Эпизод 34. Старшеклассница

Глава 1
Так я стал периодически ночевать у Медведева, лишь иногда оставаясь в общежитии. В Берлоге меня воспринимали как помощника хозяина, который в шутку называл меня Пятницей. Я к этому прозвищу относился ровно. Никто, кроме Маши и Поэта не знал, что я когда-то сидел в саду этого дома в женском платье. Остальные гости не придали значения этому случаю. А те, кто потом интересовался таинственной незнакомкой, никакой информации не получили. И тот случай сам собой забылся. В лицо меня никто не запомнил. Хотя, я очень боялся, что меня опознают. Но всё обошлось. Ни Маша, ни Имант при встрече не поднимали эту тему. Хотя, Маша, вообще не была в курсе того, что случилось в тот вечер. Ведь она куда-то ушла. А Имант делал вид, что между нами ничего не было. Ни в тот вечер, ни потом в кафе. Хотя, я опасался какой-нибудь выходки с его стороны. Мало ли, вдруг алкоголь в голову ударит или сперма. Но поэт благоразумно не замечал меня в «Берлоге». И на том спасибо. Неприятности с Медведевым мне ни к чему. А потом я сообразил, что Иманту они так же не нужны. В женские тряпочки я переодевался лишь после того, как все гости покидали дом, и калитка закрывалась на замок.
Глава 2
Однажды, Медведев сказал, что летит в Сибирь по делам на несколько дней. Игры не намечалось. Встречи любителей почитать стихи были отменены. Поэтому Медведев попросил меня просто пожить в это время в доме. На всякий случай. После того, как Медведев уехал, я закрыл все двери и пошёл в свою комнату. Я впервые был один в целом доме. Не спеша достал из шкафа форму школьницы. Надел её, затолкав в лифчик пару поролоновых кусочков. При Медведеве я так не делал. Ему эта бутафория была ни к чему. И мне захотелось побыть в женском образе просто для себя. Косметики у меня не было. А жаль. Я бы сейчас ею воспользовался. Тогда я сделал из своих длинных волос два хвостика и подошёл к зеркалу. «Нужны бантики! - вдруг осенило меня, - школьницы носят бантики!» Но где их взять? Мозг работал быстро. Я стремительно отправился в кладовку. Там был склад забытых гостями вещей. Медведев называл этот склад «трофейным уголком». Тут хранились забытые гостями вещи. Если кто-то потом вспоминал о потере, то Медведев вещь ему возвращал. А если нет, то она поселялась в коробках «трофейного уголка». Здесь были зонтики, поношенные перчатки, шляпы. В отдельной коробке лежали початые флаконы с женскими духами, губными помадами, заколками, гребешками. В этой же коробке, я когда-то видел широкую белую ленту. Покопавшись в вещах, я нашёл её. Попытался завязать бант и понял, что ничего путного не получается. Тут нужен опыт. У меня опыта завязывания бантиков не было. Поэтому я вернул ленту назад и закрыл кладовку. Затем стал прогуливаться по дому. Спальня оказалась запертой. Зал, где проходили карточные игры, тоже. Я не стал шарить по дому. Вдруг, Медведев меня проверяет и оставил незаметные маячки, чтобы проверить меня на наличие нездорового любопытства. Побродив по дому, я вышел в сад. Прошёл вдоль забора, заглядывая сквозь доски на улицу. Затем сел на скамейку, где в один из вечеров отсосал нескольким гостям. И меня накрыла похотливая волна. Мне захотелось ещё. Не важно куда, не важно как, главное, чтобы меня трахнули, как женщину. Для этого необходимо выйти в город. Косметики нет. Только забытая женщинами губная помада. Но она погоды не сделает. Значит, близкий контакт исключён. Я просто пройдусь по окраинам. А там будет видно. Я вернулся в дом и критически осмотрел себя в зеркале. Видно по лицу, что я не девушка. Я подкрасил губы помадой. Всё равно не девушка. Покопавшись в коробке, я выудил оттуда очки в большой оправе. Диоптрии были слабыми и на зрение не сильно влияли. Я посмотрел на себя в зеркало ещё раз. А вот теперь стало намного лучше. Очки закрыли часть лица, и с учётом школьной формы сделали меня похожей на ученицу старших классов. Если особо не присматриваться, то девушка получилась очень даже хорошенькой. Вот только помаду я сотру. Она слишком сильно контрастирует с обликом советской школьницы. Затем я достал из одной коробки потёртую женскую сумочку. Похоже, её эксплуатировали не жалея. Когда-то я перебрал все вещи, лежащие в этой кладовке. Заглянул и в эту сумочку. Просто из любопытства. Внутри лежали старые билеты в кинотеатр, какие-то кулинарные рецепты и два презерватива. Похоже, что владелица сумочка иногда была не против пообщаться с мужчиной поближе. Я уже в тот раз перебрал бумажки, надеясь найти адрес растеряхи. Адреса не было. Я вернул презервативы назад. А сейчас я их достал. Из сигаретной пачки высыпал все сигареты кроме трёх штук. В освободившееся место положил блокнотик, на тот случай, если придётся общаться записками. Небольшую шариковую ручку тоже в форме сигареты, презервативы и коробок спичек. Саму пачку засунул за резинку пояса, которая держала чулки. Так и руки свободны и пачка не мешает. Немного подумав, взял длинный, остро отточенный чертёжный карандаш и засунул его в чулок. Это будет моим холодным оружием на всякий случай. Ну что, я готов к приключениям! Вернее, готова. Ведь я  теперь девушка.

Глава 3
Я не стал выходить через калитку. Спрятав ключи от дома под козырёк сарая, я перелез через забор на боковую улицу. Там были заросли сирени, так что, меня никто не мог увидеть. Было довольно светло, поэтому я шёл задворками, переходя на другую сторону улицы, если появлялись встречные пешеходы. Затем, когда отошёл от Берлоги на достаточное расстояние, то стал двигаться уже смелее. Походка как-то сама собой стала меняться на девичью. Я ощущал тяжесть попы, покачивание бёдер. Всё происходило независимо от меня. Прохожие не обращали на девушку в школьной форме никакого внимания. Поэтому я чувствовал себя уверенно. Правильнее сказать – чувствовала. Ведь я теперь девушка. Я шла в сторону парка, но на моём пути оказался стадион. Я решила зайти на него. Прошла вдоль забора, в котором местами не хватало досок. Обошла его по кругу, высматривая место, где было бы удобно пообщаться с мужчиной так, чтобы он не смог толком разглядеть моё лицо. Таких мест было несколько. Затем я вышла на стадион. Кое-где на скамейках сидели люди. Кто-то загорал в лучах вечернего солнца. Кто-то читал книгу. Одна компания шумно распивала спиртное. На всякий случай я села подальше от них на верхнюю скамейку трибуны. Это был, наверное, десятый ряд.
В этот момент я увидела двух подростков, которые медленно, со скучающим видом шли по дорожке стадиона вдоль трибун. Я встала и спустилась вниз. Затем пошла вдоль самой первой скамейки им навстречу. Дошла до конца, стала отряхивать невидимые пылинки с подола платья. Когда до меня им оставалось сделать шагов пятнадцать, я развернулась и пошла назад к лестнице, с которой только что спустилась вниз. Я не оборачивалась, но точно знала, что всё внимание подростков приковано ко мне. Перед тем, как подняться к верхней скамейке, я провела ладонями по своим ягодицам, как бы поправляя платье.
Боковым зрением я заметила, что они провожают меня взглядами. Я дошла до верхней скамейки и стоя к ним спиной, стала делать вид, что поднимаю с пола оброненную кем-то газету. Платье было не очень длинным. Я знала, что при таком наклоне обязательно должны быть видны мои белые трусы. Чёрная форма и белые трусы – это должно быть очень завлекательно для пацанов. Я подняла газету, повертела её в руках. Подростки стояли на дорожке и смотрели на меня. Я уронила газету. Вновь нагнулась, чтобы поднять её. Затем села на скамеечку и стала разворачивать газету. Это был «Советский спорт». Разворачивала медленно, неуклюже, не выпуская пацанов из поля зрения. Они сели на первую скамейку и стали делать вид, что общаются друг с другом. Но поверх газетных листов я видела, что они наблюдают за мной. Мне стало жарко. Потому что я сидела на солнцепёке. Я стала обмахиваться газетой. А ногам ведь тоже жарко. Поэтому я их, немного раздвинула. Не очень широко. Ведь здравый смысл никто не отменял. Но и раздвинутые немного ноги, позволяли видеть на фоне чёрного платья белые трусы. Это должен был быть хороший контраст. Подростки перешёптывались и почти неотрывно смотрели на меня.
Я делала вид, что не замечаю их плотоядных взглядов. Периодически я поправляла юбку, чесала ногу, поглаживала себя по груди. В какой-то момент я устала от этих гляделок и встала, чтобы уйти. Умышленно оставила на скамейке газету. Подростки проводили меня взглядами. Затем я вернулась за газетой. И нагнулась к лавочке так, что они ещё раз увидели трусы. Это должно было завести их окончательно. Неспешным шагом прошла в другой конец ряда и спустилась вниз по лестнице. Остановилась, похлопала себя свёрнутой в трубку газетой по ноге. Оглянулась. Пацаны поднялись со своей лавочки и смотрели мне в след. Я качнула бёдрами и неторопливо пошла со стадиона. Заметила, что пацаны идут за мной. Выйдя к забору, я остановилась. Достала ручку из сигаретной пачки и быстро написала на краешке газеты: «Могу пососать вам х…й через дырку в заборе».
Положила газету, сверху бросила ручку, чтобы они написали мне ответ, и пролезла через выломанные доски на другую сторону забора. Немного пройдя, я выглянула в очередной проём в заборе. Парни читали моё послание. Я прижалась спиной к забору и стала ждать. Щели тут широкие, как раз можно просунуть член. А вот, разглядеть меня толком, у них не получится. Но это ведь для них не важно. Важно, что старшеклассница пососёт у них член. А если они заговорят со мной? Прикинуться глухонемой? Показать на газету и на ручку? Пусть пишут свои вопросы? Я запаниковала и даже собралась бежать. В этот момент за забором раздались шаги и я приготовилась. К чему приготовилась, я и сама не знала. Просто приготовилась к тому, что произойдёт. Но сквозь щели в заборе увидела взрослого мужчину, который на ходу отхлёбывал из пивной бутылки. Поэтому он прошёл мимо, не заметив меня. Я немного отошла от забора и замерла. Шаги стихли. Ну, где же мои юные эротоманы? Я пошла назад вдоль забора и выглянула в одну из дырок. Там никого не было. Я не стала отправляться на поиски потеряшек, а просто пошла в другую сторону. Они что, испугались мужчину с бутылкой пива? Но он прошёл довольно быстро и не мог создать помеху. Скорее всего, их шокировало подобное предложение от старшеклассницы. Ведь они, наверняка, даже никогда не целовались. Им бы пощупать одноклассницу за сиськи через одежду. А тут, им предложили ТАКОЕ! Вот и сбежали на всякий случай. Сейчас, скорее всего, пойдут рассказывать друзьям про странную девушку. Так что, нужно скорее валить отсюда. Может, догнать того мужика с пивом? А как общаться с ним? Тоже записки писать? Тут я вспомнила о шариковой ручке. Жаль, пропала хорошая вещь. Таких в продаже больше нет.

Глава 4
Я стала быстрым шагом углубляться в лесопарк. Его я толком не знала. Просто шла по тропинке, молодая неудовлетворённая девушка. Отойдя на достаточно расстояние от стадиона, я старалась не особенно углубляться в чащу, резонно полагая, что мужчинам там делать нечего. Тропинка вывела меня на просеку с высоковольтной линией. Какое-то время, я шла по просеке, просто бездумно переставляя ноги. Радуясь возможности пройтись в женском наряде. Оказывается, мне так не хватало возможности побыть наедине с самим собой. В мужском теле и женской оболочке. Та прогулка с Машей не в счёт. Она происходила на кураже. Под винными парами. А сейчас я иду осмысленно. Переставляя ноги как девушка. Покачивая бёдрами как девушка, желая того же, чего желала бы девушка. Я желала мужчину. Но за всё время на этой просеке мне не встретился ни один человек. Поэтому я свернула в сторону, прошла под высоковольтной линией и стала взбираться на небольшой холм. За холмом начинался непролазный лес. Там делать нечего. Надо возвращаться назад. Я стояла на холме, закрыв глаза, подставляя лицо лучам уходящего солнца. Было тихо и спокойно. Не открывая глаз, я достала из-под юбки пачку сигарет. Когда стала чиркать спичкой, открыла глаза и увидела, что напротив меня на просеке стоит велосипедист в ярко-красной куртке. Я медленно прикурила, выпустила дым. Затем положила спичечный коробок в сигаретную пачку. Чего он уставился? Скорее всего, заметил, что на холме стоит симпатичная девушка и притормозил. Затем увидел, как она достаёт из-под юбки сигареты. Что он хочет? Продолжения стриптиза от школьницы, которая зашла в лес покурить, чтобы не увидели взрослые? Заигрывать с этим мужчиной, как с теми пацанами нельзя. Это будет слишком грубой провокацией. И чем она закончится, я даже представить не могу. Надо покурить и уйти за холм, чтобы велосипедист не надумал меня преследовать.
Я неторопливо приподняла край платья и стала засовывать сигаретную пачку за верхний край чулка. Она не лезла. Потом сообразила, что она была не там, а за резинкой от пояса. И чуть согнув ногу, засунула пачку за эту резинку. Всё чинно, целомудренно. Никаких трусов и поглаживаний по ноге. Но велосипедист, вдруг завёл велосипед в редкие кустики и снял куртку. Затем вышел на дорогу, расстегнул брюки и стал, глядя на меня, дрочить. Он всего лишь пару раз посмотрел по сторонам. Ну да, куртка яркая. Видна издалека. Мужчина дрочил, а я курила. Мы смотрели друг на друга, и каждый занимался своим делом. Кончили мы почти одновременно. Мужчина выплеснул сперму на землю. Затем, отступив назад, стал писать, в моём направлении, по-прежнему ничуть не смущаясь меня. Потом сел на велосипед и уехал. Меня только что дистанционно отсношали. Я бросила окурок под ноги и затушила его. Тут я вспомнила про блокнотик. Даже достала его из сигаретной пачки. Я ведь могла дать ему намного более приятные ощущения, чем дрочка. Но возможность для переписки уже была упущена.

Глава 5
Так, с блокнотиком в руке я и брела по лесным тропинкам, стараясь не забредать в самую чащу леса. Шла неторопливо, женственно покачивая бёдрами. Почему-то в платье это происходило очень легко и естественно. Как будто я действительно была девушкой. Через лесные заросли увидела шоссе. По нему замелькали машины. А я двигалась параллельным курсом по небольшой тропинке, заросшей по краям кустами. Остановилась и постаралась рассмотреть шоссе сквозь кусты. Толком ничего не было видно. Поэтому я просто шагнула с тропинки в сторону. Затем присела и пописала. Надевая трусы и пятясь из кустов, я заметила стоящего невдалеке на тропинке паренька. Он стоял и молча смотрел на меня.
«Так, спокойно. Член увидеть он не мог. Я была в кустах. Он видит, что я девушка и что я в кустиках писала. А сейчас он застеснялся идти мимо меня».
И тут я вспомнила про блокнотик. Он по-прежнему у меня в руке. Я достала из чулка карандаш и написала в блокнотике: «Привет! Как тебя зовут?» Затем положила блокнотик и карандаш на дорожку и отошла назад шагов на 20. Показала рукой на оставленные вещи. Паренёк не спеша подошёл, поднял блокнот, прочитал. Что-то написал и положил его вместе с карандашом на землю. Я махнула рукой, как бы прогоняя его. Паренёк послушно вернулся на своё место. Я подошла к блокноту и прочитала надпись на латышском языке: «Я по-русски не понимаю».  Не проблема. Я написала свой вопрос по-латышски. Вернулась назад. Показала рукой на блокнот. Паренёк подошёл и что-то написал. Затем, без напоминания отошёл на прежнее место. Я взяла блокнотик и прочитала: «Меня зовут Иво». Я почувствовала возбуждения. Паренёк принял правила моей игры. Я не стала затягивать переписку и написала по-латышски: «Хочешь, я подниму платье вверх и что-то покажу?» Как будет на латышском языке «пиз…а», я не знала. Поэтому пришлось выкручиваться.
Паренек написал в блокнотике: «Да». Я положила блокнот на землю и приподняла платье. Ладонью надавила на область паха и протолкнула член между ног. Затем сжала ноги. Член вместе с яйцами оказался под попой. Я медленно приспустила трусы, обнажая лобковые волосы. Затем вновь приподняла подол платья. Постояв так некоторое время, я надела трусы и оправила платье. Паренёк не двигался. Тогда я взяла блокнотик, и написала: «Я хочу увидеть твой пимпис». Пимпис – это член. И отошла назад. Паренёк прочитал записку, вернулся на своё место и действительно достал из штанов свой член. Особенно хорошо видно не было. Но это был именно пимпис. В голове закрутились разные варианты, как выстроить продолжение нашей встречи. А паренёк в это время неторопливо подрачивал свой член. Это обстоятельство упустить было нельзя. Дрожащими руками я взяла блокнотик. В этот момент, я не особенно хорошо знавшая латышский язык, напрочь забыла, как по-латышски будет «рот» и конечно совсем не знала, как будет слово «сосать». Тогда, я стала рисовать член и рот. Рот был открыт, а член засунут в него. Чтобы было понятно, что это именно рот, я стала рисовать нос и подбородок. И стрелками указала, что член – это Иво, а рот – это я.
Вдруг где-то недалеко заулюлюкали и закричали. А потом я отчётливо услышала, как кто-то прокричал по-латышски:
- Иво, ну ты уже пописал? Нам  пора идти!
Ах, вот оно что. Паренёк забежал на эту тропинку, чтобы облегчиться. Иво повернулся и побежал прочь. Лишь перед тем, как свернуть, он оглянулся на меня. Я с запозданием приподняла край платья, но паренёк это уже не увидел. Я чуть не взвыла от досады. Вырвала из блокнотика свой рисунок и вместе с карандашом воткнула в ближайшее дерево.

Глава 6
Дальнейшая прогулка не принесла никаких результатов. Когда на лес стали опускаться сумерки, я вышла на асфальтовую дорогу и пошла в город. Совершенно безбоязненно я стояла среди прохожих, ожидая, пока красный свет сменится на зелёный. Гуляла по улицам, смотрела в витрины. И мне было так хорошо, что совсем не хотелось возвращаться в чужой пустой дом. В своё мужское тело. В обыденные проблемы и заботы. Мне хотелось, чтобы меня полюбили и возжелали как женщину.