Крещение. воспоминания из детства

     Папа мой был коммунистом. Из тех, настоящих, преданным до исступления всем коммунистическим идеалам. И, надо знать, каким потрясением стало для него падение Советского Союза, что он, уходя на заслуженный отдых, отказался получать звание « Ветерана труда». Что же, зря он трудился во благо этих идеалов?!

Он был атеистом и не переносил в доме икон.  И потому бабушка Мария, приезжая к нам в гости, привозила свою иконку, бережно завёрнутую в вышитый рушничок. В отсутствии отца она доставала её и молилась, а после снова аккуратно упаковывала и прятала. Мама тоже веровала, не являя это отцу. И мне они в детстве много рассказывали о боге, о святых, о спасении. Бабе Марии несколько раз являлся в белых одеяниях седобородый и седовласый старец. Она говорила, что это был Николай Чудотворец и особо его почитала.

          Тайком от отца меня решили покрестить. Мне было уже девять лет, я была октябрёнком и училась в третьем классе. На летние каникулы мы поехали с бабушкой в Новосибирскую ( так моя бабушка звала город Новосибирск). Там  жила её внучатая племянница Наталья – женщина одинокая и набожная. Я думаю, что она была монашкой по её одеянию. Ходила она всегда в длинном чёрном и просторном платье- ризе и платке с круглым кокошником. Её простенькая однокомнатная квартирка находилась рядом с великолепным храмом.

 Великолепие этого монументального  и красивого сооружения усугублялось многогранным и переливчатым колокольным звоном, от которого восторженно вспархивали к небесам придворные птицы и, казалось, что  или небеса плывут, или колокола уплывают ввысь, или я, маленькая и ошарашенная с запрокинутой в небо головой, плыву вместе с окружающим миром.

           Тётя Наталья прислуживала в храме, пела в хоре, и вся её жизнь была подчинена церковному распорядку.  Пища у ней была очень скудной,  как раз стоял пост, и мы постились вместе с  тётей. Наташей. Она часто говаривала, что тело своё надо укрощать, а дух возвышать! Я тогда плохо понимала, как это. Гостя у монашки, я опытным путём испробовала. Вокруг в огромном городе было столько искушений и лакомств, но даже смотреть на это мы не могли. Мы готовились к таинству крещения… Запретный плод сладок, и я постоянно хотела есть!

           Выспаться нам тоже не удавалось. Как коварны и ненасытны были невидимые игольчатые насекомые, которые жалили то тут, то там. Оказывается, это были блохи. И для возвышения духа они были тоже полезны, так рассказывала  нам монашка. В конце концов, я была так измучена, что плохо помнила сам обряд крещения – спала прямо на ходу.

 Там же впервые  перед обрядом я исповедовалась и причастилась. Мне очень понравилось терпкое и сладкое тело Господне, которое я попробовала с ложечки. Видела, как во сне, эти овальные красочные своды с ангелами, мерцающие свечи и строгие иконные глаза, пьянящий запах трав и церковный хор, который словно  раздвигал своей мощью церковные грани.

              Я честно смотрела в глаза  Господа, и мне казалось, что сквозь его строгость прячется мудрость и ласка – ведь я так много терпела ради него! Как много чувств излучал его взгляд!

            Папе, вернувшись  домой, мы ничего не рассказали. Маленький медный крестик на крепкой тесёмочке, мне повесили на шею ещё в храме, и мама с бабушкой не велели его снимать и сшили мне ночную рубашку с закрытым на мелкие пуговки воротом.

            Я с удовольствием носила эту тайну у себя на груди. Ни в коем случае нельзя было, чтобы об этом кто- то прознал. Меня могли исключить из школы, а у папы были бы большие неприятности на работе. Он очень дорожил своим партбилетом и должностью главного инженер – энергетика большого совхоза Новополтава. Я даже ближайшим подругам не рассказала о своей святой тайне, а как чесался язык! Я вспоминала о героизме  октябрят и пионеров во время войны и чувствовала себя партизанкой!

         В ту пору довольно часто  проводились в школах медицинские осмотры. Медики приходили посреди урока внезапно и проверяли школьников на предмет педикулёза и санитарного состояния , делали прививки. Я заранее была предупреждена мамой и бабушкой, что я должна делать в этом случае. Я так боялась этого и постоянно была в нервном ожидании.

Но всё же пришествие посреди урока медиков во главе с директором школы меня повергли в шок. Мальчиков выпроводили из класса, девочкам предложили снять школьную форму. Я побледнела, пот заструился у меня холодными змейками по спине. Язык онемел и, словно превратившись в толстую колбасу, отнялся. Я как бы зависла между небом и землёй. Грозный окрик Валентины Александровны, моей первой учительницы, опустил меня на землю. Я схватилась руками за живот и жалобно блеющим голосом попросилась  в туалет. Педагог увидела, что я действительно могу совершить непотребный казус прямо в классе и отпустила меня.


            Я пулей пронеслась мимо пытающихся подглядывать в замочную щель за раздевающимися одноклассницами мальчишек.

          - Ой, не могу! Осе приспичило! Давай бегом, а то не успеешь. –

Противным голосом  заёрничал мой завсегдашний  недруг, (впоследствии оказавшийся воздыхателем) Вовка и рванул следом за мной.

  Оса – это мо школьное прозвище, производное от фамилии Оськина. Сколько детских обид и слёз оно мне доставляло, произносимое с упором на согласный звук « О –ссс-а!» Я  бодро устремилась к деревянной будке школьного туалета.

Вовка, вооружившись палками и камнями, начал обстреливать туалет, то бишь меня, в ужасе судорожно снимающую за закрытой дверью нательный крестик. Зубы мои выбивали барабанную дробь. А сердце  изнемогало от ярости  и желания справедливой мести. Чесались кулаки!

Вовка представлялся мне чёртиком в аду, выплясывающий неровные кренделя и пляски, кривляющийся и дразнящийся. Через дырчатую дверь туалета я явно увидела  на его вихрастой башке два милых козьих рога.

      Зажав крестик в кулаке и забыв о своём решении спрятать временно его под камешком, дождавшись, когда запас камней у него закончился, я с праведным рёвом  идущего в атаку ринулась прямо с туалетных подмостков на своего неприятеля!
 
      Крепко стиснутыми кулаками и зажатым в одном из них крестиком я молотила и Вовку, и всхолостую накалившийся воздух вокруг неравного боя. Вовка был отчаянным забиякой и бойцом, его боялись даже мальчишки, он был предводителем. Но то ли оттого, что он был, наверняка, влюблён в меня, но по младости лет не осознавал этого, то ли оттого, что я была скромной отличницей, не замеченной в  кулачных боях, он опешил, смешался.
 А я, воспользовалась его замешательством, лупила и лупила наглую рожицу  кулаками, рвала непокорные вихры свободной от крестика рукой, царапала лицо, рвала на нём школьный костюм. Он, вытаращив свои оловянные от ужаса глаза, лишь, отбиваясь,рванул меня за ворот школьной формы и, словно испуганные цыплята, сыпанулись пуговки и со школьной формы, и с исподней самосшитой рубашки    с наглухо запечатанным воротом. Слава Богу! Крестика там не было. Он был намертво зажат у меня в кулаке.

              - Тю, Осса совсем шизанулась!-

   Вытирая кровавую юшку и сопли, ретировался задом  наперёд перепуганный моим неистовым натиском незадачливый ухажёр.


Плохо помню, что было дальше. По – моему, мы оба были наказаны и поставлены в   разные углы в конце классного кабинета - примерная отличница и отъявленный хулиган. Родители Вовчика предъявили счёт моим родителям за испорченный его костюм. Но это было потом.

                А сейчас я умывалась в школьном туалете и, разжав руку, долго всматривалась во впечатавшийся  в сморщенную детскую ладошку, словно укоренившийся в ней, мой секретный крестик. Мою отвоёванную тайну.

  Где- то я схоронила его, а после всех событий тайно изъяла. Мама с бабушкой решили, что пусть пока до лучших времён он будет храниться у бабушки.
После этих событий Вовка да и весь класс поглядывал на меня с уважением не только, как на отличницу, но и на человека, могущего постоять за себя! А на ладошке моей ещё долго оставался укоренившийся след от нательного крестика.

                16 декабря 2019г. Зоська.