Воспоминания. Эпизоды. Таганка

О тюрьме «Таганка»

     Несколько дней назад я попал в район Б. Каменщиков. Такая улица есть у метро «Таганская»-радиальная в Москве. Большая, широкая, застроенная современными высокими зданиями. И вспомнил, что на пересечении улицы Малые Каменщики (шла параллельно Б. Каменщикам) и Новоспасского переулка находилась знаменитая Таганская тюрьма. Я очень часто бывал на этой улице - улице Малые Каменщики. Там в 50-е годы жила семья моей тети – она, ее муж и их сын Игорь. Тогда улица была застроена двухэтажными, преимущественно деревянными, домами. Сама тюрьма была выкрашена в желтый цвет и занимала почти всю улицу. А убогие деревянные дома располагались напротив нее.Тетя жила в одном из таких деревянных, двухэтажных домов аккурат напротив въездных ворот в знаменитую Таганскую тюрьму.(см. фото выше)  Очень хорошо помню эти ворота, большие и страшные своею все поглощаемостью. Ворота были оборудованы зеркалами, так что просматривалась вся улица. А ночью туда шел бесконечный поток машин "Черный ворон". Жили они в общей квартире, где было несколько соседей. Занимали одну не очень большую комнату. Коридор был тесный, общий туалет. А вот была ли ванна, не помню. Наверное нет, т. к. мы с дядей ходили в Воронцовские бани, что были рядом. Окна комнаты выходили прямо на ворота Таганской тюрьмы. Улица была узкой. В начале улицы стояла красная кирпичная школа, второй конец улицы смотрел на большой красивый "сталинский" дом, в котором жили «сотрудники» тюрьмы. Дом этот стоит и до сих пор, школа тоже, а вот тюрьмы нет. Ее снесли в 60-е годы. Я думал, что на этом месте выстроят что-то существенное, но нет. Выстроили несколько пятиэтажек, и все они,  смотрятся очень убого рядом со сталинскими домами (сталинские дома – дома, построенные после войны и до 50-х годов 20 века. Они строились из кирпича, монументальные, с высокими потолками и навечно) и с высоким домом, выстроенным намного позднее на месте деревянных домов вдоль М. Каменщиков и отделившем ее от Б. каменщиков. От печально знаменитой Таганской тюрьмы остался краснокирпичный дом номер 16, что стоит на улице Малые каменщики. Сейчас тут располагаются всякие офисы. В течение многих десятилетий само слово «Таганка» ассоциировалось у москвичей именно с тюрьмой. Может быть здесь следовало бы построить хороший жилой комплекс, может быть организовать музей. Не знаю. Но сие знаменитое место надо было как то оформить по другому.  Я еще побродил по тихим улочкам между домами и вспомнил два эпизода из моей жизни, связанные с этими местами.

Антипартийная группа.

     Тетя не работала, дядя служил в армии, был подполковником и в то время, по-моему, служил в строительном управлении Минобороны. То был теплый июньский вечер. Мы, не помню по какому-то поводу, собрались у тети в комнате. Я, Игорь, моя тетя (мать Игоря) и старшая сестра мамы. Ждали мою маму и дядю Колю. Проходит час, два, пошел третий.  А их все нет. Мы начали волноваться. Телефон в квартире молчал, не отвечали и телефоны на работе, а сотовых телефонов тогда не было. И никто ничего не мог сказать.
     И где-то уже в девятом часу вечера, а может быть позже, приходит домой дядя Коля и мама. Они встретились возле дома. Мы бросились к ним с вопросом, что случилось, где вы были? И начался их рассказ. Нам в конце рабочего дня объявили, что будет экстренное партийное собрание. Ни повестки дня, ни каких – либо других разъяснений не дали. Только было сказано, что будет закрытое письмо ЦК КПСС. И все в обязательном порядке должны на нем присутствовать. Мама тогда работала на 1 ГПЗ (первый подшипниковый завод), там работало около 20 тысяч человек, и была очень большая парторганизация. И к ним на собрание приехал кто-то из членов Президиума ЦК. А у дяди Коли были представители Политического управления армии. Собрания были закрытыми. У мамы перед собранием предупредили, что должна соблюдаться дисциплина, никаких эмоций и возмущений. Возмутителей просто выведут из зала. А потом им зачитали письмо об антипартийной группе. Ни мама, ни дядя Коля не рассказали, как в зале реагировали на письмо. Мама только сказала, что была гробовая тишина. Ну а потом, после собрания, были бурные обсуждения. Мама и дядя Коля были очень возбуждены и даже дома, еще никак не успокоились. В их головах не укладывалось, что в антипартийной группе были люди, которым они без малого 20 лет бесспорно доверяли. И вдруг, ближайшие сподвижники Сталина оказались в антипартийной группе. Это было очень трудно понять людям, прошедшим под их знаменами большую часть своей жизни.

Смерть тети.

     Впервые с таким печальным событием как смерть я вплотную столкнулся  в марте 1959 года. У одного из моих дядей было тяжелое заболевание – псориаз, поразивший суставы. Он лежал на лечении в Москве в кожной клинике. Пошел на поправку, а потом сердце не выдержало, и он умер. Родственники, жившие в Москве, узнали об этом в этот же день, им сообщила о смерти отца находившаяся с ним дочь. Я же, моя мать и ее старшая сестра, моя тетя, жили за городом, и нам никто ни о чем не сообщил. Не удивляйся, дорогой читатель, тогда не бело в ближайшем Подмосковье (27 км от Москвы) не только сотовых телефонов, но и обычных телефонов. К нам  можно было позвонить только на почту, а в выходные и она была закрыта. Можно было дать телеграмму, но и она могла не дойти. Короче, нам не сообщили, и приехать из Москвы кто-нибудь тоже не догадался. Утром в воскресенье, я мама и тетя, поехали в Москву, в больницу. Мама пошла за квашеной капустой, которую любил дядя. Я с тетей приходим в клинику, подходим к раздевалке и просим халаты. «Вы к кому» - спросила нас гардеробщица. К Василию …. – последовал наш ответ. И слышим из уст старушки – одуванчика «А чаго прийшли - то, он вчерась умер». Тетя была гипертоником, была на инвалидности. Ей сразу стало плохо, я посадил ее на скамейку в вестибюле. Входит мама, видит сидящую тетю, меня стоящего возле нее и у нее из рук падает кастрюля, она садится на пол и теряет сознание. И тут случилось самое плохое. У тети искривилось лицо, перекосило губы и  она медленно упала на скамейку. Прибежали врачи, по-видимому бабка – гардеробщица позвала их. Сделали тетке укол, ей стало еще хуже. Врач спросила у меня не было ли у тетки гипертонии. Я ответил положительно. Очнувшаяся мама тоже подошла и подтвердила, что у нее гипертония.  А врач говорит - а мы ей сделали укол кофеина, думали сердце. После я узнал, что при гипертонии кофеин противопоказан – он повышает давление. Это была грубая врачебная ошибка. Второй ошибкой врача (позднее я понял, что это было сделано специально, чтобы не допустить в клинике лишней смерти и неизбежного расследования) была рекомендация немедленно везти тетю домой. И вызвать врача. Мы наняли такси и повезли ее к другой ее сестре, жившей в Москве, как раз напротив Таганской тюрьмы, на Малых каменщиках. Это было роковой ошибкой и моей и маминой виной. Ее ни в коем случае нельзя было везти, а нужно было тут же госпитализировать. Правда, тогда мне было всего 16 лет, и я ничего не понимал во всех этих медицинских тонкостях, а мама была как в тумане. 
    Привезли ее в этот дом и она там же через несколько часов скончалась в этой убогой комнате. Что это было? Cтечение обстоятельств, нечестность врачей или даже их преступная халатность, невнимание родственников или божественный промысел. Трудно сказать, наверное, все вместе. Хоронили мы дядю и тетю одновременно – кремировали в крематории. Меня поразил этот торжественный и молчаливый обряд. Как будто часть твоей жизни уходит в никуда. Темный зал крематория, отсутствие музыки, медленное опускание гроба с телом вниз. Все произвело на меня неизгладимое впечатление, потрясло мое воображение. Я даже не знаю, что меня больше взбудоражило - сама дядина и тетина смерть или жуткая торжественность крематория. Сейчас я думаю, что все же потрясла смерть близких людей.