На душе у нас тревога исправленное и дополненное

  На душе у нас тревога:
  Хулиганов стало много,
  Хулиганы не дают спокойно жить,
  То в окошко камень кинут,
  Из кармана ножик вынут.
  Брат сказал, - Пойдём в милицию служить.
 
    Я, Колька и Женька сидим на полу в коридоре общежития
 и дурными голосами распеваем дурацкую песенку. Причина
 нашего внеурочного веселья - белые северные ночи. Солнце,
 прокатившись по кругу, спряталось за ёлки, но темноты нет
 и в помине. Солдатские одеяла, которыми мы занавешиваем окна,
 не помогают. Свет просачивается во все щели и гонит сон.
 На волейбольной площадке "румыны" из Кишенёва пытаются
 обмануть природу, изнуряя себя кожаным мячом. Наше хоровое
 пение носит элемент риска. Дверь,под которой мы расположились,
 ведёт в комнату Сергея, мастера спорта по-существу и сержанта
 милиции по факту. До нас доносится его недовольный голос.
 - Пацаны. Идите на фиг.
 В голосе слышится явное нежелание вставать, и это придаёт нам отваги.
 
  Прихожу я раз к Наташе
  В милицейской форме нашей...
 
 Сергей появляется неожиданно и хватает меня за шиворот. Вскакиваю,
 ныряю ему под руку, пытаясь вывернуться, но не тут-то было. Делаю
 рывок в сторону, Сергей переносит вес на одну ногу, и я мгновенно
 подсекаю. Он валится на пол и увлекает меня. Мои не полных семьдесят
 не пляшут против его девяносто. Через секунду он прижимает мою морду
 к линолеуму и тянет руку на "болячку". Отчаянно колочу по полу
 свободной рукой.
 - Сергей, прости засранца. Больше не буду.
 Поднимаемся. Колька и Женька хохочут в конце коридора, готовые
 мигом вылететь на улицу. Отряхиваю пыль с одежды, а Сергей задумчиво
 размазывает грязь по голому телу. Усмирять нас он выскочил в трусах.
 Берём "шильно-мыльные" принадлежности и бредём в душ. Какой
 теперь к чёрту сон.
   После вынужденного купания идём к Сергею. Он срывает с окна тёмное
 покрывало и выключает ненужную лампочку, выставляет на стол все
 запасы: трёхлитровую банку с компотом, овсяное печенье и конфеты.
 Достаёт из холодильника варёное мясо в фольге. Я отрицательно мотаю
 головой, и он обречённо вздыхает.
 - Дурацкий вес. Жру сутками напролёт, и всё девяносто один. Абрамыч
 требует ещё килограмм шесть набрать.
 - Когда соревнования?
 - Через неделю в Киров едем.
 Сергею уже двадцать один, он на два года старше меня. Мечтает отобраться
 на первенство Союза и стать призёром. Это позволит ему просить перевода
 в центр.
 - Доконает меня север. Зимой спать хочется, потому что ночь, а летом
 не высыпаюсь - день бесконечный.
 В Сосногорск он попал по распределению, после техникума. Чтобы не
 загреметь в армию,вступил в "Динамо" и теперь раскаивается.
 - Отслужил бы в спортроте два года и свободен, как ветер.
 Сергей детдомовец и после службы мог ехать куда угодно.
 Я сходил на кухню и налил из чьего-то чайника тёплой воды. От сладкого
 меня слегка подташнивало.
 - Тебе сегодня на работу? - спросил Сергей, когда я вернулся.
 - До понедельника в Печоре в командировке. Секретарша за коробку конфет
 подмахнула пять дней лишних.
 - Вечером в зал приходи. Поработаем над проходом в ноги.
 Сергей считал, что ему не хватает скорости и брал меня на тренировки,
 как более быстрого. А по-моему, ему не хватает спортивной злости. Он и на
 ковре такой добрый,как в жизни. На соревнованиях в Ухте отпустил соперника
 с удушающего приёма, пожалел. Его тренер, Абрамыч, не возражал против
 моего участия в спарринге. Он ещё надеялся прибрать меня к рукам.
 - Через полгода кандидатом в мастера станешь - заверял тренер.
 Но я уже был кандидатом, и мне не понравилось.
 
 
    Разбудило меня солнце. Одеяло висело на одном гвозде, и оно нахально
 вкатилось в комнату. Как ушли на работу Колька с Женькой, я не слыхал.
 Часы показывали одиннадцать дня. Решил не заморачиваться с обедом и
 сходить в столовую. В пустом зале у окна сидел "кадровик" Игорь, молодой
 двадцатипятилетний парень. Он закончил ЛИСИ и распределился на родину.
 Мама, секретарь райкома, без труда устроила его начальником отдела кадров
 в ПМС.
 Взяв на раздаче плов с олениной и чай, направился прямо к нему.
 - Кадры решают всё,- провозгласил я вместо приветствия.
 - Ты почему не на работе, кадр?
 - В командировке в Печоре до понедельника.
 - Доиграешься. Начальник когда нибудь тебя заловит.
 - И что, уволит "незаменимого"?
 "Незаменимым" назвал меня сам начальник на собрании, посвящённом
 первомайским праздникам. На участке тут же забыли моё имя.
 - Незаменимый, дуй в правление..,незаменимый, со станции звонили...
 Игорь засмеялся.
 - Выгнать не выгонит, а мораль прочитает. Часа на два.
 "Незаменимым" я стал с его лёгкой руки.
 Месяца за три до моего появления в ПМС у "дедов", занимавшихся отправлением
 отремонтированной техники по железной дороге от Ярославля до Воркуты, умер
 бригадир. На освободившуюся должность перепробовали всех "резервистов",
 но они сбегали при первой возможности. Когда я пришёл в отдел кадров, Игорь
 долго расспрашивал меня: кто я, откуда, зачем приехал. Очень обрадовался,
 что неделю назад мне исполнилось восемнадцать. То что мой стаж равнялся четырём
 месяцам ( я пошёл работать после десятого класса) , его не смутило. Меня тем
 более - моё легкомыслие не знало границ. Несколько дней Игорь водил меня за
 ручку,всё разъяснял и растолковывал. Одно я понял основательно. Не надо корчить
 из себя начальника, не надо лезть к "дедам "с глупостями и учить их. Моё дело
 бумажки - акты сдачи-приёмки, транспортные накладные и командировочные. Постепенно
 и в бригаде я притёрся. В управлении облегчённо вздохнули.
 К Игорю у меня был шкурный интерес. В районной газете я тиснул стишки и имел
 беседу с редактором. Он уныло поведал мне, что в поэзии ничего не смыслит, но
 стихам рад, так как с народным творчеством у них не ладится. Но и я должен
 порадеть для общего дела. Почему бы не написать очерк о хорошем человеке,
 знатном труженике и надёжном товарище? Герои среди нас.
 - Про кого решил писать? - поинтересовался Игорь.
 - Не знаю. Может ты посоветуешь? В вашем отделе про всех известно.
 - Что нам известно, тебе знать не положено.
 Мы отнесли посуду на мойку и вышли на крыльцо. Игорь закурил, а мне сунул
 огромный апельсин.
 - Ешь, заряжай мозги витаминами.
 Обед только начинался и мы завернули в скверик.
 - Сколько человек работает у вас в мастерской?
 - Человек сорок, может меньше,- заколебался я.
 - Двадцать восемь. И двадцать пять из них сидели, и только шесть человек из
 них уголовники.
 Я офигел. На участке работали обыкновенные люди, даже матерились редко, не то
 что "по фене ботать".
 - Ну, так сколько времени прошло. Работают хорошо, даже отлично. А в редакции
  кто их знает.
 - Из редакции мне позвонят. Или им позвонят. Не все сидели, кто-то и охранял.
 Мы устроились на скамейке.
 - У тебя в бригаде Фарфура Василий Яковлевич числится. Что он за человек?
 - Отличный мужик. Живой, как ртуть. За ним не угонишься.
 - А за что сидел, знаешь?
 - Они не говорят об этом. Только про свои железки да про охоту.
 - В сорок седьмом его приговорили к расстрелу за убийство почтальона. Попал
 под указ об отмене смертной казни, заменили на двадцать пять лет лагерей. А ещё
 через пять лет нашли настоящих убийц. Его оправдали, но он остался вольнонаёмным.
 К юбилею Октября пришла разнарядка на орден "Знак почёта" для лучшего рабочего.
 Его представили, но наверху не утвердили. Вдруг затаил обиду на советскую власть?
 - Про кого тогда писать?
 - Напиши про себя. Только не забудь добавить, что глупый, как телёнок.
 
    На вахте тётя Поля оторвалась от вязания и строго посмотрела поверх очков.
 - Друг твой патлатый из Каджерома приехал, я ему ключи дала, но предупреждаю-
 устроит бузу или драку организует, выгоню и больше не пущу.
  Вовка сидел на кровати по-турецки и сосредоточенно мучил женькину гитару.
 Включенный на всю громкость магнитофон ему не мешал. Почему людей, начисто
 лишённых слуха, так привлекают музыкальные инструменты?
 - Привет, Рыжий. С визитом вежливости к нам?
 - Здорово, Санёк. Решил посмотреть, что в мире творится. В нашей глуши даже волки
  от скуки передохли.
 -  Мишаня с Валентином где?
 - Шпалы грузят, стахановцы.
 - Вы не передрались случайно?
 - Пока нет, но дурное дело не хитрое."
 Он достал из-под койки откупоренную бутылку "портвейна", поставил на стол. Я вынул
 из ящика под окном консервы, банку тушёнки и пол булки подсохшего хлеба.
 Погремел посудой в шкафу, разыскал сковородку и большую луковицу.
 - Не суетись,- остановил меня Рыжий.- Присаживайся, покалякаем.
 Он вспорол банки ножом, налил полный стакан вина и выпил, запрокинув голову.
 Зачерлнул ложкой кусок облепленного жиром мяса, закусил. На бледном лице
 выступил пот и перемешался с веснушками. Я, от нечего делать, крошил на клеёнку
 корку хлеба. Наконец Вовка блаженно откинулся на спинку стула и закурил.
 - Ты рассказывал, что у тебя друг на Камчатке рыбу ловит?
 - Какой он мне друг? - я пытался понять, куда Рыжий клонит.- Мать его в соседней
 квартире живёт. Он в армию ушёл, когда я в первый класс ходил.
 - Ну, знакомый. Помоги с ним связаться, хотим с парнями море посмотреть.
 - Вас там не хватает. На тайгу уже насмотрелись?
 Эти трое - Вовка, Мишаня и Валентин - не знали покоя сами и другим скучать
 не давали. Покинув прошлым летом Москву с геологами, они, по окончанию сезона,
 прибились к нефтяникам, а весной объявились у нас в мастерских. Понаблюдав за их
 кипучей деятельностью пару недель, механик благоразумно отправил их на дальний
 участок. Я пробовал вступиться, но Семён Петрович бал непреклонен.
 - Им только польза будет. Охолонут слегка.
 Я знал, что отцепиться от Вовки не удастся, но тянул время.
 - Адрес узнать просто. Домой позвоню и всё. Но он на плавбазе мотористом работает,
 в порт приходят раз в год на ремонт, рыбу в Канаду и в Японию сдают.
 Глаза Рыжего вспыхнули огнём. Про Канаду я зря сказал.
  - Кому сидим? Пошли на переговорный.
 Я нехотя поднялся.
 
    Всё сложилось, как нельзя лучше. Оказалось, что сосед уже месяц обмывает отпуск.
 Сестра пригласила его к телефону, и я, поздоровавшись, передал трубку Рыжему.
 Болтали они долго, дважды телефонистка продлевала время. Выскочил Вовка из
 будки сияя, как новый гривенник.
 По дороге он без умолку трещал о будущих приключениях в океане.
 - Напишем письмо заказное в пароходство с копией трудовой и паспорта. Геннадий
 тоже с ними свяжется, у него кореша в правлении. Они сделают нам вызов. Главное,
 я с Мишаней за границей служил и с устройством на базу проблем не будет.
 Валентин , правда ,"белобилетник" , но там выкрутимся.
 - На базе проблемы возникнут после вашего устройства. Чего доброго, утопите
 пароход. Людей жалко.
 Остановились у афиши и, не сговариваясь, глянули на часы. Успеем. Сеанс
 уже начался, но касса была открыта. У входа в зал нас остановила контролёр.
 - Подождите пять минут. Журнал идёт.
 Мы остались в просторном фойе.
 На низкой сцене три нимфы разыгрывали известный только им спектакль.
 Одна, в дорогой беличьей шубке, лежала на полу, свернувшись калачиком;
 другая сидела на краю и болтала ногами; третья, облокотившись на закрытое
 пианино, рассматривала потолок. Вовка жаждал общения.
  - Девушки. Пойдёмте с нами в кино.
  - У нас денег на билет нет,- лениво отозвалась "лежачая", не открывая глаз.
  - У нас есть, не вопрос".
 Красавицы слегка ободрились и потянулись к нам. Рыжий метнулся к кассе.
  - Света,- девушка в шубке жеманно протянула мне руку ладошкой вниз.
  - Федя,- изобразил я почтение и коснулся пальцами её руки. В таких случаях
 имя Федя мне казалось уместным.
  - Оля,- слегка присела вторая. Я слегка ей поклонился. Третья представляться
 не стала. Она встала в сторонке и изучала паркет.Подошёл Вовка с билетами.
  - Ну что, идём?"
  - Скучно. Нам бы выпить,- капризно надулась леди в шубке.
  Мы слегка опешили.
  Стоявшая в сторонке "неизвестная" выхватила у Рыжего билеты и ускользнула
  в зрительный зал. Рыжий, в предвкушении приключений, подхватил оставшихся
  и направился к выходу. Я поплёлся за ними.

   
  Около магазина разделились: Вовка с Олей зашли внутрь, а я и Света остались
 ждать в скверике.
  - Сигаретой угости,- обернулась ко мне девушка.
  - Не курю.
  - Спортсмен?
  - Мама не велит.
 Она прислонилась к берёзке, отломила веточку и обмахивалась, отгоняя комаров.
 Я невольно залюбовался ладной фигуркой. Короткая шубка только подчеркивала
 красоту ног, волосы белой пеной осыпали плечи, но в осунувшемся лице и синих
 глазах чувствовалась лёгкая усталость, будто она провела бессонную ночь.
 Возможно, так и было.
 - Нравлюсь? - спросила девушка без тени кокетства.
 Я чуть не сознался, но ответил на вопрос вопросом.
 - Не жарко меха в июне носить?
  - Ничуть.
 Света подошла ко мне вплотную и приоткрыла полы шубки. У меня перехватило
 дыхание: атласная кожа, высокая грудь, увенчанная розовыми сосками,
 плоский живот, перехваченный внизу узкой резинкой колготок. С трудом
 отвёл взгляд и спросил, стараясь скрыть волнение.
 - Надеть нечего?
 Довольная произведённым эффектом, девушка улыбнулась.
 - Муж одежду спрятал. Боится, к любовнику убегу.
 
    В общежитие проникли без труда. Увидев меня в такой компании, тётя Поля
 обиженно поджала губы и отвернулась. Свалили на койку свёртки, банки, бутылки,
 и Рыжий с Ольгой занялись столом. Света безучастно смотрела на все приготовления.
 Я открыл платяной шкаф и снял с вешалки плечики с чистыми рубашками. Подозвал
 девушку.
  - Выбери любую. Запаришься в шкурах.
 Она посмотрела удивлённо, но спорить не стала. Я прикрыл её дверкой и
 честно отвернулся. Голубая рубашка по длине не уступала шубке. Рукава
 Света закатала, но верхние пуговицы не застегнула и приходилось сдерживаться
 от соблазна заглянуть в импровизированное декольте.
  - Санёк! Хватит по углам щемиться, садитесь за стол.
 Света толкнула меня в бок кулачком.
  - Попался, Федя. Сдал тебя дружок.
  Рыжий разлил по стопкам коньяк и предложил выпить за знакомство. Возражений
 не последовало. Я взял апельсин, очистил и положил сладко-кислые дольки
 девчонкам. Разлили по второй. Ольга заметила полную рюмку.
 - Почему не пьёшь? Больной что ли?
 - Спортом занимаюсь.
 - Ему мама не велит, - пояснила Света.
  Лицо её порозовело, а глаза повеселели. Рыжий включил магнитофон, но потанцевать
 не получилось. Света наотрез отказалась, а Оля или не умела или не хотела.
 Она повисла у меня на шее и приходилось переносить её с места на место,
 как куль с картошкой.
 В разгар застолья вернулись с работы Колька и Женька.
  - Пацаны. Давайте к нам. Гулять будем,- пьяно заорал Вовка.
 Колька категорически замахал руками, а Женька присел к столу. Он пожал руку
 Рыжему, кивнул Оле и заулыбался Свете.
  - Василисушка, красавица, каким ветром к нам занесло?
  - В гости зашла, а вас дома нет.
  - Прости, сестрица. Арбайтен зер гут. Пятилетку в четыре года выполняем.
  - А Коля не хочет с нами посидеть?
  - Уезжаем к тётке дня на три. Некогда нам. В следующий раз.
  Они опять выпили, посмеялись над вовкиным анекдотом. Колька ушёл в душ.
 Женька тоже поднялся и направился в красный уголок отпаривать брюки.
 Рыжий порядком опьянел и лез обниматься к девчатам. Те весело отбивались.
 Я выскользнул из комнаты.
  - Женёк. Почему ты Свету зовёшь Василисой,- пристал я к Женьке.
  - Макееву? Её все так зовут.
  - Почему?
  - Премудрая. Школу с золотой медалью окончила, в МГУ поступила.
  - И что?
  - А ничего. Папаша её, полковник замурзаный, приехал в гости, посмотрел
 на студенточек московских и забрал домой. Девкам, говорит, грамота
 не нужна. Им муж нужен солидный.
  - Солидный муж у неё одежду прячет.
 Женька отставил в сторону утюг.
  - Опять голая убежала? То-то я смотрю, она в твоей рубашке щеголяет.
 Не замужем она. Насвистела, чтобы не приставали особо. Папа её запирает
 и одежду прячет, а она убегает.
  В комнату заглянул Сергей, обрадовался, увидев меня.
  - Вот ты где. На тренировку придёшь?
  - Через часок, Серый, подтянусь. С Абрамычем пока пошурши.
 Женёк выключил утюг, свернул аккуратно брюки и повернулся ко мне.
  - Если вы думаете Василису в постель уложить - обломаетесь, не тот случай.
 Вам и Оли хватит, если разведёте пожиже.
  - Куда же она теперь?
  - Отведи к Лидке Артеевой, пусть переночует. А завтра проводи в Ухту. Там у неё
 подруга в гостинице работает, спрячет на недельку.