В теле палача

Холодным летом две тысячи восемнадцатого года в Нижнем Новгороде стояли осенние холода. Северные ветра приближали зиму, которая обещала быть самой суровой за последнее десятилетие. В центральной библиотеке прилежно изучал целую стопку книг молодой человек по имени Дмитрий. Других посетителей не было. Пожилая библиотекарша разгадывала кроссворд и искоса поглядывала на единственного посетителя. Дмитрий приходил в библиотеку уже не один десяток раз. Он штудировал труды Маркса, Ленина, Сталина, но особенно его интересовали труды умершего в девятнадцатом году прошлого столетия председателя ВЦИК Якова Михайловича Свердлова. Дима отнюдь не был коммунистом, как может сейчас показаться. Он был историком, студентом третьего курса Нижегородского Государственного Университета, готовился к контрольной работе о первых годах советской власти и ее виднейших вождях.
Дима приходил в библиотеку сразу после занятий, и уходил под самое закрытие, поскольку таких книг уже не выпускают в наше время. Особенно его внимание интересовала фигура Якова Михайловича, который был организатором партии и “записной книжной Владимира Ильича”, как назвали его современники. Он не просто изучал его труды, а пытался понять человека, который одним росчерком пера приговорил сотни тысяч русских людей к смерти, за что получил прозвище “палач” и “черный демон революции”. Дима после прочитанного, еще долго не мог заснуть, обдумывая и анализируя прочитанное. На лекциях он засыпал, поскольку только в аудитории его мысли приходили в порядок. День за днем наш студент становился одержимым. Вскоре его зрение ухудшилось, и ему пришлось купить очки, как у Якова Михайловича. Родители не сразу заметили такие перемены в настроении Димы, поскольку он жил на съемной квартире. Наступила зима и Дима схватил бронхит. Он с детства был болезненным мальчиком и часто простужался. Температура поднялась до тридцати девяти градусов, Он начинал бредить. Врач выписал необходимые лекарства. Губы потрескались и с грехом пополам Дима смог уснуть.
- Яков Михайлович! С вами все хорошо? – забеспокоился знакомый картавый голос
Дима поднял глаза и увидел самого Владимира Ильича Ленина, который со своим знаменитым прищуром смотрел прямо на него. Ленин стоял рядом с окном. За большим столом сидели Феликс Эдмундович Дзержинский, Лев Давидович Троцкий и Иосиф Виссарионович Сталин. Дима быстрым взглядом осмотрел место, где находился. Одет он был в кожанку, на носу крепились очки. Он был Яковом Свердловым. Совершенно не своим голосом Дима ответил.
- Простите Владимир Ильич, трудная ночь
- Понимаю.  Что скажет Яков Михайлович на предложения Льва Давидовича о создании Красной Армии?
- Я считаю его верным. Только сильная армия защитит завоевание революции и свернет шею мировому капиталу!
- Голосуем товарищи! – ответил Ленин и все присутствующие лица подняли руки
- Единогласно! Лев Давидович – можете приступать. Заседание окончено, все свободны!
Все вышли из кабинета, а Диму окликнул Лев Троцкий.
- Яков Михайлович! Можно вас на минуту?
- Если только на минуты, много работы
- Я вас надолго не задержу
Они отошли в сторону.
- Яков Михайлович. Вы знаете о моем предложении по поводу командования. Нам нужны бывшие царские офицеры, у которых есть необходимый опыт.
- Но ведь они классово враждебны нам!
- Это так, поэтому при каждом военном специалисте будет находиться военный комиссар партии, что бы следить за ним
- Вы считаете, что этого хватит? Я бы еще, для большей надежности, брал заложников из семей этих царских сатрапов.
- Если это будет необходимо…
- Это обязательное условие Лев Давыдович! Вы согласны?
- Согласен. Яков Михайлович, составьте, пожалуйста, списки бывших офицеров, которые могут быть полезны делу революции. Хотя бы в пределах Москвы и губернии.
- Завтра список будет у вас в кабинете
- Спасибо за содействие!
Дима вышел на улицу и оказался в Кремле. Повсюду стояли латышские стрелки. Приезжали и уезжали автомобили. Народу было, словно в муравейнике. Шел тысяча девятьсот восемнадцатый год, Москва, полыхала Гражданская война.
Дима вернулся в рабочий кабинет Свердлова и начал заниматься делами. На столе было три телефона и куча документов. Секретарь сообщила о встречах, запланированных на сегодняшний день. Дима сел за стол и начал готовить документы, отвечать на звонки, которые звучали каждые полчаса, попутно начал готовить списки кадровых офицеров. Утром папка из ВЦИКа уже лежала в рабочем кабинете наркома по военным и морским делам Троцкого.
Дима не мог контролировать свои действия. Он оказался лишь безвольным наблюдателем ситуации. “Живым” свидетелем той исторической эпохи, эпохи крушения строго мира и рождением нового.
Его разбудила мать, вытирая пот с головы. Дима бредил, без конца. Он успокоился лишь после того, как ему мама прочитала сказку, как в детстве. До скорой  не дошло, состояние стабилизировалось.
Лето восемнадцатого года. В Кремль летят телеграммы одна тревожнее другой: прорыв фронта, высадка интервентов, волнения на окраинах, события в мире. Все это просматривал Яков Михайлович, не отвлекаясь от основной работы. Еще при этом умудряясь принимать посетителей.
“Восточный фронт тчк Предреввоенсовета Троцкий тчк Председателю ВЦИК Свердлову тчк Прошу срочно прислать отряд коммунистов для укрепления пятой армии тчк  Жду ответа в течение часа тчк ”
Дима закурил, прочитав телеграмму.
- Яков Михайлович. К вам товарищ Сергеев
- Коммунист?
- Да
- Просите. Кто еще ждет?
- Купец Кондратьев, дворянин Попов…
- Пусть ждут.
Дима открыл окно и, обернувшись, увидел молодого человека, которому едва исполнилось восемнадцать, в поношенной одежде, но с горящими глазами нежно голубого цвета. Расспросив, он выяснил, что Арсений (так звали молодого человека) два дня назад вступил в партию и пришел по распределению в Кремль, с ним было еще тридцать молодых коммунистов. Это был настоящий подарок судьбы. Дима как следует, расспросил товарища о его мотивах и готовности служить партии. Из рабочих, сын токаря на заводе Михельсона, искренне предан идеям революции. Разговор длился около часа, после чего Дима выписал направление всей группе на восточный фронт и послал начальнику вокзала телеграмму о прибытии группы коммунистов, которые разместятся в одном из эшелонов, направляющихся на Восток. Арсений сердечно поблагодарил Диму и окрыленный вышел из кабинета. Дима отправился в комнату связи и приказал отбить телеграмму.
“Предреввоенсовета Троцкому от председателя ВЦИК Свердлова тчк Отряд коммунистов направляется к вам вместе с подкреплением. Да здравствует Красная Армия! ”
Вечером того же дня пришел ответ.
“Председателю ВЦИК Свердлову от Предреввоенсовета Троцкого тчк Отряд прибыл тчк Фронт стал устойчивым тчк Противник понес высокие потери тчк  Ждем больших перемен тчк” 
Дима вновь проснулся, но уже в больнице. Рядом с койкой стояла капельница. Мать спала рядом, держа его левую руку. Он осторожно повернул голову, дабы осмотреться. Кроме него в палате находилось шесть человек. Стояла глубокая ночь. Из коридора доносился лишь храп дежурной медсестры. Дима попытался ощупать лоб. Все было сухо. Что же с ним происходит? Что это за провалы в прошлое? Сколько прошло времени после первого провала? Бедная мама, она была все время рядом. Почему отец не пришел? Вопрос риторический. Дима пошел на исторический факультет вопреки желанию отца, хотевшего его поступления в ПТУ, дабы продолжить семейную традицию. Но Дима в грубой форме отказался, после чего у него произошел конфликт с отцом, закончившийся тем, что отец фактически отрекся от сына. Дима вновь закрыл глаза.
Ленин. Ленин становиться проблемой. Старый философ революции, не понявший одного – революция – это наша заслуга. Тех большевиков, которые громили царизм здесь, за что мерзли на окраинах страны, пока Ленин сытно жил в Европе. Троцкий – не проблема. Амбициозный прагматик революции, отстаивающий идею ее непрерывности. Он может мне пригодиться. Сталин – пока не опасен, разберусь по ходу дела. Троцкий сейчас на фронте,  и если случиться непредвиденное, то он меня поддержит. Сталин в Царицыне, Ленин остался один. Стоп, есть еще Дзержинский. Он является отдельной фигурой в этой шахматной партии. Он неотлучно сидит на Лубянке. Надо придумать, как его отвлечь от Ильича.
Эти мысли проносились в голове Димы, пока его везли по улицам Москвы.
Решение пришло. Прибыв в Кремль, он сел за стол и написал письмо, после чего запечатал и приказал вызвать к нему товарища Данилова, члена РКПб с 1905 года, сотрудника московского комитета РКПб. После чего занялся своей работой. Примерно через полтора часа секретарь доложила о прибытии Данилова. Дима с удовлетворением, даже с некоторым волнением пригласил его в кабинет.
- Товарищ Данилов. У меня к вам ответственное задание.
- Что нужно сделать, товарищ Свердлов
- Просто Яков Михайлович. Михаил Валерьевич, вы ведь родом из Петрограда?
- Верно, Яков Михайлович
- Направлены на работу в Московский комитет в июле сего года
- Верно
- А в Петрограде у вас осталась больная матушка
- Которая не желает покидать свою квартиру на Шпалерной улице, хотя бронхит ее мучает с пятнадцатого года
- Дорогой Михаил Валерьевич. Сегодня же выезжайте в Петроград навестить свою матушку. Я сообщу товарищу Зиновьеву о вашем приезде и попрошу найти для вашей матушки лекарства
- Яков Михайлович, а как же…
- Я поговорю с товарищем Загорским. У меня к вам только одна просьба
- Все что угодно, Яков Михайлович
- Доставите этот пакет. Адрес указан сверху. Передать лично адресату, вот его имя. Только ему. Как только все сделаете, то немедленно отзвонитесь, и скажите только слово “Есть”
- Все понял, Яков Михайлович. Разрешите собираться в дорогу
- Разрешаю, Михаил Валерьевич
Как только Данилов ушел, Дима попроси соединить его с Загорским. Все необходимые формальности были улажены.
Несколько дней прошли в томительном ожидании, пока, в один из дней, ему секретарь не доложила о срочном звонке из Петрограда. В трубке он услышал заветное “Есть”. Начался отчет. Путь к восхождению на вершину власти начался. Было 29 августа 1918 года.
Утром 30 августа все телефоны раскалились от звонков. Коммутатор Кремля едва справлялся со своей работой. Везде было слышно.
“ Убит председатель Петроградской ЧК товарищ Урицкий М. С.”
Дима, по прибытии в кабинет, немедленно позвонил Дзержинскому. Тот сообщил, что срочно отбывает в Петроград, лично вести расследование. Дима пожелал успехов и заверил Феликса Эдмундовича, что Москву остается в надежных руках. Дзержинский положил трубку. Тут же пришла телеграмма от Троцкого.
“Предреввоенсовета Троцкий тчк В Петрограде убит Урицкий тчк Жду подробностей тчк Могу прибыть в столицу в течение нескольких часов тчк”
Дима приказал отбить ответ.
“Предреввоенсовета Троцкому от Председателя ВЦИК Свердлова тчк Ваше присутствие необходимо на фронте тчк Результаты следствия я сообщу как только они будут известны тчк”
Ленин будто чувствовал что-то. Весь день был нервный, подозрительно озирался. Но, получив путевку на завод Михельсона, все же отправился в дорогу.
Едва машина Ленина прибыла в Кремль, а раненого вождя положили в Кремлевскую больницу, Дима тут же отбил телеграмму о покушении на Ленина и о принятии срочных мер.
Утром он занял рабочий кабинет Ленина и начал подписывать декрет за Декретом. Наконец, его время пришло. Теперь все будет именно так, как и должно быть. Троцкий примчался с фронта, где разузнал о деталях покушения, после чего вновь отбыл на фронт. Дима чувствовал пульсирующую мысль Свердлова. В его голове вертелось множество идей, окрашенных в багрово красный цвет. Одно постановление о “красном терроре” залило всю страну кровью, которая и так уже была обескровлена полыхавшей Гражданской войной.
Дима чувствовал жгучую ненависть Свердлова к казакам, офицерам, представителям интеллигенции, бывшим дворянам, но эту ненависть сдерживали Ленин и другие партийцы. Дай ему силы, и он сметет все на пути. Мировая революция. Россия – лишь ее запал, и только.
Дима отчаянно пытался вырваться из этого тела, но не мог.
Прошло несколько месяцев. Уже принята директива о расказачивании, что прибавило головной боли Троцкому и его военным специалистам. Ильич шел на поправку. Свердлов чувствовал, что его время абсолютной власти заканчивается. Каплан, плохой исполнитель, много шума, а результата практически нет. Ильич живее всех живых и скоро вернется к работе.
Дима проснулся, тяжело дыша. Вокруг снова была палата. Стояла глубокая ночь. Он повернул голову и увидел отца, который держал его руку, храпя, как паровоз. Дима решил не будить его. Настроение сразу же поднялось. По лицу скользнула непринужденная улыбка, после чего он заснул.
В марте 1919 года Свердлов покинул Москву, дабы выступить на нескольких митингах. Ленин уже поправился и вернулся в свой рабочий кабинет. Дима был в штабном вагоне. Поезд уже возвращался в Москву, когда из Орла пришло сообщение о забастовке рабочих – железнодорожников. Хочешь, не хочешь, а придеться выступать.  Март был холодный, но Дима одел лишь знаменитую кожанку и, когда толпа окружила поезд, начал свою речь.
Дима говорил о мировой революции, о скорой победе большевиков, уговаривал рабочих вернуться к работе. Рабочие, мягко сказать, были в негодовании, и стали освистывать оратора, когда это не помогло, то в ход пошли камни, один из них попал Диме в голову, после чего поезд срочно тронулся в Москву. Рана оказалась серьезной. В это время по всей стране шла эпидемия “испанки”, исключением Орел и его окрестности не были, хотя понемногу, она и затухала. К вечеру поезд прибыл в Москву и Диму доставили в кремлевскую квартиру, где у него поднялась температура. Он бредил, но уже утром стал чувствовать себя лучше. Врачи даже разрешили ему работать, посему он тут же вернулся в свой кабинет.
Так продолжалось несколько дней, пока в ночь с 15 на 16 марта температура вновь не поднялась до тридцати девяти градусов. Начался бред, Дима выглядел как выжитый лимон, с него градом тек пот, кашель усилился. Днем 16 числа приехал Ленин, попросил оставить их наедине.
- Я знаю, что это ты организовал на меня покушение. Прямых улик у меня нет. Ты прекрасно их уничтожил, кроме одного. Помнишь Данилова? Он все рассказал на допросе по делу Урицкого. Феликс его пощадил, отправив на фронт. Его судьба мало тебя волнует. Вроде умный человек, а просчитался, как ребенок. А Каплан! Неудачный выбор, товарищ Андрей. Завалила все дело
- Ха! Ты так думаешь?
- Уверен! Я ведь жив
- Пули отравлены. Ты проживешь еще, какое то время
- Если и так, то тебе осталось еще меньше. Яд уже в твоей крови. Мои люди подложили его в Орле. Помнишь чай? Меня заверили, что осталось минут двадцать, плюс минус. И не волнуйся, с Загорским и прочими твоими друзьями я разберусь. Использую твои методы. Наверное, было хорошо сидеть в моем кабинете, чувствуя власть. Да только прокольчик вышел, Яков Михалыч. Ильич жив. Ну, засим откланиваюсь, итак из-за тебя важное заседание перенес. Теперь умри с осознанием своего поражения.
Ленин ушел, и лицо Димы исказила гримаса, которую он увидел на одной из фотографий. Сердце бешено заколотилось, мысли путались, он почувствовал привкус смерти. Еще несколько секунд  - и все!
Дима резко вскочил. Кровать еле выдержала столь резкий напор. Вбежавший врач осмотрел пациента и сказал, что с ним все впорядке. Больницу Дима покидал вместе с родителями, по пути рассказывая приключившуюся  с ним историю. Отец махнул рукой, матушка пошла в церковь и поставила свечку за здоровье. Дима успешно сдал контрольную работу, получил пятерку.
Летом он отправился в Москву, на Красную площадь. А точнее в некрополь у Кремлевской стены, где в отдельной могиле вот уже девяносто девять лет покоился Яков Михайлович Свердлов, умерший от “испанки” холодным мартом 1919 года. Дима долго смотрел в глаза бюста, стоявшего на могиле председателя ВЦИК. Talis est fatum carnificibus!