Отношение Пушкина к портретному жанру

http://proza.ru/2015/10/18/2258

Отношение Пушкина к портретному жанру

Первая четверть 19 века была отмечена в России небывалым подъемом общественной мысли, культуры и искусства. Именно в это время зарождается художественная критика, появляются статьи В. Кюхельбекера, А. Бестужева-Марлинского. Но и в этом ряду имен первое место принадлежит А. С. Пушкину. Являясь создателем новой русской литературы, Пушкин был создателем и новой эстетики. Но влияние Пушкина на эстетическую мысль не ограничивалось теоретическими выступлениями. Его поэзия и проза также несли новое отношение к искусству. Обращаясь в своем творчестве к произведениям изобразительного искусства, Пушкин выступает как выдающийся критик и теоретик. Но из всех жанров живописи ближе ему был портрет, который привлекал его теми богатыми изобразительными возможностями, которые он искал и в искусстве слова. Именно портретный жанр позволяет через внешнее изображение наиболее многогранно раскрыть своеобразие личности, особенности характера. Уже в одном из ранних своих стихотворений, адресованному художнику О. Кипренскому, Пушкин выразил свое отношение к портретному жанру. Это ответ Пушкина на портрет, написанный с него Кипренским в 1827 году. У Кипренского Пушкин изображен с влажными, прозрачными глазами, небрежно повязанным бантом и бронзовой музой за плечом. И Пушкин отвечает прекрасными словами:
            
              Любимец моды легкокрылой,
             ---------------------------------------
             Ты вновь создал, волшебник милый,
             Меня питомца чистых муз…


Кипренский создал Пушкина раннего периода его творчества, образ поэта-романтика. Пушкин оценивает в портрете не столько свое изображение, сколько художественное обобщение – романтическую личность, служителя «чистых муз», характерный образ эпохи.

              Себя как в зеркале я вижу,
              Но это зеркало мне льстит.

  Портрет, который льстит самому Пушкину! Какая умная, тонкая пушкинская усмешка. В двух строчках поэт высказывает мысли, намного опережающие характерное для того времени понимание искусства.
 
  Обращение Пушкина к другому современному ему художнику, Джорджу Доу – известному английскому портретисту, работавшему в России в 1820-е годы, продолжает мысль о задачах искусства и в то же время открывает новый аспект эстетических воззрений поэта. На карандашный набросок, сделанный с него Доу во время их случайной встречи в 1828 году, Пушкин пишет:
             Зачем твой дивный карандаш
            Рисует мой арапский профиль?
            Хоть ты векам его предашь,
            Его освищет Мефистофель.

            Рисуй Олениной черты.
            В жару сердечных вдохновений
            Лишь юности и красоты
            Поклонником быть должен гений.

  Что могло подвергнуться мефистофельскому осмеянию в этом портрете Пушкина? Высказывалось предположение, что «Мефистофелем» называли в дружеском кругу одного из критиков того времени – И. Мальцева. Возможно, что здесь и имеет место шутка, игра слов, но Пушкин вкладывал в эти строки более глубокий смысл. Под «Мефистофелем» он понимал и критику вообще, критику ординарную, заурядную.

  Не останавливаясь на портретном сходстве, не вдаваясь в детали, поэт предлагает художнику обращаться к вечному, что достойно гения. Спустя годы, в одном из писем к жене, он снова возвращается к этой мысли: «Здесь хотят лепить мой бюст. Но я не хочу. Тут арапское мое безобразие предано будет бессмертию во всей своей мертвой неподвижности…» Может быть «мертвой неподвижности» он и боялся более всего.
В этом же году Пушкин сам создает свой портрет. В начертанном пером профиле дрожит каждый нерв штриха, пульсирует жизнь. «…физиогномия Пушкина…так изменчива, зыбка, что трудно положить, что один портрет Пушкина мог дать о ней истинное понятие», -  писал Н.А. Полевой.

  И вот эти-то «изменчивость, зыбкость», «живая подвижность» лица Пушкина, выражающие движение его души, и были схвачены в автопортрете.
В обращении к Доу «Зачем твой дивный карандаш рисует мой арапский профиль…» поэт призывал художника жар своего сердца, свое вдохновение отдать «юности и красоте». «Юность и красота» в том смысле, что «цель художника есть идеал, а не нравоучение», как сформулирует он эту мысль позднее, уже в 1830-е годы, в своей специальной статье под названием «Мнение М.Е. Лобанова о духе словесности, как иностранной, так и отечественной.
Идеал – это юность, красота, движение, жизнь. Жизнь – вот предмет искусства, достойный гения. Все творчество самого Пушкина напоено красотой жизни, ее мощным дыханием. Это же составляет и главный пафос его эстетических принципов. Восьмистишие «Зачем твой дивный карандаш…» приобретает полемический характер, направленный против всяческих догм в искусстве, выдвигаемых официальной критикой, направленный против этой критики, которая «освищет» все, что не укладывается в каноны.

  Наиболее взгляды Пушкина на живописный портрет выражены в знаменитом посвящении Военной галерее 1812 года в Зимнем Дворце, написанном уже в 1830-е годы и также связанном с творчеством Д. Доу. Поэт воспринимает галерею как историко-архитектурный ансамбль, памятник борьбы и побед России в Отечественной войне.
   
                …все плащи да шпаги.
                Да лица, полные воинственной отваги.

  Но «в сей толпе суровой» поэта «влечет всех больше» портрет М.Б. Барклая де Толли. Портрет был создан в 1829 году в последний год жизни художника.
 
                Он писан во весь рост. Чело, как череп голый,
                Высоко лоснится, и, мнится, залегла
                Там грусть великая. Кругом – густая мгла;
                За ним – военный стан. Спокойный и угрюмый,
                Он, кажется, глядит с презрительною думой.

В этом монументальном портрете Пушкин увидел образ главнокомандующего, не понятого армией, могучую личность с трудной, трагической судьбой, но, прежде всего, «начальника народных наших сил».
Одним из первых в русской критике Пушкин рассматривает изобразительные средства в связи с общим замыслом художника, рассматривает форму и содержание в их взаимодействии и единстве. И в своих собственных откликах на произведения изобразительного искусства он всегда соотносит стиль и ритм стиха стилистическому и ритмическому почерку произведения, о котором пишет: изящен, легок его ответ О. Кипренскому, торжественно-героичен его «Полководец». Пушкин умеет передать, казалось бы, непередаваемые словами оттенки изобразительного искусства. В портрете Барклая де Толли, например, важное место занимает второй план картины. Доу изобразил Париж, за участие во взятии которого Барклай де Толли был произведен в фельдмаршалы. Над Парижем – грозовое небо, и на фоне темных, тревожных туч вырисовывается одинокая фигура полководца. Так проводится тема одиночества, непризнанности талантливого военоначальника. И это также находит отзвук в пушкинских стихах. Исходя из эмоционально эстетического впечатления, создаваемого портретом, поэт не только передает, но и развивает изобразительный образ, давая ему социально-историческое и морально-психологическое истолкование, выражая свое личное отношение к происходящему:
 
                Как часто мимо вас проходит человек,
                Над кем ругается слепой и буйный век,
                Но чей высокий лик в грядущем поколенье
                Поэта приведет в восторг и умиленье!

Полные боли и скорби, слова эти говорят о драме таланта в России. Может быть, англичанин Д. Доу не мог или не хотел доводить обобщение до такого обличающего вывода. Но в этих выстраданных строках читается судьба самого Пушкина.
Пушкинский «Полководец» был не единственным откликом на портреты Военной галереи, вышло множество статей и заметок, посвященных им. Автор одной из таких статей Федор Глинка, талантливый поэт пушкинской поры, восклицал: «…почему бы не описать пером того, что написано кистью…» Немного раннее, в 1820-е годы В. Кюхельбекер высказывал близкую мысль, спрашивая: «Как описать картину так ясно, чтобы другой о ней получил точное, верное понятие…» О поисках точного «общего мерила» в искусстве много писалось на страницах альманаха «Мнемозина», издаваемого В. Кюхельбекером и В. Одоевским.
И Пушкин не только «описал пером то, что написано кистью», перевел на язык поэтических строк сложное, живописное полотно. В специальной статье «О критике» Пушкин писал, что критика «…основана на совершенном знании правил, коими руководствуется художник и писатель в своих произведениях». В той же статье Пушкин говорил, что критика должна основываться «на деятельном наблюдении современных замечательных явлений». Именно,  с позиции современности и рассматривает Пушкин историческую деятельность Барклая де Толли, а также оценку его деятельности художником. К портрету выдающегося полководца, являющегося в какой-то степени выразителем исторических судеб России, он предъявляет требования как к исторической картине.
«Полководец» Пушкина явился, таким образом, ответом на вопрос прогрессивной искусствоведческой мысли первой трети 19 века о том, какой должна быть художественная критика. Глубокий анализ в форме яркого личного впечатления, основанный на историческом подходе к деятельности изображенного, оценка отдельного произведения в связи с общими законами данного вида и жанра искусства – вот задачи, которые призвана решать критика.
К живописным портретам Пушкин обращался и в своей прозе, используя их в повестях «Дубровский» и «Пиковая дама» для более полного и глубокого раскрытия замысла. В сцене прощания Владимира Дубровского с родным кровом – одном из кульминационных моментов всего повествования – взгляд Владимира останавливается на портрете матери. «Живописец представил ее облокоченную на перила, в белом утреннем платье с алой розою в волосах. «И портрет этот достанется врагу моего семейства, - подумал Владимир, - он заброшен будет в кладовую вместе с изломанными стульями…» Всего лишь несколько строк, но они дают «точное, верное понятие» о картине и о состоянии героя. Пушкиным выбран женский портрет – это давало возможность коснуться наиболее сокровенных струн души героя: портрет напоминал Владимиру безмятежное детство, ласку матери, что по контрасту еще более усиливает настроение крушения и гибели «дворянского гнезда». Намечен портрет Пушкиным необычайно лаконично, но результат поразительный – перед глазами встает подлинное произведение искусства, воспевшее «юность и красоту». Мастера поэт не назвал. Балюстрада, утреннее платье, цветок в волосах – антураж, характерный для живописи конца 18 –начала 19 вв. Близкие иконографические мотивы встречаются в творчестве В. Боровиковского. Скорее же  всего это неизвестный русский художник, может быть, крепостной. За формой, за системой определенных признаков и приемов портретного искусства он прозрел сущность этой картины – гармоничность, непосредственность и естественность человека – отличительные черты русского интимного портрета.
Характеристики портретов, даваемые Пушкиным в его повестях, выявляют различие не только духовного мира, но и социальных судеб его героев, исторических эпох, к которым принадлежали изображенные на портретах. В «Пиковой даме» портреты приковывают к себе внимание главного действующего лица тогда, когда в его судьбе также наступает решающий переломный момент. «Герман вошел в спальню… На стене висели два портрета, писанные в Париже m-m Lebrun. Один из них изображал мужчину лет сорока, румяного и полного, в светло-зеленом мундире и со звездою; другой – молодую красавицу с орлиным носом, с зачесанными висками и с розою в пудренных волосах». И здесь главным является женский портрет – хозяйки дома, «Пиковой дамы». Парный к нему, мужской, лишь поясняет ее положение в обществе. Мундир дает основание предположить, что изображен военный, но не тот «ратник», воин, чью доблесть воспевал Пушкин. Этот «румяный и полный мужчина» получал свои «звезды» не на поле брани. Пушкин считает нужным назвать автора портретов – Виже Лебрен, придворную французскую художницу конца 18- первой половины 19 вв. Несомненно, поэт имел в виду вполне определенные произведения – слишком конкретны детали, создающие образ. Однако среди портретов В. Лебрен они пока не обнаружены.
Упоминание Пушкиным имени художницы, так же, как в «Дубровском» - отсутствие его, объясняет многое: и что молодость графини прошла в другом, уже минувшем веке, и что она блистала при дворе французского короля. Пушкину достаточно описать портрет хозяйки в ее гостиной, чтобы о судьбе героини сказать все, словно высветив из тьмы прошедшего жизнь нескольких десятилетий.
Поэт неоднократно прибегает к образам изобразительного искусства при характеристике своих персонажей. Он ищет внутренние связи между искусством и жизнью.
Пушкин отстаивает не только новые для своего времени, гуманистические принципы искусства, но и новые «вдохновенные» принципы искусствопонимания вместо педантичных «правил» уходящего классицизма. «…где нет любви к искусству, там нет и критики», - писал Пушкин.