Жертвенность Рецензия Сергея N

       «ЖЕРТВЕННОСТЬ»
      

       Рецензия Сергея N



       2.6.52. Третья рецензия на историко-биографическую эпопею «ЖЕРТВЕННОСТЬ»
 
       Надо ли говорить, как это приятно автору и герою очерка – узнать мнение однокашников и сослуживцев о представленных воспоминаниях! Им слово:

       5 февраля 2017 г. на форуме «ВВ МВД РФ ; В/Ч 6604 РЕШЁТИНСКАЯ БРИГАДА – КРАСЛАГ» бывший военнослужащий срочной службы 40-й Решотинской конвойной бригады (в/ч 6604) Сергей N поделился своим впечатлением.

       Привожу его в оригинале:
       «Случайно нашёл этот форум. Почитал, о чём пишут те, кто служил в решотинской бригаде. Об офицерах, отцах-командирах пишут в стиле «не забуду мать родную» и т.д.

       Я хочу написать о зам. начальника политотдела 40-й Решотинской конвойной бригады Александре Сергеевиче Ищук. Если посчитать, сколько я был с ним знаком и лично с ним общался, то это будут часы, дни. Для меня, рядового ВВ МВД СССР, беседа с офицером в звании майора произвела огромное впечатление.

       После общения с другими офицерами (взводные, ротный), которые видели в нас «быдло» – сейчас прислали одних, через полгода пришлют других, я понял, что с ними в разведку мне идти не хочется. По происшествие многих лет, это мнение в отношении их у меня не поменялось. О них у меня остались весьма неприятные воспоминания.

       А с Александром Сергеевичем я в разведку пошёл бы без размышлений! Несколько часов, которые он мне уделил, остались у меня в памяти на всю жизнь! Благодаря ему, мне в 20 лет стало понятно, что офицер – это человек с честью и достоинством не только к себе, но и к подчинённым!

       Пусть те, кто сейчас это читает, поймут меня правильно. После службы во внутренних войсках я служил ещё много лет и вышел в отставку в звании майора.

       На службе я и мои подчинённые получали боевое оружие и боевые патроны. Когда несли службу, я постоянно должен был быть уверенным в том, что спину, в случае чего, мне прикроют. И не только мне, а любому из сослуживцев. И я, как командир, не делал в отношении подчинённых то, с чем мне пришлось столкнуться при прохождении срочной службы.

       К сожалению, я не знаю, где сейчас живёт Александр Сергеевич, чем занимается. Я желаю ему крепкого здоровья и удачи в делах!»

       Такое признание дорого стоит! И ещё раз подтверждает известную истину: «Главное, какой след ты оставил в душах своих солдат!» Как говорит Николай Суслов, мой однокурсник по ВПУ МВД СССР, ради этого стоило служить в Решотах, Сосьве, на Сахалине!

       По моей просьбе Сергей N поведал, когда, где и при каких обстоятельствах состоялся тот памятный ему наш разговор:
       «В новогоднюю ночь 1986 года Вы, Александр Сергеевич, зашли в помещение клуба 5-го батальона. Это было в посёлке Новобирюсинский.

       Я сидел и смотрел телевизор. Вы зашли и, не задавая мне глупых и злобных вопросов, сели рядом со мной.
       Я удивился! Вы не стали меня третировать, почему это после 22.00 нахожусь здесь, а не в роте. А потом мы начали разговаривать. Я не слышал от вас нецензурных выражений, командного голоса и т.д. и т.п. Был нормальный человеческий разговор.

       Признаюсь, мне и сейчас неприятно вспоминать, почему и по какой причине я в это время оказался в клубе. Я вам всё рассказал.
       В конечном итоге, по Вашему ходатайству, я оказался в 3-й роте 1-го батальона, п. Бельняки. Мы с Вами в 3-й роте тоже встречались. Ротный капитан Сосюра увидел, как Вы поздоровались со мной. А когда Вы протянули мне руку для рукопожатия, то его даже перекосило. Но это всё в прошлом.

       Я был взводным, заместителем командира роты по работе с личным составом, командиром роты, заместителем начальника. Но я помнил, как жестоко с людьми поступают только за то, что они думают по-другому, что могут быть не согласны с мнением большинства, что смеют заявить о своём мнении: что такое хорошо и что такое плохо!
       Так, однажды я сказал сержанту, что он своим поведением ничем не отличается от какого-нибудь «зека», которого мы охраняем. Не «зека-работяги», а преступного авторитета! Конечно, можно было промолчать. Другие молчали. Я не стал молчать, всё сказал сержанту.

       Я сам слышал, как полковник Василий Яковлевич Шишкин говорил на плацу учебного центра в п. Новобирюсинский, что они (сержанты) должны воспитывать из нас защитников и патриотов Родины, ну и далее… Он даже не догадывался, что те солдаты, кто платил деньги сержантам, ничем не занимались.

       Среди них русских не было. У русских ребят денег не было. Они мыли полы, чистили от снега плац и занимались ещё очень многим. Там, в учебном центре мне, и не только мне стало ясно, что хорошая, спокойная, сладкая и приятная служба обеспечена братьям-мусульманам Кавказа и Средней Азии, которым родители высылали немыслимые для нас остальных 100-200 рублей. Ну, хватит об этом!

       Александр Сергеевич! Мне тяжело об этом вспоминать. И писать не хочется. Вы первый, кому я это рассказал. Это была хорошая школа, где мне по полной программе преподнесли вот такие уроки.

       Я хорошо стал разбираться в людях. Мне хватало немного времени,чтобы понять, кто передо мной стоит. Начало службы пришлось на начало 90-х. Я ни о чём не жалею. Что было – то было. А я запомнил ту встречу в клубе и наш разговор. Я благодарен Вам, что вы уделили мне часть своего времени, услышали меня! Спасибо Вам за это!..»

       Сегодня, 20 февраля 2017 г. Сергей N прислал свой отзыв о главе «Решоты: испытание на прочность». Привожу его в полном объёме, так как это взгляд нашего солдата 40-й Решотинской конвойной бригады (в/ч 6604) призыва 1985 г. на всё то, с чем мы офицеры не смогли (не пожелали) справиться:

       «…Прочёл главу до конца. Конечно, интересно было читать про бригаду. О её руководстве, признаюсь, не очень интересно, далеко они от нас были. Что было в начале 90-х годов ХХ века я и сам хорошо знаю.

       От прочитанного двойственное чувство. С одной стороны, офицеры со всеми «прелестями» службы – тоже, грубо говоря, «отбывали срок». Только по другую сторону забора. И «срока» внушительные. А с другой стороны, что мы, солдаты, тогда знали об этом?

       Это сейчас, по прошествии многих лет, набравшись жизненного опыта, можно понять, что чувствовали офицеры от неустроенности быта, возможных неурядиц в семье, проблем с переводом в другие, «тёплые» края.

       А тогда, во время службы, лично у меня возникал вопрос, а что, офицеры не знали, что творится в караулах:
       Когда за сутки нахождения на боевой службе, с оружием в руках, кто-то спал, как положено, а кто-то не спал вообще?
       Как отбирали на КПП Тайга-1 у осуждённых, которые везли зекам-работягам с жилой зоны (ИК-24), на промзону, для работающих в  ночной смене доппаёк, продукты – мясо, картошку, жир, и т.д.

       И всю ночь «отверженные» солдаты, вместо отдыха по графику несения службы, трудились над приготовлением торжественного ночного ужина «заслуженным» воинам, из тех самых, отобранных КППешниками продуктов. Те естественно спали и ждали, когда их разбудят, а потом накормят. Или играли в карты с прапорщиком, начальником караула.

       Доходило до того, что сержанты не могли  разбудить «заслуженных» воинов, а заслуженные воины не хотели идти на пост, не подкормившись, как следует.
       Сержанту докладывать начальнику караула, что он не смог поднять смену, состоящую из «заслуженных» воинов – позор.

       В конечном итоге, смена поднималась, но только с большим опозданием. После смены в караулку с постов приходила на отдых другая смена.
       Вот только отдых практически не представлялся. Нужно было мыть полы, убираться, мыть за «заслуженными» воинами посуду. И вот команда «отбой».

       Караульные ложатся отдыхать. Вот только поспать можно по времени очень мало. Нужно менять «заслуженных» воинов. И, как минимум, на полчаса раньше.
       Как итог – некоторые солдаты спали на посту. Их ловили проверяющие. Рассказать правду о том, что было в карауле – подписать себе приговор.

       После всего этого быть бодрым на посту получалось далеко не у всех. И всё это нам объяснялось, как желание сержантского и офицерского состава сделать из нас «настоящих мужиков», которые должны мужественно переносить тяготы воинской службы. Вот только эти тяготы были распределены, ну очень-очень неравномерно.

       Так, например, наш каптёрщик проводил в доме, где проживал замполит 17 роты (фамилию не помню) времени больше, чем в роте. А в итоге, уходя на дембель, прихватил все его сбережения, 8000 рублей. Это, наверное, была плата (или премия), за все труды праведные. И вором он себя не считал. Он же помогал замполиту решать проблемы.

       Вы, Александр Сергеевич, изложили в книге свой взгляд на то, что происходило в бригаде. У офицеров были свои задачи, проблемы и пути их решений. У сержантского состава были свои. У тех, кто стоял на вышках, тоже были проблемы. Это были разные МИРЫ!

       Каждый, чтобы достичь какой-то своей цели, решал их по-своему. Кто-то мечтал о погонах с большими звёздами, а другой – поспать в караулке после службы на посту свои законные 3 часа.

       Александр Сергеевич! Я изложил свою точку зрения. Может быть, привёл не совсем удачные примеры, как кому-то может показаться при прочтении, а то и вообще возмутиться и начать говорить об очернении славной истории части…

       Пожалуйста, по прочтении сообщите мне свою точку зрения на мои мысли.
       С уважением, Сергей!»

       Во-первых, я бесконечно благодарен Сергею N за такое признание через 30 лет! Слава Богу, что мне тогда хватило ума и сердца, чтобы принять боль молодого солдата за свою, вмешаться и решить вопрос с переводом его в 3-ю роту бригады (посёлок Бельняки).

       Во-вторых, я глубоко сожалею, что «так хорошо выстроенная система индивидуально-воспитательной работы с молодыми солдатами с первого дня службы и до увольнения их в запас» (это моё утверждение из главы «Решоты: испытание на прочность»), оказалось моим заблуждением!