потерянное

Осенью я потеряла друга. Да, да, он выпал из ящичка моего мира. Я и сама, что греха таить, вытряхивала его со всей силы. Вытряхивала запретами, нравоучениями, фактами, обличиями. И вот он ушёл. Ушёл по-английски, не сказав ни слова. Только тонкая ухмылка легла на его лице, говоря «ты же хотела». Сначала я залезла в эту коробку, как маленькая и проспала в ней больше двух недель. Что ж, плакала горько, как крокодил. И сама стала похожа на крокодила. Вывернула его наизнанку и надела, как пальто. Крокодил внутри уснул. Вынырнув из коробки, я бродила по улицам, но силы не хватило. Только две монетки брякнули в коробку уличного актера, измазанного серебряной краской. Моя монетка и друга, который выпал из бетонной коробки. «Хорошего дня, красавица,» — звякнул голос. Глаза голубые, как море, улыбка тонкая, как лезвие. И я снова спряталась в коробку. На стенках, прибитые гвоздями, висели сотни картинок: вот мы кормим уток в парке, а вот сидим у ограды, здесь он хохотнул на всю улицу, а там, да, да, там он нахмурился, когда я ляпнула чушь. А на этой картине он отвернулся к стенке. И привкус перца чили растёкся по небу и захотелось выть. Высунув нос из коробки, я принялась искать его вновь, но находила лишь осколки былого. На полке высохла верба, разбилась чашка из-под кофе, и тело другого человека лежало в кровати друга. Амёбное, бесформенное, словно пришёл чёрный человек и вынул его душу.  Сначала я пыталась поднять гору, таща груду мяса за собой, потом разозлилась и ругалась громко на мостовой. Даже пнула пару раз. Но груда осталась на прежнем месте. Не осталось ничего, кроме как идти и искать комочек света на подмостках театров, между сидений в кино. Я искала светлячка в пустынных залах, а нашла сожжённый фонарик, падавший в небо напротив тяжелых глыб, заботливо превращённых руками человека в храм. И я встала в коробке по-середине, и сказала «я хочу дом». Настоящий. И если коробка станет пуста, я наполню её смехом запрыгнувшей счастливой кошки в руки хозяина. Я вспомню, кто я, и друг вспомнит, что фонарики в небо падают от любви, потому что только чувство тепла придавливает бумагу к плотным воздушным ватным облакам. И радость растекается под музыку Вивальди, исчезая под крышами, по которым не прогулялась кошка.