Пионерлагерь

    «И где – нибудь сердце ребячье согрето…»
 Ни разу я не ездила в пионерлагерь по железной дороге. Обычно нас отвозили автобусы, но мама устроилась на третью работу в железнодорожную санэпидемстанцию,  и главврач Льгова Людмила Николаевна выхлопотала путевки в пионерлагерь,  для нас - меня и двух моих братьев. Всю зиму мы убирались в СЭС,  это была третья работа нашей мамы,  и путевки нам не полагались, по закону их можно было приобрести в профсоюзе на основной работе. Но мама не всегда могла сама в СЭС убираться, потому, что на основной своей работе она работала по графику-сутки через трое, и в тот день, когда она была на сутках, мы убирались сами. Конечно, нашу уборку и сравнить нельзя с тем как убирался бы взрослый человек, Мише было десять с половиной лет,  мне девять, а Витюшке шесть с половиной, но мы очень старались. Вытряхивали ковры, лежавшие на полах в кабинетах, и чистили снегом длиннющий коридорный ковер, вытаскивая его на улицу, а потаскай-ка его, он тяжеленный - девятнадцать метров!  Подметали и мыли полы, выбрасывали мусор, вытирали пыль, убирали туалет. Работали в основном мы со старшим братом Мишей, а младший Витюшка лишь помогал собрать и выкинуть мусор, а потом сидел в кабинете главврача и»печатал» одним пальчиком на старой пишущей машинке. Конечно, мы иногда ленились, кому охота возиться с грязью, вместо того, чтобы бегать и гулять на улице. Да и бывало обидно, что работают взрослые люди,  а сорят как дети.  Неужели они не знали, что если поточил карандаш,  мусор надо аккуратно собрать на бумажку, и, завернув ее, бросить в корзину.
 Непонятно было, зачем этот мусор ссыпать под кабинетный ковер, зачем в уборной грязную бумагу кидать на пол, и рассыпать по коридору шелуху от семечек, и чайную заварку?  Когда я однажды спросила об этом маму, она погладила меня по голове и заплакала. А потом, неожиданно,  из кабинетов и из коридора пропали ковры, и убираться стало намного легче. Уже потом, когда я выросла, мама рассказала, что и мусор под ковром, и шелуха от семечек, и прочие гадости, делали некоторые из врачей, так они показывали моей матери, что она плохо убирается, то есть, ей не за что платить деньги. И что, видимо кто-то хотел устроить на это место своего человека.
 А однажды Наум Григорьевич и Зоя Ивановна просто устроили маме разнос, они показывали на очистки от карандаша, которые они запрятали подальше под кабинетный ковер, и кричали, что она обкрадывает государство, плохо работая и все- таки получая зарплату. Этот скандал услышала Людмила Николаевна, она с возмущением сказала им, что они ведут себя как мелочные купчики. Укорила, что недостойно коммунистов так относиться к многодетной матери, муж которой пропивает зарплату, и несчастные дети помогают матери, как могут, на что ей довольно желчно было сказано, что не надо было столько детей рожать. И вот она-то и приказала снять ковры по кабинетам и коридору, и разрешила маме, в тот день, когда она работает сутки, вообще не убираться. Но мы все равно приходили весь год, и убирались, когда мама не могла делать это сама. СЭС располагалась в полуподвальном этаже нашего дома. Телефона у нас не было, и как правило после трех часов дня во дворе под нашими окнами раздавался крик:
-«Миша, Люся, Витя, заберите ключи!» И нам приходилось бросать свои нехитрые детские делишки и топать в эту проклятую СЭС, и работать там,  чтобы не подвести маму. И Людмила Николаевна уговорила ее отправить нас всех в пионерлагерь, на все три смены.
 - Дети должны отдыхать летом» - сказала она - иначе у них не будет сил учиться, и они будут чаще болеть.»И вот мама собрала нас всех троих, и мы поехали на Курский вокзал. По радио несколько раз объявили, что в электропоезд, следующий до станции Омутищи, билеты не продаются, и он предназначен для перевозки детей в пионерлагерь. Мы подошли к электричке, и мама стала провожать нас каждого к тому вагону, в каком ехал его отряд, и везде вожатые первым делом спрашивали про резиновые сапоги, без них в поезд не посадят. Место,  куда мы едем, находится рядом с высохшими старыми торфяными болотами, и там часто встречаются змеи. Ну, наконец-то мы уселись, двери, шипя закрылись, вожатые опять пересчитали нас, и электричка отправилась в путь. Пока мы ехали,  вожатые загадывали нам загадки, мы вместе пели песни, и они выясняли, кто и что умеет делать. Кто читает стихи, кто поет, кто танцует, играет на музыкальных инструментах, кто хорошо рисует, и кто и что любит.
      Мы и раньше ездили в пионерлагеря, но нам не нравилось, всю смену мы находились за бетонным забором, родители приезжали только один раз в родительский день, и отпускали к ним только на два часа, в лес ходили редко, купаться вообще не всегда могли, так как не везде были речки и пруды. И когда мама спрашивала нас про пионерлагерь мы всегда ныли: -«Ну!  Опять в концлагерь!»А тут нам всем понравилось, что приехали мы быстро, за песнями и разговорами полтора часа пролетели незаметно, и ехать было не жарко, в открытые окна электрички влетал ветерок, мы много смеялись над загадками и вожатые не давали нам времени на скуку. Даже те ребятишки, кто плакал на платформе и не хотел ехать, хохотали до слез, и скучных и плаксивых рожиц не было и в помине. Когда поезд остановился, мы вышли на платформу, построились по отрядам и под музыку двух баянистов дружно зашагали через лесополосу к лагерю. Наши чемоданы были выгружены на платформу, потом их перевезли на машине и у каждого корпуса они стояли и ждали нас. Миша был в пятом отряде, я в шестом, а Витя в восьмом. Миша раньше уже был в этом лагере и он нам немного рассказал о порядках, поэтому мы не ныли в этот раз, и поехали спокойно. Времени до обеда было еще достаточно, мы убрали свои вещи в отрядную кладовую, и вожатые объявили, что начинается общелагерная игра-«Поезд». Весь отряд берется за руки-это поезд. Один вожатый, как правило парень, впереди-это паровоз,  вожатая девушка сзади – последний вагон. И каждый»Поезд»-отряд едет по территории лагеря, от остановки к остановке. А остановки такие: Медпункт, библиотека, баня, стадион, линейка, кружок умелые руки, клуб, летняя эстрада, кухня и столовая, бассейн, и все ворота, где стоят беседки и где обычно сидят дежурные, из дежурного отряда, площадки для игры в волейбол и ручной мяч,  танцплощадка, и место для костра. Когда»поезд» делает остановку в медпункте, то там надо ответить на вопросы про ядовитые грибы и ягоды, как отличить гадюку от ужа, как забинтовать палец и прочие медицинские хитрости. Потом наш доктор Валентина Трофимовна делает отметку в специальной бумажке-путевом листе и»Поезд» едет дальше. В библиотеке надо угадать из каких книг некоторые фразы и словечки, в баню надо собрать два ведра шишек на отряд, на стадионе выясняют кто спортсмен, и кто любит играть в спортивные игры, на линейке нам показали место нашего отряда, в кружке умелые руки надо было за пять минут сделать любую поделку-ну хоть снежинку, в клубе спеть всем отрядом три частушки, на эстраде всех рассмешить, хоть анекдотом, на танцплощадке быстро станцевать всем отрядом летку-енку,  на баскетбольной площадке закинуть всем по мячу в корзину, на кухне каждому быстро почистить картофелину, у бассейна намочить носовые платки и обтереть наши разгоряченные лица и рассказать тренеру про правила поведения на воде. И везде нам делают отметку в путевом листке и поезд бежит дальше. Когда все остановки пройдены оказывается, что весь отряд уже перезнакомился, все знают своих вожатых, совсем их не боятся и не стесняются, и все знают территорию лагеря, и не потеряются.         Тут вожатый Сережа делает объявление, что родительского дня в лагере нет - родители могут приезжать сколько им угодно, отпустят к ним хоть на целый день, в лес ходят когда хотят, но с вожатым, купаются если погода позволяет после завтрака, кружки и библиотека работают с утра до вечера, и если уходишь из корпуса куда-то надо сказать вожатому, дежурить отряд будет три раза, когда дежурят, то днем не спят, а так тихий час обязателен. Вожатые показывают где в корпусе игротека, как натянуть сетку для настольного тенниса - у каждого отряда свой стол, где взять иголку-нитку, где утюг, где туалеты для девочек, где для мальчиков, куда ставить мокрую обувь, где на улице умывальники, и где моют ноги. Мы заходим в спальни, каждый выбирает себе кровать, и укладывает в тумбочку зубную щетку и пасту, расческу, и свои необходимые мелочи и гостинцы. В спальнях чисто,  кровати стоят в два ряда, одни у окна, другие у стены, посередине стол, накрытый белой скатертью, спальня выходит в коридор, рядом комнаты вожатых Сережи и Тани, а дальше спальня мальчиков. Мы быстро переодеваемся, и едва успеваем построиться, как звучит горн:
-«Бери ложку бери хлеб и садися за обед!» Отряд ровным строем отправляется в столовую. Набегавшиеся и нагулявшие аппетит, мы набрасываемся на еду, а вожатые ходят по рядам и спрашивают кому добавки. Когда наконец все наелись, то по рядам прошли дежурные и собрали всю посуду, после этого отряд встает и дружно кричит:
-«Спасибо, все было очень вкусно» и уже медленно, словно боясь расплескать мы топаем в корпус и укладываемся в постель. Не до разговоров. Укатал наш»Поезд» нас капитально и через десять минут мы дрыхнем, и горн, который сообщает нам, что надо :
-«Спать-спать по палатам, пионерам и вожатым!» звучит уже над спящим лагерем. Через полтора часа звучит:
-«Вставай, вставай дружок, с постели на горшок, вставай, вставай, порточки надевай!»и мы отдохнувшие, топаем в столовую на полдник. И чай кажется очень вкусным, потому, что каждый получает теплую, душистую,  мягкую и очень вкусную булочку с изюмом. А потом наступает полная свобода, казалось-бы что хочешь, то и делай. Но нетушки. Не было открытия лагеря,  а до него остались сутки, и значит кружки закрыты, игротека не выдает мячи и теннис, библиотека под замком, и становится скучно. Но вожатые не дают нам вешать нос, мы разучиваем отрядную песню, кричалки типа-кто шагает дружно в ряд…потом играем в»Бояре, а мы к вам пришли», в»третий лишний», В»Сиди-сиди Яша,  под ореховым кустом» и в»ручеек». В общем к ужину мы опять так проголодались, что горн»Бери ложку…»радует всех и мы опять топаем в столовую, но уже не молча, а вовсю горланим отрядную песню и кричалки. Ужин уплетается за обе щеки, и никто не хнычет, мол опять каша!  потому, что к каше у каждого хлеб с маслом и колбасой и какао.
 Не знаю, как другие дети, а я с удовольствием ела все, что давали, мама не всегда могла печь пироги, только по большим праздникам, а в будни ей готовить было особенно некогда, и домашняя еда- каши, щи,  да жареная или вареная картошка радовали нас и дома. Котлеты и колбаса бывали к столу только в получку, а уж про фрукты и говорить не приходилось-их получал только тот кто сильно болел. А в лагере готовили вкусно, всегда на полдник пирожки или булочки, и к завтраку и к ужину бутерброды с сыром и колбасой, и всегда огурчик или помидорчик к картошке, или салат из моркови со сметаной, или из свежей капусты. Хлеб, остающийся от завтрака, обеда или ужина повара подсушивали в духовке, и вожатые перед сном нам всегда давали погрызть сухарика.
     А после ужина вожатые нам опять загадывают загадки, рассказывают разные смешные и страшные истории, анекдоты, и мы поем песни,  которые все любят-из мультиков или из кино. Ночь наступает медленно но верно и мы отправляемся мыть ноги и умываться на ночь,  а потом спать. К моменту горна»спать-спать по палатам…»все уже в постели, но Татьяна разрешает нам поболтать, и мы рассказываем друг другу страшилки и разные истории, пока не начинаем зевать и один за другим проваливаемся в сон. Окна открыты настежь, но комаров в спальнях нет, на ночь на окна натягивается марля, поэтому воздух свежий,  и сон крепкий. Ворвавшийся в этот сон звук горна-«Вставай,  вставай дружок…»поднимает нас на ноги. Полусонные, в одних майках и трусиках топаем в медпункт-там всех по-очереди взвешивают, и уже бегом мы отправляемся в корпус. Быстро одеваемся, все делаются нарядными, когда в пионерской форме, умытые и причесанные мы строимся и под отрядную песню идем на первую линейку-открытие лагеря. Все отряды выстраиваются каждый на своем месте, перед трибуной, которая почему-то представляет из себя кораблик. Там уже стоит начальник лагеря Нина Ивановна, и старший пионервожатый Володя. Туда же поднимаются и другие взрослые люди, и оба баяниста-их зовут Бемс и Фум. Звучит гимн Советского Союза, поднимается флаг, все дети поднимают руку в пионерском салюте и на слова Володи:
-«К борьбе за дело коммунистической партии будьте готовы!» -Звучит наше дружное :
-«Всегда готовы!»Нина Ивановна поздравляет нас с открытием лагеря, представляет нам взрослых-шеф повара, кондитера, врача, медсестер, завхоза, руководителей кружков и спортивных секций, всех их мы уже знаем, познакомила нас с ними игра»Поезд». Еще она сказала, что сегодня в честь праздника у нас будет большой концерт, и к полднику повара нам испекли большой пирог с малиновым вареньем, пожелала нам прекрасного отдыха и к микрофону вышел Володя. Он сказал, что походы в лес за ягодами могут быть только в сопровождении вожатого, обязательно надо обувать на ноги резиновые сапоги, и указав прямо по курсу корабля-трибуны сказал:
- В эту сторону мы ходим за грибами, справа за земляникой, а слева за черникой и голубикой. Сзади трибуны находится очень опасное болото» Родительская поляна». Туда ходить запрещено, там топь такая, что» а» сказать не успеешь, как утонешь, там много змей и комаров. Сказал, что грибов в этих местах много и что мы сможем сами их попробовать, если наберем много - повара нам их приготовят. Сказал, что мы будем собирать щавель для нашей столовой, и чернику на общелагерный кисель, что чернику можно и нужно есть много, она дает здоровье на весь год вперед, на этом линейка кончилась, прозвучал горн на завтрак и мы под марш наших баянистов» Прощание Славянки» отправились в столовую. И после завтрака прямо в столовой вожатый спросил, хочет ли кто-то купаться?  Конечно вопрос совершенно лишний. Весь отряд дружно прокричал свое согласие. Быстренько переодевшись, и взяв полотенца, мы отправляемся к бассейну. На самом деле это не бассейн, когда строили лагерь, то кто-то из умных и добрых взрослых, обнаружив, что мимо ограды лагеря метрах в сорока протекает ручей, распорядился вырыть на пути этого ручья довольно большой котлован. Ручеек трудолюбиво заполнил котлован водой, и побежал дальше. А пионерлагерь получил не очень глубокий, но удобный водоем, который назвали «бассейном» видимо по недоразумению.
 Из-за того, что в почве содержалось большое количество торфа, дно было темным, и хотя вода была чистая и прозрачная, прогревалась она очень быстро. Поэтому купались мы каждый день, кроме дождливых, загорали только в движении-на пляже играли в волейбол, и салочки. И к обеду опять голодные прямо рвались в столовую. И послеобеденный сон не мешал жить, и не вызывал неудовольствия. А после полдника разбредались кто куда. Открыты кружки, спортивные секции, библиотека, только вожатому скажи, куда идешь, и топай. Мимо нашего корпуса проходила дорога, машины по ней не ездили, а вот стадо коров и овец прогоняли два раза в день-на пастбище и обратно. Днем хозяйки ходили доить на выпас. И мы скоро заметили, что если вечером первой идет рыжая телка со шрамом на боку, то завтра день будет солнечный, а если идет первой черно-белая корова, то будет дождик. Но в день открытия лагеря после полдника действительно был большой концерт. Выступали вожатые и сами пионеры. Мой младший брат Витя спел песню- «Ах Аленка, ты Аленка!»,  и стал любимцем всех девчонок своего возраста. Они ходили за ним ватагой, мальчик он красивый-темные вьющиеся волосы, голубые глаза и губки бантиком. А как лихо отплясывал цыганенок Мнирка, руки мелькали как крылья птицы, ноги отбивали такт, и все зрители топали и хлопали,  а потом три раза вызывали на бис!  Двое вожатых показывали фокусы. Желающего вызвали на сцену, усадили его в ящик, накрыли покрывалом и стали втыкать ему в «голову» вилки и ножи, спрашивая не больно ли ему, на что он похохатывая отвечал:
-«А чего вы щекочетесь!», а потом когда сняли покрывало оказалось, что он жив!  Стали фокус повторять и специально раньше времени сняли покрывало, а он сидит, держит на огромной вилке у себя над головой кочан капусты, и сам грызет морковку!  Ох и хохоту было!  Баянисты Бемс и Фум по просьбам зрителей играли любые мелодии и пели озорные частушки. А двое других вожатых нарядившись в балетные пачки показали совершенно уморительный балет. Концерт был большой и принимался на ура!  ведь все очень старались. А после ужина нам показали кино про разведчика. И спать мы ушли довольные как никогда. И дни полетели за днями, неделя проскочила, мы и не заметили. По вечерам после ужина у нас были через день кино, или танцы. Мама приехала в воскресенье, и мы после завтрака отправились с ней к бассейну, там сбоку от пляжа было такое тенистое место, расстелили одеяло и до обеда купались, и баловались как хотели. Мама спросила как нам лагерь, ответ ее удивил. Мы не ныли, не просились домой как обычно, а из гостинцев попросили следующий раз привезти сахарный песок.
У нас у каждого была поллитровая банка, мы приделали к ней тряпочную ручку и собирали туда ягоды. Земляники очень много, и конфеты не нужны, лучше сахар. Домой она уехала спокойная и довольная, сказала, что мы за неделю загорели и поправились. На следующей неделе была отрядная спартакиада-кто дальше прыгнет, быстрее прибежит, и вожатый Сережа рассказал нам что такое марафонская дистанция. А я и не знала, что спорт это целая история!  Болела-то я часто и обычно была освобождена от физкультуры. Но в лагере никто никого не принуждал к спорту, и над моими весьма скромными результатами никто не смеялся-чемпионов хватало и без меня. Через два дня после спартакиады в лагере была военная игра. Наш отряд был ЧОН-части особого назначения. Мы прятали и охраняли флаг, отбивали атаки нападающих. Чтобы уничтожить врага надо было сорвать с него бумажный погон. Нам удалось так спрятать флаг,  что его смогли найти только с подсказки старшего пионервожатого, почти в конце дня, иначе игра никогда бы не кончилась.
Мы схитрили, флаг спрятали в трибуне, и оставили на охране только двоих ребят, а сами охраняли в трех разных местах ложные флаги. И конечно нападающие кинулись искать именно туда, сначала в одно место, потом в другое, а там сопротивление наше было огромным, и наши враги попались на эту удочку. Вечером после отбоя мы долго не могли успокоиться, все вспоминали нашу победу, а ее присудили именно нашему отряду, за хитрость, и упорство в обороне, одних погон было сорвано шесьдесят восемь штук!  Два раза в неделю мы ходили на стадион, болеть за своих и чужих футболистов, смотря кто играл. Сами играли в волейбол, и однажды, когда мы играли против второго отряда, я впервые участвовала в игре. Игроки второго отряда дали нам фору десять очков, но мы всетаки проиграли.
 Мне было очень обидно, я так старалась, что во время одной подачи не сжала как следует кулачок, и мячом выбила у себя из сустава мизинец. Было очень больно!  Проиграли мы со счетом два ноль, и я шла с площадки плача от боли и обиды. Вожатый обнял меня за плечи:-«Ну что ты глупенькая так расстроилась?  Счет-то всего два ноль, а мог бы быть двадцать ноль!»Я всхлипывая показала ему правую руку. Посиневший мизинец торчал в сторону и болел. -«Что же ты не вышла из игры?  Надо было позвать меня или Таню, нашли бы замену!  Вот героиня-то!  Ну не плачь, пойдем к Валентине Трофимовне, она твою руку полечит.»И мы направились в медпункт. Врач осмотрела руку и сказала, что это вывих, предложила вправить, но предупредила, что будет больно, я конечно отказалсь, рука так уже наболела, что мочи не было. А Сережа попросив у меня разрешения посмотреть на мой больной палец, поднес мою руку к своим глазам близко-близко, рассмотрел мой мизинец и вдруг,  зарычав, и широко разинув рот с крупными и довольно кривыми зубами, сделал вид что откусит его!  Я ойкнула и вырвала у него свою руку. А Валентина Трофимовна покачала головой:-«Ну что ты ее пугаешь?  Ей и так больно!  Озорник ты Сережа, лучше подержи вот здесь аккуратно, а я прибинтую ей вот этот деревянный шпатель. Пока, до ночи носи руку пальцами вверх, боль пройдет быстрее» Она крепко прибинтовала мой больной палец к деревянной дощечке, а потом уже забинтовала всю кисть. Дала мне шоколадную конфету и похвалила:-«Надо –же,  действительно молодец, не ушла, не бросила свою команду.»
     И мы с вожатым отправились в свой корпус. Сережа рассказал ребятам, что я с больной рукой доиграла до конца, и похвалил меня. Мне так была приятна его похвала, а ребята смотрели на меня как на героиню, это было немного неловко. А назавтра меня на утренней линейке вызвали на подъем флага, и я левой рукой крутила рукоятку, похожую на педаль от велосипеда, чтобы поднять флаг. Конечно, это была для меня награда, я и не ожидала, что так выйдет. И не ушла из игры только потому, что эту-то команду наши вожатые собрали с трудом, где бы они мне нашли замену, и не думала я что это геройство!  Назавтра наш отряд должен был дежурить по лагерю, вожатые распределили нас всех по работам. Кто-то пошел в столовую, помогать кондитерам печь пирожки, кто-то накрывал столы и потом собирал грязную посуду, кто-то загружал эту посуду в посудомоечную машину, и вынимал из нее чистые тарелки и стаканы.
 Кого-то, в том числе и меня поставили на посты у ворот, везде где въезжали машины, и могли пройти на территорию лагеря родители и посторонние, стоял такой пост. Как правило там стояла большая беседка, чтобы в жару было не жарко, а в дождь не мокро дежурить. Все остальные шли на кухню чистить картошку на весь лагерь. Вообще-то чистила машина-картофелечистка, а дежурные ребята выковыривали из очищенной картошки глазки. Но это у нас называлось чистить картошку. Из-за больной руки я в этот раз туда не попала, а когда рука зажила то и мне пришлось также чистить картошку. Вожатые тоже дежурили-помогали нам с картошкой, а в то первое дежурство, когда я была на посту у ворот, к одному мальчику приехала мама, и наш вожатый Сережа отвел ее в сторону и пока она ждала своего сына, он очень серьезно поругал ее:-«Почему Вы не предупредили меня, что ваш мальчик писается в постель по-ночам?  Ребята стали его дразнить, и мне с трудом удалось его защитить, теперь я поднимаю его ночью в туалет, и проблема снята, но вы подставили своего сына под удар, он очень переживает, в таких случаях обязательно надо говорить вожатому, или хотя-бы врачу. Валентина Трофимовна предупредила бы меня, если Вам это было неудобно!»Я сама слышала его разговор, но никому не рассказала об этом, однажды, дома,  отец сильно накричал на Витю перед сном и он ночью описался, я помню как он плакал утром, хотя мама его не ругала. Мама приехала в субботу, и мы опять пошли к бассейну, и я несмотря ни на что купалась с братьями, и загорала рядом с мамой. Мама напекла лепешек, привезла нам понемногу свежих абрикосов, и сладостей, а мы ее угостили земляникой, мы все специально оставили свои банки с ягодами нетронутыми. И конечно мама привезла нам сахарный песок.
В понедельник все ребята из лагеря пошли на берег речушки, которая называлась Шередарь – «ни в ширь ни в даль», как шутили местные жители. По ее берегам рос щавель, и мы всем лагерем собрали его так много, что только небольшая его часть ушла на приготовление зеленых щей для всего лагеря. А остальной щавель наш завхоз продал на рынке в Москве, и привез для всех ребят по порции мороженого. И конечно все были очень довольны.
Потом,  через несколько дней мы собрали много подберезовиков, и подосиновиков, и наши повара устроили нам второй ужин, перед самым сном нас отвели в столовую и мы ели очень вкусно приготовленные грибы с гречкой. Однажды после полдника к нашему забору, а он был обычный, не бетонный, а деревянный, подошел молодой мужчина с велосипедом и спросил,  есть ли у нас в лагере врач?  Оказалось, что его укусила гадюка. Конечно мы позвали Валентину Трофимовну, она провела его через ворота, где дежурные записали его в свой список гостей лагеря, и отвела в медпункт. Спустя два часа за ним пришла машина скорой помощи из города Покрова, и его увезли в больницу. Наш доктор сказала, что он будет жить, вовремя пришел к нам, и ему оказали помощь. И конечно после этого нам уже не надо было напоминать, что в лес идем только в сапогах!  Я записалась в библиотеку, и авиамодельный кружок, там было очень интересно, мы клеили летающие самолеты из реек и бумаги, и собирали модели самолетов, из пластмассовых наборов, которые нам выдавал завхоз.
Еще я много читала-по внеклассному чтению задали много книг за лето прочитать. Играть в настольный теннис у меня не очень получалось, я быстро уставала, но в волейбол и пионербол играла с удовольствием, благо площадок было много. Мы сами наводили порядок у себя в корпусе, убирали свои постели, протирали пыль, подметали и мыли полы, все делали по очереди. И вокруг корпуса тоже убирали территорию сами. Каждый день по лагерю проходила комиссия, и проверяла чистоту в корпусе и на территории. Вообще лень не приветствовалась, над неряхами шутили и довольно обидно, поэтому мы часто стирали свои носки, трусики, носовые платки и обязательно вечером перед сном мыли обувь. Вожатый Сережа научил мальчишек самим гладить свои рубашки и брюки, у нас даже конкурс был-Кто лучше и быстрее погладит свою форму.
 И конечно выиграли девчонки, но у ребят осталось это умение, и я не думаю, что в жизни оно им помешало. Другой конкурс –Кто быстрее отпилит доску, прибьет гвоздь, и ввернет шуруп, выиграли мальчишки, но оказалось, что почти половина из них никогда не держала инструментов в руках. И Сережа специально потратил несколько вечеров, чтобы научить их этим простым делам. Вообще-то конкурсов разных было много, и лагерных и отрядных-и конкурс чтеца, и кто больше знает загадок, кто больше знает пословиц, кто лучше спрячет игрушку и кто быстрее найдет-как правило конкурсы устраивались во время дождя, чтобы не было скучно сидеть просто так в корпусе. Наша вожатая Таня очень хорошо пела, она сочиняла частушки и мы с удовольствием горланили их под музыку баянистов. Еще она хорошо вязала и вышивала. Мне вязание не давалось, и по правде говоря не очень нравится и сейчас. Мне легче что-то сшить, не люблю ситуацию, когда допустив ошибку в вязании надо распускать половину сделанной работы, хотя связать носки, варежки или шапку для меня тоже не проблема. А вот вышивка мне всегда нравилась, и Татьяна научила нас подбирать правильно нитки и ткань, интересный рисунок, и как перевести рисунок на ткань, вышивки ее были великолепны. Она была очень душевная, внимательная, оказывается она пораньше утром будила у нас в палате одну девочку, ее звали Рита, чтобы та делала свою лечебную гимнастику, ей так назначили врачи из-за проблем с искривлением позвоночника.
Таня помогала нам причесываться, и часто заплетала нам косы не в три прядки, а в четыре и шесть. Однажды, когда мы в очередной раз были дежурными, мы хотели сбежать поскорее купаться, и картошку конечно чистить не хотелось. И тогда Сережа с Таней сказали поварам, что картошку им придется чистить самим. Но когда мы уже собрались купаться, Сережа нам потихоньку предложил:-«А давайте тайком почистим картошку, повара сунутся к котлам, а картошка-то уже чищенная!  Вот будет смеху, интересно, что они подумают?»Ну и мы конечно всем отрядом, кроме дежурных на воротах, за час перечистили всю картошку. Таня и Сережа помогали нам, а потом мы спрятались за забором и смеялись тому с какими лицами повара пришли чистить картошку, а там уже все готово, они даже вызвали шеф-повара, и он тоже удивлялся и говорил, что наверное это марсиане сделали. Уже потом,  когда я стала взрослой, я поняла, что вожатые так тактично заставили нас сделать все-таки свою работу, и сделать ее с удовольствием. Хотя оба они не педагоги, а работники одного из московских заводов, комсомольцы. Однажды на утренней линейке Нина Ивановна объявила нам, что завтра банный день, и сказала, что каждый отряд должен собрать по мешку сосновых шишек. Это не трудно сделать, ведь лагерь стоял в сосновом бору, и сосен на территории было много. А значит почти все шишки мы собрали вокруг корпуса, и за забором, около дороги. Назавтра мы собрали постельное белье, нам выдали чистое, и застелив заново свои кровати, мы отправились в баню. Из трубы валил дым, горячая вода весело бежала из кранов и душа. Мы хохоча обливали друг друга водой, а Татьяна, с одной из медсестер помогала девочкам промыть волосы, почти у всех были косички.
Медсестра быстро и аккуратно подстригала ногти тем, кто не умел сам, а потом мы чистые и довольные отправились в свой корпус. Мальчишек мыл Сережа и физрук, и оттуда тоже слышался визг и гам. К обеду мы все сияли, головы высохли, благо было жарко. Девчонки устроили себе постирушки, и целая гирлянда девчачьего белья повисла на веревке между соснами за корпусом, а я перестирала спортивные костюмы своих братьев-трусики и носки они и дома стирали сами. А на вечерней линейке Нина Ивановна вдруг сказала, что шишек для бани надо собрать еще, по мешку на отряд, и что все мы узнаем завтра. С утра после завтрака мы пошли в лес, ведь вокруг корпуса мы подобрали все шишки, и пришлось поскорее выполнить заданный урок, все собирались за ягодами. А после полдника вдруг раздался горн на линейку, это было необычно, и слегка тревожно.
 Вчера ко мне в отряд заходил Миша и сказал, что завтра будет интересно, И шепнул тихонько, что если мы завтра пойдем на стадион, чтобы я взяла с собой пучок крапивы. Зачем он не объяснил, только засмеялся и сказал, что не хочет портить сюрприза. И вот я с пучком крапивы иду на линейку-Таня сказала, что потом мы пойдем на стадион. На трибуну вышла Нина Ивановна и сказала:-«Ребята!  Сегодня у нас футбол. К нам приезжает футбольная команда из города Покрова. Они будут играть с нашими ребятами из первого отряда. Вы все ребята городские, москвичи в основном, а Покров это провинциальный город, и одеваются там люди не так как вы привыкли. Я надеюсь, что вы будете вести себя тактично, нехорошо, если кто-то высмеивает других, если те бедно или не модно одеты.»И Татьяна повела нас на стадион. Мы расселись на трибунах. Спустя пятнадцать минут на поле под марш футболистов вышла команда наших ребят из первого отряда. Они были одеты в форму команды Локомотив. Под наши аплодисменты они выстроились в ровную линию, и все ждали, когда же появится команда Покровских футболистов. Но время шло-десять, двадцать минут никого нет. Зрители начали свистеть и кричать. И вдруг на поле выезжает наш автофургон, в котором в лагерь привозят продукты. Открываются задние двери и из фургона высыпают на поле…Боже мой!  Кого там только нет!  И негры, и лешие, и кащей, и баба-яга, индейцы, немецкие солдаты в трусах и старых касках, еще гражданской войны, черти, водяные и домовые, русалки и медведи, дикари в звериных шкурах и просто чумазые,  перемазанные сажей парни. У многих в руках дубинки и деревянные ножи!  Они накидываются сначала на футболистов, которые удирают от них разбегаясь по всему полю. Над стадионом стоит стон и от хохота и визга, все кричат, мальчишки свистят, и вдруг Покровские бросились гоняться и за зрителями, и вот тут – то мне и пригодилась крапива. Бегаю я не очень быстро, а получить крапивой в нос никому не хочется, и я относительно спокойно убегаю в свой корпус, куда собираются наконец все наши мальчишки и девчонки вместе с Таней. И тут только мы спохватились, что с обеда не видели Сережу. Оказалось, что роль Покровских играли наши вожатые и физруки. И вот для чего были нужны еще шишки в баню. Она топилась до самого вечера-наши вожатые смывали сажу и грим!  Этот футбол я потом долго вспоминала, когда пришлось ехать в другой пионерлагерь. Назавтра был конкурс отрядной песни, победил третий отряд, у них была песня про геологов. Весь лагерь хохотал, когда их солист пел припев:-«И снег, и ветер, …»-все на одной ноте и басом. Но приз отдали им, за то, что дали возможность выступить человеку совсем не имеющему музыкального слуха. Мама приехала опять в субботу, мы рассказывали ей о комическом футболе, она смеялась вместе с нами. Купаться у нас не получилось, был холодный ветер, но мама с удовольствием слушала наши рассказы, удивилась и обрадовалась, когда мы отдали ей связки сухих грибов-все ребята в лагере сушили белые грибы, это был летний сувенир на зиму, который заставлял вспомнить летнюю жизнь и все радости с нею связанные.
Мама похвалила меня, за то, что братья чистенькие, и сказала, что девчонки во дворе спрашивали когда мы вернемся домой, без нас им скучно. Еще она спросила, поедем ли мы в этот лагерь на вторую и третью смену и мы конечно в три голоса сказали -«Да, поедем» -Нам всем действительно очень понравился этот лагерь. Вечером после ужина были танцы, радист гонял пластинки, и мы танцевали, поглядывая на ребят из первого отряда. Девчонки вечером посплетничали, кто из них в кого влюблен, а кто завидует, и вообще ревнует!  В понедельник мы ходили в лес,  за ягодами, и заблудились. Татьяна сначала не показывала вида, что встревожена, мы аукались, ребята все были рядом, но я заметила, что она часто оглядывается, мы забрели в такие места, куда раньше никогда не ходили. Она перестала собирать ягоды, все время созывала ребят поближе к себе, часто пожимала плечами, и была явно расстроена. Я тоже не запомнила дорогу, но в лесу я всегда чувствовала себя очень спокойно, и ориентировалась обычно лучше чем в родном городе. Из- за частых болезней я мало ходила по Москве, но очень много читала, и по книжкам знала, как выбраться, если заблудился.
Я вспомнила, где было солнце, когда мы ушли из лагеря, посмотрела где расположены муравейники, а они всегда на южной стороне дерева, и стала припоминать как мы шли, где переходили речку и куда текла вода. Потом подошла к вожатой и потихоньку сказала, что я знаю, как нам выйти к лагерю. Она встревожено оглянулась на меня, и сказала, чтобы я ни в коем случае не напугала ребят. И мы пошли с ней рядом, потихоньку созывая всех за собой. Шли довольно долго, но промахнулись мимо лагеря совсем немного, вышли не к воротам, а к кухне. Она тихонько сказала мне: -«Спасибо, тебе за помощь.»Я кивнула, но попросила никому не говорить про этот случай, опять ходить в героинях мне было очень неловко. Она сказала видимо только Сереже, потому, что до конца этой смены он водил нас в лес сам, а она оставалась в лагере. Назавтра из отряда вызвали к воротам двух наших мальчишек, они были детдомовские,  к ним приехала их воспитательница, оказалось, что сирот в лагере довольно много. Она привезла всем гостинцы, и погуляла с ними у бассейна, день был пасмурный и купаться не разрешалось.
Я потом узнала, что она приезжает к ним не в первый раз, просто она была в будний день, наверное когда мы уходили в лес, поэтому я ее не видела. Ко всем ребятам родители приезжали часто, и когда хотели. Лагерь-то железнодорожный, рабочие смены у всех разные, а кто-то вообще работает на поездах, и дома бывает не всегда в субботу и воскресенье. Прошла у нас и лагерная спартакиада, я в соревнованиях не участвовала, спортивные мои достижения были более чем скромны, а смотрела с трибуны я с удовольствием и болела за свой отряд, вместе со всеми,  кто не мог похвастаться своими успехами в спорте, но это ведь и не всем дано. Вечером на линейке поздравляли спортсменов и своих чемпионов, все получили грамоты и призы. Назавтра на утренней линейке поздравляли с днем рождения всех, кто родился в Июне, им завтрак накрыли отдельно, наш кондитер испек для них торт!
 А на утро мы поднялись и хохотали друг над другом, оказалось, что ночью мальчишки нас всех перемазали зубной пастой. Я не знала, а это оказывается такая традиция. Теперь мы должны перемазать их, но трудность в том, что они-то настороже. Как же это сделать?  Нас выручила Таня. Ее-то тоже измазали, и она подняла нас в половине четвертого утра, когда самый крепкий сон. И мы отомстили мальчишкам, паста пастой, а мы им всем намазали кончик носа зеленкой!  И Сережа тоже получил свой зеленый нос!  Они тоже похохотали с утра, но оттирать зеленку труднее, чем зубную пасту, и они чуть не опоздали на линейку. После подъема флага старший пионервожатый объявил, что сегодня будет после ужина общелагерный костер. А послезавтра закрытие лагерной смены. День пролетел быстро, мы купались, сходили ненадолго в лес, уже появились черника и голубика, и мы наелись до отвала, у всех были перепачканы рты и щеки, а языки были фиолетовые, но ягода сладкая и нежная, привела меня в восторг, я никогда ее не пробовала. Каждый из нас собрал по стакану черники на общелагерный кисель. В обед повара нам этот кисель сварили, я такой вкусный не пила никогда. Вечером вожатые велели нам одеться поплотнее, и повели на костровую площадку. Там уже были сложены большим шалашом ветки и нетолстые елки, костер запалили. Мы пели песни, водили хоровод, потанцевали немного кто с кем хотел, под музыку баянистов, и довольные разошлись спать. Не хотелось, чтобы нас опять намазали, и мы установили около двери в спальню банки с букетами крапивы, и как в воду глядели. Проснулись от звона стекла и воплей-наши мальчишки бежали,  обстрекавшись, а мы похохотали, и долго уснуть не могли. После завтрака, я сходила в библиотеку, сдала книги, которые брала почитать, в авиамодельном кружке нам подарили все наши пластмассовые модели на память, я с трудом пристроила все это в чемодан, игрушки-то были хрупкие. А с самого обеда мы после еды вставали и всем лагерем кричали:-«Спасибо нашим поварам за наш обед последний!»Потом про полдник, и про ужин.
А вечером был прощальный концерт, опять было много песен и смеха, вожатые показали фокус с»летающим человеком»-это когда нашего старшего пионервожатого Володю уложили на стол, накрыли его покрывалом, а потом фокусник пару раз поколдовал над ним и вытащил из под него стол. И к нашему удивлению Володя повис в воздухе. Стали повторять на бис,  и когда вытащили стол чуть приподняли якобы нечаянно покрывало. Володя стоял, а горизонтально вместо его ног были две оглобли с его кедами, он держал эти оглобли в руках, и был прикрыт до пола покрывалом. Ох мы и хохотали!  Потом было много настоящих фокусов попроще, над которыми мы потом ломали головы-как это делается. Концерт закончился поздно, укладывались мы спать в»чемоданном настроении», сами проснулись до горна, и начали укладывать свои вещички. Потом до завтрака нас всех опять взвесили.
     На линейке Нина Ивановна поздравила нас с окончанием смены, и пожелала, чтобы мы приезжали еще. В столовой мы прокричали поварам спасибо за последний завтрак, и нам раздали гостинцы на дорогу, довольно большой прозрачный пакет с конфетами, печеньями, вафлями, и шоколадками, отдельно всем выдали завернутую в салфетку булочку, но не простую, оказалось, что в ней внутри запечено куриное яйцо, и кусочек колбасы. Вернувшись в корпус мы собрали свое постельное белье, сложили его аккуратными стопками, свернули матрацы и одеяла, и потом до прибытия машины обменивались адресами, а Татьяна позвала меня к себе в комнату, и подарила мне маленькие наручные часики, потом села к столику и написала на открытке с ландышами, за что она их мне подарила.    Я не ожидала, и чуть не расплакалась, а она обняла меня и поцеловала. Потом пришла машина, и мы отнесли к ней свои вещи. А сами построились по отрядам и под музыку наших баянистов отправились на станцию.
В поезде нам было не скучно, мы опять хохотали над Сережей, пели частушки с Татьяной, слопали свои булочки, дорога все таки не близкая. На вокзале нас встретила мама. Мы соскучились по ней и по дому, а я вовсю хвасталась своими часиками. Братья завидовали, а мама сказала, чтобы я не оставляла их без присмотра. Отец мог пропить и их. Сразу стало немного неприятно, но, вернувшись домой, мы обнаружили, что все изменилось. Наша комната стала как будто немного меньше, и хотя все вещи лежали и стояли по своим местам, в день приезда казалось, что это все немного чужое, хотя и знакомое. Спустя дня три или четыре все встало на свои места. Но пересменок кончился, и мы опять поехали в этот же лагерь. Только вожатые были другие, но все равно было здорово!  В последний раз в этот лагерь я поехала, когда мне исполнилось тринадцать лет, я была уже во втором отряде. Но это совсем другая история. А часики мои целы до сих пор.