Подарок вселенной

После расставания она была совершенно обесточена. Целый год жизни. Год отчаянных попыток стать важной, нужной. Понять, наконец, что у него на уме. Позже она думала: «Я была слепа или глуха? Зачем я все это делала? На что надеялась?». Как он там сказал? «Я любил только одну женщину – бывшую жену».

Хотелось отрешенности и тишины. Нашла профсоюзный санаторий в глубинке. Ей было безразлично, какая там публика. Она хотела бродить одна, слушать тишину и допивать остатки своей грусти. До конца, чтобы не возвращаться к этому. Просто гулять по лесу, выходить к реке, слушать шум волны. Пусть все, что должно уйти, уйдет, выветрится из головы, сердца и жизни.

Вновь прибывающие были похожи друг на друга: немного дерганные, с потухшим взглядом. С утра все вереницей шли пить минеральную воду, которая должна возродить к жизни. Никто не стремился знакомиться, и она была безумно рада этому.

Она сама была дерганная и потухшая. Прилегла после обеда, но поспать не смогла. Было начало мая, и птицы за окном заливались на разные голоса. Она вертелась с боку на бок, потом закрыла окно, но и это не помогло. Измучившись, расплакалась от бессилия, и встала, поняв всю бесполезность попыток уснуть.

Его не вспоминала. Внутри почти ничего не осталось, все выплакано, разобрано. Опустошение, чистый лист. Неделю она делала одно и то же: вставала, шла пить воду к бювету, гуляла полчаса по территории, шла на завтрак. После завтрака процедуры: одна за другой в одинаковом порядке. Просто ходила из кабинета в кабинет, где медсестры проводили те же манипуляции, что вчера и позавчера. Перед обедом снова пить, потом гулять, потом обедать. После обеда – сон, после сна гулять или читать, затем, перед ужином, снова вода, полчаса и еда.
Странно, но монотонный ритм совсем не напрягал. Было в этом что-то убаюкивающее, надежное. Она не совсем понимала, зачем повторяет эти действия. Но знала: так надо.

Примерно через неделю птицы за окном перестали раздражать, на щеках появился румянец, и впервые захотелось куда – то выйти. Она достала платье, единственное, взятое с собой. Синее. Невесомое шифоновое платье. Надела туфли на шпильке, накрасила губы. У выхода обернулась к зеркалу. «Посмотри на себя, - сказало отражение, - ты красива, ты все ещё жива». Она почувствовала, что вот-вот расплачется. От волнения, от радости, от жизни, которая возрождалась в ней заново. «Танцевать. Танцевать!» - и побежала вниз по лестнице.

«Добрый вечер, - прозвучало за спиной, - вы танцуете?». Одного с ней роста, коренастый, с приветливым лицом, протягивает руку. Она не помнила, когда танцевала в последний раз, но справившись с волнением, положила руку в его ладонь.

- Я узнал вас. Это вы сидите с гитарой в дальнем углу парка. Зачем вы прячетесь в тот угол?
- Чтобы не отобрали гитару, когда я начинаю фальшивить.

Он засмеялся, и напряжение первых минут рассеялось. Ей стало легко и спокойно, как будто не было этого выматывающего года, и еще полугода анализа и бесконечных вопросов самой себе.

Теперь они гуляли вместе. Говорили обо всем, кроме личного. Он не знал, почему она здесь и не задавал лишних вопросов. Она тоже обходила эту тему. Иногда к ним присоединялся пенсионер-океанолог из столицы. В средней полосе океанолог – экзотика. Когда ученый начинал говорить, остановить его было невозможно. Никто и не пытался – когда еще услышишь столько удивительных историй?

На первое мая ходили в ресторан небольшой компанией. Она так радовалась музыке, как будто слышала ее впервые. Танцевала без остановки, с удовольствием пила вино. Он всегда был рядом. Легонько обнимал, держал за руку, поднимал и кружил. Она видела: он любовался ею. Не нервничал, не ждал, ничего не требовал. Как будто знал – её чувства швырнули на пол и придавили ногой. Она не верила в бога, но тогда подумала, что его послал именно бог. Но зачем? Чтобы бережно поднять то, что растоптано? Чтобы она поняла, что жива?

В один из дней, когда стало совсем тепло, они пошли на реку. В мае рано купаться, но ей захотелось. Холодная вода обожгла, но лишь на мгновенье. Когда она вышла, тело покалывало, словно иголками, и было легким, невесомым. Потом они сидели рядом на песке. Было тихо. Только слегка шуршали волны, накатывая одна за другой, на берег. И чайки то тут, то там садились на воду в поисках рыбы. Говорить не хотелось, и она закрыла глаза, ловя ощущения в теле.

В какой-то момент она почувствовала легкое движение в свою сторону и замерла. Она страстно хотела поцелуя. Но он не должен. Так не надо. Между ними гораздо больше.

Эти мысли вихрем пронеслись в ее голове и отозвались в теле. Он, как будто, почувствовал ее сомнения, и отстранился.

«Да, да,- подумала она, - я в нем не ошиблась».

Когда она уезжала, он вышел проводить. Они обнялись, он шутливо попросил ее не красить губы за рулем и смотреть на дорогу. Наверное, было бы логично обменяться телефонами. Логично, но не для них.

Она ехала домой новая, наполненная жизнью до краёв. Она не знала, что вселенная может быть так щедра: сначала дать ей этот тяжелый опыт, а потом подарить такое счастье быть живой.