Честная игра

   Генерал-губернатор Киршев принял полковника Меркулова, Ленкова и Стенина в личном кабинете, обставленном так, будто это были, по меньшей мере, царские апартаменты. Здесь всё сверкало золотом, мрамором и самоцветами, из-за чего компаньонам показалось, что они очутились в некой сказочной сокровищнице. Небольшой глобус Змеевика на рабочем столе генерала был сделан из разновидности минерала, носившего такое же название, как и сама планета, добытого, однако, на Земле, что уже само по себе возводило ценность этого предмета декора до невиданных высот. Янтарная отделка стен также могла привести в восхищение даже искушённых ценителей и любителей межзвёздного ампира. Янтарь был привезён с Зены, на которой, как известно, вовсю шла война высоко интеллектуальных роботов против колонистов, что также говорило о сумасшедшей дороговизне отделочного материала. Можно сказать, роскошь тут была везде и во всём.
   Оглядев кабинет, Стенин не без доли юмора подумал, что, возможно, одного порядочного куска янтаря или глобуса из «змеевика» им хватило бы, чтобы прикупить подержанный челнок типа С, ну или хотя бы D, и продолжить путешествие к далёким звёздам со своим другом. Однако атмосфера в рабочем помещении такой царственной особы, какую представлял собой Киршев, была тяжёлой, и компаньоны чувствовали себя неуютно даже за широкой спиной Меркулова, настроенного на их общую победу.
   Генерал внимательно выслушал запись с походного видеорегистратора Ленкова и на несколько минут погрузился в какие-то глубокие размышления.
   Наконец, обведя всех троих суровым взором и остановив его на Стенине, он сказал:
 — Ну так что, конкистадор, гусар, драгун, бравый офицер, прикажешь тебя помиловать и вернуть лейтенантские погоны, тогда как накануне, возле грота, ты повёл себя крайне неразумно?
 — Простите меня, господин генерал-губернатор, — заплетающимся языком, ответил Клод, потупив взор и, конечно, ожидая, что один его виноватый вид возымеет своё действие.
   Неожиданно Киршев рассмеялся:
 — А я помню, как ты хотел истребить всех здешних ящериц у меня на приёме, посвящённом тринадцатой зачистке. Клянусь своим крестом «Звёздных колоний», более самоуверенного нахала здесь, на Змеевике я не встречал!
   Стенин посмотрел на генерала и осторожно улыбнулся в ответ.
 — Вы знаете, а я вам верю, тебе и твоему другу, киборгу, хотя в наше время любую видеозапись можно легко подделать.
 — Господин генерал… — начал было полковник, но Киршев добродушно махнул ему рукой.
 — Знаю, что вы честные парни и по воле случая попали на Змеевик. Да, жизнь здесь не сахар, но согласитесь, что она закаляет характер и сделала из вас настоящих мужчин.
   Стенин и Ленков энергично закивали головами, почувствовав, как в кабинете рассеивается гнетущий туман недоверия, так что им сразу стало как-то легче на душе.
 — Признаться, мне будет жаль хотя бы на время потерять таких бойцов, как вы. Я неспроста выгнал Верницкого в коридор, и хочу вам выразить свою добрую волю. Знаю, как это важно для полковника — в беду попала его единственная любимая дочь, которая была одним из лучших снайперов ещё до моего назначения на Змеевик. Осудивших её генералов уже давно перевели в другие колонии, и думаю, что имею полное право, ни с кем не советуясь, снарядить межзвёздный корабль и отправить вас на планету, где, возможно, несчастная девушка всё ещё борется за свою жизнь и ждёт спасения. На корабле будет пара неплохих спасательных челноков, один из которых, ребята, — он посмотрел на Айру и Клода, — вы сможете взять по окончании миссии в награду за честность и храбрость в боях. И не хвалите меня за неслыханную щедрость, я этого не люблю, а лучше помалкивайте о том, что случилось, всю свою оставшуюся жизнь.
   Ленков и Стенин на минуту застыли в изумлении, потеряв дар речи. Видимо, оно настолько сильно отразилось на их лицах, что генерал расплылся в самодовольной улыбке.
 — Желаю вам удачного пути, друзья мои! Эх, будь я помоложе, отправился бы с вами…
 — Так в чём же дело, — воскликнул Стенин, не сдержавшись от переизбытка чувств, — полетели вместе, господин генерал! Вспомните молодость, в конце концов дальние путешествия полезны для здоровья.
 — К сожалению, я не могу оставить свой пост, — ответил Киршев, едва не прослезившись. — Змеевик нуждается в постоянном присмотре.
   Компаньоны, как могли, изобразили глубочайшее сочувствие на лицах и были готовы поскорее убраться из кабинета генерал-губернатора, дабы без лишних проволочек покинуть и сам Змеевик, но Киршев их остановил:
 — Знаю, что дело не терпит отлагательств, но пока корабль подготавливается к полёту, — а на это ещё нужно несколько часов, — порадуйте старика напоследок и составьте ему компанию за партией в бильярд.
 — Я не против, — ответил Меркулов и выразительно посмотрел на Айру и Клода.
   Те также не нашли ничего предосудительного в этом предложении, и вдобавок понимали, что в данном случае не следовало бы отвечать отказом, тем более в такой мелочи, как обычная игра. У Стенина даже промелькнула мысль о том, сколько он отдаст военачальнику шаров, прежде чем их будто бы случайно отыграет.
 — Прошу за мной, — радостно просияв, сказал губернатор, направляясь к дверям, ведущим в смежное помещение.
   Они вошли в комнату, которая была светлее и просторнее кабинета в несколько раз. Стены были обиты каким-то дорогим отделочным материалом рубинового цвета, по углам стояли изысканные старомодные канделябры с диковинными восковыми свечами, горевшими живым пламенем. Таким же древним компаньонам показался и огромный камин, обогревавший помещение, и откидывавший на пол из огнеупорного паркета, накрытый толстым и цветастым восточным ковром, яркие огненные блики.
  Большой бильрдный стол, стоявший в центре комнаты, также был самым что ни на есть настоящим. Внешние борта были сделаны из редкого красного дерева, которое само по себе приравнивалось к совершенной экзотике, упругие борта — естественно, из резины высшего качества, зелёное сукно, идеально натянутое на поверхность, видимо, самых прочных в этой звёздной системе плит, тоже не вызвало бы сомнений даже у самого придирчивого каталы. Когда-то таковым был и сам Стенин, поэтому он с первой же минуты понял, что видит один из самых лучших и дорогих бильярдных столов в своей жизни.
   К тому же, это был не просто какой-то там столик для игры в «голландскую десятку», как на пиратском корабле Амира Максимуса. Это был самый настоящий, соответствующий всем требованиям, стол для игры в «Пирамиду», и на нём уже ждали пятнадцать шаров цвета белой кости и тёмно-красный биток. Несколько ламп, не отбрасывавших тени, заливали ярким светом двенадцатифутовый стол, стоявший на массивных резных ножках. В центре стола лежали два кия тонкой ручной работы, на одном из коротких бортов — два синих мелка.
   Созерцая всю эту роскошь, компаньоны не сразу заметили фигуру, сидевшую поодаль от стола в дальнем углу в кожаном кресле. Спустя некоторое время, она поднялась, деловито кашлянув, и направилась к ним.
   Ни Стенин, ни Ленков уж точно не ожидали увидеть этого человека здесь, и едва узнав его, застыли, будто в немой сцене.
 — Ах, я забыл представить вам своего старого друга и однокурсника по лётной школе, — воскликнул генерал-губернатор. — Это капитан Дюкс!
 — По офицерской академии, — с хрипотцой в голосе поправил его клон старого «морского волка». — Если бы не наше пари, я бы, может, сам сейчас был бы губернатором.
   Киршев усмехнулся и ответил:
 — Да, парни, он вполне мог бы стать им вместо меня, но проиграл одно серьёзное пари и согласно уговору, ушёл из академии и устроился в частный бизнес. Подумать только, какими мы были тогда молодыми! Мы бредили космосом, межзвёздными странствиями и охотой на космических пиратов.
  — Да я сам чуть не стал разбойником по твоей воле! — пробурчал клон Дюкса, мрачно косясь на Айру и Клода.
  — Ты всегда был слишком азартным, вот и всё. Друзья, мой старинный приятель попал в беду. Он рассказал мне страшную историю о том, как двое вольных путешественников, промышлявших контрабандой в космосе, обманом и нечестной игрой в карты отобрали у него корабль, сбросив его на аварийном челноке в самой жаркой пустыне планеты Вест, где он наверняка бы погиб, если б не бригада храбрых морпехов, которые и вызволили его из плена этого дикого мира. Дюкса едва не прикончили местные аборигены — жуткие карлики, ему чудом удалось бежать, и морпехи, обследовавшие поверхность планеты, подобрали его, обезвоженного и едва не сгоревшего на палящем солнце.
 — Да, я чудом спасся, — обронил клон.
 — И кто же были те двое, отобравшие у него корабль? — простодушно спросил Меркулов, ни о чём не подозревая.
   Киршев хитро посмотрел на компаньонов и ответил:
  — Ну, кто бы они ни были, но я уверен в одном — это были заядлые игроки, и в чём-то они мне по душе.
 — А я считаю, что они порядочные мерзавцы, — в ярости прохрипел Дюкс, сверля глазами Клода и Айру, — и если бы они мне повстречались, я бы заставил их за всё заплатить!
   Полковник не ожидал подобного разговора на повышенных тонах и с удивлением уставился на полноватого человечка. Тот был одет в какую-то потёртую тесную военную униформу, явно сшитую не по нему, вероятно, предоставленную ему спасшими его морпехами, и производил довольно неблагоприятное впечатление.
 — Вы хотели сыграть, генерал, — напомнил Меркулов, чтобы как-то разрядить атмосферу.
 — Я бы сыграл, но вот только на что? — произнёс Киршев, будто намеренно растягивая слова. — Играть просто так — это для детей, не правда ли, а мы ведь тут все люди взрослые.
 — На что же вы хотите играть? — хмуро спросил Стенин, которому всё это начинало действовать на нервы. — На деньги?
   Он сообразил, что генерал пытается сыграть с ними в какую-то свою коварную, далеко не бильярдную игру, и в этом смысле напомнил ему того самого, некогда почившего капитана Дюкса, которого погубил его же азарт. Ему показалось, что губернатор знает больше, чем говорит, используя клона скорее в качестве козыря, следовательно, ещё не пришло время радоваться долгожданной разлуке со Змеевиком и его обитателями, нужно навострить уши и, если понадобится, быть готовыми рискнуть, даже здесь, в осином гнезде.
 — Да ну, бросьте! — рассмеялся генерал. — Какие у вас могут быть деньги? Впрочем, при желании мы можем сыграть на довольно порядочную сумму. Как вы думаете, сколько может заработать местный волонтёр за десять лет службы, Клод?
 — Я не знаю, — ответил Стенин.
 — Миллион, — заявил генерал. — За эти деньги можно купить небольшую колонию на Зене… Впрочем, нет, на Зене сейчас бардак, на Весте слишком жарко. Есть, правда, несколько планет, где можно сносно жить, купаясь в голубых лагунах и потягивая в шезлонге коктейль. Но дело в том, что у вас, ребята, нету миллиона. Киборг заржавеет через пару лет, если его не ремонтировать, на что требуются дорогостоящие запчасти. Что вы будете делать, парни, даже если получите дармовой челнок? Снова отправитесь торговать, играть в покер, в кости или во что-нибудь ещё по закоулкам галактики. Нет, это уже давно не популярно. У молодых в моде — захват новых колоний, экзопланет, борьба со зверьём, стоическое выживание и, конечно, священное стремление к победе, к полной власти над новыми, неосвоенными мирами.
 — Мы не хотим воевать, — сказал Стенин, и Ленков уверенно кивнул, соглашаясь со своим другом.
 — Я знаю, — ответил генерал. — но мне нужны бойцы, на которых можно положиться, которые смогут обучать новобранцев и поверьте, разделять вашу дружную пару, даже вопреки уставу, теперь я бы не стал.
 — Вы хотите, чтобы мы остались на Змеевике, генерал? Но поймите, мы этого не хотим.
 — Генерал, — произнёс в изумлении полковник, — что всё это значит? Вы же сказали…
 — Отставить, полковник! — прикрикнул на него губернатор, и тот умолк. — Я всего лишь предлагаю игру в бильярд. Без фор и поддавков. Если выиграете вы, Клод, а играть я хочу только с вами, поскольку ваш друг — киборг, а не человек, — вы получите свой челнок и кое-что ещё в придачу.
 — А именно?
 — Кроме челнока, вы получите ещё миллион, который сможете потратить, как вам заблагорассудится. Я думаю, этого должно хватить на внеочередную операцию для вашего приятеля киборга, — да-да, представьте, я знаю его печальную историю. Да я вообще много чего знаю, иначе я бы не был губернатором. В общем, думаю, что ставка высока.
  — Неплохо, — проговорил Стенин, чувствуя, как у него начинает бешено колотиться сердце в груди, и в крови прибывает адреналин. — А в случае нашего проигрыша?
   На мгновение лицо генерала окаменело, словно у мраморной статуи.
 — Если вы проиграете, то с вас придётся взыскать стоимость захваченного путём нечестной игры корабля бедняги Дюкса, которая равна почти двум миллионам. Конечно, он утверждал, что его грузовая посудина стоит все десять, но на тот момент она нуждалась в ремонте, и, насколько я знаю, у неё глючили все системы управления, так что больше двух лимонов я бы за неё не дал. Однако ввиду того, что таких денег у вас нет, — и это уже проверено, — вам останется отрабатывать их здесь, на Змеевике в течение двадцати лет, не больше и не меньше.
   Клод посмотрел на Айру, они обменялись долгим взглядом, и тот кивнул. Стенин и сам понимал, что отказываться от игры нельзя. Киршев им этого не простит, и скорее всего, устроит им случайную катастрофу в космосе — просто что-нибудь случится с челноком, например, банальная разгерметизация обшивки, и — кирдык. Далеко они не улетят. С другой стороны, ставка необычайно высока, и в случае победы, можно сказать, они обеспечены на полжизни вперёд, а в случае проигрыша, по крайней мере, останутся живы. Хотя двадцать лет на Змеевике могли показаться бесконечным кошмарным сном.
   В предложении генерала был лишь один минус — игра грозила быть честной, и тут всё зависело лишь от его, Клода, личного мастерства. Честная игра один на один, без фор и поддавков, как сказал, генерал, который и сам был, наверняка, хитрый и расчётливый игрок с многолетним опытом. Видно же, что сукно на бильярдном столе не вчера натянули!
   Стенин взял кий, проверил его на глаз, прокатил по столу и сказал:
 — Этот кий меня устроит.
 — Ещё бы не устроил, Клод, это ручная работа, не далее, чем на днях доставили с Земли.
   Генерал судорожным движением схватил второй кий и просиял. Было видно, что он едва не впадает в экстаз в предвкушении интересной игры.
 — Я надеюсь, правила всем знакомы. А в качестве судьи я хотел бы пригласить самого непредвзятого из всех присутствующих — полковника Меркулова, если он не против.
 — Конечно, генерал, — проговорил тот не слишком уверенным голосом.
 — Я против, — неожиданно встрял клон Дюкса. — Вызовите самого что ни на есть непредвзятого, который вообще на всё чихать хотел! Которому всё по барабану!
 — Кого же вызвать? — в недоумении спросил Киршев.
   «Только не Верницкого!», — подумал Стенин.
 — Может быть, Мендель-Шварца, — предложил полковник. — Правила ему знакомы.
 — Ну, конечно! — воскликнул генерал. — Позовите доктора!
   К тому моменту, как подоспел доктор с ошалелыми удивлёнными глазами и всклокоченной шевелюрой, как будто его только что подняли с постели, Клод заметил, что бильярдная комната стала намного оживлённее, чем вначале. Под видом какого-то донесения вошёл ещё один штабной высокого чина, и, протянув генералу сложенный неопланшет, так и остался в комнате, явно заинтересованный происходящим. Следом за ним появился один из самых дюжих телохранителей генерала в чине штабс-капитана, а вместе с ним — известный Клоду стюард, вызванный кем-то из военных. Стюард проворно обошёл всех присутствующих, предлагая охлаждённой водки из графина, но при виде Клода побледнел и встал, как вкопанный.
 — Хотите рюмку водки, лейтенант? — спросил генерал.
   Стенин отказался.
 — А я, с вашего позволения, возьму прицел, — сострил губернатор, принимая от стюарда рюмку, — надеюсь, не сочтёте за допинг?
 — О нет, господин генерал, — ответил с улыбкой Клод, — это ваше право.
 — Клянусь своим губернаторским крестом, парень, ты мне нравишься! — с одобрением сказал Киршев, опрокидывая рюмку в рот.
   После этого стюарда отослали вон, но ему на смену подошли ещё двое обер-офицеров, услышавшие от кого-то о намечающейся игре, а спустя минуту к порядочному числу зрителей присоединился и любопытный Верницкий.
 — Ну что ж, — торжественно произнёс генерал, — не начать ли нам игру?
 — С удовольствием, генерал, — ответил Стенин.
 — Я думаю одной партии будет достаточно, — сказал Киршев. — Выставляйте пирамиду и разбивайте, я предоставляю право первого разбоя вам.
 — Генерал, — сварливо проскрипел клон Дюкса, — это неразумно! Право первого удара надо разыграть.
 — Будем тактичны и вежливы, Дюкс. Мы предложили игру, так что пусть парень разбивает первый.
   Дюкс скорчил раздосадованную мину, но умолк.
 — Благодарю, генерал, — сказал Стенин, подходя к переднему короткому борту. — Кстати, один вопрос, как насчёт «подставок»?
 — «Подставки» не бьём, — ответил генерал, — выставляем на задний короткий борт. Надеюсь, ты не против, Клод?
  — Конечно, нет!
   Стенин выставил биток за линией «дома», как ему хотелось, занял классическую игровую стойку, прицелился и разбил пирамиду сильным ударом. Биток отлетел точно в правую дальнюю лузу, и Клод заработал первый шар.
   Дюкс простонал, как подраненный шакал.
 — Отличный разбой, — сохраняя спокойствие, похвалил генерал. — Продолжайте.
   Выставив биток обратно в «дом», Стенин жестом предложил судье убрать со стола нужный шар, — взамен за упавший биток, — затем внимательно оценил обстановку и нанёс следующий удар. Тёмно-красный шар на резке с правым винтом уложил в левую лузу белого «собрата», попутно подтолкнув к противоположной лузе ещё одного.
   Ленков не удержался от улыбки, с вызовом посмотрев на клона Дюкса. Стенин и сам понимал, что игра начинается на редкость успешно, но одна малейшая ошибка, и его серия закончится. Он всегда неплохо катал шары, но не играл уже порядочно давно, и если к столу подойдёт воинственно настроенный генерал, который практикуется со своими дружками офицерами, возможно, ежедневно, то ему придется худо. Инициативу в честной игре нельзя отдавать ни в коем случае!
   Стараясь не терять кураж, Стенин уверенно загнал в правую дальнюю лузу и третий белый шар, сделав на «оттяжке» выход на шар, казалось бы, очень выгодно стоявший прямо напротив средней левой лузы, после чего выяснилось, что теперь остаётся играть строго по отыгрышу. Однако он забил-таки четвёртый по счёту стоявший в центре шар, решив не оставлять генералу на него никаких шансов и откатив биток подальше. Это было первой его ошибкой, пускай на первый взгляд и незначительной, а для кого-то, наоборот, могло показаться хорошим ударом, но тем самым он усложнил обстановку для себя самого. Теперь приходилось играть строго по отыгрышу, и, если честно, делал это Клод несколько хуже, чем просто забивал шары.
   Отыгрыш на первый взгляд удался, и, слегка коснувшись прицельного белого шара, Стенин расчётливо снова подкатил биток почти к самому борту. Однако эта позиционная игра стоила ему нервов. Уверенность первых минут игры улетучилась безвозвратно, и к столу подошёл генерал.
   Он улыбался, как будто ему совсем ничего не грозило и, скорее всего, действительно пребывал в полном спокойствии, чтобы не сказать, в наилучшем расположении духа. Генерал чувствовал, что игра только начинается, и она будет если не долгой, то интересной.
   Что и следовало ожидать, он аккуратно сыграл без особого риска также по отыгрышу, лишь немного растолкав группу столпившихся белых шаров, и буквально «прилепив» биток прямиком к переднему борту, будто в издёвку над манерой игры Клода.
 — Неплохо, генерал, — прокомментировал один из офицеров, но Киршев лишь сердито отмахнулся от этой похвалы, как от назойливой мухи.
   Бить с борта всегда сложнее, но Стенин справился и с этим, тихо откатив биток обратно, однако существенно ухудшил собственную позицию. Теперь для генерала один белый шар, что называется, стоял на игре. Киршев прицелился, с силой нанёс удар и уложил в левую дальнюю лузу свой первый шар. Можно сказать, он то ли случайно, то ли нарочно повторил предшествующий удачный манёвр Стенина, так же сделав тонкий подбой стоявшего рядом шара, подтолкнув его к противоположной лузе. Затем он забил и его, на «оттяжке» откатив биток назад и выставив на одну прямую с третьим прицельным «белым», смотревшим в левую среднюю лузу. Генерал успешно сыграл и его, остановив биток на центральной линии, откуда можно было ударить по четвёртому, сыграв классического «свояка». Генералу будто надоело забивать прицельные шары, и он сыграл битка, подбив прицельным столпотворение шаров, причём настолько удачно, что один из них снова встал на игру уже на ближней половине стола.
   Тёмно-красный, естественно, занял законную позицию за линией «дома», и генерал не преминул ещё раз красиво завинтить биток, подбив прицельный, который снова слегка нарушил общую конфигурацию шаров, и, конечно, не без пользы для игрока. Мендель-Шварц не забывал снимать со стола указанные шары и ставить их на полку, на которой их стояло уже целых пять. Затем генерал удачно сыграл и шестого, орудуя теперь только тёмно-красным, который падал в лузы, точно по волшебству. Однако на этом «свояки» закончились, и в среднюю правую лузу влетел прицельный белый, а биток подбил шар, который по его изначальной задумке и должен был стать восьмым. Киршев играл грамотно, уверенно и чётко, умело контролируя биток.
 — Браво, генерал! — воскликнул один из обер-офицеров, и тишину в комнате нарушил шквал аплодисментов.
   Киршев сдержанно улыбнулся, махнув рукой. Айра Ленков больше не смотрел на стол, а Стенин готовился принять поражение со всей выдержкой и хладнокровием, на какое только был способен.
   Восьмой шар смотрел в среднюю левую лузу под небольшим углом, но сложность заключалась именно в том, чтобы его в неё загнать, ибо лузы в этом бильярде, как известно, отличаются своей строгостью. Стенин часто сталкивался за игрой с таким вариантом, когда шар стоял у самой лузы, и противник не мог его забить, несмотря на, казалось бы, сущую простоту удара. Виной тому мог быть обман зрения или просто банальная ошибка ввиду усталости противника.
   Решающий шар в этой партии был непрост. Однако для хорошего игрока нет ничего невозможного, и, как говорится, нет не забиваемых шаров.
   Очевидно, генерал был уверен в своих силах, ему сопутствовала удача, поэтому он, недолго думая, встал в стойку, хорошенько прицелился единственным глазом и ударил по битку. Прицельный шар врезался в лузу и, крутанувшись, застрял между губок.
   Все, кто был в комнате, кроме Меркулова, Ленкова и Стенина, сочувственно охнули.
 — Подставка! — объявил Мендель-Шварц.
 — Подставки не бьём, — напомнил Стенин.
 — Куда поставить шар? — спросил судья.
 — Ставьте, куда хотите, — раздосадовано отозвался генерал.
 — На короткий борт, доктор, — с улыбкой сказал Клод, указывая кием на пустующую линию заднего борта.
   Стенин оценил обстановку на игровом столе. Оставались ещё четыре белых, три из которых стояли для него в незавидной позиции, почти прижавшись к своим бортам. Но четвёртый, который генерал необдуманно подбил битком при последнем ударе, стоял недалеко от дальней левой лузы, и более того, был на игре. И самое главное, что при ударе от него на резке можно было подбить второй шар, только что выставленный доктором на короткий борт.
   Припомнив самые тяжёлые в своей жизни бильярдные бои, Клод сконцентрировал всё внимание не только на первом ударе, но и на подбое, который мог привести в свою очередь ещё к одному успешному ходу в этой партии. Он забил прицельный шар, подбив второй белый и остановив биток там, где было надо. Теперь продуманно не забивался ни один из оставшихся трёх шаров, однако можно было загнать биток из довольно сложной, но известной Стенину позиции. Сказать по чести, он забивал и не такие «свояки».
   Клод отлично справился и с этим заданием, подбив сразу оба белых, стоявших рядом. Биток вернулся за линию «дома», а в лузу вместо него отправился самый невыгодный для Стенина шар, стоявший у левого длинного борта. Оставалось ещё два шара, которые нужно было забивать для полной и сокрушительной победы, и Клод как никогда был настроен это сделать. Но для того, чтобы этого добиться, нужно было совершить примерно тот же подвиг, который не удался генералу — забить прицельный шар, смотревший в правую центральную лузу под небольшим углом. У Клода было всего одно преимущество, — по правилам игрок мог выставить биток «в доме», так, как ему хотелось, и он поставил его на одну прямую с прицельным.
   Стенин размеренно ударил по битку, придав ему верхнее вращение. Прицельный шар, натолкнувшись на губку, притормозил было в створе, что грозило, в лучшем случае, ещё одной подставкой, но биток на верхнем накате насильно затолкнул его в обратно в лузу, и Клод выиграл седьмой по счёту шар.      
   Оставался последний — на относительно дальней дистанции, но также практически прямой, а Стенин забивал в своё время и не такие прямые шары. Нужно было просто собраться, отбросив все сомнения, неуверенность и сыграть в лучших традициях опытных «катал».
   Клод занял стойку на линии прицела, и нанёс удар, в который вложил всю волю к победе, азарт и долгие часы тренировок, которые не могли не пройти незаметными. Прицельный шар секунды две «резвился» в створе лузы, но всё-таки упал — отнюдь не по случайности, а потому, что законы физики никто не отменял.
   На долгую томительную минуту в комнате воцарилась полная тишина, пока наконец доктор Мендель-Шварц не продекламировал:
 — Партия, господа!
   Клон Дюкса взвыл нечеловеческим голосом, потрясая кулаками, и спустя мгновение бросился к выходу.
   Генерал не произнёс ни слова, сохранив самообладание и проявив поистине джентельменскую учтивость.
  — Я полагаю, претензий нет? — спросил Стенин, аккуратно укладывая кий на освобождённое от всех белых шаров покрытие стола.
   Киршев с хмурым лицом подошёл к нему и, протянув руку, тихо сказал:
 — Спасибо за игру!
 — Проследите за вашим другом по академии, — заметил Клод, обмениваясь с ним холодным рукопожатием, — его клоны — суицидники.
   Выходя из комнаты, Стенин негромко с усмешкой сказал Айре:
 — Тренироваться надо на бутылке. Графин тут не тянет!


   Генерал не обманул компаньонов, перечислив на их межпланетный счёт в качестве выигрыша один миллион в земном эквиваленте и переписав на имя Айры Ленкова, (как настоял Стенин), новенький межзвёздный челнок типа «С». В ожидании отправления военного крейсера они исходили свой новый корабль вдоль и поперёк, восхищаясь его свежей отделкой, сверхсовременным центром управления и небольшими, но удобными отсеками для отдыха. Хозяйственному Айре особенно понравился вместительный грузовой бокс, а Клоду — кают-компания с роскошным мини-баром, бильярдом, карточным столиком и целой библиотекой видео-книг.
   Вскоре крейсер отчалил от изрядно опостылевших им берегов недружелюбного Змеевика, взяв курс на планету, координаты которой теперь были хорошо известны после того, как на серию настойчивых запросов полковника Меркулова пришёл ответ от администрации «Звёздных колоний». Уже давно прошли те времена, когда эта могущественная корпорация, державшая под контролем губернаторов отдалённых миров, комендантов секретных тюрем и самых кровожадных диктаторов галактики, скрывала всё от всех, представляя собой некую величественную секту «властелинов мира». Видимо, времена менялись к лучшему, и полковнику пошли навстречу, указав точное местонахождение планеты, на которую через портал планеты-бомбы была сброшена бывшая военная преступница, снайперша-убийца, а ныне оправданная военным судом, дочь полковника Меркулова, Алиса.
   В тюремном блоке крейсера сидел капрал Миллер, которого заочно хоть и приговорили к высшей мере наказания, но по личной просьбе полковника было разрешено препроводить на ледяную планету для последующего отбывания пожизненного срока. Миллер не догадывался, что в соседней камере его ждал «подарок», которого выписал для осуждённого капрала из роботизированной части Айра Ленков.
   В последнее время киборг вообще был в приподнятом настроении — он грезил той минутой, когда на Луне-50 ему сделают-таки долгожданную операцию и вернут прежнее утерянное человеческое тело. Стенин уже давно привык к новому облику своего друга, но, конечно, не собирался его отговаривать. Глядя в иллюминатор на сферу отдаляющегося с каждой секундой на многие сотни километров Змеевика, который своей голубизной с зелёными прожилками материков издалека чем-то напоминал Землю, Ленков с сожалением вспоминал лишь о преданном зверомоде Леоне, которого пришлось оставить на его родной планете, поскольку в космос зверомодов не берут.
   Компаньоны предпочли не покидать свой новый челнок даже на борту крейсера. Первые часы они весело, как дети играли в пилотов, восседая за пультом управления и строя планы на будущее — куда они рванут после ледяной планеты? Луна-50 — это само собой, но что дальше? Какие неизвестные миры их ждут, каким видом торговли заняться, какой товар лучше сбывать? Или просто закатиться на Землю и прогулять все наличные средства на одном из тамошних курортов?
 — А что потом? — спросил Ленков. — Снова с пустыми карманами набрать кредитов, заправить челнок, закупить товара вроде малокалиберных пушек, средств гигиены, дешёвого порно и вечно таскаться по этим необжитым звёздным системам в поисках тупого покупателя?
 — Я тебя не узнаю, Айра, — сказал Стенин, наливая себе третий по счёту стакан виски со льдом марки «Дюкс». — Ты чем-то недоволен? Да мы с тобой по жизни торгаши! Просто по нам плачет долговая тюрьма. Или ты решил остепениться, жениться, настругать кучу железных ребятишек?
 — Да нет, — отмахнулся киборг. — Ты прав, в ближайшие годы спокойная жизнь нам не светит. Но торговать до скончания лет… Мы прошли через столько опасностей, и снова торговать?..
 — Уж не предлагаешь ли ты пойти в солдаты? Может, нам вернуться на Змеевик?
   Ленков понимал бессмысленность этого разговора, но где-то в глубине его металлопластикового панциря сидела какая-то тоска, щемящее чувство обречённости и безнадёги.
   Не ответив на последний вопрос, он оставил пьяного Стенина одного, и до конца полёта просматривал видео-книги в кают-компании.