав на время мешок среди мусорной кучи, наши герои направились к дому Гали Синициной.
Но дома Гали не оказалось. Только её мать...
- Ты - партизан? - женщина хмуро  разглядывала Виктора. - Это ты порешил нашего постояльца-лейтенанта?... Зачем?!... Зачем тебе нужна была смерть этого интенданта?... Галю вчера забрали гестаповцы. Пытаются выяснить: не причастна ли Галя к этому убийству... Её ведь обратно не отпустят. Они убьют её. Им нужно напугать остальных.... Уходите!... Уходите!!!...
Николай первым направился к дверям. Виктор хотел что-то сказать в своё оправдание, но передумал и последовал за Николаем. Они вышли на крыльцо...
Напротив, в пяти метрах стояли два немецких солдата с винтовками наперевес и высокий мужик с повязкой полицая на рукаве.
- Руки подняли... Быстро! - полицай вытащил из кармана пистолет.
Николай безропотно и покорно тотчас же поднял руки. Виктор не торопился, понимая, что сразу его убивать не станут - им нужны пленные и сведения: кто? откуда? и зачем?...
- Подожди..., - Виктор начал поднимать руки, одновременно сделав шаг к полицаю. - У меня есть документ. Я лоялен к новой власти. Вот: посмотри, - и Виктор полез в карман брюк.
Он видел, что полицай сомневается: что в своих действиях, что в своих словах. И играл на этом.
- Так вот, он-мой документ,- сказал Виктор, но вместо документа  стремительно вытащил из кармана уже взведённый пистолет...
Полицай упал сразу. Одного из фашистов пуля тоже нашла сразу. Но второй успел выстрелить. Он испугался и просто нажал на спуск. и пуля попала в Николая. И прямо с сердце. Но и второй фашист, пусть и чуть с опозданием, нашёл свою смерть на чужой земле.
Виктор несколько долгих мгновений смотрел на финал короткого боя, но тут на крыльцо выбежала мать Гали.
- Что ж вы натворили?! ... Они теперь и Галю и меня повесят... Уходите! ... Уходите, умоляю вас... Ой, что теперь будет...
- Идите за мной, - приказным тоном сказал, почти прокричал Виктор. - Ничего не берите, в отряде найдётся всё. Быстрее! Дочь вашу уже не спасти. Они, всё равно её не выпустят. Быстрее, чёрт возьми!
Женщина, загипнотизированная словами и тоном голоса Виктора, покорно пошла за ним...
Всё время, что они добирались до отряда, Виктор думал о том, что он натворил. И всю вину за то, что случилось, он возложил на себя. Особенно, смерть Николая...
- Ну и что мне теперь делать с тобой? - Герман медленно опустился на табуретку.
Мать Гали он, как смог, успокоил и отдал в руки старушек.
- Посмотри сам, что ты натворил, - выговаривал Герман Виктору. - Зачем тебе нужна была смерть этого лейтенанта?... Да пусть бы он жил. А теперь... Гали нет, Николая нет... Две смерти за одну вражескую... Так что скажешь, Виктор?
- Я ухожу из отряда. Буду воевать один. Не бойтесь, Герман, я никому не выдам место расположения отряда. У меня хватит сил выдержать любые пытки. Хотя, надеюсь, что не дамся им в плен - один патрон оставлю для себя.
- Ну и дурак, - Герман встал с табуретки и начал мерять шагами землянку. - Один ты много не навоюешь. Сколько ты убьёшь фашистов? Двух, трёх, четверых?... А их надо убивать десятками, сотнями!... Иди, поешь, выспись и, главное, подумай! Очень сильно подумай. Разберись, в конце-концов, в себе. Пойми: кто ты. И что ты ещё можешь, кроме мщения. Да, у тебя горе, трагедия. Но не кидайся, не подумав. Вначале думай, потом делай. В любой ситуации... Всё. Иди.
Виктор вышел из землянки и, избегая всех, дошёл до своей постели и. не раздеваясь, плашмя упал на одеяло.
Он проснулся глубокой ночью... Долго лежал, думая над тем, что делать. Наконец решился.
Положил в котомку полбуханки хлеба, бутылку с водой. Десятка три пистолетных патронов. Надел полушубок. При тусклом свете лампы написал на листке: "Передайте Герману: я ушёл".
И тихо вышел из землянки, постаравшись не разбудить разведчиков.
В карауле стоял Саша. Виктор обошёл его стороной и быстро направился к шоссе.
Дойдя до завала, остановился и присел на лежащий ствол. Искать в темноте проход было трудно, да и не зачем - всё равно надо было ждать рассвет. А там...  Размышлять о том, что делать дальше - не хотелось. Поживём-увидим... И задремал...
А проснулся тогда, когда солнце уже поднялось над завалом.
- Чёрт! - Виктор быстро поднялся и начал искать проход в завале. Выбрался на обочину шоссе.
"Ну и что дальше?"- пронеслась умная мысль в голове. Но возвращаться в отряд... Эту мысль он отмёл сразу. Если поступил - как поступил, то нет смысла переделывать, - попытался он успокоить себя. Гордость не позволяла ему вернуться. И что оставалось делать? Надо было придумать себе такое дело, которое смогло бы его реабилитировать перед всеми. Но какое?...
"Спасти Галю", - пришла в голову неожиданная мысль. А почему бы и нет. Я виноват в её плене, мне и исправлять положение.
Утвердившись в своём решении, Виктор зарядил все четыре обоймы и  направился в Комарово.
Но в деревне ему появляться было нельзя. Он притаился за крайними домами и вскоре окликнул пожилую женщину. Та возвращалась из леса, нагруженная охапкой веток.
- Эй!... Иди сюда!... Да не бойся, я свой...
Женщина услышала призыв Виктора. И, видимо, не удивившись, сбросила вязанку веток с плеч, подошла к нему.
- Здравствуйте, - Виктор чуть склонил голову.
- Здравствуй, - без усмешки, а очень серьёзно, ответила женщина и замолчала. ожидая продолжения беседы.
- Мне нужно знать: когда казнят Галю Синицину?
- Сегодня. Полицаи уехали в район - вызвали их, почти всех - и поэтому казнь перенесли на вечер. Она тебе кто?
- Человек, который пострадал от моей глупости.
- А... значит это ты прибил лейтенанта. Молодец... И что ты хочешь?... Чтобы я помогла тебе вызволить Галю?
-Да.
- А ты хоть спросил: кто я?... Может я твой первый враг, а ты мне такой секрет доверяешь.
- У меня нет выхода... А ты кто?
- Я - жена старосты... , - без пафоса ответила женщина.
- Значит мне очень хорошо повезло, -   хмыкнул Виктор.
- А ты уверен? - просила женщина.
- Да, - спокойно ответил Виктор. - Просто думаю, что человек на грани  жизни, вряд ли будет лгать.
- Я поняла тебя, - ответила женщина. И добавила: - Ну что: тогда пошли... Вязанку только прихвати... А то: языки есть в деревне....
- Понял, - Виктор взвалил вязанку веток на себе спину и двинулся следом за женой старосты.
Уже в доме, женщина спросила: - Может есть хочешь? Картошка варёная есть.
- Нет!... Только воды если...
Она подалала ему ковш с водой. И пока Виктор пил, женщина молчала.
Но вот Виктор напился и выжидающе уставился на женщину. Та молча  ушла в горницу и вскоре вернулась держа в руках пиджак с повязкой "polizen" на рукаве и кепку.
- Надевай, - она протянула ему вещи.
Виктор никак не возразил, а просто натянул на плечи пиджак и нахлобучил на голову кепку. Посмотрел на своё отражение в зеркале. Хмыкнул: - А похож...
Женщина никак не среагировала на шутку Виктора, а просто шагнула за порог: - Пошли.
Виктор дождался пока его попутчица перешагнула порог, чуть приостановился: взвёл курок нагана и проверил наличие "лимонок" в карманах брюк.
Они, без проишествий, дошли до сарая в котором держали заключённых.
Сарай охраняли двое полицаев. Один из них, увидев Виктора, радостно заулыбался и кинулся с объятиями.
- Витька!... Ты тоже с нами!... Молодец!...
- А ты-то тут как оказался? - Виктор изумился, увидев старшего пионервожатого своей школы в форме немецкого полицая.
- Жизнь, Витя... Жизнь... Никто не знает - как всё повернётся... Да и ты - я смотрю - не у красных...
- Ладно, потом переговорим... Открывай сарай. Мы за Синициной пришли.
- Без личного приказа коменданта - нельзя... Бумага нужна с подписью... Вон: жёнка старосты подтвердит.
- Открывай, - хмуро проговорила жена старосты... - Велено воды ей дать, чтобы не сдохла до вечера.
- А это правильно, Нина Юрьевна... А то ещё и до виселицы не  дойдёт... Петька, открывай!...
Петька послушно  открыл дверь и тут же получил пулю в спину....
Старший пионервожатый секунду изумленно смотрел на Виктора, но потом мгновенно сдёрнул с плеча винтовку. Но опоздал: пуля нашла и его...
Виктор отстранил жену старосты от дверного проема.
- Так! Галя Синицина ко мне! Остальные - разбежались по  сторонам!
Галя выбралась из сарая, узнала Виктора. Но потом узнала и жену старосты.
- Витя! Это же враг! Убей её.
-Остынь... Она спасла тебя от смерти... Ну что, Нина Юрьевна? Вы с нами или как?...
Жена старосты усмехнулась и достала из кармана пистолет.
- Меня, всё равно, расстреляют... Прощайте...
И она нажала спуск...
Но Виктору было не до сантиментов.
- Пошли, Галя... Тут и без нас разберутся.
- Куда? - Галя, всё ещё, не могла поверить в своё освобождение. - Мне ещё надо маму спасти.
- Мама твоя в партизанском отряде. И скоро ты её увидишь... Идём скорее, а то, не дай чёрт, фашистов нанесёт.
Они без приключений выбрались за околицу. И Виктор с огромной ненавистью сдёрнул с головы кепку, с  плеч пиджак...
Они добрались до прохода в буреломе. Виктор провёл Галю через своеобразный туннель, а потом указал ей направление: - Иди к тем берёзам. Никуда не сворачивай. Придёшь в отряд... ну там понятно - мама тебя встретит.
- А ты куда?... Вы разве не пойдёте в отряд?
- Нет. Не пойду... Я теперь сам по себе... Всё! Не надо лишних вопросов. Иди, - и Виктор быстро нырнул в проход.
Укрывшись на обочине дороги, Виктор закурил и задумался...
А может ему вернуться в отряд?... Что он сделает один?... Ну убьёт пару-тройку десятков фашистов. И всё. Везение не может продолжаться бесконечно. И его найдёт вражеская пуля... А хотелось - и безмерно хотелось - убивать, убивать и убивать врагов... Вернуться в отряд?... Пойти на попятную... Виктору вспомнилась одна пословица. Или поговорка? Не суть важно: что, а важен смысл... Легко сломать один прутик, но очень трудно сломать связку прутиков... И не ослабил ли он эту связку, решив покинуть отряд?...
Виктор просидел на обочине весь вечер, Всю ночь. И когда только над верхушками елей поднялось солнце, он принял решение: встал и пошёл в отряд...

Ему повезло: до самой Победы Виктор ни разу не был ранен. Ему поручили через полгода после возвращения в отряд создать группу снайперов. Очень много фашистов погибло от рук снайперской группы партизанского отряда "Победа" под командованием Виктора Сергеевича Смирнова. Не зря же в отряде шутили: " А почему ему везёт? Да имя у него Виктор: победитель".
Октябрь 2019.