Пчела на окне

Наверно, когда человек молится, то он благодарит Бога за что-нибудь или о чём-нибудь просит. Так молился и Николай: «Благодарю тебя, Господи, за то, что успел я осознать жизнь свою греховную, за то, что успел покаяться в грехах своих. Благодарю тебя, Господи, за то, что дал ты мне возможность дожить до этого времени – до покаяния. Прости меня, Господи, если сможешь».
А мог и не успеть. То были, как сейчас говорят, лихие 90-е годы. Рушилось всё и вся, страна катилась в тартарары. Если бы не «перестройка», то встал бы он на заводе к токарному станку или пошёл в тренеры – у него уже было звание мастера спорта по боксу. Знакомые свели его с членами влиятельной группировки, которая держала под собой полгорода. После недолгих раздумий он ушёл в рэкет. Появились деньги, сменил «однушку», в которой жил с женой и маленькой дочкой,  на трёхкомнатную, пригнал с Владика крутую тачку. Кличка у него была «Штопор». Вскоре он стал одним из первых в руководстве группировки. Его боялись и беспрекословно платили ежемесячную дань – рынки, банки, рестораны, магазины. А в середине 90-ых  в городе начался передел сфер влияния. Только за месяц их группировка потеряла семерых, в том числе и его друга Серёгу. Свои люди из ментов донесли, что Серёгу убил Макс. Но, как позже выяснилось, они ошиблись. А пока, на третий день после похорон Серёги, Николай с друзьями отыскал Макса. Тот отдыхал на даче любовницы.
- Ну, что Макс, вы нас, а мы вас! – поднимая пистолет, сказал Николай Максу, который, вытянув ноги,  сидел на полу у стены. Лицо его было разбито в кровь.
- Это не я убил, - пробормотал Макс, шлёпая своими опухшими губами.
- А кто?
- Честно, не знаю.
- Ты, не ты – всех вас валить будем! – сказал Николай и выстрелил пару раз Максу в голову. Голова Макса завалилась на бок.
У стола на стуле сидела с круглыми от страха глазами связанная любовница Макса. Она пыталась что-то сказать, но её рот был заклеен скотчем, раздавалось только мычание.
- А с этой, Штопор, что делать будем? – спросил кто-то. – Может, тоже завалим? А то сдаст, сука.
Николай подошёл к любовнице Макса: пристрелить – не пристрелить?
- Сдашь? – спросил он её.
Любовница помотала головой из стороны в сторону.
- Смотри, - пригрозил Николай. – Сдашь – пристрелим. Скажешь, что все в масках были. Поняла?
Любовница согласно закивала головой.
Засунув пистолет в карман куртки, Николай развернулся и пошёл к выходу. Остальные пошли за ним. Усевшись в машину, они рванули в сторону города и вскоре про Макса и его любовницу забыли – продолжалась война между группировками.
Через месяц Николай попал в больницу, где пробыл почти две недели в реанимации – из него вытащили несколько осколков от гранаты, которую метнули в его машину. Через полгода он получил из «калаша» пулю в живот и руку. Но снова выжил.
С той поры прошли годы. Годы в колонии, при которой была церквушка, годы раздумий и, наконец-то, долгожданная свобода.

- Коля! – позвала жена. Она варила на кухне варенье.
- Что, милая? – спросил Николай.
- Убей пчелу! Боюсь, ужалит меня.
На окне в поисках выхода билась пчела – залетела, наверно, через открытую форточку.
- На тебе полотенце – придавишь её, - жена подала Николаю небольшое кухонное полотенце.
Николай взял полотенце и подошёл к окну.
- И что ж тебя сюда занесло? – спросил он. – На варенье прилетела?
«А ведь, тоже душа живая, - подумал Николай.  – Может, хоть и маленькая, пчелиная, но живая. Солнцу, жизни, цветочкам  радуется, летает, жужжит».
Николай накинул полотенце на пчелу и осторожно собрал его в комок – так, чтобы не раздавить насекомое.
- Смотри, а то ужалит! – улыбнувшись, сказала жена.
- Не ужалит, - ответил Николай и, просунув руку в форточку, вытряхнул из полотенца пчелу. Было видно, как та улетела.
«Господи, - подумал Николай, – как может измениться человек. Скажи мне тогда, что Штопор пчелу не сможет убить, пожалеет  – не поверил бы. Господи, прости меня грешного, если сможешь».