Солнечное затмение. Клин

 
     Что для репортёра Гиляровского стокилометровый маршрут до Клина - пустяки, но дорога его туда не выпадала.
Так было написано всего месяц назад, когда группа туристов Людмилы Лебедевой готовилась к поездке в Клин.
 
 О, как я ошибался.
Как было возможно предположить, что Владимир Алексеевич пропустит возможность увидеть полёт Д.И. Менделеева на воздушном шаре, совершаемый ради научного наблюдения за солнечным затмением.
Вот выдержки из его репортажа. Август 1887 года.

    «Солнечное затмение под Москвой
      Клин. 7 августа»

     «К вечеру 6 августа сотни москвичей наполнили Николаевский вокзал. Я с трудом нашел место в одном из вагонов, битком набитых публикой. Уснуть, даже прилечь, места не было, и пришлось целую ночь не спать.
    …Подле прудика в виде огромной круглой массы, слегка движущейся, покачивался чуть заметно во тьме воздушный шар, напоминавший собой издали голову в «Руслане и Людмиле».
    Он напоминал собой по цвету и форме огромный, желтый бычачий пузырь, оплетенный веревочной сетью. Как мы уже сообщали, шар сделан из бумажной материи, пропитан не льняным маслом, как это делалось прежде, а гуттаперчевым лаком.
Около шара стояла плетенная из камыша корзина для воздухоплавателей. Вокруг шара — густое кольцо народа, далее, группами, зрители расположились по пригоркам и на поляне, разместясь на скамьях и стульях, которые то и дело возами подвозили из города и слобод.

      Публика была, видимо, не весела, молчалива. Особенно удрученное состояние духа замечалось между крестьянами и клинскими мещанами. Как говорили, многие из них накануне исповедались в грехах, надели чистое белье и приготовились к смерти, ожидая светопреставления или землетрясения. Все молчало. Оживлял сцену, лишь бегавший с прибаутками торговец трубками для наблюдения затмения, появляющийся всюду и кричавший: «Покупайте, господа, торопитесь, затмение будет через минуту!»
 Было 6 часов утра.
     Ждали профессора Менделеева. В 6 часов 25 минут раздались аплодисменты, и из толпы к шару вышел высокого роста, немного сутулый, с лежащими по плечам волосами, с проседью и длинной бородой человек, с симпатичным, располагающим лицом. Это и был профессор. Он одет в широкополой шляпе, длинном, подпоясанном драповом коричневом пальто, в охотничьих сапогах
Шар так и рвался под ветром. Гг. Менделеев и Кованько сели в корзинку, попробовали, — шар не поднимается, он слишком намок.
     Тогда профессор Менделеев предложил подняться один, видя, что двоих шар не поднимет. Публика была поражена предложением почтенного профессора, отваживающегося совершить свое первое воздушное плавание без управителя шаром.
Первым подошел к нему профессор Краевич. Они поцеловались. Затем подошли дети профессора. Потом стали подходить знакомые, все жали руки. Профессор улыбался и был, по-видимому, спокоен.

— До свиданья, друзья! — попрощался профессор, громко скомандовал «прочь», и шар, отпущенный солдатами, плавно поднялся вверх и полетел на север, при громком «ура» и аплодисментах присутствующих.
Шар поднимался серой массой, как в густом тумане.
Видно было затем, как воздухоплаватель начал высыпать быстро один за другим мешки балласта, и шар, освобожденный от груза, ринулся вверх и исчез в темноте, в тени затмения.

    Это было в 7 часов 46 минут.
Не более минуты шар был виден; полное затмение наступило вдруг.
И неожиданный полет г. Менделеева одного, без управителя шаром, и трогательная сцена прощания с ним, и исчезновение шара в темноте, и мрак, моментально охвативший землю, удручающе подействовали на всех.
Как-то жутко стало. С несколькими дамами сделалось дурно».

     Мы с интересом рассматривали и фотографировали памятник, установленный в честь полёта великого русского ученого Дмитрия Ивановича Менделеева у городской гостиницы «Спектр», в которой ночевали.
Полёт на воздушном шаре 132 года назад, наверное, был сродни полёту в космос, ведь Менделеев поднялся на высоту в 3 километра. А теперь в Клину так развлекаются, проводя фестивали воздухоплавания.

    Полный репортаж Гиляровского, ставший теперь сам по себе историческим документом, передаёт волнительное напряжение наблюдающих за подготовкой к полёту, восхищение мужеством Менделеева, и ожидание чего-то непонятного и от того страшного, что последует за затмением солнца.