Дочка священника Глава 15

Я уже одевал верхнюю одежду, как двери комнаты, в которой теперь жила дочь, тихо приоткрылись и оттуда вышла Хильда. Глаза её были покрасневшие, волосы рассыпались, а на лице ярко выраженная печаль.
— Можно я пойду с тобой? – тихо проговорила девочка, комкая рукав халата.
— Ну, конечно, - улыбнулся я. — Зачем спрашиваешь. Только поторопись, а то нужно прийти пораньше, всё приготовить.
В этот раз Хильда оделась как следует, помня прошлую службу. Тогда она изрядно продрогла. Она даже одела перчатки и шарф, хотя на улице как прежде, было не по-зимнему тепло.
— Мама так и не звонила? – осторожно спросил я.
Хильда лишь молча отрицательно помотала головой.
— Ну, ничего, - говорил я, — позвонит ещё. Может занята сильно, а может ещё что-нибудь. Сама понимаешь, трудно ей сейчас.
— А вдруг она больше никогда не позвонит! – Хильда вдруг стала передо мной, заглянув в глаза.
В этом взгляде, я отчётливо распознал страшное переживание и испуг, неподдельное детское горе.
— Что ты такое говоришь? - сказал я. — Конечно позвонит. Вот придём домой, а она уже набирает тебя. И скажет, что всё складывается хорошо, что вы скоро встретитесь.
— Не нужно меня успокаивать, как ребёнка, - тяжело вздохнула Хильда. — Я же всё понимаю. Мама избавилась от меня, чтоб крутить шашни с этим Фрицом. Я больше не нужна ей. Я только мешаю!
— Не говори глупостей. Мать никогда не поменяет тебя ни на какого Фрица. Не мне тебе объяснять, насколько сильная её любовь.
Хильда хотела что-то возразить, но тут же прикусила язык, понимая всю нелепость этого спора.
Когда мы вышли в проулок, она вдруг остановилась и какое-то время всматривалась в сторону дома Буниных.
— Ты чего? – спросил я, глядя как девочка поднимается на носочки, вытягивает выше голову.
— Ну, Данька, - проговорила она, недовольно сопя. — Вот же ж…
— В чём дело то?
— Да Данька Бунин должен был пойти со мной сегодня.
— Это он сам изъявил такое желание? – я попытался скрыть улыбку.
Но Хильда предпочла не отвечать, чтоб я ненароком не узнал о её самодурстве о телохранителе. Она лишь отмахнулась рукой и перевела разговор на другую тему.
Служба сегодня прошла спокойно, без всяких заминок и напряжений. Певчие пели слаженно, на столько, на сколько могли это делать. Мария Фёдоровна причащалась, так как сегодня ей исполнилось ровно семьдесят лет. Я то и дело ловил взглядом Хильду. Та стояла практически в конце храма, поёживаясь от холода, иногда прислоняясь к деревянной колоне. Во время исповеди староста Дмитрий Иванович подал ей чашку душистого чая, который он принёс в термосе. Судя по счастливому лицу Хильды, чай оказался весьма кстати.
— Пойдёшь домой с бабушкой Аней, - сказал я, обращаясь к дочери, после отпуста и целования креста.
— А ты? – насторожилась девочка.
— У меня тут дела возникли. Нужно пойти причастить на дому одну девочку.
— Так давай я с тобой пойду! Дома скучно, не хочу сидеть там одна.
— А вдруг мама позвонит.
Хильда нахмурилась и выдержав паузу, сказала:
— У меня телефон с собой. Не потеряемся.
— Всё же тебе лучше домой пойти. Я не долго.
— Ну, почему нельзя с тобой?
Я на миг задумался, как лучше объяснить, затем сказал:
— Понимаешь, та девочка не совсем обычная.
Хильда уставилась любопытным взглядом, требуя немедленного объяснения.
— В общем, она бесноватая. И ведёт себя, порой, не совсем адекватно.
— А как это бесноватая? Одержимая?
— Можно и так сказать.
— Ух ты. Тогда я точно с тобой пойду. Я видела несколько фильмов-ужасов об одержимых нечистыми духами. Это же так интересно.
— Нет там ничего интересного, поверь!
— Ну да… Слушай, пап, а ты что будешь совершать обряд экзорцизма?
— Ещё чего. Просто причащу и всё. Я периодически хожу к ней и причащаю. Когда ей лучше, они с матерью сами приходят в храм. А сейчас у неё обострение. Татьяна Филипповна попросила подойти к ним домой.
— Ты как хочешь, а я всё одно пойду с тобой!
— Не выдумывай, слышишь!
— Почему нет то?
— Потому что эта девочка может в любой момент повести себя весьма странно, и ты можешь испугаться. Зачем тебе такое?! Тем более, это не совсем удобно!
— Да ладно тебе! Постою тихонечко в уголочке, меня даже заметно не будет. Правда- правда. Сколько лет той девочке?
— Весной пятнадцать исполнится.
— Вот видишь, мы практически ровесницы. Может ещё общий язык найдём. Ей же грустно одной сидеть в доме. Я в кино видела, одержимых изолируют от общества, а это плохо. Они ведь тоже люди, им поговорить охота.
— Хильда, ну чего ты пристала? Здесь тебе не игрушки и отнюдь не кино.
— Значит ты берёшь меня с собой?
Я понял, что отцепиться от Хильды будет невозможно. Вся в мать, как ото втельмешит себе в голову, переубеждать бесполезно.
Целую дорогу девочка тараторила без умолку. Ей хотелось узнать как можно больше, про ту девочку, к которой мы направлялись.
— И давно она одержима? – спрашивала Хильда.
— Я особо не расспрашивал, неудобно как-то. Они приезжие, из Рассветного переехали. Уже третий год, как здесь. Татьяна Филипповна говорила, что такой её дочь была не всегда. Как-то неожиданно получилось. Ни с того, ни с сего. Они в монастырь один поехали. А там вычитку для бесноватых делали. Монахи сказали, мол здоровью помогает. Вот после той вычитки, всё и началось. В первое время ничего особенного. Дальше- хуже. Все вещи свои через окно повыкидывала, котёнка в ванной утопила, а потом пожар устроила. Квартира их и сгорела. Переехали к нам. Живут в хибарке, на окраине села. Поначалу, к отцу Богдану- раскольнику, в Покровское ездили. Но, только хуже стало. Теперь вот к нам приходят.
— Ужас просто. А как её зовут?
— Лилия.
— Ой, какое красивое имя.
— Да, уж.
— А из-за чего люди становятся одержимыми, или бесноватыми, как ты говоришь?
— Кто его знает. По разным причинам. Известно, что такое происходит издревле. Когда читаем Библию, то можем там увидеть множество примеров одержимости в людях. И Христос, затем Его ученики, изгоняли бесов. Известно из преданий, и из Житий святых людей, что злые духи могут обитать не только в людях, но и в пещерах, в банях, в склепах и гробах, даже в пустынях и обычных домах. А наипаче в разных капищах, языческих ваяниях и в водной стихии. Раньше люди очень боялись моря, безграничного океана, считая, что вода- удел нечистой силы. С этим и связано множество легенд, сказок, страшилок. Вообще то, бесы не могут войти в человека, без попущения Божия. Это хорошо рассказано в книги о праведном Иове. Когда демон мотался к Богу, прося у него каждый раз, разрешения терроризировать Иова.
— Зачем?
— По злобе своей и ненависти к человеческому роду. Он пытался убедить Бога, что праведный Иов, почитает Творца лишь потому, что тот одарил его всеми благами земными- прекрасной семьей, достатком и богатством. И Бог попускал дьяволу творить жестокие пакости Иову. Праведный человек лишился детей, имущества, денег, почти всего. Даже проказу- в то время невероятно жестокую болезнь, дьявол наслал на него.
— Какой ужас. Почему же так несправедливо?
— Несправедливо. Но, Бог, тем самым, посрамил коварного Люцифера, показав ему, что и в таком бедственном состоянии Иов продолжает любить Бога. Любить просто так! И родная жена, и близкие друзья, все недоумевали, от чего Иов непоколебим в своей вере. Они уговаривали похулить Бога, а жена с небрежением говорила: «Похули Бога и умри». Настолько для неё тяжкими и нелепыми казались страдания Иова.
— И он умер?
— Ни в коем случае. Дьявол был посрамлён, а Бог исцелил своего праведника и даровал ему ещё больше всего того, чего у него имелось раньше.
—Получается, человек может стать одержимым за просто так. Потому что так захотел Бог?
— Я не стану рассуждать о Воле Божьей и Его промыслу, по отношении к тому, или иному человеку. Скажу лишь одно: люди сами виноваты, в большинстве случаев, в собственных проблемах. Такое наказание посылается за грехи, за беспечный образ жизни, за гордыню и превозношение над иными людьми. Татьяна Филипповна как-то рассказывала, что в детстве они насмехались над одной девочкой с синдромом Дауна. Всячески унижали её, преследовали, просто травили, не давая прохода. И вот, прошло время, у неё родилась дочь, больна шизофренией, выражаясь медицинским термином. Нужно быть очень осторожным в некоторых поступках. Чужие слёзы, обида, могут вернуться к тебе самой. И всю оставшуюся жизнь придётся смотреть на то, с чего ты так потешалась.
Хильда вдруг замолчала. Она задумалась и долго ничего не говорила. Наконец, когда мы подходили к хибарке Татьяны Филипповны, сказала:
— А эта Лиля так и останется такой? На всю жизнь?
Я только пожал плечами ответив:
— Кто его знает. Нам лишь остаётся молиться, чтоб Бог оказался милостив к ней. К ней и её маме.    
Продолжение будет...