Амулет. 1

      Амелия стремительно пролетела пять пролётов по лестнице вниз и закрылась в дамской комнате. Ей было странно... не плохо, не страшно — именно странно. Она не понимала, чем была вызвана подобная реакция Олега по отношению к ней.

              Она росла весёлым и жизнерадостным ребёнком, редко огорчалась и плакала, даже из-за разбитых коленок или сломанной игрушки. Стоит ли печалиться по такому пустяку, если в жизни столько интересного? Надо спешить как можно больше всего узнать и увидеть, чтобы снова радоваться, смеяться до ломоты в скулах, и пусть каждая следующая твоя улыбка, легкой волной набегает и набегает одна на другую и не будет этому конца.

              Родители не то, чтобы как-то особенно любили или баловали младшую дочь... Но разве можно всерьёз сердиться или ругаться на эту непоседливую озорницу за какой-либо проступок, когда её глазки так доверчиво и восторженно распахнуты тебе навстречу, а радостный щебет мгновенно умиротворяет и, даже уже готовый сорваться с губ сердитый окрик, при одном звуке серебристого колокольчика- смеха девчушки мгновенно превращается в улыбку, а морщинка нахмуренных в воспитательных целях бровях — неожиданного для тебя самого переходит в смешливые лучики в уголках глаз? И её никогда не наказывали. Сказать по правде, Амелию и наказывать-то было не за что. Случайно разбитая ваза — ерунда: дело житейское. Испачканное мороженным платье — ну, что у нас стиральный порошок что ли по талонам? Потерянные, выданные на неделю деньги — последние, что ли? Нет, конечно её любили. Да и как можно не любить этого жизнерадостного человечка? Но, потому ли, что Амелька никогда не болела, ни на что не жаловалась и ничего не просила - родительская любовь к ней не переросла в болезненную привязанность, которой, порой неосознанно, окружают заботливые папа с мамой хилого, нервного и даже капризного ребёнка.

               Когда на втором курсе института, куда Амелия поступила также легко, словно бы играючи (что в общем-то было для неё, считай, закономерностью), она заявила, что выходит замуж и переезжает к мужу — домашние конечно удивились, но не особенно расстроились. Пытались сначала отговаривать: подождите — молодые ещё, так повстречайтесь... Будто она когда кого слушала.

                Но что удивительно, когда Амелия уехала из родительского дома — домашние, жившие раньше, как говорят, душа в душу и никогда (ни разу!) не ссорившиеся друг с другом, вдруг неожиданно стали ругаться по поводу и без, раздражаться на разные мелочи и даже, что называется «качать права».

                В один тоскливый осенний вечер в родительский дом неожиданно нагрянули дочь с мужем. Отец как раз выговаривал супруге за неразумно истраченный семейный бюджет, и тут... Все очень обрадовались дорогим гостям, быстро собрали на стол и говорили, говорили, говорили почти до ночи, пока молодые, извинившись не откланялись, отправившись восвояси.

                Проводив дочь, отец задумчиво посмотрел на жену, поцеловал её в лоб и в раздумье произнёс:

                «Такое чувство, что с уходом Амелии из нашей жизни исчезла вся радость... Что ты об этом думаешь, дорогая?»


                (Продолжение следует....)