Страдания старого Вертера

     Жил-поживал в благословенной Мемеции человек по фамилии Вертер. Добропорядочно жил, дисциплинированно, как и живут, почитай, все мемцы. Работал аккуратно, исполнял все в срок, качественно. Одно мешало — фамилия.

     Пока молодым был, то обязательно, если задумывался о чем-нибудь или просто настроение было не очень, слышал: «Посмотрите на страдания юного Вертера!». Стал постарше — стали говорить: «Ну, ты уже немолодой Вертер! Прекрати хмуриться! Давай улыбайся!».

     В общем, хоть и привык, а осадочек жизнь портил.

     С годами он стал подлинным профессионалом. И это принесло свои плоды — дорос он до должности заместителя генерального директора по кадрам.

     Жил-служил Вертер, да и дожился — дослужился. К пенсии возраст подкатывал. Все бы и ничего, но подул ветер перемен. Мемеция вошла в Объединение Посткапиталистических Государств (ОПГ).

     И пошло-поехало. Новые законы, правила, инструкции, понятия. Поначалу Вертер справлялся, успевал перестроиться сам и свою работу перестраивал вовремя. Но оказалось, что это были всего лишь цветочки. Появились ягодки — смотрящие от ОПГ. И сразу же Вертеру указали на отсталость и нежелание следовать новым веяниям. Обвинили Вертера в сексизме. Он-то уже про секс давно забыл и потому очень удивился.

     Дело в том, что в анкетах рабочих и служащих была графа, в которой требовалось указывать пол. Гендерную принадлежность по-современному.

     Потребовали эту графу убрать. Якобы, нет и не должно быть деления людей по половому признаку!

     Недолго удивлялся Вертер такому требованию. Привел анкеты в соответствие. Всего и делов-то — убрать одну строчку. Думал, что поживет опять спокойно до уже недалекой пенсии. Ан нет!

     Очередные смотрящие указали на то, что руководство завода демонстрирует ярко выраженный сексизм, так как женщины получают зарплату меньше мужчин. Сослался Вертер на то, что выполнил требование предыдущей группы смотрящих от ОПГ, и удалил «гендерную» графу из анкет кадрового состава. Поэтому и контролировать, какого пола рабочий или служащий получает зарплату больше или меньше нельзя, если только опять не вернуть графу о гендерной принадлежности.

     Смотрящие не снизошли до дискуссии, а просто пообещали крупные неприятности, если ситуацию не исправят в кратчайшие сроки.

     Кратчайшие сроки еще и начаться не успели, как прибыли новые смотрящие, закон новый привезли: в руководстве завода женщины должны составлять не менее 50%.

     Жизненные устои Вертера содрогнулись, как от землетрясения. Он, как и подавляющее большинство мемцев, полагал, что продвигать по служебной лестнице надо людей, досконально изучивших свою профессию, доказавших свое умение перенимать и передавать накопленный опыт, руководить подчиненными и много чего еще. А назначать начальником-руководителем человека по признаку половой принадлежности?

     Впервые в жизни Вертер решил обратиться к психиатру-психотерапевту. Но не успел — очередные смотрящие приехали. Да теперь уже не на завод. Вызвали Вертера к главе земельного правительства.

     Осознал наш герой, что не землетрясение он испытал ранее, а так дрожание холодца от кошачьей крадущейся поступи. Потому как смотрящие молчали и ухмылялись, а глава орал. Ошеломленный Вертер не верил своим ушам, своему рассудку. Оказалось, что, доводя количество женщин в руководстве завода до требуемых 50%, был перемещен на другую должность рангом пониже какой-то трансгендер (?). Жалкие попытки Вертера оправдаться, что он и слова такого не знает, что никогда об этих «ендерах» не слышал, и уж тем более ему было неведомо, что переведенный руководитель имеет к ним какое- то отношение, были грубо пресечены.

     «Тебе не ведомо, а я об этом знаю прекрасно!» И произнесена эта фраза главой была как-то по-особенному, с придыханием, с подмигиванием.

     Как добрался до своего кабинета, Вертер не понял. Завершающий удар нанес еще один заместитель директора. Оказалось, что глава земельного правительства сам позвонил генеральному директору и трансгендер (?) был восстановлен в прежней должности. А в кабинет к нему ворвался тот, кого только что сместили под эту замену. И заявил, что он на самом деле давно является женщиной и справка об операции у него имеется, что он теперь жертва сексизма руководства завода и будет жаловаться.

     Вертер не пошел к психиатру-психотерапевту. Он и без психиатра понял, что окончательно сошел с ума.

     Поехал наш страдающий старый Вертер к своему другу Вольфгангу Моцарту. Настоящему другу, еще со школьной скамьи. Они и подружились-то на почве насмешек по поводу их имен. Рассказал все. Заявил, что не хочет оставшуюся часть жизни провести в психбольнице и попросил пистолет.

     Друг не был бы другом, если бы в ответ не предложил сыграть «Реквием». Смех был горьким.

     Выслушав Вертера, Моцарт посоветовал:
«Как настоящему мемцу, которыми по праву гордится наша страна и славится наш народ, как человеку, не потерявшему чести и достоинства, может быть тебе и стоило бы застрелиться. Это не самый плохой ход. Хотя мне горько было бы потерять тебя. И я понимаю, что до 65 тебе осталось продержаться на работе каких-то полгода, а там пенсия и вольная жизнь.

     Однако подумай: ты теперь не только достопочтенный добропорядочный мемец, но и гражданин ОПГ. А у них, как тебя принудили осознать, другие понятия о морали, нравственности и вере. Проживи — подстройся под их понятия на эти полгода».

     После тяжких раздумий Вертер решил сделать так, как решили бы на его месте Вы, дорогой читатель.