Всё непрочно в отощавшем без истины рассудке

Всё непрочно в отощавшем без истины рассудке
                (Эссе)

Как ни сокрушайся нынешним декабрем, а он такой, какой есть: сырой, серый и сирый. Не зима, а осень упрямо висит над Россией, осыпая землю мелкими, колкими дождями. Природа платит  немилостью, не шлет, как положено,  естественной смены времени года.  Ждем зимы, а её всё нет и нет.

Промокшие насквозь дни и ночи, потные балконные окна, стылая убогость от густеющих сумерек, самые короткие дни и бесконечные ночи навевают смертную тоску.
 По жести балконного окна не переставая бьют капли. Они кажутся зыбкими, знобкими, зябкими. Текуче-неясные звуки навевают сон и болезненное отрешение от всего на свете.  Непроглядные сумерки, близкие, бесконечно долгие, верстаются над крышами городских домов, стынут в ветках лип и кленов, слезятся ручейками на их стволах.

Простуженно горбятся редкие прохожие, плетущиеся куда-то по своим делам, хохлятся на березе две-три галки, прячутся под карнизы городские голуби. Противная, полуживая тишь виснет над городским околотком,   нарушаемая иногда шорохом колес и плеском грязных лужиц.

К вечеру окоём проясняется, и сквозь полоски тающей хмари алеет заря. Мир приобретает вдруг долгожданный уют, и на душе  зарею разливается теплая нежность.
Неясно видится, обозначается в вечерних сумерках небес ущербный месяц. Под ним мреет на городской окраине, в туманном овраге, лес .

Тихо гаснет у бесснежных далей заря. Бесснежная декабрьская ночь надвигается неумолимо, серебря лунным светом поля за городом. Как бред, как сон, стелется над озером туман.

Мысленно ворошишь в такие минуты полусна, полудрёмы вороха слов. В лохматом, неясном  сознании они шуршат листвой. Их собираешь в некие сочетания, и от этого словесного настоя хмелеет рассудок.

Изнывая от какой-нибудь окаянной мысли, ворошишь и ворошишь слова. За словом слово, строка за строкой. И этот набор, который кажется редким и чудесным, обретает некую неоспоримую истину. От этого кажущегося приобретения испытываешь сладостный покой и впадаешь в глубокий, легкий сон, почти детский, улыбчивый.
Просыпаюсь ранним утром. Декабрьское окно не в снегу, как  ожидаешь, а в мелких каплях дождевой измороси.

Взор вновь туманит стылая тоска. И  тает найденная ко сну истина, рассеиваются и  исчезают во мраке блеснувшие искоркой поэзии дивные слова и сочетания. Всё непрочно в отощавшем без истины рассудке, в непрочной памяти твоей,  а потому и декабрь   дразнит её задержавшейся осенней постылостью.