5. Про бабушек

Я нигде не училась более года в одной школе.  Никогда не имела близких школьных друзей и подруг. Вокзалы, станции, поезда, вагоны – всё это мелькало перед глазами, как калейдоскоп, путалось и не запоминалось. Основными были две точки – бабушка амурская и бабушка московская: соединившие невидимой нитью два узла в этом огромном пространстве. Прицепившись к этой нити накрепко , семье приходилось перемещаться туда и обратно, туда и обратно. Иногда застревая на год-полтора в какой-нибудь точке России, по пути на запад или на восток. Бабушки никогда не встречались. И никогда не интересовались друг другом. Были полюсами, которые не притягиваются, а с неимоверной силой отталкиваются друг от друга. Они были чужими по духу, по социальному положению, по отношению к окружающему миру, по отношению к внукам. Даже, внуки, были «от чужих» половинок. И это мешало, особенно меня, любить так незабвенно и горячо, как любят внуков. Ведь московская бабушка никак не могла поверить, что её сынок, выпускник лётного училища смог, не женившись, завести детей. Ну, мальчик, ладно. Вылитый отец. А вот девочка…

Амурская бабушка не понимала, что мама нашла в «москале». В деревне Леонида никак не могли принять «за своего». Мамина родня смотрела на него, слегка отступив назад, не подпуская близко к своим душам. Они наблюдали за зятем, как за обезьяной, которая выделывается и так и сяк, чтобы понравиться зрителям. А отец очень старался. Он называл бабушку «маткой», почему-то так было положено, а деда – батей.  На что дед покрякивал, отмахивался, бубня под нос, типа, какой я тебе батя, своих сынов хватает.
Отец не сидел, как в гостях. Он помогал. Везде, во всём. Но никогда не слышал похвалы. За ним наблюдали. Посмеивались. Не доверяли. А подружки завидовали маме: вон какого мужика  привезла: столичного, красивого, весёлого. За всё с удовольствием берётся - и в огород, и в поле, и на сенокос, и в лес по грибы. Лётчик, а на тракторе научился работать.  Гонял по деревне так, что гуси разлетались в разные стороны, свиньи из канав пулей вылетали, заслышав издалека рёв отцовского трактора «Беларусь». Так и звали его «Летуном».
 Отец умел находить контакт с людьми. И находил его. Но своим в амурской деревне так и не стал. «Москаль», «столичный», «западник», «летун»  - эти прозвища так и мелькали в разговорах сельчан. Галка уже понимала, что они с недоверием относятся к отцу.  Ей было обидно, почему такое пренебрежительное отношение к нему, но… что она, девочка, могла сделать, если и её считали городской и не очень-то принимали в свои игры деревенские дети. А папа очень старался. До сих пор со слезами на глазах вспоминаю, как он возил тестя из глухой деревни за сотни километров на машине, заплатив водителям немалые, по тем временам , деньги, в Благовещенск, чтобы показать докторам. И обещал вылечить! А над ним посмеивались деревенские жители, и не верили ему.
-Москаль-то, москаль, смотрите, думает, что вылечат Марка!
-Всё понравиться хочет! Да не выйдет.
-Москаль, он и есть москаль. Летун-хвастун!
-Мой папка сможет! Сможет! Он умный, сильный!
Я рыдала, и кричала это вслед деревенским сплетницам. А они и не обратили внимание на мой порыв и слёзы!
Было жаль всех: родителей матери, потому что они её, мамины, родители. Отца, потому что он папа.  Маму, потому что она не понимала, как унижается отец, и ей это очень нравилось. Она гордилась своим мужем. Гордилась перед жителями деревни, перед подругами, родителями. Он был её собственностью. Неприкосновенной. Дорогой и единственной на всю жизнь. Он был не такой, как все. Он был столичный, образованный, красивый.

Московская бабушка не понимала, зачем отец привёз из «глухомани», из краёв, где медведи по улицам «шастают» и в домах света нет, эту деревенскую девушку, да ещё  с двумя детьми. Ладно, второго  ребенка примем, а вот насчёт первой… надо подумать, как отец попал в лапы этой хищнице из тайги.
- Ни образования, ни культуры, где он её такую нашёл? – удивлялась бабушка.
Мать приняла защитную позу. Она держала детей близко к себе круглосуточно, в споры не вступала, на нервные выпады родственников отца не отвечала, поплакивала в уголке, старалась не есть, ела только то, в чём была уверена, что не отравят. Худела сильно. Тянула отца обратно  «к своим», но отцу нравилось здесь, на родине, в Москве.
Признала сноху сестра бабушки, тётя Лена, пережившая оккупацию под Москвой.  И то, потому что не ладила  со старшей сестрой, матерью отца.  В её доме во время войны был немецкий штаб, но её не тронули. Она с детства была горбатенькой и незаметной. Никому не мешала, восхищалась миром, как ребёнок, всех жалела и гладила детей по голове, как котят. Дед, отец папы,  прошедший войну с первого дня и  до конца, контуженный, одна рука почти не действовала, побаивался бабушку тоже. Но без неё успокаивал невестку, смотрел на неё с восхищением и любовью.
-Молодец, сынок. Достойную жену выбрал. Красавица, умница, а детей как обхаживает. И чистенькие, и аккуратные, и воспитанные.  На мать не обращай внимания. Ей никто не нравится. Характер у неё такой.
 Одобрил выбор сына отец. А вот повлиять на свою жену не мог.  Ей не давал покоя и мамин говор украинский, её украинские и польские корни, забитость и неумение соглашаться. Упрямство жены сына её бесило.  А она никак не подчинилась воле  свекрови, а  это не прощалось.
Отцу в очередной раз надоедала эта безмолвная война и, спешно собрав чемодан,  семья  двигалась на восток.  По пути пережив пару годков в городе, на который падал спонтанный выбор. 

И так продолжалось долгие годы. Бабушки не смогли развести моих родителей, смирились и, со временем,  привыкли. А родители, ругаясь, разводясь бесчисленное количество раз, снова сходясь, мотая нервы своим детям,  прожили вместе почти шестьдесят лет. Никакие трудности распри не смогли их развести. Так и получалось – и сам не гам, и другому не дам.
Но любви у тёщи и свекрови так и не возникло к «чужакам». Независимо от отношений, к бабушке на восток, и к бабушке в Москву стабильно ездили через всю страну каждый год. Чередуя  - одно лето–деревня, другое - город.
Я часто думаю об этом периоде жизни. Очень хочется понять своих родителей, найти оправдание их поступкам и решениям, хочется понять бабушек, дедушек. Ведь это целая жизнь.
Каждый год был полон событий и новых открытий. Жизнь у бабушек была абсолютно разной, не похожей, своеобразной.  А вот дедушки и там, и там - имели роли второго плана. Они были всегда рядом с главным героем-бабушкой, но абсолютно не меняли ход действия событий. Их мнения никто не учитывал. Хотя они и пытались где-то наладить атмосферу взаимоотношений в семье,мы росли, менялось время, менялось и отношение ко мне. Я стала нужна обеим бабушкам. Наступала старость. А значит и одиночество. Только сейчас я остро понимаю, как  они меня ждали. Они нуждались в любви, во внимании, в присутствии близкого человека. Независимо от того, что в моём детстве от них я так мало получила этого внимания, любви, заботы. И только мои родители сумели, несмотря ни на что, посеять в моей душе уважение и любовь к ним.  Упрямо таская нас через всю страну то к одной, то к другой бабушке… Чего только не происходило в эти годы. И я копаюсь в дебрях своего сознания, пытаясь вытащить наружу подробности того времени, тех событий, которые так, или иначе, формировали мою будущую жизнь, мой характер, мировоззрение…
Меня не отпускает прошлое. Мне хочется понять, почему мои родители выбрали такой путь. А мне так хотелось, чтобы был дом. Своя комната, шкаф с платьями и своим постельным бельём, как у одноклассниц, но увы...