Всему виной огурцы

     В деревне, где я провела своё детство, была и есть  прекрасная природа, как, впрочем, во всех сёлах и деревнях нашей необъятной Родины. Рядом речка Кия, по берегам которой бьют кристально чистые родники, вокруг лес с полным изобилием грибов. Но главная достопримечательность – это «забои», я не знаю, почему так называли холмы, расположенные вблизи деревни, поэтому в своём рассказе я их так и буду называть – забоями. На этих забоях росли ягоды. На первом забое (холме) летом красовалась горящими на солнце ярко-красными ягодами кислица, На второй и третий  люди ходили за чёрной смородиной.  На четвертом, пятом, шестом росла малина. Забои разделялись искусственными озёрами, говорили, что раньше этих озёр не было, а откуда они взялись, никто не знал, ходили слухи, что в этих местах когда-то давно добывали золото.

    Однажды мы с мамой отправились за малиной на шестой забой. День был жаркий, солнечный. Чтобы не очень хотелось пить, мама взяла с собой два свежих огурца и два кусочка хлеба, при случае, перекусить.
      Малины было много. Мы и рвали, и ели вприкуску с хлебом, наслаждаясь при этом витающим в воздухе тонким и нежным ароматом спелых ягод. Лесная малина вкуснее садовой и, говорят, что полезнее.
        Вдруг где-то вблизи послышались голоса, а вскоре был отчётливо слышен разговор двух женщин.

– Женщины идут сюда за ягодой, – смекнула мама, – высыпай мне в ведро свою ягоду и иди к ним навстречу, скажи, что здесь ягоды нету.
Мне, десятилетней девчонке, ничего не оставалось, как послушать маму и выйти навстречу этим женщинам. Вышла я к ним с пустым ведром. Сквозь густые заросли малины навстречу мне карабкались, цепляясь за колючие ветки, бабка Катыриха и бабка Шустиха.

– Здесь нет ягоды, – первым делом при встрече с ними выпалила я и в подтверждение показала пустое ведро.
Женщины, естественно, поверили, повернули обратно и пошли на следующий забой.
С чувством выполненного долга я вернулась к маме и доложила по полной программе о выполнении её приказания. Тем временем, мы продолжили собирать вкусные, сочные, душистые, играющие на солнце всеми красными и малиновыми оттенками, ягоды малины.
Наполнив до верха мамино ведро, мы решили, что этого хватит  вполне, так как ведро тяжёлое и нести далеко. Мы уже дошли до края холма, как вдруг мама громко и испуганно закричала:

– Змея! Змея!
Я, что было духу, пустилась наутёк.  Мама бежала  за мной,  путаясь в тех же колючих зарослях. Вдруг она споткнулась и упала. Ведро отлетело и с грохотом покатилось вниз под уклон. Не помня себя от страха, мы выскочили на поляну. С разбегу мама упала на траву, сбросила с себя не по размеру большие, литые резиновые сапоги. Изо всех сил она вопила, что в сапог заползла змея. Сапоги разлетелись в разные стороны. Но в них змеи не было. Тогда она приподняла одну штанину, за ней – другую. И тут из штанины на траву выпало два свежих огурца. Выяснилось, что они провалились в штанину, так как карман порвался. Ощутив гладкое прикосновение к ноге, мама подумала, что заползла змея. От обиды, что где-то потерялось ведро с малиной и от только что полученного невероятно сильного испуга, она швырнула в сторону огурцы и заплакала. Плакала она громко и с причитаниями.

– А где ведро с малиной? – спросила я, опомнившись от страха.
– Куда-то к озеру покатилось, наверное, вся ягода высыпалась, пойдем хоть ведро спасём, – продолжая плакать, сказала мама.

Но спасать было нечего, так как ведро вместе с ягодой благополучно скатилось вниз. Ягода вся рассыпалась по пути, как катилось ведро, а само ведро скатилось в озеро и ушло на дно.
Домой пошли ни с чем. На меня напал истерический смех, а мама шла заплаканная и злая.

– Скупой платит дважды, – вспомнила я известную пословицу и вслух проговорила её, за что получила подзатыльник.
Пришли домой. Минут через пять прибежала бабка Сытиха с вопросами:
– Где были? Что нарвали?..

Мама поведала ей невесёлую историю про змею и про малину. К слову надо сказать, что Сытиху можно было терпеть минут десять, не более: своей быстрой и непонятной речью она любого выводила из равновесия. Выслушав такую новость, она тут же помчалась к соседке Наде Мугаихе, потом побежала в магазин, якобы за хлебом. Несколько минут спустя, через дорогу к нам мчалась Надька Мугаиха с причитаниями и с мазью.

– Нюра! Я тебе мазь принесла, приложи к укушенному месту, всё пройдёт.
– Какое место? Кто укусил? – не поняла мама.
– Как кто? Тебя ж змея укусила, – не унималась Мугаиха.
– Куда?
– В ногу. Сытиха сказала.

    Только всё расставили на свои места, как распахнулась калитка, и во двор с причитаниями вбежала мамина мама – баба Соня. У бабы Сони была кличка «прокурор», так как она знала всё про всех. С порога она закричала:
– Доходилась!  Ягоды ей мало. Осиротишь детей, язви душу мать. Ещё и ребёнка с собой потащила. Где укусила? Давай будем мочой лечить! Девки! А ну быстро давайте, вон ковшик стоит…
Но тут её перебила мама:

– Какая на хрен моча? Кто кого покусал? Что ты прибежала?
Баба Соня замолчала. Но губы и руки её продолжали трястись.

– Мне сказали в магазине. А там всем рассказала Сытиха, что тебя укусила змея. А куда? Ясно же, не в задницу, а в ногу, – пояснила бабуля.
Маме пришлось раздеться и показать, что ноги-руки целы, а вот карман в штанах порвался, из-за чего огурцы провалились в штанину, и она с перепугу приняла их за змею. Вот и вся история.

     Мугаиха быстро ретировалась домой, но мазь оставила на всякий случай. Сытиха же месяц обходила наш дом стороной. А бабушка проверила все наши пожитки на прочность и зашила все дырки и даже карманы, приговаривая:
– Так-то надёжнее от змей.
Правда, потом папа, распарывая карманы от души материл «прокурора» за изобретательность.