Вызываю огонь на себя

Здесь речь пойдёт о встречах с криминальными элементами.
Слава Богу, они не были слишком серъёзными и имели благополучный конец. Здесь суть в моём поведении, которое мне представляется, как бы это поделикатнее выразить, неразумным.


В одно морозное воскресенье 1945 года решила я проведать отца, который состоял на военной службе в части  на Сортировочной. Из Свердловска туда ходила электричка. Я приехала на вокзал рано и почему-то не стала ожидать отправления на вокзале, а устроилась в пустом вагоне электрички и стала читать анатомию.
С противоположной стороны вагона вошёл парень. Мне бы спокойно выйти на перрон, но я опять-таки спокойно продолжала чтение.
Он подошёл, наклонился, поинтересовался тем, что я читаю и внезапно, схватив мои варежки, рванул из вагона, но не на перрон, а в уборную.
Я за ним и давай его колотить книгой по спине, по голове, повторяя:
– Отдай варежки, отдай варежки.
Какое-то время он не сопротивлялся, потом крикнул:
– Уходи, а то бритвой лицо порежу.
Я опомнилась и ушла без варежек. Мороз был серьёзный, и всё же я отделалась легко. Совсем, наверно, неопытный вор попался. И сильнее холода испытывала я досаду на себя.

Случай второй.
Мне нужно было разменять сторублёвую купюру. На углу нашего дома был магазин канцтоваров. Я вложила деньги в карман жакета и спустилась вниз. Перед магазином собралась небольшая толпа в ожидании его открытия. Мне почудилось легчайшее прикосновение. Сунула руку в карман – денег нет. Оглянулась и обратила внимание на удаляющегося по улице  парня. Сзади было видно его движение руки, будто он её вынимал из-за пазухи. Я догнала его и решительно потребовала:
– Отдай деньги!
– Какие деньги?
– Те, что ты взял в кармане.
Был белый день, а Красноармейская улица не тихий закоулок.
Парень деньги вернул, и я, глядя на него, демонстративно водрузила деньги в карман. Решила не возвращаться к толпе ожидающих, а пошла к овощному ларьку. Думала что-то купить и таким образом разменять деньги. И что же? Когда оказалась возле ларька – денег в кармане не было. Видно вор последовал за мной, ведь я на его глазах положила деньги в карман. На сей раз он проделал процедуру отлично. Ох, и обидно мне было. Для нас это были немалые деньги, а главное, ни один дурак не любит чувствовать себя дураком.

А этот –  третий случай мог бы иметь куда более серъёзные последствия.
Утром, уходя на работу, мама сказала, что нам должны привезти дрова. Была суровая зима 1951 года. Отопление не работало, и мы топили печь, поставленную жильцами, жившими здесь во время оккупации. Я была дома с пятимесячным ребёнком. В дверь прихожей постучали.
– Кто там?
Мужской голос: – Доктор здесь живёт?
Открываю дверь, стоит мужчина, каких называют мужиками.
Я: – Вы нам дрова привезли?
Какую-то долю секунды он замешкался, но, может, мне это только показалось.
– Да. Только я вот обломался, починиться надо.
– И сколько это стоит? – догадываюсь я.
– Да, тридцатки должно быть хватит.
– Войдите, я деньги у соседки разменяю.
Я взяла деньги в шкафу из-под белья и побежала в конец коридора  к Наталье Марковне. Мне было не очень спокойно оставлять чужого человека, тем более, со спящим ребёнком, но я не видела варианта.

Ничего не произошло. Я дала деньги и, заметив его красные, замёрзшие руки, предложила ему помыть их тёплой водой.
Он помыл их холодной водой под краном, я дала полотенце, и пока он их вытирал, объяснял мне – Замёрзшие руки никогда не надо мыть тёплой водой – только холодной, иначе гореть будут.
Потом он ушёл, и больше мы ни его, ни дров не видели, а мама, прийдя с работы, сказала, что сегодня с дровами у неё не получилось, обещали завтра.
Я сообразила, что спрашивал он не нас, а Наталью Марковну. Она врач-стоматолог и занималась подпольно частной практикой. Это к ней ходил всякий люд, а о том, что моя мама врач, никто и не знал даже.

Так кто же это был, и кого я перехватила у Натальи Марковны – пациента или злоумышленника. К ней приходили разные люди к частному стоматологу. Может быть  её пришли ограбить, а я приняла «огонь на себя»? Этого никто никогда не узнает. Во всяком случае, я потеряла всего тридцать рублей, легко отделалась. Ведь я побежала через длиннющий корридор, туда и обратноа,  а незнакомец оставался наедине с пятимесячным ребёнком в кроватке..


А однажды и вовсе комичный случай со мной произошёл.
Отважилась я поехать на вещевой рынок, купить мех на воротник и шапку. Тогда был очень модным серый каракуль. А я уже была как-никак офицерская жена, в госпитале работала. Впервые что-то могла себе позволить. Вот и захотелось приодеться, пофорсить. Молодость имеет свои желания, свои права. Будучи в Киеве в отпуске, решилась поехать на базар. Он в народе назывался толкучкой. И действительно, лучше не скажешь. Люди прямо в массу спрессованы. Очень удобно карманщикам и всяким обманщикам. Мне по таким  местам считанные разы за всю жизнь довелось побывать. Но охота пуще неволи, говорят.  Отважилась я. Попала в это месиво людское, двигаюсь, куда понесёт. Наконец, прибило к продавцу шкурок. Вокруг плотно люди скопились, а продавец на меня шкурку набросил и нахваливает, не скупится на комплименты: «Как здорово, как вам идёт». На его слова приостановилось движение. «Да, да, вы не представляете, берите, не задумываясь». Один мужчина молчит, но глаз с меня не сводит. Я к кошельку - нет кошелька. Я: «Где мой кошелёк? Кто взял кошелёк?» Вмиг вокруг меня пустое пространство образовалось. И только тот, что стоял молча, остался. Я к нему:  «Мой кошелёк! Отдайте! Это вы взяли!». Он смотрит растерянно: «Какой кошелёк?»

Сколько раз я произнесла своё требование, сколько раз и что он отвечал, только вдруг я обнаружила свой кошелёк судорожно зажатый у себя подмышкой. «Простите, простите, простите, пожалуйста». Но он уже удалялся от этой ненормальной. Представляю, как он был разочарован. У меня долго горели уши от стыда. Но ведь не зря я всполошилась. Ведь так не сводил с меня глаз один молодой человек в трамвае. Смутил меня своим пристальным взглядом. Поняла его взгляд, когда выйдя из трамвая, не обнаружила денег в сумочке. С кем не бывало, но  со мною мне казалось чересчур часто. Всякий раз обидно было.

Пожалуй, надо остановить покаяние, а то как-то несолидно получается. Ворон я в жизни ловила много. А что бываю отчаянной, так это не от храбрости и не от ума, а совсем  наоборот, да еще от эмоций, которые опережают разум.
Однажды довёл меня  начальник  медсанчасти в городе Нелидове до белого каления, так я что удумала? – Пошла на него в особый отдел с жалобой на то, что он издевается надо мной, пакостит по-всякому. А ещё я заявила, что мне сказали – он с немцами во время оккупации сотрудничал. Спасибо следователю, хоть и молодой был, но умный и порядочный человек. Урезонил меня. Случилось это в 1954 году, когда Вову в армию мобилизовали, а я одна с ребёнком в Нелидове оставалась.


С годами я разобралась в себе. Жизнь – это сплошные компромиссы. А я к этому не предрасположена. По этой причине и доставалось нередко. Многое в нашей судьбе от нас самих, от характера происходит, от того, кто был в детстве авторитетным примером. И так это крепко внедряется, что и хотел бы подправить что-то в себе, ан нет – не получается. Это как клеймо, как горб.
Когда я растила своих детей, главным считала, чтоб они порядочными людьми стали. Сама с собою рассуждала: «Им же будет  трудно жить. А ведь хочется, чтоб твоим детям хорошо было. Так как тут быть?» – вопрошала сама себя и отвечала: «Всё равно хочу, чтоб были порядочными».
                2008 г.

Примечание автора. Прошли годы и у меня возникло желание сказать. что в моих рассказах, буквально, нет ничего  придуманного. Никаких заметок я не делала, услужливая память подбрасывала материал и возникало желание поделиться, а может разобраться и повиниться.
Я всегда хотела так же "как все- как все- как все".. но как ни старалась, что-то выходило за рамки. Мне бы в журналисты, но тогда головы бы точно не сносить..

2022 г.