это кто там в бордовых беретах

  Приближалось время  обеда. Бабушки- подружки, управившись со своими делами, как обычно, собрались на лавочке возле подъезда. « Ну, что там, в мире новенького, Васильевна?»,- спросили подружки самую образованную и начитанную Анну Васильевну. Пожилая женщина, блистая своею осведомлённостью, не переводя дыхания, взахлёб, перечислила все значимые события дня. Самая сострадательная Екатерина Михайловна, постоянно охала, стонала, всплёскивала руками и причитала: « Что твориться? Просто жуть…» И вдруг, самая наблюдательная, заметила: « А где же наша Клавдия Ивановна? Почему её не видно?». Соседка отсутствующей бабушки отрапортовала:«Она ж, с самого раннего утра куда-то уехала.Я всегда слышу, как она дверью хлопает, того гляди с петель сорвёт. Наверно, в поликлинику».
Только успела проговорить,  глядь,  Клавдия Ивановна ковыляет, чуть живая, к подъезду.  Подружки всполошились: « Клавдия Ивановна, что случилось, на тебе лица нет!» «Ой, дайте отдышаться…»,- проговорила бабушка, присаживаясь на скамеечку. И начала рассказывать: «С утра пораньше поднялась, думала, что свободнее будет, и в автобусе местечко для меня найдётся.  И что вы думаете? Приехал мой автобус, а там на всех сидениях вповалку ребятишки в песочных костюмах и в бордовых беретах спят…» Самая начитанная бабушка тут же сориентировалась: «Это ж юнармейцы. Это ж  такое патриотическое движение. Во всех местных газетах о них пишут. Будущие защитники наши». Самая сострадательная вымолвила: «Бедненькие,  ни свет, ни заря везут уж куда-то…» Самая наблюдательная подхватила: « Куда – нибудь вахту памяти нести, или в почётном карауле стоять». Сострадательная Екатерина Михайловна подметила: «Тут никаких ног не хватит, чтоб выстоять всё это».
Клавдия Ивановна с досадой продолжила: « Что ж, если они так кругом нужны, если у них такая ответственная миссия, наняли б им отдельный автобус, и им удобнее, и нам не толкаться».  Всезнающая Анна Васильевна высказалась: « Я читала постановление: в автобусе для перевозки детей на каждом сиденье должны быть ремни безопасности, без этих ремней ни один водитель не рискнёт везти детей».  Наблюдательная Евдокия Семёновна  с сарказмом отпарировала: « А в общественном транспорте эти самые ремни прямо кругом есть?!» Сострадательная нашлась: « Так, чем больше набито народу в автобусе, тем надёжнее живой щит. Никто никуда со своих мест не вывалится, если даже захочет». Анна Васильевна с восторгом посмотрела на свою приятельницу: «Это как же я сама не догадалась до этого. Вместо фиксирующих ремней набить побольше народу, создать, так сказать, живой щит, и никто даже не только выпасть куда-то, встать не сможет со своих мест».  Тут опомнившись, Екатерина Михайловна с состраданием посмотрела на измождённую и отчаявшуюся Клавдию Ивановну: «Что ж мы человеку слово то не даём сказать? Продолжай, подруга, мы тебя слушаем». Клавдия Ивановна с возмущением продолжила: «Кое – как выстояла я эти тридцать минут езды, дошла до поликлиники, выписала рецепт. Потом еле- еле  дошла до аптеки, купила лекарств. С божьей помощью добралась до остановки. Останавливается автобус, а там опять эти в бордовых беретах на всех сиденьях с заткнутыми наушниками ушами сидят и в телефонах ковыряются. Ни один  даже глаз не поднял». «Проснулись, стало быть, отстояли свою вахту, дальше следуют…»,- вставила Екатерина Михайловна и, не скрывая любопытства,   спросила: « И что дальше?»  «Кое - как выстояла обратную поездку, добралась до подъезда.  Вот сейчас отсижусь, дальше пойду.  Вахту я свою отстояла на полгода вперёд, можно в юнармейцы подаваться. С вами немного посижу и пойду лежать - насмерть». Подруги предложили, не отходя от скамейки, измерить давление, но Клавдия Ивановна отказалась. Здесь очень  был бы кстати, прибор для измерения совести…