Завод сломанных судеб

               
                Мы не в силах изменить прошлого,
               
                Но стремиться к лучшему будущему

                – наша задача.

         Две тысячи тридцать четвертый год. Крохотный Городок боязливо притулился где-то в Предуралье. Кто мог, тот давно уехал оттуда, чем дальше, тем лучше. Другие искали возможности заработать на Заводе по переработке опасных отходов, – деньги им доставались ценой собственного здоровья.
         Иссиня-серое небо плыло над Городком, перекатывая тяжелые облака и стремясь скорее убыть подальше от этого пропитанного ядами места. Темный безрыбный водоем разделял Городок на две равные части; малахитовые волны лениво омывали основание бетонной плотины, тщетно стараясь отмыть химический налет с серо-зеленых плит.
         Плотина была построена еще в восемнадцатом веке, в одно время с заводом Демидовых, известных в России и Европе уральских заводчиков. Правда, и в то время крепостные, работая на Демидовых, умирали на ходу, тягая железную руду и жарясь перед плавильными печами. Что изменилось за двести лет?!
         Судьбы всех жителей Городка так или иначе похожи и связаны, потому как жизни каждого коснулся Завод, ставший градообразующим и градоубивающим предприятием. Достаточно будет посмотреть на жизнь одной семьи, чтобы понять и оценить весь масштаб надвигающейся трагедии.
         Николай Степанович – высокий иссохший мужчина, казался стариком в свои шестьдесят лет. На его морщинистом вытянутом лице близко посаженные блекло-серые глаза давали сигнал об угасающей жизни и хмуро глядели на безжалостный мир. Широкий лоб, наполненный интеллектом, изрезали три глубокие морщины, чем три раза подчеркнули мудрость образованного человека. Землистый цвет лица и поминутно дергающийся рот с обескровленными губами выдают засевшую внутри нестерпимую боль. Старик работал на Заводе десять долгих и тяжелых лет.
         Он сидел на балкончике пятого этажа в двухкомнатной квартирке, купленной когда-то в ипотеку. Скудная меблировка, спертый воздух и невероятная слышимость – вот основные черты жилища. Небольшой диванчик и кресло в зале, перед которым стоял простенький телевизор, журнальный столик, на нем дешевенький ноутбук. В холодильнике никаких излишеств…. А вот лекарств и медикаментов великое множество, – в шкафу разместился целый аптечный склад: сердечно-сосудистые, противовирусные, от легочных заболеваний, электрический тонометр, ингалятор…. Понятно без слов: здесь болеют часто, сильно и подолгу.
         Николай Степанович жил не один, у него был сын Влад, высокий двадцатисемилетний мужчина с атлетической фигурой, правильной формой головы, увенчанной короткой стрижкой черных волос, худым, но красивым лицом с тонкими чертами: прямые брови, ровный нос и живые губы. Влад привлекал внимание женщин на расстоянии видимости. Он и сам в последнее время гонялся за любой симпатичной личностью противоположного пола.
Жена Влада Наталья получила смертельную дозу отравления, когда на Заводе произошел выброс продуктов переработки, и не прошло месяца, как она скончалась. Однако плодом их, Натальи и Влада брака, а возможно и любви стала дочь Лера. Сейчас внучке Николая Степановича уже исполнилось шесть лет, она удивительная девочка: послушная, усидчивая, серьезная. Кажется, она понимает, что ей нужно раньше становиться взрослой и ответственной.
Она с неудержимой силой рвалась в школу, только и разговоров было о том, как девочка будет изучать разные предметы, готовить домашние задания. И непременно в школу её должен будет провожать и, естественно встречать только Деда. Она бы и на уроки затащила своего любимого дедушку, будь её воля.
         Лера интересовалась цифровой техникой, знала расположение планет Солнечной системы, – в космос девочка была влюблена, каким-то образом связывала себя с этой холодной бескрайней сущностью, верила, её мама Наташа живет на Венере и наблюдает за дочуркой. Кто-то сказал, что мы все состоим из «звездной пыли».
         Девочка сидела на потертом диванчике в зале и смотрела с неподдельным интересом фильм о планете Марс, на которую пятью годами ранее отправился космолет с международной командой на борту.
         Розовые губки и носик-кнопка девочки были закрыты маской портативного ингалятора; лечебно-водяной пар нисходил легкими волнами на желтенькое платьице, которое прикрывало на груди длинный розоватый шрам, – результат операции, избавившей Леру от врожденного порока сердца.
         Девочка представляла, что на её лице маска – скафандр и она – исследователь космоса, и это она там, на экране, летит к соседней с Землей планете – Марсу, вместе с самыми опытными и знаменитыми астронавтами мира. А потом она, конечно, уговорит весь экипаж слетать на обратном пути к Венере, чтобы Лера могла всех познакомить со своей мамой. Как же от ингалятора хотелось пить….
         Николай Степанович сидел в своем любимом мягком стареньком кресле. В руке он держал упаковку одноразовых платочков, а в голове крутил целый клубок не связанных мыслей. Он часто кашлял. Его удушливый кашель не был результатом естественного старения организма, причина была в другом. Дедушка Леры получил на свой счет дозу ядовитых выбросов, как и его невестка, Наталья, только находился он в момент аварии по другую сторону корпуса,  и успел раньше эвакуироваться. Если бы фильтры очистки на второй линии были заменены вовремя, они устояли бы перед вышедшим из-под контроля давлением. К сожалению, история не терпит сослагательного наклонения….
Вторая линия была смонтирована для переработки, а на деле просто сжигания тяжелых металлов, таких как ртуть. Именно парами ртути и отравились члены этой семьи и еще тридцать два человека, у которых тоже были мужья, жены, дети и внуки. Сколько судеб было сломано в один день.
Наталья вышла на работу после декретного отпуска, и, проработав месяц, оказалась в центре трагедии. Завод! Так и не съездили они – как планировали на Юг или в Европу. Была у Натальи мечта увидеть снежные вершины Альп и утопающие в зелени подножья этих величественных гор; не совершила она вечернего променада под руку с Владом вдоль Елисейских полей…. А ведь Завод давал, казалось бы, всё: рабочие места, льготы, деньги, в конце концов.
         Вспоминал Николай Степанович и о том, как участвовал со своими единомышленниками в митингах против строительства этого Завода. Уже тогда, в далеком 2019 году, образованные люди, наделенные интеллектом, понимали: запуск такой «коптильни» пагубно отразится на экосистеме не только внутри региона, но и нанесет непоправимый вред близлежащим территориям, ударит по многострадальному телу России с небывалой в 21 веке силой.
Но потом, от тотальной безработицы в городе, Николай Степанович был вынужден устроиться именно на этот Завод, с открытием которого так рьяно боролся. Сложная штука жизнь и человек весьма адаптивен. Он и сына устроил. Влад сначала работал строителем, и только строил такого рода объекты, а потом стал участвовать и в процессе переработки опасных отходов. Он был на курсах повышения квалификации, когда его застала весть о случившемся с Натальей. Влад примчался в город и не отходил от жены ни на шаг. С уходом Натальи, куда-то исчез и прежний Влад – любящий и заботливый отец и муж.
         На серых ресницах старика дрожали зеркальные слезинки. Он закашлялся в платок, слезинки упали на рукав его фланелевой рубахи, а на белоснежном платке темнело красное пятно. «Скоро легкие выплюну! – подумалось дедушке Леры. –  Посмотреть бы на внучку-первоклашку, она же самая красивая будет: банты белые, форма синяя с розовым…. Ранец ей куплю с отделением для планшета как она мечтает».
         В это время объект его мыслей отозвался из комнаты:
– Деда, я компотику хочу. – звонким сопрано пропела девочка.
         Николай Степанович приглушенно откашлялся, тяжело поднялся из кресла и, нацепив улыбку счастливого деда, появился в зале. Лера сидела в зале и укладывала свой портативный ингалятор в специальную сумочку. Делала она это с крайне серьезным видом, как положено высунув язык и усердно пыхтя. Дед почувствовал, как всё его нутро вытянулось жгутом и с силой жахнуло в глубину души бессильной любовью, инстинктивной заботой. На его лице светилась обезболивающая улыбка.
– Юную астронавтку мучит жажда? – подтрунивал дедушка, обращаясь к внучке.
– Да, Деда, после этого аппарата всегда так, – ответила Лера, а через секунду добавила: – И вообще, я твоего компота хоть сколько могу выпить!
         Дед остановился в дверном проеме и лукаво посмотрел на внучку.
– Ну и лиса ты, Лерка! Далеко пойдешь с такой врожденной дипломатичностью.
         Девочка сморщила носик, изображая довольный вид, и послала дедушке самую очаровательную улыбку. А пока ждала свой компот, крепко задумалась над словом «дипломатичный».
         Через минуту они сидели друг к другу лицом и разговаривали.
– Скорей бы папа приехал… – вздохнула Лера.
– Как на работе все дела закончит, так и приедет, – ответил Николай Степанович, опустив глаза. – Ты же знаешь, дочка, ему надо много денежек зарабатывать, нас кормить, одевать, лечить.
         С сыном у старика были натянутые отношения, грозящие в любой момент либо обернуться непримиримым конфликтом, либо сделать их навсегда чужими друг другу людьми. Устал Николай Степанович прикрывать сына перед Лерой, отца перед дочерью. А вот внучку считал за дочь – так едино они жили и точно понимали друг друга, по-родственному любили. Сначала роль дочери блестяще исполняла Наталья, но невестку забрал Завод-сатана, отравив её своим ядовитым дыханием. Теперь Лера занимала большую часть в сердце старика. А в её маленьком личике с глазами цвета морской волны, дедушка видел и доброту Натальи, и уверенность Влада. В очередной раз генетика взяла лучшее и вложила в детей.
         Лера тщательно разглаживала складки на платье, о чем-то задумавшись, и вдруг твердо проговорила:
– Если папа опять с той женщиной придет, – я уйду из дома! – Лера устремила взгляд на деда. – Она в прошлый раз даже не поиграла со мной, не разговаривала, только над папиными шутками смеялась… а шутки-то и не смешные вовсе! Вот такая, – Лера старательно крутила маленьким указательным пальцем у виска.
         Дедушка помрачнел и отвечал серьезным тоном:
– Отец придет – я с ним поговорю, хорошо?
– Хорошо, – согласилась девочка. – И скажем, чтобы с нами был всегда, – закончила она, посмотрев на свободное место рядом, будто там сейчас должен был появиться её отец.
– Так и скажем, цыпленок!
         Лера в своем желтеньком платьице, сидя на диванчике в тесной квартирке действительно походила на беззащитного цыпленка в коробке на шумном рынке, только рынком тут был – жестокий, коварный и подлый мир.
         В кармане деда зазвонил смартфон. Старик достал его не спеша и, увидев на экране довольную физиономию своего сына, ответил на вызов: «Да, Влад. Ты где? Понятно. Давай недолго, Лера ждет, спрашивает!»
         Дедушка с внучкой еще побеседовали. Лера рассказала Николаю Степановичу о новой сверхтяжелой ракете, о планах постройки нового телескопа, об астронавтах, которых она боготворила. Дальше разговор затронул травоядных динозавров, в особенности Диплодока – огромного существа с гигантским телом, хвостом, длинной шеей и маленькой головой и уж совсем крошечным мозгом. « Не удивительно, что они вымерли!» заключила Лера. Видно было, что девочку разбирает сон, и Морфей вот-вот позовет её к себе в гости. Дед смотрел на внучку, и больше всего ему хотелось видеть девочку умной, воспитанной, а главное – здоровой.
– Тебе спать пора, Лерочка. А проснешься, папа уже дома будет, – сказал Николай Степанович.
         Он достал пестрый плед и, укрыв внучку, взялся за чтение новостей в интернете.
         Через час входная дверь, чуть скрипнув, открылась, из коридора послышались смешки и шушуканье. Николай Степанович вышел в коридор из зала и увидел Влада в сопровождении некой дамы. В воздухе витал легкий запах алкоголя, Влад был оживлен и весел, в руках бренчали ключи от машины. Женщина лет тридцати, его спутница имела в своем распоряжении шикарное, приятно пухлое тело, не обделенное ни сверху, ни снизу. На её пухлом лице с чуть раскосыми глазами было столько косметики, что она, должно быть, просто снимала весь этот грим по вечерам, как маскарадную маску, и убирала в ящик, где хранились её наряды.
         Влад уже тянул гостью вглубь квартиры, когда старик преградил им путь.
– Заткнись! Лера спит. Влад, заходишь, а вы, сударыня, – Дед воткнул ненавидящий взгляд в переносицу девице, – выметайтесь и чтоб вами тут, даже не пахло! – только он договорил, его разобрал кашель и старик использовал последний платок.
         Сын Николая Степановича понял по виду и тону отца, что с ним лучше не спорить, припрятать свой характер и повиноваться. Когда дверь за гостьей громко хлопнула, старик, не обратив внимания на неуместную дерзость «сударыни», обратился к сыну:
– Пойдем на кухню, сын. Поговорим, – безапелляционно потребовал Николай Степанович.
         Влад как-то сразу осунулся, веселость его испарилась вслед за ушедшей гостьей, и он поплелся за своим отцом. Дед шел, кашляя в кулак.
         Кухонька представляла собой небольшой кубик с блеклыми шкафчиками на стенах, электроплитой, полупустым холодильником и раковиной в углу. Столик и три деревянных стульчика кое-как притулились в этом пространстве. Но, надо быть честным, всё было чистым, за всем был виден уход.
         Мужчины сели за стол. Влад налил себе воды из графина, стоявшего на столе. Отец не усидел на месте, вскочил и разразился накипевшей тирадой:
– Послушай меня, сын, ты, что такое делаешь, ты что творишь!
– Отец, не надо меня…
– … Молчи и слушай! – зашипел старик, боясь все-таки разбудить спящую в соседней комнате внучку. – У тебя ночная смена закончилась в восемь утра! Время сейчас – под вечер… Ты, где болтаешься, когда тебя дочь дома ждет?! Ты потерял жену, её у тебя отнял Завод – понять можно, но только первое время. И это не значит, что ты должен вести такой образ жизни из года в год! Ладно я, но у тебя дочь! Прекрасная, умная дочь! Почему она должна быть лишена отцовского внимания и заботы? Заметь, по твоей же воле и вине. Ага, задумался – уже не плохо. Ты видишь, мне с каждым днем и часом становится только хуже. Инвалидность мне не назначили, хотя тут медиком не надо быть, чтобы понять: у меня серьезное заболевание. Завод дает о себе знать. Займись семьей, Влад! Оставь волокитство за такими вот, как эта, – палец старика указал на входную дверь.  – Им ты не нужен, а Лера так тем более. Только время твоё отнимают, отнимают отца от дочери, деньги твои высасывают… Квартира в ипотеке. Брал кредит я, но теперь только тебе под силу оплачивать взносы. Я ушел с Завода «по собственному» затем, чтобы не поднимать шумиху после аварии; иначе главный технолог грозился и тебя выбросить на улицу. Зайдем с другой стороны. Завод дал возможность заработать, хорошо. Теперь ответь мне, а лучше себе: куда уходят твои честно заработанные? Ты же всё, или почти всё проматываешь на барышень твоих, на клубы, пьянки, автомобиль пожирает деньги, как свинья желуди. А ты еще за рулем ездишь навеселе. Останешься без «прав», кто тогда Леру будет по врачам возить? Включи мозги сын! – отец Влада говорил, задыхаясь, держась за грудь. – Посмотри, переосмысли свою жизнь – расставь правильно приоритеты. Живи для дочери, воплоти в ней все свои мечты. Не дай Заводу сломать твою судьбу!
         И опять Николая Степановича задавил страшный кашель. Он сплюнул кровью и, хватаясь за прохладную шершавую поверхность стены, начал сползать на пол. Влад бросился к отцу: «Папа, что с тобой? Я вызову «скорую»!»
         В дверном проеме стояла заспанная Лера, она прижала кулачки к груди и смотрела затуманенным от слез взглядом. Две крупные горькие слезинки сорвались с её глаз, и в тот же миг девочка разразилась в рыданиях и бросилась к деду.
– Деда, что с тобой? Тебе больно? Скажи…
         Дедушка ничего не отвечал, только отыскав на ощупь руку внучки, легонько сжал её своими сухими твердыми пальцами.
         «Скорая помощь» увезла Николая Степановича в сопровождении его сына Влада. За Лерой попросили присмотреть соседку. Через четыре часа Влад вернулся один.
         Лера, услышав звук открывающейся двери, бросилась в коридор, на ходу вытирая слезы тыльной стороной ладоней. – Папа, – воскликнула девочка, прыгнув на руки отца.
–Где Деда?!
         Отец прижал дочь к сердцу и сквозь слезы выдавил:
            «Дедушка сейчас смотрит на тебя из космоса!»



*рисунок из интернета