Два рассказа

Девушка с Памира

1

Через открытую форточку в маленькую комнату со скромным убранством - стол и стул проникал космос - его холодное дыхание веяло мягко, но неотвратимо.
- Не люблю сквозняков,- сказал низенький человек в чёрном костюме. Он неожиданно резко поднялся со стула, подошёл к окну, и закрыл форточку.
В его движениях мягкость резко контрастировала с уродливостью фигуры - он был горбун, и даже широкий пиджак не мог скрыть этот порок развития.
Перед столом стоял в унылой позе другой человек (он смотрел на серую стену).
- Вам дана вечная жизнь. Но скарабеям этого мало, они лезут в земные страсти, как лезет ребёнок в грязь! - отчётливо произнёс горбун, не отходя от окна, и оттуда разглядывая собеседника. 
Горбун точно ждал ответа, но скарабей упрямо молчал.
Горбун - этот суровый и беспощадный член Инквизиции Вселенной мог многое, и это понимание своего величия бодрило его.
- Приказываю уехать в другой город.
- Ей нужна помощь. Она одинока. Вокруг плохие люди, - отчётливо сказал скарабей.
- Это естественно! Эта планета создана для уроков, для боли, для испытания душ!
- Она и создана для любви, Магистр! - сказал резко горбуну скарабей.
Образ его преобразился. Из понурого мужчины вдруг в статного воина с непреклонным взглядом.
- Ты должен уехать! Ты слишком влезаешь в проблемы землян. Ты должен... - скороговоркой сказал горбун, и не закончив привычной речи, вдруг, перевёл дыхание.
В окно стучались. Горбун увидел чёрного грача на подоконнике, быстро открыл форточку, и птица влетела в комнату.
Это был гонец Инквизиции, грач поёжился, сидя на столе, пренебрежительно посмотрел на скарабея.
- Опять этот непоседа доставим вам хлопоты, Магистр, - негромко сказал грач.
- Именно так, ваше преосвященство! - торжественно произнёс горбун.
- Таких раньше мы без промедления распыляли во Вселенной, - сказал грач - Влюбился!
Скарабей опять упрямо смотрел на серую стену.
- Влюбился. - грач стал степенно прохаживаться по столу. Он был смешон, топорща перья, и важен - клюв его смешно дёргался от возмущения, когда он смотрел на скарабея.
- Я не уеду! - сказал скарабей.
- Ты объявишь войну инквизиции!? - прокаркал удивлённо грач.
- Да, - мягко сказал скарабей.
В комнате стало тихо. Ветер непоседа принёс в неё свежесть.
Казалось, что вся вселенная прислушивается к этому диалогу.
- Ладно, - сказал грач - Но, ты не должен слишком уж влезать в людские забавы.
Грач улетел.
Магистр перевёл дыхание. Сгорбатился. И чем то стал напоминать недавнего гостя.
Запал обличителя в нём погас.
Скарабей улыбнулся каким то своим мыслям, и поклонившись горбуну, вышел из комнаты.
Стояла ранняя зима. По улице шли оживлённые люди, обсуждая предстоящий праздник - шёл декабрь.

2

Скарабей, ещё во власти переживаний от недавнего допроса, где решалась его судьба Инквизицией вселенной, точно споткнулся о ряды мандаринов, которые продавали прямо на улице возле магазина на импровизированном прилавке. Золотистые плоды были ярким пятном среди безжизненного однообразия города.
- Купите! Дёшево! - гортанно сказал чернявый продавец.
Но понурый мужчина средних лет в чёрном пальто, прошёл мимом даже не поглядев на говорившего. Все люди для скарабея слились как бы в общую массу - он имел дар чувствовать их мысли, и потому этот мир для него был лжив и коварен. Но он сейчас думал о ней. Он теперь всегда думал о ней. Она была для него, как единственная звёздочка на чёрном небе. Она любила его. И может быть именно эта неожиданная для него любовь перевернула его представления об этом мире. Иногда она лгала, часто забывая что говорила иное ему раньше, но она по-прежнему оставалась для него ангелом. Откуда она здесь? С какой планеты её занесло сюда в этот мир превращений душ - в эту тюрьму душ? Он не мог разгадать может единственную загадку - кто она? Почему он так безропотно идёт за ней. Что-то совсем человеческое проявилось в скарабее.
Он представлял её образ. Может в какой-то прошлой жизни они были родными людьми? Но он не мог ответить себе на этот вопрос. Он только понимал, что без этой девушки ему будет здесь делать нечего. И эта обречённость шокировала его ум - скарабеи жили вечно, перемещаясь с планеты на планету. Когда то была планета их собственная - но она была уничтожена завоевателями. Инквизиция не могла простить скарабеям их гордости. Остатки скарабеев так и скитались по Вселенной, заключив формальный договор с Инквизицией, но ненавидя её.
Скарабей чувствовал в девушке, к которой привязался всей душой ту же обречённость и боль, что была и внутри его. Странная улица - странные мандарины, странный мир... Мужчина запахнул пальто, которое до сих пор было расстёгнуто, и медленно застегнулся на все пуговицы, стараясь унять своё волнение.

3

Магистр знал, как отомстить. Он сидел на стуле и глядел на серую стену (сейчас он своей неподвижностью напоминал скарабея, совсем недавно сидевшего на этом месте), и Магистр думал о нём. Сопротивление Инквизиции никогда не оставалось безнаказанным. Грач ничего не сказал об этом. Он ничего не сказал об очевидном для Магистра.
Внезапно силой воображения чародей вызвал образ любимой скарабея. Низенькая, добродушная землянка - что он в ней нашёл, чтобы пойти против Инквизиции? Магистр стал листать прошлые воплощения этой девушки, и остановил свой мысленный взор, точно внутренне застыв. Он увидел горы, и улыбающуюся девушку... "Памир!" - охнуло в сознании Магистра - "Вот кто она!" Европейская внешность в недрах Азии. Одна из загадок людей - откуда они эти люди здесь, в горной среде, где носятся в небесах орлы - голубоглазые, немногословные, добрые. Скарабей узнал её... Он понял, что она необычная. Что именно она может вылечить любое затмение ума, даже теорию Инквизиции об исключительности её представителей. Он нашёл родственную душу, этот умный человек - этот предок воинов, некогда так и не сдавшихся Инквизиции. Магистр помнил этих людей - сражавшихся, точно львы...
Он с трудом поднялся со стула, выходя из транса ясновидения. "Мне будет непросто разрушить этот союз, но я постараюсь!" - Магистр почувствовал какую-то боль у виска, и понял, понял - его слышат, мысли его читают!...

4

Магистр не испугался. Он привык к противостояниям, как встряхивает холодная вода опытного пловца, придавая ему силы, так и горбун любил сражения. Он понял, что скарабей читает его мысли! И ему, вдруг, почудилось, что он жалеет скарабея. Он видел путь разочарования этого сильного человека, живущего вечно, много раз преданного. Он решил поверить ещё раз женщине - он не наглотался измен! Горбун, вдруг, стал мысленно убеждать скарабея, зная, что тот слышит его. Очнись!...
В комнате было тихо - пахло от окна, из открытой форточки, плесенью и тлением поздней осени.


5

Они стояли у озера. От воды шёл холод. Иногда над ними кружился встревоженный грач, что-то гортанно крича, и тогда скарабей тревожно смотрел по-сторонам, ища опасность, но кругом было безлюдно. Одинокие прохожие спешили по свои рабочим заботам, не обращая внимания на низенькую красивую девушку, что-то без перебоя говорящую угрюмому собеседнику, в чёрном пальто. А он впитывал каждое её слово. Он ловил её обиды, и мысленно видел людей, кто их нанёс ей, и уже понимал, что без расплаты они не останутся - будут рушиться их судьбы. Он мог ради неё отомстить всему людскому - он понимал, что в этом мире для него есть только она. Он не мог ни секунды прожить не думая о ней, не любя эту искреннюю душу. Будто ветер красоты неведанного горнего мира спустился на Землю, и дал ему это светлое чувство любви. Без этого милого создания он уже не представлял своего существования, и грач ему был не помехой. Ради того, чтобы в её окружении не было негодяев он пересекал все законы своего существования на этой планете.

6

И они встретились у того самого озера, где скарабей встречался в девушкой. Иногда он ходил здесь в одиночестве. Горбун был как-то необычайно торжественен, точно он собрался на похороны. Чёрное пальто, такое же как и у скарабея, но только длинное, почти до пят. Он и впрямь стал похож на служителя похоронного бюро. Бледное одутловатое лицо с грустным взглядом подслеповатых глаз, покорно устремлённых к чёрной земле завершало эту картину. Скарабей даже улыбнулся этому сравнению. Секунду раньше он лелеял её образ в своём воображении... Магистр стоял на узкой тропинке, напротив высокого худого скарабея - хотя скарабей и был среднего роста, но горбун был низеньким и ему все казались очень высокими, и это его злило, как злят высокие люди маленьких ростом людей.
- Жизнь человеческая коротка, - начал без приветствия Магистр.
Они читали мысли друг друга, и не было необходимости утруждать себя во лжи.
- Если Инквизиция дотронется хоть движением до неё, я посею хаос! - очень мягко, но уверенно сказал скарабей.
- Мы не влезаем в судьбы людей - мы следим за миропорядком.
- Ложь! Знайте, я пойду на всё!
- Мы знаем тебя, и не можем рассеять твою душу. Это вызовет войну между вами и инквизицией. Подумай о других скарабеях!
- Они могут меня понять, вы нет.
- Почему!?
- Я думаю, Магистр вы не за этим пришли, чтобы обсуждать этические проблемы!?
- Остановись! Ты влезаешь в судьбы людей, ты наносишь свои удары, делая им больно.
- Боль за боль. Она и так много видела горя. Кто-то должен её защищать.
- Ей повезло, - сказал горбун. Посмотрел на низкое серое небо. Пошёл мимо скарабея, не оглядываясь. А тот так и остался в одиночестве у воды.

7

Но тут поднялся ветер, но что самое удивительное, прохлада от него, не морозила, а веяло свежестью. И скарабей увидел Её - она шла вдоль берега, удивительно стройная, удивительно родная.
- Анна! - прошептал скарабей, чувствуя, как его губы холодеют то ли от ветра, то ли от волнения.
Женщина подошла, и не протянула к нему руки, а молча разглядывала его - постаревшего, грустного, с отчаянным взглядом.
- Ты принял её, это хорошо. Только забудь о своих подозрениях, забудь о старых своих клише. Иначе ревностью загубишь её...
Он будто услышал недосказанное "как меня".
- Я в трудном положении. Инквизиция не прощает отступников.
- У нас с ними договор! Но ты не верь Магистру. Это чёрное существо, прикажут ему, и он уничтожит твою любовь.
- Я уничтожу его, - мягко сказал скарабей.
- Тебя не поддержат твои братья. Скарабеи проиграли. Инквизиция правит везде!
- Мне предать её?
- Нет.
Женщина подошла к нему совсем близко, положила руки на его плечи и поцеловала в щёку - губы у неё были холодными и солёными, точно она недавно плакала, и ещё не успела вытереть слёзы.
Он знал эту женщину сотни лет назад - она была его возлюбленная, она сражалась рядом с ним с инквизицией, и чудом, как и он, осталась жива. Но он предал её... Она его нет.
- Этот твой шанс очиститься, - сказала женщина, и пошла вдоль озера. Ветер стих. Он смотрел ей вслед, но она ушла, ни разу больше не посмотрев на него.

8

Девушка стояла возле перехода. Мимо мчались машины. У девушки было спокойное, красивое лицо, иногда она печально улыбалась, и тогда эта печаль превращала её в красавицу. Так бывает всегда, когда человек любит и любим, его мысли вдалеке от действительности. И, вдруг, она шагнула на дорогу. Взвизгнули обиженно тормоза, точно обиженные дети, машины. Но, девушка шла уже не останавливаясь, точно ею руководила невидимая сила. Но, тут случилось, необъяснимое, остановились машины, точно вкопанные, - и девушка перешла дорогу. А на той стороне стоял изумлённый горбун в чёрном пальто не по сезону, бледный, с горящими покрасневшими глазами, которыми он смотрел на удаляющуюся фигурку девушки. И тут он резко обернулся, и буквально столкнулся к подошедшей к нему худенькой женщиной.
- Анна-воительница,- точно не веря своим глазам прошептал горбун.
- Магистр! Ты стал настолько слаб, что охотишься за мелкой добычей! - резко сказала женщина.
- Она лишь пешка!
- Ты тоже! Ты нарушил договор! - сказала громко женщина, и взмахнув рукой провела ею возле лица горбуна. От отшатнулся от руки, точно был удар, потеряв ориентацию на миг, тоже шагнул на дорогу, но прилетел грач, и закаркал над горбуном, приводя его сознание в норму.
- Хватит тебе на первый раз! - зло сказала женщина, и приветливо махнула кружащемуся над ней грачу, точно его успокаивая.

9

Она стояла возле дороги, как вкопанная. Она глядела на казалось бесконечный ревущий поток машин на дороге, и пыталась понять, как она очутилась на другой её стороне - машины мчались, как стальные воинственные птицы. Но это произошло. Она глядела на здания на той стороне улицы... После того, как она влюбилась, весь мир существовал как бы рядом с этим чувством, будто не прикасаясь его шли события. Может поэтому это событие, когда она пересекла дорогу по тихому переходу, не ошарашило её, ибо даже оно не было в сравнении с чувством владеющим ею удивительным - удивительным для неё было само чувство любви. Оно раскрашивало мир девушки в красочные тона, жизнь стала наполненной непередаваемой божьей силой. Она шла на встречу в ним...
И тут пошёл снег. Неожиданный среди необычно тёплой поздней поры, ибо зима наступала в этом году бережно, и люди ждали праздники, даже думали о морозах, ибо какой Новый год без снежных сугробов, без свежего дыхания мороза. И шёл пушистый снег. И милая маленькая девушка шла по свежему снегу, улыбаясь, думая о свидании, и уже не вспоминая необычайную историю, приключившуюся с ней при переходе дороги. Ибо всегда в эти предновогодние дни мир даёт чудеса.

10

Он стоял на углу улицы. Среди неопрятной уличной торговли, среди гомона маленького рынка, притулился маленький павильон, за окнами которого были видны букеты с алыми розами. Скарабею, вдруг, так захотелось купить вот такой прекрасный букет роз, и подарить его ей, и он шагнул в сторону павильона, но тут пошёл густой снег, и он был особенно густым перед скарабеем, потом прокаркал грач, появившийся будто неоткуда, и скарабей тут понял, что теряет ориентацию в пространстве, будто бы снежный вихрь тянет его в небо, туда , откуда доносилось злое карканье. И он понял - Инквизиция! И он, вдруг, понял, что летит на огромной чёрной птице - может быть это был грач или же огромная птица была на него похожая. Они летели сквозь мглу, пока не опустились на берегу моря. Тут было лето. У костра сидели монахи в коричневых плащах с капюшонами закрывающими их лица. Один из них встал, отошёл от пламени, и подошёл к скарабею и птице. Птица нахохлилась, а скарабей покорно пошёл за монахом в пещеру. Тут было тихо. Малахитовые стены мягко освещались светильниками встроенными в них. Свет был очень успокаивающим. Монах рукой показал на огромную ванну, скарабей разделся, и вошёл в ванну. Лёг в неё - вода была тёплой, и успокаивающей. Скарабей тут понял, что он не в силах даже пошевелить рукой. Потом силы вернулись к нему. Он вышел из ванны. Монах накинул на него коричневый плащ. Скарабей подвязал плащ кушаком. Плащ был мягким и приятным под руками. Монах поставил мольберт - и мысленно дал команду нарисовать самое важное сейчас для скарабея, и тот нарисовал алую розу, похожую на одну из тех, что была им увидела недавно в цветочном павильоне, которую он хотел подарить любимой. Где этот шумный мир! Монах ушёл. Скарабей подошёл к стене. И из неё выдвинулась точно зависшая в воздухе фигура существа в коричневом плаще - лицо было скрыто капюшоном. Скарабей послушно протянул розу, которую он совсем недавно нарисовал и которая непостижимым образом оказалась у него в руке. Существо также неведомым образом взяло розу, ибо не было видно его рук - и также невидимым образом протянуло к скарабею чётки, и он взял их - и они были осязаемы в его руке.
- Благодарю, Учитель Вселенной.
- Ты прощён. И сила будет тебе дана за твою смелость, теперь ты воин.
Существо дало команду уйти - и Скарабей вышел из пещеры. Море шумело неподалёку. И он понял, что Она - милая землянка, спасла его душу.      

11

А Горбун смеялся над скарабеем - он уже знал, что девушка уже увлеклась другим. Ему было смешно. Он был один в практически пустой комнате.
- Человеческая любовь - химера!
Произнеся эти слова он прошёлся по комнате, маленький горбун, не имеющий даже тени, и затих - он вспоминал себя иного, верящего в любовь, и непрошеные слёзы увлажнили его глаза. Он совсем забыл, что может плакать.

Скарабей

1

Дым от пожарища заслонил город от крестоносцев. Им казалось, что эта вонючая гарь слепит глаза. Даже кони воинов фыркали от этого смрадного запаха умирающей крепости.
- Зачем они это делают, Лорд! – не выдержав гнетущего молчания вокруг, воскликнул племянник предводителя крестоносцев. Это был молодой воин, сидящий на белом арабском скакуне – недавнем его трофее.
- Это Скарабеи. Они не сдаются.
- Даже нам! – горделиво воскликнул рыцарь.
Седой Лорд криво улыбнулся, глянув исподлобья на племянника – Да, сынок. Никому. Даже времени. Говорят, что они живут вечно.
- Мы будем брать крепость? – спросил племянник.
- Нет. Пусть они уйдут, - сказал Лорд – От них идёт одна погибель!
Под покровом дыма из крепости выдвинулся обоз. Впереди шли воины. Внутри колонны женщины и дети. Окружало это скорбное движение марево то ли раннего утра, то ли туман пожарища, то ли ещё какая-то неведомая сила охраняла своим покрывалом эту процессию. Их никто не трогал. Только один моложавый рыцарь на белом коне подскакал совсем близко к колонне, издавая воинственные крики на незнакомом уходящим людям языке. Он бы подсказал и ближе, и даже его копьё полетело бы в идущих людей, но конь его, до этого мчащийся по пустыне во весь опор, будто споткнулся об этот дым охраняющий колонну. Взметнулся вверх, едва не сбросив рыцаря, и тяжело дыша в обе ноздри, захрипел в жалобном вскрике, похожем даже на испуганный вскрик человека. Рыцарь слез с коня, точно его с него столкнула неведомая сила, и стоял, точно завороженный глядя на уходящие повозки, на силуэты людей исчезающих в туманных бликах идущего то ли дня, то ли угасающего времени. Он так и не мог дать себе ответа, то ли ушли эти люди, которым совсем недавно он угрожал своим оружием, то ли их и не было, ни шума повозок, ни голосов, ничего не было слышно.
- Что будет с нами, Абрам! – горестно произнесла пересохшими губами молодая красивая женщина, прижимающая к груди тихого ребёнка.
- Учитель говорит, что мы вечны, - откашлявшись от дыма, ответил ей идущий рядом мужчина.
- Зачем столько нам страданий! – не унималась женщина.
- Учитель говорит, что это надо нашим душам, чтобы понять мир.
- Наши души, мы им столько отдаём! – с сарказмом произнесла женщина – Что остаётся нам в этой жизни. Людям!
- Терпеть, чтобы иметь силы улучшать этот мир. К тому же у нас есть любовь, Сара.
Женщина как-то просветлела своей милой улыбкой.
- Это правда. Это такой дар!
- Это так, - улыбнулся и мужчина, идущий рядом с женщиной и своим ребёнком.
Они словно не замечали уже окружающего скорбного мира.

2

В маленьком кафе, кроме них из посетителей никого не было.
Женщина за столиком выглядела уставшей, но даже горечь переживаний не могло лишить её очарования.
- Мы не можем быть вместе, у тебя семья. Твой муж – мой друг.
- Ты любишь меня? – нервно спросила женщина
- Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я очень этого хочу! – мужчина помедлил, думая о чём-то – Ты же знаешь, что моя жизнь иная, чем жизнь обычных людей. Счастье мне не дано.
- Почему нам так хорошо, когда мы рядом! – женщина посмотрела на мужчину, и как-то затихла, не найдя ответа.
- Видимо, наши души помнят друг друга, и когда то в одной из прошлых жизней мы были родными людьми, - тщательно подбирая слова, сказал мужчина.
- Ты не бросишь меня!!! – с тоской проговорила женщина.
- Я всегда мысленно рядом с тобой, даже если меня нет рядом, - тихо сказал мужчина. - Я буду оберегать тебя. И может быть, уже в следующем нашем земном воплощении мы снова станет одной семьёй.
На улице пропела протяжно сирена: проезжала то ли скорая помощь, то ли пожарная машина…

3

Часы протяжно и даже с какой-то надрывной мелодичностью пропели полдень. Мужчина вопросительно взглянул на сидящего перед ним за столом низенького человека в очках, но тот как то даже машинально, точно думая о чём-то только ему интересном и известном, махнул маленькой белой ладонью, и произнёс :
- Продолжайте!
- Я, конечно, никогда в детстве не думал об этом, - точно обрадовавшись продолжению беседы, сказал мужчина – Как и любой ребёнок, рос, думал о каких-то мечтах…
- В вашем детстве есть, какие-то воспоминания, особенно так сказать врезавшиеся в вашу память? – спросил, будто не замечая, что перебил своего собеседника, низенький, из-за стола.
- Странно, обычное вроде бы воспоминание, - чуть помедлив, ответил мужчина – помню летний вечер, и иду я по тихой улочке, держу мать за руку. У меня болит горло.
- Дальше! – точно вцепившись, в какой-то свой смысл произнёс неожиданно властно низенький из-за стола.
- Мы идём с матерью, - задумавшись, продолжал мужчина – У меня болит горло. Идём к моей бабушке, по матери. Она растила меня. И она лечит моё горло, шепчет молитву, и кладёт свою ладонь на мою гортань.
- Вы помните о бабушке?
- Это очень дорогой мне человек.
- Она сделала вам такой сильный оберёг на всю жизнь, что его не в силах одолеть никто!
- Да, в моей жизни было много ситуаций, прямо скажем, трагических, и всегда я выходил невредимым. Будто меня кто-то вёл.
- Вас ведём теперь мы, - мягко сказал «низенький» – Скоробеи.
- Я действительно могу больше, чем другие люди?
- Вы можете менять их судьбы.
- Ну, мне пора, - вдруг сказал низенький – Обед, по расписанию.
- Да.

4

...Сон был великолепен. Он видел цветущий в белых ромашках луг, и она собирала букет, и иногда глядела на ромашки, точно ища какой-то ответ. Но разве можно найти ответ на извечный вопрос – что такое любовь. Он бы многое мог подсказать ей, но понимал, что судьба каждого человека идёт по своей траектории данной ему Богом.

5

Пустыня на смену дневному зною наконец то дала Скарабеям ночную прохладу, и хотя песок под ногами по прежнему хранил в своей толще тепло, но оно уже не было обжигающим, а наоборот успокаивало людей. И тут небо над их головой озарилось голубым светом. Это сияние было небольшим на фоне ночного неба, но оно приближалось. Люди затихли. Это был огромный ангел, он летел над измученными людьми, точно указывая им их дальнейший путь. Но вот сияние ушло с небес, точно его и не было, но остался свежий ветер, осталось очарование мира, и именно это заставило идти дальше и дальше длинную колонну измученных зноем и болью лишения людей.

6

Скарабей проснулся в комнате полной тьмы. Плотные шторы полностью закрывали мир за большим окном. Было ощущение, что мир как-то скукожился, там, за окном, в одну точку света на фонарном столбе, который только подчёркивал молчаливость идущей ночи. В такие минуты одиночество не казалось пустыней в воображении. Наоборот ночь давала недавним полузабытых коротким, как выстрелы, снам, особенную явственность. Сны были как-бы частью этой ночи, и будто бы образы сновидений, толпились у зашторенного окна, и хотели войти в комнату, но как только кому то из них это удавалось, он таял, как снег в оттепель, и как бы своей смертью освобождал место для другого образа, и так они таяли один за одним, и в тишине это происходило очень естественно, и даже не было грусти, что часть сна ушла... Ушла навсегда. Но образ любимой застревал где-то между створками стекла на окне, он как бы хотел войти в комнату, и не решался, и напоминал робкую женщину, желающую любви, и не желающую менять прежний образ жизни в силу своей привычки так жить. Этот зовущий образ так и засел в памяти, пропустив все остальные образы в комнату, где их ждала гибель, а этот образ жил в памяти своей самостоятельной жизнью и только подчёркивал важность любви, её силу, и её божественную сущность.
Для любви нет преград в этом мире.