Сокровище чемоданное

У родителей в шкафу, в самом его низу, всегда лежал старый коричневый чемодан. По бокам имелись железные замочки, которые никак не могли открыться мной. Ни отверстий для ключей, ни каких-либо видимых механизмов к решению этой непростой задачи не замечалось, как бы пристально я не изучала их. Открыть чемодан страсть как хотелось. Неспроста же он всегда был закрыт, думала я, значит в нём хранилась какая-то ценность, какое-то особо охраняемое сокровище, а быть может и тайна, которую мне, как любопытному ребёнку, очень хотелось узнать.

Когда мама уходила на работу, шкаф открывался и я приступала примерять платки, шарфы, перчатки и пояса, которые висели на специальной перекладине на дверце шкафа. Потом в ход шли мамины пиджаки с огромными поролоновыми плечиками, платья и халаты. Дефиле у зеркала устраивалось примерно на час, потому что именно через час с работы возвращался папа, и он не должен был видеть мой модный показ, потому что это был мой секрет, да и стыдно было как-то.

А чемодан всегда лежал нетронутым. Он, слово неразгаданная загадка, будоражил моё воображение. Что он хранил в себе? Почему был всегда закрыт? Как же хотелось хоть разочек, хоть одним глазком в него заглянуть...

Вечером мама возвращалась с работы и всегда недоумевала почему вещи в шкафу не так висят и лежат. Вроде бы я старалась положить и развесить всё так, как было, но, то шарф слишком низко висел, то постельное бельё, лежащее на чемодане, перевернуто вверх "ногами". Мама первым делом смотрела на меня.

- Это не я!
- А кто? Пушкин? Александр Сергеевич? - спрашивала она. Я только пожимала плечами, а мама продолжала:
- Аааааа, знаю! Оно само!
- Ага. - уже улыбаясь, соглашалась я.

На этом взбучка заканчивалась и мама приступала перекладывать и перевешивать вещи, так как надо было ей.

За ужином мама, вроде бы между прочим, говорила папе:

- Всё в шкафу перевернуто опять...
- А кто лазил? - спрашивал он и косился на меня.
Мама лишь молчала и, снисходительно улыбаясь, глядела в мою сторону.
- А зачем? Что там искала? - продолжал в мою сторону папа.
- Надо. - предвкушая словесную взбучку, коротко отвечала я.

Да и вообще, на любой вопрос родителей я отвечала "надо" и они всегда отставали, потому что наверняка понимали этот исчерпывающий ответ, как повод не задавать больше вопросов. После такого ответа папа обычно опускал взгляд вниз, но брови его при этом были всегда высоко приподняты, т.е. он уступал, хотя искренне не понимал почему.

- Зачем разлила воду?
- Надо...
- Почему до сих пор не спишь?
- Надо...
- Так, а почему 2 за контрольную по математике?
- Надо...

Я и сама не понимала почему так отвечала. Может просто потому что понимала, чем больше буду оправдываться, тем сильнее сыщу негодование.

Шло время. Вещи в шкафу иногда всё равно переворачивались, но что поделать, мне никогда не удавалось положить их ровно. Идеально. Так, как умела только мама.

Однажды она не выдержала и в один прекрасный день, подозвала меня.

- Ты в чемодан хочешь заглянуть? - поинтересовалась она.
- Очень хочу. - с нетерпением ответила я. И подумала, как же это она могла догадаться! Странно...

Мама открыла заветный шкаф. Присела на корточки. Убрала стопку постельного белья. Пододвинула к себе старинный чемодан и приложила обе свои руки к железным замочкам. Отодвинула механизм вверх и посмотрела на меня.

"Неужели так легко он открывается? И как я не могла догадаться? Даже ключа не надо!" - недоумевала я и смотрела на ещё закрытый чемодан.

Когда мама подняла вверх его крышку, я присела. И даже не от того, что хотела ближе рассмотреть его содержимое, а скорее от неожиданности. Воздушная белоснежная ткань вздыбилась горой и хотела будто взлететь. Под ней виднелась другая белая материя.

- Что это, мама?
- Это моё свадебное платье. Помнишь фотографии, я на них именно в нём.

Фата сугробом поднималась вверх. Белоснежная с серебристым рисунком и выбитыми цветами в некоторых местах. Огромная! Меня ей дважды можно было бы обмотать. В тот вечер мама разложила на кровати длинное свадебное платье, фату, венок, перчатки, папину бутоньерку, рушник и мы любовались этим кладом из чемодана допоздна. Мама рассказывала и рассказывала истории своей молодости: как их познакомили с папой и, как спустя три месяца, они сыграли пышную свадьбу с банкетом в ресторане; как через время она забеременела двойней и, как тяжело протекала её беременность с чередой обмороков и нахождением в больничных стенах на сохранении почти половину беременности. Как тяжело было рожать и, как до года не "вылезла" с нами из больниц. О том, как папу забрали на военную предподготовку на 2 месяца и она не знала, что делать ей одной с двумя маленькими вечно плачущими конвертиками. Как приходила на дом участковый педиатр и вытирала ей слёзы, пеленала нас, успокаивала всех и уходила, давая зарок не опускать рук.

А это свадебное нарядное платье лежало столько лет в чемодане и даже не догадывалось, что существуют на свете тяготы, заботы. Что мамины слёзы, капающие сейчас, оказывается могут быть не только от радости. Как же оно заблуждалось, платье это. Мы смотрели на белоснежное праздничное убранство и чувствовали, что знаем больше, чем оно - такое чистое, непорочное, доверчивое.

- Давай уберём его обратно, чтоб не замаралось? - предложила я маме.
- Давай... - мама аккуратно складывала его и с каким-то облегчением вздыхала. Казалось, она была рада, что наконец-то показала его мне. Только вот платье никак не хотелось складываться именно так, как было сложено все эти годы, оно даже не хотело вмещаться в чемодан.

- Да что это с ним? - нервничала мама и пыталась разгладить складки, которые вдруг возникали.
- Не хочет оно обратно. - заметила я и улыбнулась.
- Да, слишком много узнало. - заметила мама и тоже заулыбалась.

В конечном итоге чемодан мы застегнули и отправили снова вглубь шкафа. Но теперь я прекрасно знала, как он открывается. Не перечесть по пальцам сколько раз я потом надевала это платье, примеряя на себя образ невесты. Не сосчитать, сколько раз я отрезала ножницами маленькие кусочки от фаты для того, чтобы нарядить своих кукол, а потом прятала их от маминых глаз. В старших классах, я уже довольно сносно пользовалась древней швейной машинкой и выпросила у мамы изрезанную фату, из которой сшила потом себе юбку. Я в ней даже в институт пару раз приходила. Голубая юбка, а сверху фатин с выбитыми цветами. Она цепляла взгляды одногруппниц, многие спрашивали, где я такую купила, а мне почему-то стыдно было признаться, что она сшита мной из маминой фаты, и я молчала.

Кроме фаты, всё по сей день хранится в том мамином чемодане. Маленький скромный клад, семейное сокровище. Достаёшься ли ты? Или комфортней лежать в одиночестве, не зная жизни своей хозяйки, которую теперь и не узнаешь ты при встрече...