Игра в догонялки - Тюренн против Цезаря

БИТВЫ ТЮРЕННА С РАЗНЫХ КОЛОКОЛЕН.  Часть 5. РЕТЕЛЬ 1650


«Sed fortuna, quae plurimum potest
cum in reliquis rebus tum praecipue
in bello, parvis momentis magnas
rerum commutationes efficit…»

Юлий Цезарь




Великий римский полководец при рассказе о поражениях своих войск нередко ссылался на превратности военного счастья и резкую переменчивость фортуны. Тюренн прочел труды Цезаря еще в детстве, причем в подлиннике (об этом известно из его писем), и в роковом для себя 1650-м году мог убедиться в справедливости идей римлянина на собственном опыте: если всего 2 года назад он проворно гонял врагов (см. предыдущий очерк про Цусмарсхаузен), то теперь уже ему самому выпал неблагодарный жребий убегающего. 
Так, 369 лет назад, 15 декабря 1650-го, после недолгой погони, Тюренн был вынужден принять бой у высот близ Соммпи на реке Пи во Франции и потерпел полное поражение. И, что самое примечательное, его победителем оказался никто иной, как… Цезарь.


«BELLUM CIVILE» ПО-ФРАНЦУЗСКИ: AUT CAESAR, AUT… TURENIUS

Речь идет о графе дю Плесси Прален, впоследствии герцоге и пэре де Шуазёль (Cеsar, dnc de ChoiseuI, comte du Plessis-Praslin, 1598-1675), крестнике другого Сезара – Вандома, сына Генриха IV [1, p^^]. Cеsar, как понимает читатель, это французский вариант имени знаменитого римлянина, и в нашей дореволюционной литературе, не всегда щепетильной до фонетики, дю Плесси, бывало, называли попросту «Цезарем» вместо более точного «Сезара». В целом, отечественной историографии про дю Плесси известно немного, а его военные дарования оцениваются невысоко: «В декабре 1650 г. Тюренн неожиданно для многих потерепел (опечатка в издании) сокрушительное поражение при Ретеле от королевских войск, которыми командовал средний по военным дарованиям военачальник, будущий маршал дю Плесси-Прален», - можно прочитать у С. Т. Минакова [2, с. 26]; здесь у автора ошибка – дю Плесси к декабрю 1650 уже 5 лет как был маршалом. Во Франции его оценивают иначе: «Du Plessis, а coup s;r, est un tacticien et un stratege hors-pair sur le thе;tre d;opеration» [3, p. ].

Он начал карьеру примерно в том же возрасте, что и его будущий соперник из Седана: в 14 лет назначен лагерным мэтром, набрал полк. С ним юный граф де Прален участвовал в войнах с гугенотами, а затем был перекинут в Италию, которая и станет для него главным местом службы. Если сравнить скорость подъема дю Плесси по лестнице военных званий с Тюренном, то мы станем очевидцами еще одной игры в догонялки, где виконт поначалу выступал, будучи на 13 лет младше графа, догоняющей стороной. Дю Плесси, однако, подвело то, что, в отличие от конкурента, он явно «засиделся» в полковниках; также его продвижение в военных званиях на 3 года притормозила дипломатическая работа. В результате он стал лагерным маршалом не просто в том же году, но в один и тот же день вместе с виконтом – 21.06.1635.
Уже на следующем этапе этой заочной гонки обозначится небольшое отставание дю Плесси – Тюренн станет генерал-лейтенантом на несколько месяцев раньше (1642). Игра в догонялки по части званий к тому моменту перестанет быть заочной, поскольку Тюренн с 1639 г. послан в Италию, где вместе с дю Плесси провоюет до 1643 г (с перерывом на 1642, когда виконта перекинули в Испанию). Здесь начинается их открытое соперничество: в период командования армией д’Аркуром один будет поставлен над пехотой, другой – над кавалерией, а при принце Томмазо в 1643 г. войско фактически разобьется на 2 самостоятельных корпуса под их командованием. Если исходить из мемуаров дю Плесси, его отношения с Тюренном должны были не задаться с самого начала: когда назначенному командующим Итальянской армией д’Аркуру (1639) якобы было приказано едва ли не во всем советоваться с дю Плесси, последний поделился с Ришелье опасением, что это вызовет « la jalousie des autres marеchaux de camp de l’armеe; savoir, M. de Turenne et M. de La Mothe-Houdancourt, qui, ayant beaucoup de mеrite, ne pourroient pas souffrir que le comte Du Plessis par;t avoir plus de crеdit qu’eux dans l’armеe» [4, p. ]. Кардинал успокоил графа, а в дальнейшем умело подбросил дров в костер его обозначившегося противостояния с виконтом.
Ведь именно ему Ришелье доверил миссию арестовать старшего брата Тюренна - герцога Буйонского, когда тот примкнул к заговору Сен-Мара (1642). Граф справился, а тому, как пелось в известном советском фильме, кто кардиналу служит верно, полагалась награда: в генерал-лейтенанты дю Плесси был произведен аккурат после ареста Буйона [3, p. ]. Как мы рассказывали ранее (см. «Слово о полку Тюреннове»), не Тюренн, а именно дю Плесси завершил осаду Трина в 1643. Несмотря на равенство по званию с Тюренном, дю Плесси во время осады просил Томмазо поставить виконта под свое командование (то, что Тюренн получил звание генерал-лейтенанта чуть раньше, никакой роли тогда не играло – принципу roulement было еще далеко до своей отмены). В качестве обоснования просьбы дю Плесси ссылался на свой больший опыт в осадах. Узнавший об этом Тюренн был, понятное дело, задет [5, p. 1$].
По окончании кампании 1643 г. боевые пути обоих на несколько лет разошлись: Тюренн отправится в Париж давать клятву маршала и получать армию для действий в Германии, а дю Плесси останется в том же звании и на том же театре войны. Пройдет еще почти два года, прежде чем он догонит Тюренна – после небольшой командировки в Каталонию в 1645 г. ему будет дарован заветный маршальский жезл. Таким образом, если Тюренн стал маршалом в каких-то 32 года, то дю Плесси только в 47 лет. Он продолжал служить все в той же Северной Италии и только в 1648 покинул эту страну, где провел с перерывами почти 20 лет – во Франции разгоралась «bellum civile» - Фронда, и Мазарини по такому случаю скоро понадобятся услуги человека по имени Цезарь.
После перехода Конде и Тюренна на сторону Фронды дю Плесси стал одной из главных шпаг королевского двора, что поспешил осыпать его милостями: в мае 1649 «le Roi le nomma Gouverneur de Monsieur, premier Gentilhomme de sa Chambre, Chef de ses Conseils, Surintendant de ses finances» [6, р. 556-57]. В мае 1650 г. последовало назначение командующим Северо-Восточным фронтом – т.е. «l'armеe de Flandre, de Champagne, & des frontieres du Luxembourg» [6]. На дю Плесси выпала ответственная задача сдерживать испанцев и примкнувшего к ним Тюренна на данном театре, пока Мазарини был занят Бордо. Словом, граф был на пике фавора и не подвел возложенных на него надежд: кампания 1650 стала его поистине звездным часом.



НЕ ХАЛЯВЩИК, А ПАРТНЕР: EL FRONDISTA TURENА в роли "приглашенной звезды" у испанцев


Измена Тюренна французскому королю и его союз с королем испанским – один из наименее освещенных эпизодов биографии маршала. Мы уже видели ранее (см. «Слово о полку Тюреннове»), как Тюренн старался предать забвению роспуск своего полка, и стремление это можно перенести на весь период участия на стороне Фронды (1649-51). (Биографы Тюренна относились к такому желанию с почтительным пониманием и показывали своим читателям этот двухлетний отрезок в режиме ускоренной перемотки; лишь немногие останавливались на нем обстоятельно). Правда, сам маршал в мемуарах все-таки объяснил суть и логику своих поступков в эту щекотливую пору, пусть и не так подробно, как хотелось бы.

Во фр. историографии нет недостатка в работах о Фронде в целом, но военная канва интересующего нас периода описана куда скуднее политической. Судите сами: небольшая, на сто с лишним страниц, брошюра Пьепапа о кампании 1650 в Шампани, изданная в конце позапрошлого(!) века по-прежнему сохраняет печальный титул единственной монографии об этом походе восставшего Тюренна [7].
Леонс де Пьепап (1840-1925) – майор на момент выхода книги, а впоследствии генерал - писал свой труд с патриотических позиций и предполагал наличие патриотизма и у Тюренна. Автора можно частично понять: тогдашняя Франция, после унижения 1870-71 гг, переживала период обострения патриотических чувств и настроений. Только вот уместно ли говорить о патриотизме в современном смысле применительно к эпохе Тюренна? Или, правильнее сказать, был ли Тюренн патриотом? Если да, то патриотом чего именно? Этому вопросу в замечательной книге Ж. Револя «Тюренн. Военно-психологический очерк» даже посвящена специальная глава, к которой мы и отсылаем заинтересованных читателей [8]. Нам же важно отметить, что виконт – уроженец княжества, формально независимого на момент его рождения от Французского королевства, и что он в итоге добился для себя (изначально для брата, если быть точным) титула «иностранного принца». Какое же чувство патриотизма должно было его связывать в таком случае с Францией? Но Пьепап непреклонен - «son patriotisme va cеder aux passions du moment»; он осуждает Тюренна за измену Франции («прославленный полководец был бит, поскольку на короткое время покинул французские знамена, что не могло принести ему счастья»). Зато как военный Пьепап внимателен к численности и боевым порядкам сторон, тактическим деталям сражения, что делает его работу весьма полезной.
Уже упомянутый выше Револь в своем труде столетней давности довольно пристально рассмотрел Тюренна как фрондера: причины недовольства, влияние сестры Конде и моральная оценка. Беранже прекрасно разобрал политическую канву событий; из современных работ это самый подробный анализ фрондерской эпопеи маршала [5]. Можно назвать еще доклад полковника Костантини «Тюренн и Фронда», опубликованный в сборнике «Тюренн и военное искусство», но он слишком общ [9].

С испанской стороны до нас дошел важнейший источник – письма графа Пеньяранда к королю Испании, через которые прослеживаются трудные обстоятельства переговоров Тюренна с испанцами в первые месяцы 1650 г. [10]. В свете этих документов виконт предстает расчетливым и неподатливым партнером, который только и делал, что постоянно просил подкреплений и денег, а взамен не спешил давать никаких гарантий. Пеньяранда относился к такому компаньону с недоверием; в одном из своих писем Филиппу 4, еще в разгар переговоров с мятежным маршалом, он предупреждал в духе фразы из известного фильма «этот нехороший человек предаст нас при первой опасности»: «…el vizconde de Turena promete y d; su palabra al Pr;ncipe (Конде) de no dejar las armas que ha tomado hasta la entera libertad del Pr;ncipe de Conde ; hasta que el Parlamento de Par;s le declare por criminal; …aquella cеdula del vizconde de Turena me parecia llena de cautela y de falsedad: lo primero porque sujetaba la ignominia del Pr;ncipe al arbitrio y juicio del Parlamento; lo segundo porque con aquella restricci;n dejaba siempre la puerta abierta para su Tratado particular…»
И хотя Тюренну удастся убедить испанцев в том, что он не халявщик, а партнер, история подтвердит обоснованность опасений Пеньяранда: виконт, как известно, в 1651 г. «расторгнет договор» с испанцами «в одностороннем порядке».
В общем, из испанских источников становится понятным хрупкость и недолговечность этого союза: испанцы понимали роль и обязанности «приглашенной звезды» явно намного шире, чем сам Тюренн.


МЕСТО СЕЧИ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ?

Битва при Ретеле – название довольно условное, поскольку произошла она на самом деле примерно в 40 км от указанного города. Дело в том, что кардинал Мазарини, находившийся при армии во время осады Ретеля, не сумел из-за болезни отправиться в погоню за Тюренном и в день боя оставался в городе. Вскоре после сражения он решил добиться привязки этого триумфа к Ретелю. Из письма кардинала 18 декабря: «J'avois oubliе de vous dire qu'encore que le combat ne se soit donnе qu'а cinq ou six lieues d'icy (от Ретеля), neantmoins comme il n'a estе causе que par le siege de cette place, qui avoit attirе M. de Turenne а son secours, M. le Mareschal et tous les officiers de l'armеe tesmoignent desirer qu'on l'appelle la bataille de Rethel» [11, р. ]. Эта уловка дала сюжет для новых «мазаринад»: кардинала моментально обвинили в желании «примазаться» к победе, обозвали «отсутствующим победителем», который выигрывает, находясь вдали от поля боя.
Надо признать, что кардинал преуспел в своем замысле поменять постфактум место встречи, и во французской литературе лишь крайне редко встречается второе название битвы - «Affaire de Sommepuis», что является более точной локацией. На картах 17 века это селение именовалась Sommepy. Местность, на которой развивалась погоня и битва, прекрасно представлена на современной этим событиям карте 1650 г.

(Карта доступна по ссылке)
http://static.diary.ru/userdir/2/2/1/7/2217481/86572443.jpg


ВЕРСИЯ ТЮРЕННА: « …L’affaire… de Rhetel est venue de m’;tre trop fiе а la lettre du gouverneur, qui promettoit de tenir quatre jours, le jour m;me qu’il se rendit. » [12]

Так Тюренн, согласно Сент-Эвремону, отвечал на вопрос о причинах своего поражения при Ретеле. Как видим из заглавной цитаты, неявным виновником поражения на этот раз выступает комендант гарнизона Ретеля, который не оказал письменно обещанного им длительного сопротивления.

После взятия Музона Тюренн не хотел допустить ухода испанской армии во Фландрию и пытался склонить Фуэнсальданью оставить её всю между Маасом и Эной, но не вышло. В итоге Тюренн остался один - то есть только со своим небольшим корпусом, слабое состояние которого не преминул показать, морально готовя читателя к последующим печальным событиям. Правда, эрцгерцог оставил кое-какой гарнизон в Ретеле, так что в случае осады города был шанс поспеть на выручку и ударить в спину подмороженной вражеской армии («…trouver l'armеe sеparеe dans les quartiers autour de la ville, et que les trenchеes fussent ouvertes, et lе canon engagе dans les bateries, ce qui affoiblit tousjours beaucoup» [13]). Поэтому, когда осада действительно началась, Тюренн считал, что у него есть 2-3 дня, а если верить вышеприведенной цитате Сент-Эвремона – все 4. Каково же было его удивление, когда он узнал 14-го декабря от пленных, что город уже сдался. Однако Тюренн простоял еще 7-8 часов в развернутом боевом порядке (напомним, стояла декабрьская ночь, навряд ли теплая), пытаясь узнать судьбу города путем выстрелов из орудий, и только потом начал отход по тому же пути, каким пришел.

Настало время обратиться к карте и прояснить этот путь Тюренна. Пьепап называет некоторые пункты, позволяющие прочертить его маршрут на выручку к городу и понять, что он действительно двигался очень быстро. Однако в книге упомянутого французского исследователя явно ошибочно утверждается (возможно, небрежность издательства), что Тюренн после Живри достиг города Бретонкур, который несколькими страницами ранее назван совсем по-другому – Бертомоном. Важно подчеркнуть, что Тюренн подошел к городу именно по левому берегу Эны, в то время как Бретонкур расположен на правом, к востоку от Ретеля, и если бы мятежный полководец приблизился с этой стороны, ему пришлось бы пересекать довольно широкую реку дважды – сначала для подхода к Ретелю, затем для отступления по равнине Бурк. Учитывая, что путь отхода Тюренна планировался через Гран Прэ, то, будь он близ Бретонкура, ему просто не было бы смысла переходить Эну, он двинулся бы по правому берегу реки, прикрывая ею правый фланг.

https://i.ibb.co/S5fq98n/image.jpg
Схема погони Цезаря за Тюренном. На основе карты с Галлика

События, непосредственно побудившие Тюренна принять сражение, описаны весьма кратко и туманно. Кор. армия наступала на пятки («а une demie portеe de canon») и в итоге Тюренн был принужден к битве - «quoique les forces ne fussent pas еgales, on ne pouvoit prendre autre parti que celui de combattre». Еще раз обратимся к карте, чтобы лучше понять положение и варианты действий отступающего полководца. Маршруты движения обеих армий от Ретеля несколько различаются в реконструкциях Арди де Перини и Пьепапа. На рисунке, что мы сделали на основе французской карты 1623, маршруты воспроизведены по реляциям и мемуарам сторон, посты кроатов и план отступления – по сведениям Перини, обходной маневр дю Плесси – от С(е)мид до Соммпи – по предположению Пьепапа. Из рисунка можно понять, что у Тюренна, намеревавшегося было переправиться через Эну у Vouzy, ввиду быстрого появления кор. армии уже не оставалось времени на это и грозило обернуться полным разгромом при переправе. С другой стороны, продолжить отступление дальше по равнине на юг виконт тоже не мог – это грозило разгромом по частям в худших традициях Тутлингена. Дю Плесси, по правде говоря, едва не добился того, что не удалось Мерси при Мариентале – «se pouvoir trouver au milieu de tous leurs (тюренновых войск) quartiers, et les dеfaire les uns apres les autres» [4, р. ]. К чести Тюренна, он снова сумел собрать разбросанные на ночлег по разным селениям войска и организовать оборону, зацепившись за одну из возвышенностей близ Соммпи. В этом ему помог и сам дю Плесси, который отверг предложение Розена ударить сразу и напрямик (т.е., надо полагать, от С(е)мид прямо по развертывавшимся вражеским частям вблизи Соммпи) и в течение двух часов пытался переманеврировать противника, обойти его боевой порядок с фланга. За эти 2 часа Тюренн успел, очевидно, собрать еще больше войск (разве что лотарингцы еще не поспели) и своевременно передвинуть и/или повернуть свой боевой порядок фронтом к врагу. Бесценен горький опыт Мергентхайма!

* * *
Итак, Тюренн атаковал левым флангом – здесь у него находилась лотарингская кавалерия. Он дает свое объяснение передвижениям в боевом построении врага, разную трактовку которых мы приводим при разборе версий дю Плесси и Пюисегюра: марш пехоты на правый фланг признается своевременным и объясняется необходимостью подкрепить угрожаемый участок ввиду удара лотарингской кавалерии.

Лотарингские эскадроны атаковали 3 французских и «presque touts les escadrons de l'armеedu Roi de la premiere ligne furent rompus, mais avec une si grande rеsistance, que l'on estoit presque aussi rompu qu'eux». Так завуалировано Тюренн показывает неуспех атаки лотарингских эскадронов, которые не смогли справиться с французскими и в итоге пришли в «dеsordre». А с приходом второй линии кор. армии стало настолько плохо, что Тюренну пришлось лично окунуться в гущу борьбы: «M. de Turenne, qui avoit voulu mener les escadrons de la premiere ligne а la charge, et puis retourner а la seconde ligne, fut obligе par la grande rеsistance а se mesler…». Предводимая им атака якобы достигла уже вражеских пушек и эскадронов второй линии, когда дал о себе знать провал на правом фланге.

Развитие событий на этом участке Тюренн тоже дает туманно: поначалу командовавший там Лаво имел успех, потом был убит и все его войска, пройдя обязательную стадию «confusion», перешли затем в постыдный режим «fuite». Повторялась ситуация с Мариенталем: успех левого фланга Тюренна перекрывался неудачей на другом крыле, он в итоге оказывается посреди врагов, и снова этот неприятный момент, когда «des cavalliers lui demandant s'il vouloit avoir quartier». Отбившись с охраной от наседавших врагов, Тюренн попал из огня да в полымя – оказался среди вражеских эскадронов. Пришлось ему с капитаном охраны прикинуться офицерами армии французского короля – чего не сделаешь ради спасения?. И только полк Тюренна стойко держался в тот день и дрался до конца: « Toutes les deux aisles estoint rompues et l'infanterie ayant jettе les armes, exceptе le rеgimentde M. de Turenne…». Тюренн в условиях перерезанного пути пришлось спасаться «par les plaines de Champaigne». Он опасался, что его поражение приведет к утрате доверия со стороны испанцев; к счастью, обошлось. Оценки своих потерь Тюренн не приводит, но судя по количеству того, что ему удалось собрать после битвы, разгром был страшнейшим.

* * *

Так Тюренн потерпел второе по счету и самое болезненное поражение в карьере, о котором его недоброжелатели будут еще долго и охотно вспоминать. В одной из ядовитых песенок приблизительно середины 1660-х утверждалось, что он своими поражениями спас множество государств:

Il sauva par sa prudence
L'empire а Mariendal,
A Rethel, toute la France,
A Cambray, l'Escurial,
Et la m;me suffisance
Sauvera le Portugal [15].

Как видим, автор гениальной рифмы Mariendal-Escurial-Portugal, перепутавший близко расположенные Камбре и Валансьенн (наверняка под «Камбре» имеется в виду звонкое поражение 1656 г., а не попытка Тюренна взять Камбре в 1657 – масштаб этой неудачи явно не тот), записывал маршала не только в «спасители» Испании и Империи (правильнее – лишь одной Баварии), но и Франции. Аналогичной оценки значения битвы при Ретеле – уже без всякой ироничной гиперболы, свойственной желчным стишкам – придерживался и главный творец этой победы, который открытым текстом писал о спасении Франции.



ВЕРСИЯ ДЮ ПЛЕССИ: «Il ne s’est guеres veu vne plus signalеe & completе victoire» [16]

Точка зрения дю Плесси запечатлена, во-первых, в реляции о битве при Ретеле, во-вторых, в «Мемуарах», изданных в 1676 г., т.е. уже после смерти маршала, заботами его брата [4]. Впрочем, оригинальная рукопись «Мемуаров» не сохранилась [3, р. 1--], и, более того, у историков нет уверенности в их аутентичности [17]. Реляция и мемуары во многом перекликаются в описании событий, но много и уникальных сведений. Есть также еще один важный источник – мемуары Пюисегюра [18]. Жак де Шатене, маркиз де Пюисегюр (1600-1682), исполнял при дю Плесси в 1650 роль «начштаба»; за свои успехи в январе 1651 г. станет лагерным маршалом (до этого был подполковником и сержаном де батай; см. [6]). В мемуарах Пюисегюр выдвигает себя на первый план: оказывается, Мазарини то и дело испрашивал его совета касательно военных действий, и именно ему принадлежат все ключевые инициативы – от выбора Ретеля в качестве объекта наступления до судьбоносного решения преследовать Тюренна.

Начинаем с версии дю Плесси. В конце кампании 1650 г. он терпеливо выжидал, когда испанцы уйдут домой во Фландрию и Тюренн останется только со своим войском. Оценка численности этого войска после отделения испанцев, которая приводится в «Мемуарах» со ссылкой на Траси (13 000), кажется преувеличенной. Армия дю Плесси, в противоположность врагам, усилилась войсками, прибывшими с Мазарини из Гиени, и теперь можно было подумать о наступлении. Несмотря на приближение зимы, оставалось еще время «pour entreprendre quelque chose de glorieux» [4, p. 340]. Стояла задача не позволить Тюренну «vivre une bonne partie de l’hiver aux dеpens de la France, еtant soutenu par Stenay, Mouzon et Rethel». В своей реляции дю Плесси пояснил выбор стратегической цели: почему наступлению на Тюренна, что логически вытекало из вышеназванной задачи, была предпочтена осада Ретеля.
Дю Плесси отказался от возведения циркумвалационной линии, что, конечно, ставило всю армию в большую опасность; в «Мемуарах» он считает нужным перечислить веские причины отказа. Впрочем, несмотря на спешку Тюренна, комендант Ретеля делли Понти [19] проявил еще большую поспешность сдаться. Дю Плесси поторопил гарнизон с выходом, собрал все, что только было можно и построил войска в боевом порядке, где они и простояли всю ночь. Если Тюренн в мемуарах никак не намекнул про наличие перед ним развернутого королевского войска, то дю Плесси не просто утверждал близость обеих армий, но еще и пенял Тюренну, что тот не атаковал и не воспользовался удобной высотой на фланге, чтобы расстрелять противника из артиллерии.
Дю Плесси подчеркивает самостоятельность и мгновенность своего решения преследовать отходящего Тюренна. Надо ли было это делать? «Les principales raisons qui porterent le marеchal Du Plessis а chercher la bataille furent que les ennemis еtant venus pour la donner, et ne l’ayant pas fait, seroient bien еtonnеs de nous voir ainsi promptement sur eux». Хотя проигрыш сражения мог привести к потере Франции («…l’on pouvoit dire la France presque perdue»), сгущал краски маршал в мемуарах, важность не дать врагам перезимовать на территории Франции перевешивала эту опасность.
Погоня началась: войска, простоявшие всю ночь в боевом порядке, быстро двинулись и прошли за день несколько лье. К утру маршал разогнал тюренновых кроатов в их стоянке («c’est une chose peu commune qu’un quartier de Cravates f;t pr;t d’;tre enlevе par une armеe en corps»), чем невольно вспугнул врага: Тюренн стал сосредотачивать войска, хотя у него уже не было столько времени, как при Мариентале. Сама погода, если верить «Мемуарам», пришла на помощь фр армии: «le soleil ayant dissipе le brouillard, nous donna lieu d’en venir aux mains». Две армии после продолжительной погони, декабрь-месяц, солнце, рассеявшее туман накануне битвы – иной фр. полководец на месте дю Плесси сказал бы «Вот солнце Аустерлица!» - точнее, Соммпюи (Ретель = Ульм, делли Понти - Мак, Тюренн - Кутузов, дю Плесси - Наполеон). Имелись и свои Праценские высоты – холм, на котором Тюренн расположил часть своих войск, являлся ключевым. Пылкий Розен, у которого были свои счеты с виконтом, предложил ударить кулаком из тысяч кавалеристов, чтобы задержать сосредоточение и развертывание противника (см. карту), однако дю Плесси отверг это предложение. Он двинулся вправо, всем войском целиком, занял соседний холм и попытался – неудачно – взять Тюренна во фланг. Обходный марш нарисован на карте в реконструкции Пьепапа – от С(е)мид маршал повернул сначала направо, затем резко влево, к реке Пи. Как видим, был сделан довольно приличный крюк, не достигший цели: противник предпринял соответствующие контрманевры или передвижения, а главное, сгорели два драгоценных часа, которые наверняка помогли Тюренну подтянуть необходимые войска. Дю Плесси решил от маневра перейти к лобовому натиску на возвышенность – «aller attaquer les ennemis, sans considеrer la grande hautеur qu’il avoit а monter pour les joindre». Однако, не успела начаться атака кор. армии, как Тюренн сам перешел в наступление и покинул важную высоту. В «Мемуарах» дю Плесси очень подробно смаковал эту, на его взгляд, большую ошибку противника: «Le marеchal de Turenne... faisoit une grande faute de quitter la hauteur o; sa bonne fortune l’avoit placе...». И еще: « leur (войск Тюренна) dеmarche parut aussi extraordinaire que peu attendue, d’autant plus que puisque c’еtoit nous qui les cherchions, ils pouvoient bien croire qu’еtant si proche d’eux, nous ne laisserions pas еcouler la journеe sans combattre».

Что же стало, по мнению дю Плесси, причиной наступления Тюренна? Ложное впечатление беспорядка во фр. построении, вызванное тем, что командующий фр. армии
« …avoit dеtachе des mousquetaires des manches de ses bataillons pour en mettre des pelotons proche de ses escadrons ; et parce qu’il ne vouloit pas que les ennemis le pussent connotare dans sa marche, il avoit laissе les mousquetaires touchant aux bataillons, jusqu’а ce que l’on f;t pres de combattre; tellement que lorsqu’on les fit sеparer pour les joindre aux escadrons o; ils еtoient ordonnеs, il parut aux ennemis, par le mouvement de cette infanterie, que l’armеe n’еtoit point en bataille…». «Мушкетеры рукавов», как известно, при построении батальона могли примыкать к пикинерам с флангов; дю Плесси попросту хотел скрыть свой замысел усиления кавалерии пехотой, хотя для Тюренна это вряд ли могло стать большущим сюрпризом. При этом дю Плесси оставлял часть своих пикинеров без огневой поддержки…
Другое объяснение находим в реляции Пюисегюра: когда он построил боевой порядок, командир оказавшихся в центре французских Gardes Прадель указал на то, что его полк размещен не на своем «законном месте» - т.е. правом фланге. Пюисегюр попытался было доказать, что сейчас не до понтов: «… maintenant que nous sommes en prеsence des ennemis et si proche d'eux que leur canon donne dans nos bataillons, vous tirer du milieu et vous mettre а l'aile droite, faire venir Picardie а l'aile gauche, tirer Piemont de l'aile gauche pour venir aupres de vous qui auriez la droite, cela ne se peut sans courir risque de perdre le combat». Заметим характерный нюанс: рокировку Пикардийского полка на французскую гвардию Пюисегюр не мыслит без аналогичного перемещения Пьемонтского полка – тот стоял на левом фланге и его командир то же бы возмутился. Кстати, Пюисегюр был тесно связан с этим полком – там он командовал ротой, затем стал подполковником, а в дальнейшем, уже после Ретеля, дослужится до лагерного мэтра, т.е. командующего этим элитным формированием [6].

В общем, доводы Пюисегюра не помогли, и Прадель повторил свою просьбу. Мемуарист не приводит его слов, но можно попытаться понять логику. Ну и что, что такое перемещение опасно перед лицом противника? Ну и что, что это может привести к поражению и потерям? Тут речь идет о чести полка, а вы все со своими потерями…
Пюисегюр в итоге сдался, напомнив, правда, об ответственности: « Je lui dis qu'il pouvoit faire tout ce qu'il voudroit, mais que s'il en arrivoit mal il rеpondroit de sa t;te...».

В реляции дю Плесси нет и намека на такую рокировку полков: детально расписанный боевой порядок изначально помещает гвардейцев на крайний правый фланг (что, правда, не является железным опровержением показаний Пюисегюра). Тот же документ упоминает Праделя исключительно в позитивном ключе: отмечается его вклад наряду с другими лагерными маршалами. Мазарини, говоря о роли французских гвардейцев в битве, тоже хвалил их командующего: «les gardes ont merveilleusement bien faict et que tout le monde demeurе d'accord qu'on leur doit l'honneur de la victoire, et que Pradel, qui les commandoit, y a agi avec tout le c;ur et le jugement imaginables» [11].

Может, это все выдумка Пюисегюра? Ему, однако, доверяют серьезные люди: Сюзан [20, p. 54-55] и Арди де Перини [14]. Пьепап же склоняется к версии дю Плесси про мушкетерские манги.
И вот что интересно: Прадель в дальнейшем вместе с тем же полком будет служить под началом Тюренна, и тот накануне битвы в Дюнах оставит его вместе с ротами фр. гвардии в траншеях под Дюнкерком. В данной битве Gardes fran;aises, кстати, будут размещены хоть и на правом фланге, но не на самом краю, уступая место полку Бретань ; как будто Тюренн знал о поведении Праделя и решил от греха подальше не доверять ему командование в полевом сражении: мало ли, вдруг тот опять начнет «качать права» в самый неподходящий момент?

Однако пора вернуться к битве: Тюренн атаковал правое крыло кор. армии, но ход, равно как и тактические подробности этой атаки представлены у Тюренна, дю Плесси и Пюисегюра по-разному.
Слово дю Плесси: «Le marеchal de Turenne parut avoir le dessein, en еtendant son aile gauche plus que notre droite, de prendre en flanc les escadrons qui la composoient; ce que le marеchal Du Plessis ayant jugе, il еtendit aussi son aile droite pour еviter ce dеsavantage, et le fit m;me si bien en marchant aux ennemis, que leur dessein pour cette fois ne leur rеussit pas par le remede qui y fut apportе…». Из реляции можно понять, что всадники Тюренна разрядили свои пистолеты и зарубились с кор. эскадронами; дю Плесси запретил своим стрелять первыми и бросил их навстречу врагу, не ожидая атаки на месте. Поскольку у Тюренна в первой линии атакующего фланга наличествовало меньше эскадронов, чем у противника, он приказал «mettre les deux lignes de la cavalerie de son aile gauche en une». Разбирая сей маневр, исследователи приходят к выводу о сходстве этой атаки с действиями правого крыла французов при Рокруа: «Pour compenser cette infеrioritе il (Тюренн) « double » sa premiere ligne en dеployant six des escadrons lorrains de la seconde ligne а la gauche des Fran;ais ; il rееdite ainsi d’une certaine fa;on la man;uvre d’Enghien et Gassion а Rocroi» [20, p. 681]. Но атака Тюренна в итоге провалилась; видимо, трудно быть Энгиеном, по крайней мере, Энгиеном при Рокруа, тем более без Гассиона и имея перед собой далеко не Альбуркерке. Хотя и для дю Плесси отражение атаки обошлось дорогой ценой: судя по реляции, на подмогу первой линии правого кав. крыла сначала брошена вторая – не помогло; затем подтянуты эскадроны, помещенные между пехотными линиями – тоже не помогло; наконец, дело дошло до триариев – кав. резерва Линвиля. И это тоже не остановило настырного Тюренна. Батальоны дю Плесси оказались оголены, но, с его слов, вражеские кавалеристы не осмеливались врубаться в них.

Настал самый непонятный и туманный момент сражения. Каким образом, несмотря на тяжелейшее положение кор. армии, дю Плесси удалось избежать разгрома своего правого крыла? Продолжая анализ флангового маневра Тюренна, Шовирэ в вышеупомянутой докторской диссертации писал: «L’exemple de Rethel tеmoigne des limites des man;uvres de flanc. Bien que parfaitement rеalisе, le dеbordement n’a pas suffit а assurer la victoire а l’aile gauche. L’ennemi s’est montrе opini;tre. La premiere ligne dеfaite est revenue au combat, et la seconde ne s’est pas laissеe dеmoralisеe par le premier revers» [21, p. 682]. В общем, из описания дю Плесси становится ясно, что он снова собрал под прикрытием пехоты разбитые эскадроны, а затем «il fit donc un autre ordre de bataille; et mettant ce qii’il avoit de cavalerie aux deux ailes de son infanterie, il marcha aux ennemis…». Этого натиска «в другом боевом порядке» тюренновы войска уже не выдержали и бросились в бегство. Согласно «Мемуарам», пехота Тюренна бездействовала; реляция уточняет – все-таки пальнула разок, прежде чем попасть в руки кор. войск.
Бой на левом фланге в представлении мемуаров дю Плесси вообще имел анекдотичный характер: обе кавалерийские массы, словно сговорясь, обратились в бегство. Заметив это, дю Плесси решил усовестить отступающего Розена: мол, обернитесь назад - там враг тоже бежит, стыдно, товарищ! В реляции все серьезней: про постыдное бегство Розена здесь нет ни слова, а бой заканчивается окончательным разгромом тюренновых всадников.



КОНЕЦ ДОГОНЯЛОК: ТЮРЕНН и ДЮ ПЛЕССИ ПОСЛЕ РЕТЕЛЯ


Дю Плесси не сомневался в историческом значении своего успеха – он писал о «великой победе»; в мемуарах также заявляется о спасении Франции. Само собой, он рассчитывал на соответствующую масштабу триумфа награду – как говорится, Кесарю – кесарево. Но немедленных дивидендов не последовало; лишь в 1652 г. он станет Ministre d'Etat, а вот вручать ему обещанный титул герцога и пэра Мазарини спешить не будет. В «Мемуарах» по этому поводу не скрывалась досада: «…la promesse qu’on lui (дю Плесси) fit en ce temps-lа d’un gouvernement de province, accompagnеe de celle d’un brevet de duc et pair, n’eurent aucun effet apres tant de services». Пришлось дю Плесси временно довольствоваться одним лишь титулом «победителя Тюренна». Звание, разумеется, уже тогда почетное, хотя подлинная его ценность раскроется позже, после смерти побежденного, когда будут отчетливей видны величина его гения и значение успехов; к тому же окажется, что и носителей-то этого гордого титула крайне мало…

Главными же бенефициарами кампании 1650 г. окажутся 5 других воевод - господа Омон, Окенкур (оба - участники битвы) и еще трое. В самом начале 1651 им будет дарован маршальский сан. Столь массовой раздачи жезлов доселе не наблюдалось – если не считать «маршалов Лиги», которых наштамповал герцог Майеннский в разгар борьбы с Генрихом 4 ([17, p. ]; Беарнец впоследствии признает лишь 3 из них). Следующего аттракциона королевской щедрости придется ждать 24 года – в 1675 г., узнав о гибели своего лучшего маршала, Людовик «отчеканит» сразу 8 (!) новых – это будет знаменитая «monnaie de Turenne». Обе эти раздачи подчеркивают всю значимость Тюренна для королевского двора: его потеря – будь то временная, как в 1649-51, или безвозвратная в 1675 – приводила этот двор к стремлению компенсировать – в духе законов диалектики – качество количеством. Получалось, скажем прямо, не ахти.


Что было дальше? Тюренн, не нашедший себя в испанской команде, раскается, согласует обратный трансфер и сравнительно быстро выиграет конкуренцию среди маршалов за место в «стартовом составе». Остальным придется потесниться. Тяжелейшая военно-полит. ситуация заставит Мазарини закрыть глаза на еще совсем недавнюю и свежую в памяти измену Тюренна и предпочесть именно его в качестве «первой скрипки». А дю Плесси отойдет в тень; его военная карьера фактически закончится в 1653 г. взятием Сент-Мену, хотя кое-какие военные поручения будут перепадать ему и позже. Его долгая и преданная служба всё-таки удостоится искомой награды: в 166 г. он станет герцогом и пэром де Шуазёль. В историографии подчеркивают: карьера дю Плесси – образец верного служения королю, и в своих взглядах он предвосхитил правление Людовика 14 («Du Plessis a toujours voulu servir la France et il est demeurе fidele au Roi en toutes circonstances» [3]).


Что касается Ретеля, французы снова его благополучно потеряют: в 1652 г. город падет перед мятежным Конде. Зато через год он будет окончательно отвоеван у испанцев, и, учитывая всю любовь судьбы к ехидной иронии, проницательный читатель уже догадался, кто именно из французских полководцев это сделает. Да, всё спутает в кампании 1653 года насмешница Фортуна для своих любимчиков Конде и Тюренна: первый завоюет для испанцев Рокруа, символ своего триумфа, где он когда-то разбил их войска, не позволив взять город; второй отберет у испанцев Ретель, символ своего поражения, взятие которого 3 года назад он как раз не смог предотвратить…



* * *
Ну а мы, разобрав кампанию 1650 г., вплотную подбираемся к долгому и тяжелейшему противостоянию Тюренна с самым опасным из доселе встречавшихся ему соперников. Если еще совсем недавно маршал помогал завоевывать данному человеку прозвище Великого, то теперь ему придется сделать все возможное, чтобы оспорить и умалить это звание. Великий Тюренн против Великого Конде – таково будет главное дерби 1650-х. Подлинная Суперсерия, что растянется на несколько лет – с 1652 по 1658 гг. – и прикует к себе внимание далеко за пределами Франции и Испании. О некоторых встречах этой серии мы, скорее всего, и потолкуем в дальнейшем.



[1] Dictionnaire des marеchaux de France, du Moyen Age а nos jours. Perrin, 1988
[2] Минаков С. Т. Росский Тюренн. Орел, 2014.
[3] Ribiere Ph. Les mеmoires du marеchal Du Plessis // Stratеgique 2007/1 (N° 88).
[4] Mеmoires du marеchal Du Plessis // Collection des memoires relatifs a l'histoire de France...; Т. 57.
[5] Berenger J. Turenne. Paris : Fayard , impr. 1987
[6] Pinard. Chronologie historique-militaire… Т. 2.
[7] Piеpape Lеonce de. Turenne et l'invasion de la Champagne (1649-1650). Champion, 1889 – 115 р.
[8] Revol J. Turenne: essai de psychologie militaire. Paris: H. Charles-Lavauzelle, 1910
[9] A. COSTANTINI. Turenne et la Fronde // Turenne et l’art militaire. Paris : les Belles-Lettres, 1978.
[10] Colecci;n documentos inеditos para la historia de Espana. Tomo LXXXIV. Madrid, 1885. В этих письмах можно почерпнуть и ценные сведения об изменении численности войск Тюренна.
[11] Lettres du cardinal Mazarin pendant son ministere… Т. 3
[12] Oeuvres de M. de Saint-Evremond, publiеes sur ses manuscrits… T. 1. Amsterdam, 1726.
[13] Mеmoires du Marеchal de Turenne / publiеs pour la Sociеtе de l'histoire de France d'apres le manuscrit autographe appartenant а M. le marquis de Talhou;t-Roy par Paul Marichal / Paris : Renouard , 1909-1914.
[14] Hardy de Perini Edouard. Batailles fran;aises. Т. 4.
[15] Romancero de Champagne. Tome 4. 1863-1864. Наша датировка песенки серединой 1660-х гг. основывается на последней строчке – Тюренн до 1665 г. был ответственен за организацию помощи Португалии в ее борьбе с Испанией французскими «добровольцами».
[16] Relation de la prise et bataille de Rethel, envoyеe par le mareschal (duc Cеsar de Choiseul) du Plessy (- Praslin). 1650
[17] El Hage Fadi. Histoire des marеchaux de France а l'еpoque moderne. Paris, Nouveau Monde/DMPA, 2012.
[18] Puysеgur. Les guerres du regne de Louis XIII et de la minoritе de Louis XIV. T. 2.
[19] Имя этого командира исковеркано в источниках и историографии – «Дельпонти» у Тюренна, «Хуан де Липонти» в испанской реляции, «Дальи/Дельи Понти» у Беранже/Гонсалеса де Леона. На самом деле его звали Джованни делли Понти. Он командовал терцией при Рокруа, в 1649 г. стал сархенто хенераль де батайя и вообще являлся «homme de grande rеputation en Flandre» (мемуары Тюренна). Подробнее его биографию см. в электронном приложении к книге Mirecki и Palau «Rocroy : cuando la honra espanola se pagaba con sangre», откуда и содраны приведенные данные.
[20] Susane L. Histoire de l'ancienne infanterie fran;aise. T. 2. Paris, 1849.
[21] Шовирэ Ф. Кавалерийская атака от Баярда до Зейдлица [диссертация] Нант, 2009.