Детство отрывок

    В  детстве  лето  в  деревне  проходило  совсем  по  -  другому. Я  любила  это  время  и  с  удовольствием  предвкушала  поездку  в  деревню. Мне  нравилось  все : и  та  интересная  деревенская  жизнь  с  моей  многочисленной  родней ( по  маминой  линии ),  и  приветливый  многоголосый  гостеприимный  дом  маминой  сестры,  тети  Гели,  и  сама  природа,  которая  в  корне  отличалась  от  нашего  привычного  городского  ландшафта.

    От  родителей  я  позднее  узнала  и  подробности  из  дедушкиной  и  бабушкиной  жизни. Дедушку  я  почти  не  помню. Помню  только,  что,  когда  привезли  меня  впервые  к  ним  в  гости,  а  их  маленький  домик,  кухня  с  холодным  земляным  полом  и  комнатка,  находился  на  горке,  как  раз  напротив  ( через  дорогу ) от  тети  Гелиного  деревянного  дома,  меня  посадили  к  деду  на  колени.

    Дедушка  был  слепой,  вернее  сказать  -  ослепший,  то  есть  видел  очень  смутно. Ослеп  он  давно,  еще  в  молодые  или  зрелые  годы. Мне  рассказывали,  что  произошло  это  на  одной  деревенской  свадьбе.  Там  варили  пиво,  и  в  него  для  крепости  добавили  самогонку.  Мои  теперешние  знания  по  химии  позволяют  теперь  уточнить  причину  возникновения  слепоты  у  дедушки. Самогон,  который  также  готовили  сами,  содержал,  очевидно,  метанол  ( кроме  этанола  -  водки ), сивушные  масла  и  т. д. Метанол  ( метиловый  спирт )  вызвал  поражение  зрительного  нерва ;  так  на  всю  последующую  жизнь  дедушка  оказался  инвалидом. Для  кого  -  то,  насколько  я  помню  из  рассказов  моей  родни,  эта  " веселая "  деревенская  свадьба  закончилась  еще  более  трагично : кажется,  два  или  три  человека  умерло  от  острого  отравления  этим  " веселящим "  напитком.

    Еще  я  очень  смутно  помню,  что  испугалась  черного  кота,  который  был  у  дедушки  с  бабушкой. Кота  срочно  куда  -  то  удалили.  а  помещение  чем  -  то  окуривали,  чтобы  я  успокоилась.

    От  мамы  я  узнала,  что  дедушка,  Симон  Гульбинский,  поляк.  В  молодые  годы  он  служил  в  царской  армии  (  на  старинной  фотографии  усы  у  него  лихо  закручены  вверх ),  куда  он  попал  из  польского  села  Немчене. Оказавшись  в  Латвии,  женился  на  бабушке.  Работал  на  кузнице,  потом  был  деревенским  парикмахером. А  когда  ослеп,  помогал  жене  в  воспитании  детей.

    Мама  родилась  в  1928  году  в  большой  семье,  кроме  неё  в  семье  еще  было  пять  сестер  и  два  брата.  Жили  бедно,  но  дружно. Мама  уже  с  малого  возраста  пасла  коров,  а  младшую  мамину  сестренку,  тетю  Валю,  уже  с  шести  лет  отдали  в  другую  семью,  где  она  нянчила  двух  маленьких  детей  ( три  года  и  полтора ),  пока  их  родители  работали  в  поле.

    Условия,  в  которых  приходилось  выживать  их  семье,  были  суровые.  У  бабушки  Юлии  хватило  мужества  и  житейской  мудрости,  чтобы  поднять  вместе  с  ослепшим  дедушкой  всю  семью.  В  военные  годы  она  отправляла  дочерей  к  дальним  родственникам,  чтобы  их  не  отправили  в  Германию,  как  это  было  со  многими  юношами  и  девушками  в  то  время  в  Латвии.

    Бабушку  я  помню  лучше.  Она  была  спокойная,  приветливая,  в  их  маленький  домик  часто  заходили  и  странники,  испить  воды  с  дороги.

    Я  любила  бегать  в  гости  к  бабушке.  У  неё  в  домике  было  прохладно  и  чисто. По  воскресеньям  бабушка  одевалась  в  красивое  ситцевое  коричневое,  в  мелкий  белый  цветочек,  платье,  надевала  на  голову  светлый  ситцевый  платок,  брала  меня  за  руку,  и  мы  отправлялись  в  церковь.

    Церковь  находилась  рядом,  в  двух  шагах  от  бабушкиного  домика.  Это  была  католическая  церковь  из  красного  кирпича  с  острым  верхом.  Я  старательно  подражала  бабушке  во  всем,  что  она  делала  в  церкви,  стараясь  не  упустить  ни  одной  детали.  Так  же  окунала  сложенные  пальцы  в  мраморную  чашу  с  водой  у  ног  Распятого  Христа,  находившегося  напротив  входных  дверей  церкви ;  так  же  преклоняла  колени  перед  тем,  как  сесть  на  одну  из  длинных  скамей,  которые  были  расположены  рядами  в  церкви  справа  и  слева.  Мне  нравилась  эта  торжественная  атмосфера,  наполнявшая  здание  церкви,  а  также  высокое  стройное  пение  женских  голосов : молодых  и  пожилых  на  хорах.  Во  время  службы  я  разглядывала  цветные  витражи  на  высоких  окнах,  разноцветные  тяжелые  знамена  и  хоругви,  висевшие  в  церкви. Иногда  в  церкви  находился  гроб  с  покойным,  пахло  лилиями,  обычно  это  были  белые  лилии. Это  была  для  меня  тайна,  разгадывать  которую  я  в  то  время  не  собиралась ;  а  принимала  все,  как  должное,  без  лишних  вопросов  к  Богу.
    О  Боге  тогда  я  тоже  не  задумывалась,  как  о  Создателе  Вселенной.  Мне  просто  было  хорошо  в  том  окружении,  в  котором  я  росла ;  в  котором  была  моя  семья : требовательный  и  строгий  отец  и  нежная,  любящая  и  кроткая ( но  очень  оптимистичная ) мама.

    Итак,  лето  я  проводила  в  деревне  у  маминой  сестры,  тети  Гели. Я  жила  в  их  гостеприимном  деревянном  доме  с  моими  многочисленными  двоюродными  сестрами  и  братьями. Дом  был  одноэтажный  небольшой :  кухня  с  печкой,  одна  комната  побольше,  разделенная  цветной  ситцевой  ширмой  на  две  половины,  маленькая  комнатка  -  спальня,  где  порой  отдыхала  днем  тетушка, и  хозяйственное  помещение,  склад.

    Но  земельный  участок,  на  котором  размещались  сад  с  огородом,  занимал  неплохую  площадь. В  саду  были  яблони ( ранетка,  антоновка,  белый  налив ),  много  кустов  красной,  желтой  и  черной  смородины ;  в  огороде  росли  картофель,  свекла,  лук,  морковь,  огурцы. Недалеко  от  дома  размещались  и  другие  постройки :  сарай  с  сеновалом,  через  перегородку  -  помещение  для  коровы  с  теленком  и  свиньи  с  её  многочисленным  потомством. Оттуда  всегда  неслись  то  хрюканье,  то  мычание.  Приехав  впервые  в  деревню, может  быть  в  возрасте  4 - 5  лет,  и  увидев,  что  тетя  Геля  отправилась  одна  в  это  странное  помещение,  откуда  доносились  не  менее  странные  звуки,  я  ринулась  к  маме  с  папой  с криком : " Караул !  Спасайте  тетю  Гелю, она  одна  в  зоопарк  к  зверям  пошла ! "

    Я  осваивала  жизнь  в  деревне  постепенно,  со  временем  подключаясь  к  выполнению  тех  обязанностей,  которые  были  возложены  на  моих  двоюродных  сестер,  Римму  и  Лилю  и  братьев : Петю,  Сашу,  Янека.     Вместе  с  Риммой,  Лилей  и  младшим  братом  Янеком  мы  собирали  свекольную  ботву,  потом  её  толкли  специальной  ступкой  в  деревянном  корытце. Тетя  Геля  готовила  хряпу  -  еду  для  свиней,  состоящую  из  ботвы,  отваренного  с  кожурой  картофеля,  обрата ( молочной  сыворотки,  что  остается  после  сбивания  масла ). Все  это  старательно  перемешивалось  и  наливалось  в  ведро  и  после  относилось  свиному  семейству.

    Иногда  между  своими  детскими  занятиями  на  природе  я  наблюдала  за  свиноматкой  и  маленькими  розовыми  поросятами,  аккуратно  штабельками  разместившимися  у  её  теплого  бока,  или  как  свиньи  валяются  в  грязи  в  загоне,  -  не  понимая,  что  они  особенного  нашли  в  этой  грязи. Но  они  всем  своим  видом  и  довольным  громким  хрюканьем  выражали  радость  и  удовольствие  от  этой  процедуры.

    Особо  привлекательным  мне  казалось  то,  что  можно  спать  летом  не  в  доме,  а  на  сеновале.  На  сеновал  надо  было  забираться  по  высокой  деревянной  лестнице,  преодолев  порядка  6  -  8  перекладин.  Это  было  интересно  и  ново  в  отличие  от  городского  времяпровождения. В  городе  мы  жили  в  коммунальной  квартире,  занимая  в  ней  одну  15 - ти  метровую  комнату. А  здесь  был  такой  простор  и  такое  обширное  поле  деятельности !

    Так  вот,  в  деревне  я  и  познакомилась  с  тем,  каким  образом  сено,  которое  служило  для  коровы  и  обычно  одним  теленком  кормом,  появлялось  на  сеновале.  И  не  только  познакомилась,  но  и  приняла  в  этом  посильное  участие  наряду  с  моими  братьями  и  сестрами.  Мы  сгребали  граблями  ранее  скошенную  взрослыми  подсохшую  траву,  которую  родственники  постарше  укладывали  в  копны. А  потом  самое  интересное  было  ехать  верхом  на  большущем  возу  сена,  который  был  аккуратно  уложен  на  телегу  и  туго  закреплен  со  всех  сторон  веревками.  Мы,  младшие,  сидели  на  самом  верху,  и  от  этого  захватывало  дух, ( обычно  такого  удовольствия  в  городе  я  не  могла  получить,  разве  что  от  катания  на  качелях ).

    Процесс  выгрузки  сена  на  сеновал  был  не  менее  интересен : старшие  братья  вместе  с  дядей  Антоном  вилами  снимали  с  воза  кипы  сена  и  забрасывали  их  наверх,  где  уже  находились  мы,  ребятишки. Наша  задача  была  ногами  утрамбовывать  сено. Для  нас  это  была,  по  крайней  мере  для  меня,  увлекательная  игра : бегать  по  сеновалу,  прыгать,  шутить,  петь  песни  и  делать  ту  работу,  которую  нам  поручили.

    Ну  а  потом,  когда  сено  было  все  уложено  и  утрамбовано  на  сеновале,  нам  уже  разрешалось  там  спать. Все  это  было  необычно  для  меня :  нам  стелили  снизу  одеяла,  сверху  -  полотняные  простыни,  укрывались  мы  тоже  простынями,  потому  что  на  сеновале  было  тепло. Пахло  сеном,  где  -  то  рядом  в  сене  стрекотали  кузнечики,  ласточки  летали  над  нашими  головами  ( там  у  них  изнутри  к  крыше  сеновала  было  прикреплено  гнездо,  и  они  летали  через  открытые,  переднее  и  заднее,  " окна "  сеновала ;  стекол  в  сарае  конечно  не  было ).

    Мы,  дети,  лежали  в  один  ряд  -  помладше  и  поодаль  -  в  другой  ряд,  постарше,  и  рассказывали  друг  другу  разные  небылицы  и  страшные  истории.

    Перед  сном  приходила  тетя  Геля  на  сеновал  пожелать  нам  спокойной  ночи  и  послушать  молитву. Янек  и  Лиля,  самые  младшие,  садились  и  скороговоркой  начинали  читать  " Отче  наш "  по  -  польски. Я  лежала  рядом  и,  невольно  повторяя  слова  молитвы,  быстро  запомнила  её  наизусть.  Никто  от  меня  не  требовал  её  запоминания,  но  мне  она  понравилась,  и  я  её  запомнила  на  всю  жизнь.

    Тетя  Геля  была  строгой,  но  справедливой.  Ну  и  как  не  быть  строгой,  если  сам  уклад  деревенской  жизни  и  количество  детей  в  семье  требовали  определенной  дисциплины  и  самодисциплины.

    Мама  рассказывала,  что  когда  тетя  Геля  была  маленькой,  она  обижалась  на  папу  и  маму,  моих  дедушку  и  бабушку, почему  в  семье  так  много  детей ? Ну  а  после,  когда  сама  выросла  и  вышла  замуж,  так  получилось,  что  семья  их  тоже  стала  многодетной,  они  с  мужем  имели  6  детей. 

    В  деревне  никогда  не  приходилось  скучать.  Во  -  первых,  я  была  там  не  одна,  а  росла,  что  называется,  на  природе,  со  своими  двоюродными  братьями  и  сестрами.

    Тетя  Геля  и  дядя  Антон  вставали  очень  рано.  Дядя  был  мастер  на  все  руки :  кому  в  деревне  надо  телегу  починить,  кому  колесо  приладить ;  а  также  -  заядлый  рыболов. Уходил  он  рыбачить  очень  рано :  часа  в  четыре,  а  то  и  раньше,  на  одно  из  двух  ближних  озер, Матейку  или  Гусены.  Матейка  -  небольшое  округлое  озеро,  зарастающее  со  всех  сторон  камышом. Гусены  -  озеро  большое,  более  глубокое,  имеющее  и  полуостров  Байдаков.  На  каждом  озере  у  него  было  по  одной  лодке,  которые  дядя  смастерил  собственными  руками. Днища  лодок,  чтобы  не  протекали,  были  проконопачены  смолой.

    Когда  мы  просыпались,  на  сковороде,  стоявшей  на  печке,  ароматно  скворчали  на  сале  поджаренные  окуньки  и  плотвички,  утренний  улов  дяди  Антона ; и  все  было  так  вкусно,  что  пальчики  оближешь ! 

    Невообразимо  для  меня  сейчас  представить,  каких  трудов  и  терпения  требовала  от  дяди  и  тети  эта  размеренная,  как  мне  тогда  казалось,  деревенская  жизнь. Конечно,  среди  детей  рапределялись  и  закреплялись  определенные  обязанности  соответственно  возрасту.  Специально  меня  никто  не  уговаривал  что  -  то  делать,  но  я  делала  то,  что  делали  мои  сестры  и  младший  брат  Янек :  пропалывала  грядки  с  морковью  и  луком  от  сорняков,  ходила,  (  даже  самостоятельно ),  " перевязывать "  корову.     Корову, как  и  других  коров,  утром  отводили  на  пастбище,  ну  а  днем  нужно  было  её  перегнать  на  другой  участок  земли  с  более  сочной  и  несъеденной  травой.  Однажды  для  меня  это  оказалось  настоящим  испытанием. Я  нашла  нашу  корову,  мирно  пасущуюся  на  опушке  леса ;  вынула  за  кольцо  металлический  кол  и  потянула  за  цепь,  которая  была  прикреплена  ремнем  к  шее  коровы. Но  то  ли  в  тот  день  у  коровы  от  съеденного  душистого  клевера  было  очень  игривое  настроение,  то  ли  еще  от  чего,  но  она  не  вела  себя  спокойно,  как  обычно. Она  рванула  и  потащила  меня  за  собой  со  всей  цепью,  я  со  своей  стороны  всеми  силами  пыталась  задержать  её  движение,  упираясь  ногами  в  землю.  Так  она  протащила  меня  по  горкам  и  холмам  на  довольно  приличное  расстояние  и  уже  после,  сама,  очевидно,  утомившись  от  этого  марафона,  позволила  мирно  вернуться  и  остаться  на  выбранном  для  неё  участке  пастбища. В тот  день,  я  помню,  у  меня  все  внутри  дрожало  от  пережитого,  и  вернувшись  домой,  я  не  сразу  рассказала  об  этом  происшествии  родным,  уже  с  нотками  юмора,  хотя,  честно  сказать,  в  процессе  всего  было  не  до  смеха.

    В  деревне  все  было  интересно :  и  налаженный  деревенский  быт,  и  ежедневное  купание  в  озерах.  Мы  шли  обычно  ватагой,  перекинув  полотенца  через  плечи,  чаще  всего  купаться  на  Матейку :  там  помельче  и  удобно  с  берега  заходить  в  озеро  с  песчаного  бережка.

    Ходьбы  до  озера  -  пять  минут  по  деревенской  песчаной  дороге. Мы  шли  не  просто  так,  а  с  песнями.  Я  распевала  громко  песни,  бывшие  популярными  в  начале  60 - ых  годов : " Королева  красоты " в  исполнении  Муслима  Магомаева  и  другие,  которые  я  слышала  на  грампластинках, когда  мы  с  родителями  были  в  гостях.

    Это  было  здорово ; освежившиеся  после  купания  в  озере,  мы  шествовали  обратно  домой,  так  же  напевая  что  -  либо  из  запомнившихся,  в  то  время  бывших  на  слуху  песен. Деревенские  друзья  ждали  моего  приезда  из  Риги,  а  я,  в  свою  очередь,  ожидала  с  большим  нетерпением  лета,  чтобы  поехать  в  деревню.