Я сделал всё, что мог

       Она неожиданно появилась на тротуаре городской улицы. Первые секунды она просто стояла и озиралась. Вокруг неё, купаясь в лучах летнего солнца, жил своей жизнью незнакомый город. Перед ней, по проезжей части, двигался непрерывный поток городского транспорта. А за её спиной, по тротуару, двигался непрерывный потом городского населения.
       Никто не обращал на неё никакого внимания, из чего она поняла, что ничем от окружающих не отличается. Да она и сама чувствовала, что мир этой городской улицы был и её миром. С той лишь разницей, что этот город не был её родным городом, в котором она выросла и жила раньше. Но это почему-то её не беспокоило. Она вообще не ощущала никакого беспокойства по-поводу ситуации, в которой она оказалась. Ещё раз оглядевшись по сторонам, она увидела на противоположной стороне улицы небольшое кафе и тут же почувствовала лёгкий голод. Найдя глазами переход, который оказался буквально в нескольких метрах от неё, она двинулась к нему.
       Перейдя на другую сторону улицы, она, на пути к кафе, автоматически сунула руку в карман своей лёгкой курточки и обнаружила в нём кошелёк, в котором оказалось несколько денежных купюр приличного достоинства.
       Перекусив в кафе, она вышла на улицу и в раздумье остановилась. В голове билась мысль, что ей надо что-то решать с ночлегом. Увидев недалеко симпатичную лавочку стилизованную под старину, она направилась к ней, чтобы присесть, привести мысли в порядок и подумать, что дальше делать. Но до лавочки она не дошла. Потому что, пока она шла к ней, прямо к её ногам откуда-то сверху спланировал небольшой бумажный листок, на котором был напечатан какой-то текст. Ей стало интересно и она подняла его. Это было объявление о приёме на работу трудниц с бесплатным питанием и проживанием. Она обрадовалась, что всё так хорошо складывается, что это как раз то, что ей нужно и решила прямо сейчас безотлагательно поехать по указанному адресу. Особенно её понравилось, что в объявлении не указывалась конкретная работа. А значит берут всех. Собственно, что ей и нужно было, потому что она не помнила, чем она раньше занималась. И если всё сложится хорошо, то и ночлег, и еда, на первое время, ей будут обеспечены.
       Расспросив у прохожих, как ей добраться до места по указанному адресу, она уже через час была на месте. Это оказалось небольшое подворье местного храма, расположившегося на самом краю города. Подворье набирало трудниц для разных бытовых работ.  Её всё устроило и она была принята.
       Первое время всё шло хорошо, потому что она считала и несложную работу, и бесплатное проживание с бесплатным питаем, своей огромной удачей. Но эйфория первоначальной удачи начала быстро проходить и её место стало заполнять недовольное раздражение своим положением среди других трудниц.  Ей не хотелось быть, как все. В ней стало расти превосходство по отношению к окружающим. Кто она и кто они. Это она должна указывать всем их место и что им делать, а не кто-то ей. Это она должна быть центром всеобщего внимания, поклонения, заискивания и всего разного подобного. А вместо этого она вынуждена смиренно подчиняться и существовать серой никчёмной жизнью.
       Сначала она подавляла недовольство своей жизнью на подворье. Но возмущение её гордыни всё росло и росло, пока не вылилось в постоянные ссоры и скандалы с остальными обитателями подворья. Её бесило всё...и вынужденная подневольность её действий,  и строгий режим дня,  и невозможность ставить другим свои условия, и ровная всеобщая доброжелательность, и невозможность нарушения установленных правил проживания и труда. Не в силах себя перебороть, она всё глубже и глубже погружалась в пучину ненависти ко всему, что её окружало. Её стали сторониться. С ней перестали общаться. Её стали ставить на одиночные работы. Но ничего не помогало. Она становилась только нетерпимее и злее.
       Настоятель храма пытался её вразумить. Батюшки храма пытались с ней разговаривать. Но всё было тщетно.
       В очередной раз разругавшись с обитателями подворья, она в ярости выбежала на улицу и побежала прочь от храма. Через короткое время она уже бежала по загородной дороге, с каждым шагом всё дальше и дальше удаляясь от города.
       Она бежала вперёд не разбирая дороги и не задумываясь, куда бежит. За её спиной визжали тормоза и сигналили машины, но она не обращала на них никакого внимания. Наконец пробежав ещё немного, она решила остановиться и посмотреть, кто там за ней тормозит и сигналит. Остановившись, она обернулась и...взгляд её упёрся в пустоту.За её спиной была совершенно пустая дорога. Немало этому удивившись, она наконец пришла в себя и оглянулась вокруг.
       Она стояла на широкой пустой дороге, с обеих сторон которой тянулись ряды 2-3 этажных домов без единого проблеска света. Всё вокруг было серо-сумрачного цвета...и дома, и растительность, и земля, и небо. Вокруг не было ни души. Она озиралась, чтобы найти хоть какой-то признак присутствия людей. Но вокруг не было не только людей, но и птиц. Не зная, что делать дальше, она немного постояла и пошла по улице вперёд.
       Она шла мимо серых домов с придорожными серыми газонами в полной тишине. Все дома с обеих сторон дороги выглядели нежилыми и, вместе с дорогой, уходили в серую бесконечность. Она решила зайти в один из домов. Ну не стоять же ей одной на дороге.
       Дом был двухэтажный. Замка у входной двери вообще не было. На всякий случай постучав и не получив ответа, она открыла входную дверь и вошла в дом. В темноте автоматически поискав и найдя рукой на стене выключатель, она включила в прихожей свет. Свет зажёгся, И не только в прихожей, но и сразу во всём доме.
       Она огляделась. В прихожей, где она оказалась, было всё...и шкаф для верхней одежды, и настенная вешалка, и тумбочка с зеркалом над ней, и даже домашние тапочки на полу под вешалкой. Всё это было новое. Она сняла свои туфли, надела домашние тапочки и вошла в дом.
       Внутри дом был вполне стандартным...с большой гостиной, столовой, кухней, комнатами для отдыха и сна, сантехническими помещениями, кладовками, подвалом и лестницей на второй этаж. Пройдя по всему дому и заглянув во все комнаты, шкафы и тумбочки, она убедилась, что дом полностью укомплектован для комфортного проживания, включая продукты.
       Сделав себе на кухне поесть, она перенесла всё на подносе в столовую, села за  стол и включила большой телевизор, висевший на стене. На телевизионном пульте было всего три кнопки - 1 канал, 2 канал и вкл/выкл. По первому каналу 24 часа в сутки шли библейские программы, фильмы и мультфильмы, а по второму каналу шли круглосуточные новости разных стран. Поев и оставив грязную посуду на столе в столовой, она пошла в спальню отдохнуть. Отдохнув, она снова прогулялась по дому. Дом ей понравился и она решила остаться в нём на некоторое время. Всё равно у неё других вариантов дальнейших действий не было.
       В первое же утро она столкнулась с некоторой странностью, которая выразилась в том, что утром исчезли все признаки её вечернего пребывания в этом доме. Весь порядок, который она нарушила своим пребыванием, был полностью возобновлён...вплоть до съеденных продуктов. Сначала её это не особо волновало, но со временем это стало раздражать. Потому что из-за этого она не чувствовала себя здесь полноценной хозяйкой. Ей хотелось утром брать вещи там, где она оставила их вечером. Но каждый день всё, чем она пользовалась накануне, оказывалось  на своём изначальном месте. Она не убиралась в доме, не мыла посуду, не стирала, не наводила порядок. Всё это делал за неё дом. Казалось бы...не жизнь, а Рай. Живи и радуйся. Но никакой радости по этому поводу она не испытывала. Потому что именно этот чужой ненарушаемый порядок лишал её единоличной власти в этом доме. И эта неудовлетворённая малость портила всё. Ей хотелось, чтобы всё в этом доме было только по её, но дом отказывал ей в этом праве.
       С каждым днём её раздражение росло, постепенно переходя в ненависть к этому заботливому дому. Больное самолюбие её гордыни страдало и требовало мщения за её страдания. Она долго отгоняла от себя эту мысль. Потому что она всё-таки уже привыкла к этому дому. Ей нравилось жить в нём нахаляву, ничего не делая и при этом всё имея, но...уязвлённое самолюбие её высокомерной гордыни оказалось сильнее. И она начала мстить. Каждое утро она начинала с того, что ходила по дому, разбрасывая  и ломая всё на своём пути...и получая от этого огромное удовольствие. Но это продолжалось не долго. Однажды утром она не смогла сдвинуть с места ни одной вещи, кроме продуктов. Это её ещё больше взбесило.  Она вытащила из всех шкафов и холодильника все продукты, разорвала все упаковки и раскидала их по всему дому, попутно растаптывая и размазывая по полу всё, что на него падало.  Отомстив этому ненавистному и непокорному дому, она скинула в прихожей, больше ненужные ей,  домашние тапки и одела свои туфли.
       Громко напоследок хлопнув входной дверью, она выбежала на улицу с мыслью подобрать себе другой дом и в нерешительности остановилась. Вокруг ничего не было...ни дороги, ни серых рядов пустых тёмных домов, ни серых растений. Ничего. Она обернулась на свой дом и не увидела его. На его месте стоял полуразвалившийся серый, мрачный деревянный навес. Который состоял из двух дырявых стен, стоящих углом и покрытых остатками развалившейся крыши.
       Ей стало страшно. Она стала судорожно оглядываться, пытаясь найти, где можно было бы спрятаться. Но вокруг была только серая сумрачная мгла, пустая земля и полуразвалившийся навес. Она забежала под навес, забилась от страха в угол и, от ненависти и злости на весь мир, горько заплакала. И тут...она вспомнила всё.
       Она была единственным поздним ребёнком, в котором родители души не чаяли. С самого раннего возраста она привыкла к тому, что всё в жизни было только для неё и поэтому росла высокомерной тираншей. В школе её высокомерие оттолкнуло от неё всех одноклассников. И за все школьные годы у неё не было ни одной подруги, в которых она и не особо нуждалась. Потому что рядом с ней могли находиться только "слуги" и никаких равных ей и её "королевскому рангу".
       После школы она не стала никуда поступать учиться дальше и, тем более, устраиваться на работу. Она просто села на родительскую шею, без совестливых заморочек тратя их деньги на свои прихоти. А родители были и не против, потому как безумно её любили и продолжали её холить и лелеять. Свою семью она заводить не собиралась, потому что жить для кого-то и заботиться о ком-то...это было не про неё.  А сладко есть, мягко спать и прожигать жизнь в клубах, на курортах и на разных тусовках...вот это было про неё.
       Так она прожила до тридцати лет, пока её родители не погибли в аварии, возвращаясь из загородной поездки. Для неё это был шок. Но не от горя, что погибли любимые родители, а от злости, что она осталась без их обслуживания. Первое время ей даже понравилось быть хозяйкой в доме, но хватило её ненадолго. Ей быстро надоело играть в хозяйку и она злилась на родителей за то, что они так рано ушли, оставив её одну.
       Денег, оставшихся от родителей, ей хватило бы на три её жизни и она их не жалела. Интересы её ограничивались развлечениями, магазинами, мужчинами и едой.  Ничего больше её не интересовало. И довольно быстро её жизнь превратилась в хождение по кругу, в котором каждый день был "днём сурка". Но...очень скоро "дни сурка" в круге кончились.
       В один из летних солнечных дней она решила съездить на пляж. На пляже она нашла малолюдное место и расположилась на нём недалеко от воды. Немного понежевшись на солнце, она решила пойти искупаться. Войдя в воду, она окунулась в водяную прохладу и поплыла прочь от берега. Отплыв на приличное расстояние, она собралась плыть обратно и...оказалась на тротуаре городской улицы.
       Сидя под навесом, она впала в ступор от своих воспоминаний...вдруг с ужасом поняв, что она давно умерла, утонув тогда во время плавания. Как только эта мысль обожгла её сознание, она вдруг услышала голос, который шёл откуда-то сверху:
- Я сделал всё, что мог. Твои родители очень горячо за тебя молились и просили, чтобы я дал тебе ещё один шанс. Я дал. Но ты его не использовала. Теперь по делам твоим будет то, что и должно быть.
       После этих слов всё вокруг потемнело до черноты. Перед ней появилось яркое видение её родителей. Они молча стояли в ореоле сияния прозрачно-голубого света и смотрели на неё глазами полными слёз любви и печали. Потом они повернулись и пошли от неё прочь. Она было кинулась за ними, но они растаяли в темноте. Она оглянулась вокруг. Всё было черное. Только горизонт освещался жутким огненно-кровавым светом. А чёрное небо то тут, то там окрашивалось мрачно-красными всполохами, сопровождаемые раскатами взрывов. Повсюду, на сколько хватало глаз, из чёрной обугленной земли поднимались клубы серого дыма. Она в оцепенении стояла по среди обугленной чёрной пустыни, всё ещё пытаясь не верить в происходящее. А на фоне полыхающего огненно-кровавого горизонта к ней уже шли три зловеще-чёрные огромные фигуры, глядя на которых, у неё от страха и ужаса застыла в жилах кровь. И тут она впервые в жизни взмолилась о прощении и пощаде, но было уже поздно. Расплата неумолимо и грозно надвигалась на неё своей безысходной неотвратимостью.