Подземный Город

В начале это напоминало какой-то праздник.
Все радовались, сами не понимая почему. То и дело было слышно, что произошло нечто особенное, что должно в корне изменить нашу жизнь.
Все, как будто убеждали всех, что это нечто особенное — произошло.
Почему-то, все вдруг решили, что приходящее с неба — это обязательно величайшее благо и непременно счастье на головы миллионов людей.

Первое время, оно именно так и было. Было даже удобно, ничего не делать и получать за своё безделье — всё. Нет, хромые не пошли, слепые не прозрели, больные не исцелились, а нищие не стали богаты. Но все были счастливы. Все были — определённо, сами не понимая почему, очень счастливы. Эта радость, напоминала всеобщее помешательство. Сомневающихся в том, что с неба пришло благо -готовы были порвать, разорвать в клочья и линчевать на площади.
Видели бы вы озверелые глаза этих адептов небесного счастья, бросающихся с остервенением на несчастных, посмевших усомниться в том, что они счастливы.
Сомневающихся, в начале просто убивали. Потом запирали в тюрьмах и лагерях, где всё равно убивали. Но позже, решили их лечить, объявили больными, носителями опасного вируса, который может заразить тысячи других людей и изолировали в больницах за высокими заборами. Больницы, так же напоминали тюрьмы. И там — всё равно убивали. Не автоматными очередями, а медленно, убеждая всех, что лечением — спасают.

Очень скоро, стало говорить не с кем.
Можно было или радоваться, или не говорить ничего. Сомневаться было нельзя. Едва ты сомневался, как тебя тут же посещали странные люди, вечно улыбающиеся, сочувствующие твоему горю, хотя ты и не понимал — какое у тебя горе. Они в чём-то убеждали тебя, сочувственно гладили тебе плечо и в один момент, ты и сам не замечал, как уже оказывался у них в машине. В смирительной рубашке. А всё вокруг — было как в тумане.
Потом, тебя уже никто не слушал. Хотел ты, или не хотел, тебе вводили странную инъекцию и ты просыпался уже в палате с белыми стенами, без окон и наглухо запертой дверью… Там ты мог хоть кричать, хоть биться головой о стену, но тебя уже никто не слышал.

Счастье пришло с неба. Непонятно откуда. Счастье, которое никто не звал и никто не ожидал.
Люди и сами не понимали, какое счастье свалилось им на головы…

- Остановитесь! Вам нужна помощь! - кричали сзади, но он не слушал, а продолжал бежать не разбирая дороги.
Он и сам понимал, что помощь ему действительно нужна. Ему нужна была помощь! Он очень хотел, чтобы хоть кто-то помог ему спастись от этих вот «спасителей».
Но, женский голос, перекрикивавший мужские голоса, всё громче и громче звал его по имени, всё настойчивее и настойчивее требуя остановиться. И с каждым разом, он всё больше напоминал не просьбу, не убеждение, а агрессивное требование.
Но он бежал и даже не думал останавливаться. Он понимал, что послушайся голоса — его больше никто и никогда не увидит. Мать будет счастлива, что сын — спасён. Отец будет счастлив. А друзья, очень скоро его забудут. Им объяснят, что он — очень болен, нуждается в лечении и опасен для других.
Хотя, наверное им уже объяснили. Или объяснят, даже если не поймают его.
Знакомая подворотня. Тёмная и грязная. Только он знает, как из неё можно улизнуть незаметно.
Забежав в подворотню, он остановился, спрятался за тёмным углом и посмотрел на улицу из своего укрытия.
Люди в военной форме приблизились к подворотне, остановились и разглядывая всё вокруг, посветили лучами ярких фонариков в темноту подворотни.
- Он как сквозь землю провалился, - услышал он чей-то голос.
- Ищите его! Ищите! - почти закричала, взвизгнув от ярости, женщина, - он не может просто так исчезнуть!
Он забился в угол, упёрся спиной в стену и набравшись сил, тихонько выдавил тонкую доску внутрь. За стеной начинался коридор старой, заброшенной пристройки дома. А через эту пристройку, можно уходить дальше…
Попятившись назад, он пролез в коридор и аккуратно поставил доску на место, оставив своих преследователей искать его в темноте…
На ощупь выбирая дорогу, он сделал несколько шагов и… в тот же миг полетел вниз…
Он совсем забыл, что буквально вчера, вместе с друзьями, оставил тут открытым люк. Им было интересно посмотреть, что же оно там внизу, но сколько не вглядывались, сколько не светили фонариками вниз, сколько не кричали туда, куда-то в темноту, так и не смогли понять, что же там такое внизу.
- Кричать нельзя! - пронеслось у него в голове и он сжался в предчувствии, что вот-вот сейчас, через мгновение, будет очень больно…
Но, плюхнувшись на пол, боли он даже не ощутил. Удар головой об что-то твёрдое, моментально погрузил его не-то в сон, не-то в беспамятство, не-то в состояние близкое к смерти…
Сколько он так пролежал — он не помнил. Когда же он открыл глаза, то увидел над собой полутёмный потолок и тусклый свет… Где он находился? Это была комната, или подвал, или камера… Он слышал, что в тюрьме камеры тёмные, но никогда их не видел.
Ещё через мгновение, он вдруг почувствовал, что в комнате он не один. Кто-то кашлял, курил и ворчал про себя, бормоча ругательные слова себе под нос. Запах табачного дыма, тот час пробудил его…
- Очнулся? - услышал он со стороны и посмотрел на человека.
Старый нищий, сидел у железной раскалённой печки и курил.
«Интересно… - подумал он, - куда уходит дым из этой печки?»
- Да никуда он не уходит, - будто прочитал его мысленный вопрос нищий, - вон он, - кивнул он под потолок, где клубились, уносясь в коридор, через узкие двери, сизые волны дыма, - и как тебя сюда занесло? В пижаме, тапочках на босу ногу и среди ночи? - посмотрел на него нищий, - папка с мамкой, наверное с ног сбились? Разыскивают тебя и подняли на уши всю полицию?
- Не разыскивают, - ответил мальчик, - а вот полиция ищет. Они за мной через полгорода гнались.
- Зачем? - удивился нищий и тут же, сам себе ответил, - а… так ты из этих? Больных?
- Ничем я не больной! - вскрикнул мальчик, - я вообще не знаю, чего им от меня надо!
- Все мы не знаем, чего им от нас надо, - я вот тоже, должен делать вид, что очень счастлив. Ем крыс. Пью помои, которые, почему-то называют водой и ворую в мусорных баках то что повкуснее, когда удаётся пробраться туда, - указал он глазами вверх, - и я счастлив, знаешь ли. А чем ты был недоволен?
- Не знаю… - опустил глаза мальчик, но вдруг снова посмотрел на нищего, - а полиция сюда не придёт?
- Да их тут отродясь не было, - проворчал нищий, - раньше здесь была улица города. Но, потом шло время, город строился выше, а старые этажи превращались в подвалы. Затем их заделывали, потому что тут поселялись зараза и болезни. И подвалами становились те, что были построены, а эти назвали канализацией и стоками. Но тут тоже живут люди, - улыбнулся он.
- Какие люди? - удивился мальчик.
- Ну, вот я например, - ответил нищий, - да пара человек через два квартала отсюда. Мы и раньше тут жили, выросли здесь. И наши родители. Слава Богу, мы не знаем что такое счастье.
- Бога нет! - нахмурился мальчик.
- Это тебе сказали там? - указал глазами вверх нищий, - нет, сынок. Бог есть. Это он спас тебя тем, что занёс туда, где его ещё помнят.
- Но это мы сами открыли люк и забыли его закрыть! - возразил мальчик, - это получается, Бог — кто-то из моих друзей?
- Он самый лучший из них, - вздохнул нищий…
- Это Вы меня нашли? - спросил мальчик.
- Да тебя не трудно было найти, - усмехнулся нищий, - ты свалился прямо мне на голову. И тебе чертовски повезло, малыш. Упади ты на асфальт, то мне пришлось бы соскребать с него то, что от от тебя осталось.
Он замолчал глядя на огонь в печи.
- Я, знаешь ли, тоже никогда не видел Бога, но я могу показать тебе место, где он живёт.
- Откуда Вы знаете, что он там живёт? - удивился мальчик.
- Там легко, - ответил нищий, - там как-то легко и светло, когда ты закрываешь глаза и начинаешь глядеть внутрь себя. Тогда ты видишь свет и у тебя возникает такое чувство, что ты с Ним говоришь. И вдруг оказывается, что ты на самом деле с ним говоришь.
- Почему? - не понял мальчик.
- Потому что, после этого разговора с Ним, тебе и становится легко в душе и на сердце, - сказал в ответ нищий, - и ты знаешь, что тебе на самом деле нужно…
- От чего? - спросил мальчик.
- От всего этого… - ответил нищий.

Эти людей называли троллями. Потому что они жили под землёй.
А они, тех кто жил над ними, называли чертями. Потому что жили они, на самом деле, там где жили их отцы и матери, дедушки и прадедушки, может быть даже веками, когда солнце ещё освещало эти улицы и переулки, дома и заборы, мостовые и уже слепые, тёмные окна. Они просто не покинули своих домов и не стали переселяться туда, в мир счастья и радости. Для них, счастьем было жить у себя дома, в своих квартирах, в которые никогда не врывались непонятные люди, которые утверждали, что хозяева «живут неправильно». У них никто никого не разлучал друг с другом и никто и никогда не убеждал в том, что жить надо по другому.
Сюда, счастье не свалилось. Сюда сваливались одинокие счастливые, которые редко долетали живыми до мира троллей…
Троллей было много. Они были приветливы и как-то равнодушны к появлению нового обитателя своего, никому не доступного, мира…
Тролли были людьми. Часто печальными и грустными. Часто злыми. Но они тут же улыбались в ответ, едва мальчик улыбался им. Злость тут же исчезал с их посеревших от сумерек лиц и тогда чувствовалось настоящее счастье. Искреннее, рождённое не принуждением и убеждением, а просто сияющее из глубины сердца тролля. Страх улетучивался. Наверное потому, что это счастье было самым настоящим, не тем, что царило наверху…
старый орган играл какую-то старую, очень торжественную музыку, хватающую за душу и пронизывающую до самой глубины сознания.
Нищий провёл мальчика в первый ряд и усадил на скамью, сев рядом.
Органист в ветхой одежде напоминающей лохмотья, с длинными лохматыми волосами, обернулся, не прекращая играть. Он приветливо улыбнулся и кивнул.
- Иоанн Себастьян Бах! - как-то торжественно, почти в такт музыке, огласил он и снова погрузился в мир звуков.
Мальчик вспомнил, что говорил ему нищий и закрыл глаза…
В начале ему хотелось спать, но потом вдруг, он ощутил чувство полёта над всеми этими звуками, мелодией, своими мыслями и ощущениями. И да, он действительно, ясно увидел очень яркий свет и как-то хорошо стало на душе. И это было не описать словами, но он чётко услышал, что с ним кто-то говорит. Не рядом, а где-то там, за пределами его снов. Это был не сон. Если бы это был сон, то наверное он бы спал. А тут, в это хотелось верить и мальчик вдруг понял, что всё что происходит — совершенная явь.
Он набрал в грудь воздуха и задержал дыхание. Или музыка была прекрасна. Или он никогда не слышал орган.
Да. Он раньше и не слышал о том, что есть орган… Но, почему-то ему показалось, что Бог именно так и разговаривает. Тот самый Бог. В которого нельзя было верить там, наверху…

Яркий солнечный свет, играющие в воздухе, почти всеми цветами радуги, солнечные лучи, сами по себе рождали только яркие, радостные и восторженные мысли.
Куда бы ты ни шёл, чем бы ты не был занят, хотелось петь и смеяться, и творить только прекрасное. Да и как можно было думать о грустном, когда вокруг такое торжество великолепия!
Мама тебе улыбается, смеётся и даже журит как-то весело, без раздражения и чрезмерного назидания. И тебе поневоле хочется прокричать, ласково посмеяться в ответ ей, и сделать так, как говорит тебе мама!
Папа врывается в твою комнату счастливый, в приподнятом настроении и зовёт тебя играть во двор, на лужайку, где плещется тёплой водой надувной бассейн, а твои друзья уже давно весело играют в твои же игрушки. И ты просто счастлив, что вокруг так шумно, радостно, задор сам по себе вырывается из твоей груди и ты бросаешься в это море радости, солнышка, радуги, а вокруг, как песня, звучит гамма всех чувств переполняющих тебя.
А вечером, когда покой и умиротворение наполняют и маленький дворик, и чистенькую улочку, и его обитателей, ты сидишь на пороге своего дома и любуешься на закат солнца, ярко-красного, торжественного и даже поющего тебе - «Будь счастлив!». И ты провожаешь его точно так же, желая счастья и радости, а сам, переворачиваешься на бок и думаешь о том, какая же она прекрасная, наступающая после тихого вечера, мирная ночь…
Вот ты уже лежишь в своей кровати, в комнату заходит мама и улыбается тебе.
- Я пришла пожелать тебе доброй ночи, - улыбается мама.
- Да, мама, - ответил мальчик, не отрываясь от книжки с картинками.
- Ты чем-то обеспокоен? - спросила мама, остановившись в дверях.
- Нет, - ответил мальчик, - я вот думаю, ведь мы когда нибудь умрём? На неделе, у одного моего друга — умер дедушка. А он, в этот же день смеялся и шутил. И его мама и папа, тоже были, какие-то… довольные!
Мальчик отложил книжку и посмотрел на маму.
- А если я умру, ты тоже будешь радоваться? Ведь это неправильно, мама! Если ты умрёшь, я буду плакать!
В глазах мальчика, больше не было ни счастья, ни умиротворения. Он глядел очень хмуро и было видно, что ответ на вопрос он прекрасно знает, но сам не понимает, зачем он его задаёт.
Лицо мамы изменилось. Она немного постояла, погасила в комнате свет и вышла.
Мальчик немного полежал, потом встал и пошёл вслед за мамой.
- … да, он явно заболел, - услышал он, едва вышел в коридор, - он говорит ужасные вещи о какой-то смерти! Прошу вас, приезжайте как можно скорее. Мы боимся, что он может совершить что-нибудь ужасное! … Да, конечно, мы запрёмся в комнате и не будем выходить…
- Мама! Что ты делаешь? - крикнул мальчик.
Мама бросила трубку, глянула на сына и с криком бросилась к себе в комнату, заперев её изнутри.
- Мама! Мама! - побежал следом за ней мальчик, заколотив кулаками по двери, - открой! Прошу тебя! Я не болен! Я просто спросил… - он заплакал от отчаяния и обиды.
В дверях, ведущих на улицу, раздался громкий хлопок.
- Всем оставаться на своих местах! Это полиция! - услышал мальчик и обернулся.
Луч лазера с прицела автомата, промелькнул на его лице.
- Уходите! - закричал мальчик в ответ и глянув на открытое окно, выводящее во двор на лужайку, бросился к нему…

… орган замолчал.
- Ну что? Ты Его слышал? Ты слышал Его голос? - спросил нищий у мальчика.
- Да… - вздохнул мальчик, - наверное он говорит воспоминаниями, чувствами, а не словами? - посмотрел он на нищего.
- Ты с Ним разговаривал, - улыбнулся нищий, - и что же он тебе сказал?
- Я не болен. Они больны… - нахмурился мальчик, - и там нет никакого счастья. Там только ложь, предательство и обман. Они врут друг другу, потому что бояться признаться, что очень несчастны. Они врут от страха.
- Страшно то, что они верят в свою ложь, - ответил нищий, - говорят, что ад находится между небом и землёй. Знаешь, в чём ирония?
- В чём? - спросил мальчик.
- На земле живём мы… - ответил нищий.
- Они вас называют чудовищами, - сказал мальчик, - а вы не похожи на чудовищ, - пожал он плечами, - вы не гнались за мной, а спасли меня. А они, хотели меня поймать и наверное убить?
- Так уж повелось, - улыбнулся в ответ нищий, - человеку не надо доказывать, что он человек. А чудовище, оно всегда будет доказывать, что чудовищем является не оно, а кто-то другой.
Он помолчал.
- Теперь ты тоже, один из тех, кого называют чудовищами по имени тролль…

Наверное, Бог живёт в мире чувств, музыки света и осознании твоего собственного мира. А может быть, в сумерках, в которых ты ищешь себя, но не можешь отыскать.
Но если там живёт Бог, то где же живёт тот, которые его враг? Ведь враг вырвал людей у Бога и заставил верить, что Бог это вовсе не Бог, а то что людям не надо ради счастья?
Бог вездесущ. Так сказал мальчику тот самый нищий.
Потом, нищий пропал. И как мальчик не старался его найти, никто не знал этого нищего.
Мальчик спрашивал у других людей, у других нищих, у взрослых и детей, у хмурых, которым он улыбался и делал тоже улыбчивыми в ответ, о органиста, рождавшего силой своего таланта, те самые чудесные звуки музыки, заставляющие поверить в великолепие Бога…
Но, никто не знал этого нищего и никто никогда о нём не слышал.
Он просто пропал.
Наверное, где-то умер и никто не знает где он нашёл свой последний приют… Так подумал мальчик.
Мальчик долго жил один, думая о том, как дальше ему жить.
Он ходил по улицам подземного города, смотрел на людей, слушал чужие рассказы и скоро, он начал забывать про мир наверху. И однажды, он поймал себя на мысли, что уже и не помнит о том, какой же он есть, тот солнечный свет.
Это обидно, когда ты забываешь мир в котором ты рождён. Даже не обидно, а просто несправедливо. Такое забытье, превращает тебя в совершенно иного человека, не в того, каким ты есть на самом деле, а в другого. Этот другой — злейший враг тебя самого настоящего. И он убивает тебя. Только не каждому дано это понять.
Музыка, лившаяся из органа, постепенно затихла…
- Пожалуй, это самое торжественное, что я мог бы сыграть, - обернулся к мальчику органист, - но я не думаю, что эти волны божественного мира, могут пробудить весь человеческий мир.
- Но ведь меня они пробудили? - ответил мальчик, - ведь я услышал Бога? Значит и другие услышат! И поймут, что им — врут и они живут в мире обмана, а вовсе не счастья. И никакого света вокруг — нет!
- Милый мальчик, - вздохнул органист, - столетиями люди слушали эту музыку. Но вокруг лилась кровь, плакали дети и женщины становились вдовами, а слабые оставались бесправными рабами у сильных мира сего. Стоит ли возвращать старый мир? Я восхищаюсь твоим рвением, но не музыка спасёт мир…
- Она и не спасёт мир, - ответил мальчик, - мир сам спасёт себя, когда сможет услышать её.
- Главное не то, что он услышит, - сказал органист в ответ, - главное — услышать её правильно. Ведь каждый из нас, слышит только то, что хочет услышать…
Мальчик не ответил ничего. Он вытащил флешку из компьютера, на которую органист записал свою музыку, и вышел из церкви на улицу.
Вокруг, в сумерках, под светом фонарей суетились люди.
Дорога впереди лежала долгая. Мальчик всё рассчитал. Выйти из подземного города он должен был ночью, когда мир наверху спал и никто не ожидал бы его появления. Точнее — возвращения.
Он долго думал, куда ему пойти. Ведь возвращаться было некуда, а подземный город уже давно стал его домом. Если бы сейчас мальчика встретила родная мама, она бы не узнала его под грядной одеждой и серым слоем пыли и копоти на лице. Это был уже не её сын. Но мальчик понимал, что мама — всё равно осталась его мамой.
«Мама — болеет. Её надо вылечить, - понимал мальчик, - но они не хотят, чтобы она не болела…»
«Ничего плохого не произойдёт, если я проберусь тайком на радиостанцию, и включу для всего города эту музыку, - думал мальчик, - что плохого в том, если люди услышат её?»
Так он думал, и когда выходил наверх из подземного города, через потайной лаз известный немногим. И когда, прячась от света и случайных прохожих, пробирался на гору, где стояла огромная вышка связи с ретранслятором. И тогда, когда словно вор, пробравшись через окно радиорубки, поднимался на самый верх этой самой вышки, где день и ночь работал ретранслятор, накрывая и город, и округу, и целую страну своими волнами…
Ветер наверху сбивал с ног и казалось, он раскачивает кабину, в которой стоял небольшой компьютер. На мониторе, смешно дергаясь, прыгали то вверх, то вниз, показатели децибелов звука. Рядом с компьютером, на столе радиста, лежали наушники из которых доносились непонятные звуки, напоминающие писк сотен мышей, или крыс. Этот звук ужасал и нёс в себе что-то угрожащее.
Мальчик остановил игравшую запись…
Он поставил флешку и включил свою…
Из наушников послышались величественные звуки игры органа из подземного города…
- Иоанн Себастьян Бах! - улыбнувшись, торжественно произнёс мальчик и надев наушники, сел за стол закрыв глаза…
Он увидел свет. Свет исходил откуда-то из середины, медленно заполняя всё вокруг. Казалось, орган звучит сразу отовсюду, как бы из самих стен этой кабины, или из воздуха, или падая с неба… Или, может быть снисходя в этот мир со звёзд…
- Бах…  - проговорил мальчик тихо…
- Бах! - раздалось вокруг, отдавшись глухим эхом, но тут же было поглощено величавой старинной музыкой…

- Мы не можем ничего сделать! - визжала женщина в полицейской форме, стоя у машины с зажжёнными мигалками, - он не просто остановил запись! Он включил свою! И я не знаю сколько она играла! На датчиках показано, что более полутора часов город слушал эту религиозную, кодирующую муть!
Кто-то что-то кричал в ответ, в телефонной трубке…
- Это — катастрофа! Разрушены годы эксперимента! Несколько десятилетий! И мы не можем ничего остановить! - кричала в ответ женщина, - флешка оказалась заражена вирусом и запись разошлась на миллионы компьютеров и телефонов! Нет! Мы не можем его задержать и доставить в центр! Мальчишка — ликвидирован…
В городе то тут, то там, раздавался гул полицейский сирен… Но уже никто, никого не вызывал и не называл «больным». Люди бросились защищать друг друга и бить полицейских, пытавшихся задержать хоть кого-то...

Толпы, хватая всё что попадалось под руку, ринулись освобождать своих родных из «больниц» за высоким забором, а в тюрьме начался бунт…
Что-то загорелось. Кто-то что-то поджёг. А где-то уже стреляли.
Мальчик посмотрел на город сверху.
- Ну, ты, как я вижу, настоящее счастье, которое свалилось сверху! - услышал он позади себя.
Мальчик обернулся.
- О! Ты нашёлся? Ты шёл за мной следом? - обрадовался он, увидев нищего.
Нищий вздохнул и подойдя, положил руку на плечо мальчика, так посмотрев на город.
- Красота… сегодня они выгонят этих дьяволов и ад исчезнет, - он подумал, - главное, чтобы людям на голову, не свалилось очередное то, что само называет себя — счастьем!
- А я? Ты же сам  только что сказал, что я — тоже счастье! - усмехнулся мальчик.
- Тебя - счастьем назвали сами люди…
- Скажи мне честно? - посмотрел на него мальчик, - когда я упал в люк — ты оказался прямо у меня на пути. Ты меня спас! Ты не дал мне умереть и сказал, что те люди — настоящие люди. Потом, ты меня отвёл в ту церковь, к органу, и познакомил с музыкантом. Я не умер от голода, и не заболел ничем. Потом, ты пропал и оказалось, что тебя никто не знает и никто никогда не видел! И вот теперь, когда меня застрелили — ты вдруг оказался здесь! Ты и есть Бог?
- Кто знает.. ? - ответил нищий.
Мальчик в ответ улыбнулся и продолжил смотреть на город…