Права человека в России

Сегодня слушаешь ты джаз, а завтра Родину продашь.
Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям

Государство без справедливости превращается в шайку разбойников.
Блаженный Августин



1. Как Кремль понимает права человека   

Путин заявил на встрече с Советом по правам человека о жестоких приговорах по сфабрикованному властями "московскому делу", оправдывая чекистский, полицейский и судебный беспредел:
"Бросил пластиковый стакан в представителя власти — ничего. Потом пластиковую бутылку — опять ничего. Потом бросит стеклянную бутылку, камень, потом стрелять начнут и громить магазины. Мы не должны допустить вот этого".
То есть, глава государства фактически признает, что люди, получившие жестокие приговоры, наказаны не за то, что они совершили, а из-за опасения властей, что если вынести соразмерные деяниям наказания, то кто-то (причем не обязательно эти люди) решит совершить преступление. Этим он решил показать готовность жестоко и неадекватно карать граждан за любую их активность не на основании тяжести и общественной опасности того, что они сделали, а лишь на ПРЕДПОЛАГАЕМЫХ последствиях их действий.
 
Подобная практика находится в вопиющем противоречии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2015 г. N 58 г. Москва "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", в котором указывается на то, что
“… справедливость наказания заключается в его соответствии характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного”, а “степень общественной опасности преступления устанавливается судом в зависимости от конкретных обстоятельств содеянного, в частности от характера и размера наступивших последствий…”
То есть, не ПРЕДПОЛАГАЕМЫХ последствий, а конкретных обстоятельств и РЕАЛЬНО НАСТУПИВШИХ последствий.

Если отбросить четко и ясно изложенные в постановлении Пленума Верховного суда основания для уголовного наказания, то суды могут пойти и дальше – начать карать за "мыслепреступление". Ждать оставалось недолго.
   

2. Кара за “мыслепреступление”

“Мыслепреступление” увидели авторы обвинительного приговора Егору Жукову,  криминализирующие его призыв к ненасильственным формам протеста с целью наступления назревших политических изменений. Это “видение” Кремля и чекистов обусловлено ассоциацией в их сознании с ненавистными “цветными революциями” мирных манифестаций и митингов повсюду в мире, и прежде всего, в Москве в 1991 году, когда на глазах чекистов и всего мира был низвергнут памятник Дзержинскому, и в Киеве в 2004 и 2014 годах, где были демонтированы памятники вождю всех народов и основателю чекизма Ленину.

Слова Егора, что нужно хвататься за любые формы мирного протеста, “безусловно свидетельствуют о призывах к осуществлению экстремистской деятельности против государства как политико-территориальной суверенной организации публичной власти, которую ... народ осуществляет в том числе через органы государственной власти и олицетворением которой являются представители действующей российской власти”, провозгласила судья Светлана Ухналева. Она уверенно причислила представителей действующей власти к социальной группе, в отношении которой возможны преступные действия по мотивам политической ненависти или вражды.

Причисление государственных служащих к социальной группе является нелепой ширмой для обвинения по “экстремистской” 280 статье УК, поскольку они таковую группу не образуют.  Согласно известному определению, социальная группа есть социально организованная общность людей, объединенных общими интересами, целями и совместной деятельностью. Государственные чиновники под это определение явно не подпадают, если только они не являются участниками оформившейся шайки разбойников. Кроме того, инкриминируемая Жукову “политическая ненависть и вражда” к “представителям действующей российской власти” просто выдумана чекистским “экспертом” обвинения.
 
Подтверждение вины Жукова суд увидел также в его образовании: “будущий политолог, безусловно, осознавал общественную опасность своих действий, предвидел и желал наступления общественно опасных последствий”, заявила судья.
 
Таким образом, суд, заменив контент “любые формы мирного протеста” на “насильственные формы протеста”, приписал Егору Жукову то, чего он не говорил, но, по мнению суда, подразумевал, совершив первое “мыслепреступление”. Второе “мыслепреступление” суд увидел в придуманном следователями “желании” Егора Жукова наступления общественно опасных последствий.

И вот за эти “мыслепреступления“ подконтрольный чекистам суд вынес обвинительное заключение и на его “основании” намеревался упечь юношу на 4 года колонии. А не упек только благодаря мощной и стремительно нараставшей протестной волне студенческой молодежи и других москвичей.