Процесс вредителей завода Красная звезда

Процесс "вредителей" завода "Красная звезда".

В марте 1938 года в Череповце прошел громкий судебный процесс: судили «вредителей», работавших на старейшем предприятии города – заводе автогаражного оборудования «Красная звезда». На скамье подсудимых директор Петр Иванович Воробьев, технорук (главный инженер) Алексей Андрианович Лысов, зав. производством Никитский. Все они обвинялись во «вредительской деятельности» по выпуску заведомо некачественных льнотрепальных машин. Нет необходимости говорить о том, что суд был полностью сфабрикован. Судья и прокурор (ни о какой защите подсудимых, конечно, не было и речи) выполняли заказ по поиску «вредителей».

Обвиняя руководителей завода в производстве бракованных льнотрепальных машин, суд не рассмотрел ни одной рекламации колхозов, где, якобы, эти машины постоянно ломались. Читая отчет из зала суда, понять техническую сторону обвинений невозможно. Техническая экспертиза отсутствует. Да и нужна ли она была в то время, когда задача суда была не в справедливом выяснении обстоятельств дела, а в преднамеренном осуждении людей, попавших в молох репрессий? Поэтому корреспондент Васильев, ничтоже сумняшеся, еще до вынесения приговора пишет, что подсудимые «подрывали экономическую мощь колхозов, сеяли антимеханизаторские настроения. Они оказывали самую лучшую услугу фашиствующим троцкистско-бухаринским оголтелым бандитам».

На третий день суда А.А. Лысов был приговорен к расстрелу, с конфискацией всего лично принадлежащего ему имущества; Никитский — к лишению свободы на 20 лет с последующим поражением в правах на 5 лет; П.И. Воробьев—к лишению свободы на 15 лет с последующим поражением в правах на 5 лет. Оба—с конфискацией лично принадлежащего им имущества. Репортажи из зала суда опубликованы в городской газете «Коммунист».

P.S. Череповецкая ассоциация жертв политических репрессий располагает воспоминаниями Генриха Владимировича Лысова, племянника технорука А.А. Лысова, который утверждает, что его дядя все-таки не был расстрелян, а отбывал наказание в виде лишения свободы. Скончался в 1948 году. («Мы из ХХ века. Воспоминания жителей Череповецкого края о политических репрессиях», вып. 1, ИД «Порт-Апрель», Череповец, - 2016, С. 301).

1 марта 1938 года, № 49 КОММУНИСТ
ПРОЦЕСС ВРЕДИТЕЛЕЙ ЗАВОДА «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА»
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ СУДА
Воробьев, Лысов, Никитский… Надолго запомнятся имена этих продажных дельцов обманутому коллективу рабочих завода «Красная Звезда». Надолго запомнятся они и тысячам колхозников, тем людям, которые отдали большие деньги за льнотрепальные машины, сознательно испорченные вредителями в самом производстве.
27 февраля весь день сбивчато и невнятно подсудимые рассказывали суду о своих отвратительных делах.
Бывший директор завода Воробьев—хитрый, увертливый преступник. Показания свои он начинает с глубокой истории производства льнотрепальных машин, пытаясь отвлечь внимание суда от основных вопросов по делу. Он не хочет признавать себя виновным в сознательном вредительстве. Путает, лжет, перекладывает ответственность на технический персонал, на другие предприятия, наконец—на колхозы.
Но факта не опровергнул. Рекламации о пригодности машин, о вопиющем браке во всех деталях пачками шли на завод, а Воробьев и его приспешники невозмутимо продолжали засылать в десятки районов свою вредительскую продукцию.
Основной участок производства—чертежное хозяйство—был больше всего поражен вредителями. До десяти исправлений носил в себе каждый чертеж. Вражеская рука технического директора Лысова и зав производством Никитского сделала чертежи точно по эскизу врагов народа, ибо никто из рабочих и мастеров не мог разобраться в лабиринтах хитрых, вредительских перечёркиваний. Производился, поэтому, массовый брак деталей.
Чтобы обеспечить беспрекословный проход вредительской продукции через технический контроль, Лысов вкупе с вредителем—инженером Валийским и с полного согласия Воробьева назначили техническим контролером по приему и обкатке готовых машин слесаря Тесакова, имеющего основную профессию… шорника.
Посылая бригады мастеров в колхозы для исправления там дефектов машин, Воробьев наказывал:
— Не возвращайтесь с плохими актами, не портите заводскую марку. За счет колхозов относите неисправности…
В 1936 году вредители отправили в колхозы 800 машин системы Антонова. По 4000 рублей платили колхозники за каждую машину, и почти все агрегаты оказались сплошным браком. 3 миллиона 200 тысяч рублей трудовых колхозных денег полетели на ветер.
За такую отвратительную работу Неманов наградил Лысова премией в 12 426 рублей, Воробьев получил 3.304 рубля и Никитский—2.911 рублей.
Никакой части обвинения не могут опровергнуть подсудимые.
Вот характерная тактика их.
Прокурор: Вы признаете себя виновным в сознательном вредительстве?
Никитский: Нет вредительства не было.
Прокурор: Если все машины выпущены со множеством дефектов—горят подшипники, рвутся транспортеры, машины останавливаются, и так повсюду. Что это по- вашему, не результат вредительства?
Никитский: Вредительства не было.
Прокурор: А если бы все машины работали безупречно, скажите, посадили бы вас на скамью подсудимых?
Никитский: (молчит).
Прокурор: От ваших машин отказываются все потребители (оглашает целый ряд рекламаций и актов, полученных из различных районов трех областей). Скажите после этого конкретно, хороши ваши машины или нет?
Никитский: Конечно, если рассматривать…
Прокурор: Конкретно.
Никитский: Машины… не плохие.
Такая же точно тактика принята Воробьевым и Лысовым.
В конце первого заседания суд заслушал показания свидетеля Маслякова
— Много я поездил, — говорит он, — по колхозам, ремонтируя там наши машины. И убедился—вредительскую продукцию дал завод колхозникам.
Масляков долго перечисляет различные технические неисправности в машинах, на устранения которых его посылали в колхозы.
— Скажите, — спрашивает свидетеля Маслякова председательствующий,— вы работаете на заводе, как же допустили выпуск брака?
Масляков: Ни я, никто другой не могли установить на заводе хороши машины или нет. Ведь обкатку производили как? Пустят машину, вертится—значит в порядке.
Председательствующий: При обкатке присутствовали Воробьев, Лысов, Никитский?
Масляков: Никогда не видел. Они акты приемки составляли у себя в кабинете по стандартной форме, не видя машин.
Председательствующий: Как встречали вас колхозники, что говорили о вашем заводе?
Масляков: Колхозники, конечно, очень возмущались.
***
Свыше трехсот человек в зале суда. А тишина напряженная.
Не хочется вредителям раскрыть свои преступные карты, не хочется называть белое белым, черное черным. Но сотни неопровержимых улик давно пригвоздили их к столбу.
Председательствующий объявляет перерыв до 11 часов 28 февраля. Теперь перед судом пройдет вереница свидетелей. Они сорвут маску с лица преступников. Суд объявит заслуженный ими, справедливый приговор.

4 марта 1938 года, №51 КОММУНИСТ
ПРОЦЕСС ВРЕДИТЕЛЕЙ ЗАВОДА «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА»
ВТОРОЙ ДЕНЬ СУДА
Еще члены суда не заняли своих мест, а зал Дворца Труда уже переполнен трудящимися. В этот день, 28 февраля, суд заслушал показания свидетелей. Зал наэлектризован; свидетели, при общем одобрении, распутывают клубок отвратительных контрреволюционных дел матерого вредителя Лысова, его прямого собрата Никитского и бывшего директора Воробьева.
Свидетель Тесков подробно рассказывает:
— Производя обкатку машин, я, по мере своих сил, пытался не пропускать явно непригодных, вредительских агрегатов, но Лысов потребовал пропустить, одобрить брак. В этот день 40 совершенно испорченных машин пошли в колхозы.
Только 5-10 минут вместо двух с половиной часов уходило у нас на приемку одной машины. Так пропущено 300 штук, а остальные 500 и совсем не рассматривались. Их отправили в колхозы без осмотра, составив фиктивные акты о годности машин.
Я долго и решительно отказывался от обязанностей технического контролера, но Лысов заявил: «Работай и не рыпайся» …
Суд вызывает свидетеля Чистякова.
— Лысов и Никитский, — показывает он, — с полного согласия Воробьева, приказывали мне заделывать раковины на непригодных деталях машин особым химическим составом, и я слепо выполнял их волю. Машина от этого приобретала товарный вид, но брак, конечно не устранялся.
Прокурор: Как вы называете такое дело?
Чистяков: Название может быть только одно—прямое вредительство.
Дальше дает показания свидетель Обушенков.
Кипучей ненавистью к врагам народа переполнены его слова. Он работал у станка. Он видел, чувствовал сердцем—делается что-то невероятное. Обращался неоднократно к Воробьеву, выступал на производственных совещаниях, в парткоме, неизменно требуя четкости распоряжений, честно выполнять задания правительства и ни на минуту не забывать о высоком качестве выпускаемых агрегатов.
— Меня, — говорит он, — постоянно поддерживали все рабочие, все лучшие люди завода. А Воробьев и его сообщники в лицо мне смеялись, отмахивались от моих замечаний. Когда, не выдержав постоянных оскорблений, наносимых ими всему рабочему коллективу завода, я обратился в райком партии за помощью, Воробьев грубо обругал меня: «Кто тебе позволил жаловаться, кто тебе разрешил о наших делах говорить вне завода? ...»
Обушенков затем был выдвинут бригадиром. Вредители сделали это с явной целью— примириться с ярым обличителем и одновременно наказать его, поставив в условия полной зависимости от Лысова, Никитского. Бригада честного работника—коммуниста Обушенкова с этого дня стала получать сплошной брак деталей. Кроме того, некомплектность их никак не позволяла стахановцам честно выполнить свой долг, свои обязанности.
Двенадцать свидетелей прошло перед судом. Звено за звеном вытаскивали они и вытащили всю длинную цепь вредительских деяний Воробьева, Лысова, Никитского.

ТРЕТИЙ ДЕНЬ СУДА
1 марта, в этот последний день процесса, переполнен трудящимися не только зал: в коридорах, на лестнице у входа в клуб завода—полно людей.
С напряженным вниманием слушает зал речь государственного обвинителя прокурора тов. Каша. Детально анализирует он преступления всех подсудимых, определяя их политическую физиономию. Лысов—выходец из социально-чуждого лагеря. Он сын бывшего торговца, имевшего собственный дом в Череповце. Никитский—сын бывшего помощника исправника, неоднократно обманывавшего партию комсомол, бесчестно проникая в их ряды.
— Но не за это судит их спецколлегия облсуда, — говорит прокурор. —Сын за отца не отвечает, когда он вычеркивает из своего «я» чувства, настроения и тактику своего родителя. Лысову, Никитскому советская власть дала образование, работу, широкую перспективу дальнейшего роста—все, потребовав от них только одного: работайте честно. Но они своими действиями поставили себя по другую сторону строителей социализма. Они, вместе с Воробьевым, потеряли облик граждан советской страны и дошли до скамьи подсудимых.
Они сознательно наводняли колхозы вредительски изготовленными льнотрепальными машинами, производящими брак важнейшей продукции—льноволокна. Подрывали экономическую мощь колхозов, сеяли антимеханизаторские настроения. Они оказывали самую лучшую услугу фашиствующим троцкистско-бухаринским оголтелым бандитам.
Прокурор требует для Лысова, Никитского высшей меры наказания—расстрела, для Воробьева—длительной изоляции от общества.
Уличенные в предъявленном обвинении подсудимые вынуждены в последнем слове признать, что идя по пути крайней беспечности, систематического очковтирательства, потеряли облик советских граждан, отдав окончательно себя в руки врагов народа, стали вредителями.
Поздно вечером суд объявил приговор—Лысов приговорен к расстрелу, с конфискацией всего лично принадлежащего ему имущества; Никитский—к лишению свободы на 20 лет с последующим поражением в правах на 5 лет; Воробьев—к лишению свободы на 15 лет с последующим поражением в правах на 5 лет. Оба—с конфискацией лично принадлежащего им имущества.
П. Васильев