Старь4. Лес

- Привет, шеф! Отчего  у тебя воротник халата дыбором вечно?

От Стеллы пахнуло морозным воздухом, когда она, подойдя вплотную, стала поправлять халат Андрею. Это стало обрядом почти, но Андрей всякий раз терялся, краснел и надеялся, что никто не появится в коридоре.

 Впрочем, в этот раз народ подтянулся позже – отчего-то у всех  машины стали глохнуть  на подъезде к филиалу. То и дело слышались нарекания: «Разве это дорога? Партизанские тропы… Скорее бы прямая трасса!»
 
  За последнее время работники привыкли уже, что директор приезжает раньше и полагали, что он контролирует приход на работу. А Андрею  просто нравилось утро в коридоре окнами на восток, на лес вокруг, нравилось  встречать пришедших, слышать, как оживает шумом установок филиал. Когда солнце появилось из-за кромки леса,  и пора уже было идти в кабинет, появился  молодой рабочий Степан – грузный, флегматичный и вечно всем недовольный. Увидев начальство, тут же начал жаловаться, что машина заглохла, что деньги пропали, теперь не хватает только грибами порасти… «Какие еще грибы!» -  Андрей только рукой махнул.

   В кабинете было жарко, пришлось отключить батарею и приоткрыть окно на проветривание. Стол был завален бумагами, и силы воли не хватало разобрать эти завалы. Будто что-то сковывало волю и тормозило все его инициативы последнее время. Похоже, вот-вот должно было случиться нечто, прорваться какой-то нарыв, чтобы все стало по своим местам. И тут же, словно в ответ ожиданиям, грянул громоздкий черный телефон на столе. Андрей вздрогнул и поднял трубку.

Звонил директор «Латеха», говорил тихим голосом – значит, нервничал.
 
- Андрей Борисович, Еремеев у тебя?

- Нет пока. Должен приехать?

- Должен быть уже. Странно…

- Что-то случилось?

- Думаю, да. Из Осташково рекламация на инспираторы. Заметь – твои инспираторы.

- Ясно…

- Ясно, что ни хрена не ясно. Разбирайтесь с Еремеевым и звоните.

Пошли короткие гудки, а Андрей все вертел телефонную трубку в руке и вспоминал непроизвольно, как попал в Старь, как изменилась его жизнь не без влияния инспиратора, и в который раз сомневался – а на своем ли он месте? Наконец, вздохнув, положил трубку на аппарат, оделся и пошел встречать  друга.
               
                ***

 Между тем филиал жил уже трудовым днем: по освещенному низким солнцем коридору  пробегали в белых халатах работники, где-то смеялись, где-то ругались. Андрея то и дело окликали, жаловались на форвакуумные насосы, на прорвавшийся полиуретан, еще бог знает на что… Все шло своим чередом, бодро и весело, как и  должно создавать инспираторы талантов.

 На улице тем временем мороз отпустил, стали появляться тучки, а, выйдя на разбитую грунтовку, Андрей поежился непроизвольно  -  темный  лес на обочине выглядел неожиданно недружелюбно. Даже показалось, что какой-то неясный гул слышится из чащи. «Может, бульдозеры? – подумалось Андрею. – Так не должны бы еще…»

  Еремеева он увидел сразу за поворотом дороги. Тот шел пешком, а вдалеке виднелся синий его «Рено»

 После крепкого рукопожатия пришедший нелестно охарактеризовал свою машину и дизели вообще, пасующие при первых же морозах.

 - Морозы,  полагаешь? - сощурился Андрей.

- Нет, конкуренты сахара в бензин подсыпали, - жизнерадостный обычно, в этот раз Еремеев был явно озабочен.
 
Они уже выходили к филиалу, когда Андрей взял приятеля за рукав: «Подожди-ка, прислушайся!». Однако то ли Мишка сопел раздраженно, то ли филиал шумел поблизости, но никакого гула они не услышали.

 На парковке, к удивлению пришедшего, машины стояли как попало.

- Странно, верно? – обратился к Мишке Андрей и открыл дверцу своего «Фольксвагена». – Ну-ка, проверим….

Чуда не произошло – автомобиль  из солидарности с остальными заводиться отказался категорически.
 
- И знаешь, что я думаю, - вылез из машины Андрей. – Можно вызвать сейчас любого  из работников – машина не заведется ни у кого.

 Они постояли немного на пороге, отражаясь  в стеклянной входной двери: крепкий и  приземистый бородатый Мишка и похудевший, сутулящийся Андрей.
- Да ну, фигня какая-то, - толкнул дверь Еремеев, и их обдало волной тепла. – Просто день сегодня неожиданно холодный задался.

                ***

Они шли по ярко освещенным участкам,  и ничто не выказывало проблем.  Еремеев вообще любил приходить сюда: и лес ему нравился, и выпускаемая продукция будоражила всякий раз -  надо же было разрабатывать бесконтактный анализатор крови, а получить возбудитель таланта!

Работники радовались ему, как доброму знакомому, грузили  мелкими недоработками, но ничего серьезного.  Как и предвидел Андрей, тормознулись на участке Степана. Тот сидел и задумчиво вертел в руках отрезной алмазный круг. На вопрос, отчего станок простаивает, выяснилось, что круг бьет.

 - А заменить круг не пробовал?

 Степан просветлел лицом, и начальство, переглянувшись, покинуло участок.
 
 В ОТК, увидев Стеллу, Мишка заулыбался и попытался  приобнять ее за талию, за что тут же получил по рукам.
 
- Привет, Еремеев! – немного располневшая последнее время Стелла в самом деле выглядела  привлекательней. – А это кто с тобой?

- Опа! – округлил глаза Мишка. – А разве Андрей Борисович не главная твоя симпатия?

- Была. Но вчера он все разрушил, Миш: целый час шептался с Валькой – прикинь!

- Бог мой! Что еще за Валька?!

- Шипова, бригадир, ей под шестьдесят уже… да ты слушай ее поменьше – закашлялся Андрей.

Последним в коридоре был участок напыления, Еремеев, похоже, становился все безмятежней,  и Андрей решил, что  с таким настроением бракоделов не выявить.
 
- Да, Миша, - произнес он нарочито громко, чтобы слышали операторы. – Мне сегодня в магазин заскочить, а я кошелек не взял…

 Работники заулыбались, а Еремеев, не чуя подвоха, полез в карман и протянул кошелек:
- О чем речь, Андрей?

Тот, однако, кошелек не взял, тогда Мишка сам полез за купюрами и замер:

- Да как же… я ведь перед вами на заправке рассчитывался!..

- Меня подозреваешь? – сощурился Андрей, а напыление ответило дружным хохотом:
- Деньги! На филиале!! Ха!!

                ***

 -Ну, объясняй, Андрей, что тут у вас происходит.

Они сидели за длинным столом для совещаний, а в окне под порывами ветра колыхались тяжелые еловые ветки.

- Ты об инспираторах?

- И об инспираторах… но вначале о ваших фокусах.

Андрей вздохнул, встал, и, подойдя к столику в углу, включил чайник и достал кофе. Затем поставил на стол две чашки.

- Да не фокусы это, Мишка. Это наши будни.

- Ты хочешь сказать…

- Машины, правда, глохнуть стали только сегодня. А вот деньги у нас пропадают уже вторую неделю как.

- Постой, постой…вы тут в своем уме вообще?  Вы в органы обращались?

- Да ни при чем органы, Миш: все деньги появлялись затем. Дома.

- Ох, ничего себе! Ну нам-то хоть мог сказать?

- Да? -  разлил кипяток по чашкам Андрей. – Баранки?  Ладно: как ты это представляешь? Вот я звоню вам в «Латех» и рассказываю, что у нас тут машины глохнут и деньги пропадают… что бы ты мне ответил?

 - Н-ну, в общем… -   заметно увял Еремеев как шар, из которого воздух травит. – А машины – ты уверен? Ладно, давай о деле.  Понимаешь, все уже свыклись, что ваши инспираторы талантов куда эффективные тех, что мы в «Латехе» клепали, потому Осташково на ваши перешло. Мы к вам вот уже и трассу запланировали, новую… а свои приборы гоним как банальные определители билирубина.

- Сказал предисловие, молодец! Теперь по делу.

- Да какие дела Андрей? Хреновые дела.  Не работают последние поставленные вами лазеры как инспираторы.

- Проверяли?

- И они, и мы проверяли…

-  На плиточниках?

- Плиточники закончились, Андрей – на добровольцах.
 
- А все же странно это все, согласись. Ладно, попьем кофе и еще раз пройдем по участкам – может, упустили чего…

                ***

Решили для начала зайти в ОТК, хотя за эту службу Андрей был спокоен – у Стеллы бульдожья хватка. Пока она была на другом участке, Еремеев пообщался с контролерами. Андрей особо не прислушивался, до него доносилось урывками: «… а мощность? … на аттестованном фотоприемнике… длина волны?... узкополосные фильтры…» Когда появилась Стелла, Мишка сощурился хитро:

- Что, Стелла, ревнуешь Андрея Борисыча?

- Нет, - сделала та каменное лицо. – Но «хату ему спалю».

- Ох, и шуточки у тебя! – испугано покосился на Андрея Еремеев.

   На участок к Степану зашли, не сговариваясь – интересно, что новенького учудил? Тот сидел, пригорюнившись, у треснувшей заготовки неодимового стекла.

- Что на этот раз, Степан?

- Да заговоренное место этот филиал, этот лес, хоть убейте меня!

- А что – неплохая идея! Как полагаешь, Андрей Борисыч?

- Постой, Мишка… - далекий тихий звон колокольчиков почудился вдруг Андрею. – Погоди, погоди… Что ты там  о заговоренном лесе, Степан?

- Да хоть у кого из стариков спросите! – в светлых глазах Степана сквозила вселенская печаль. – Еще когда поляну вырубали когда-то под строительную площадку…

- Деньги пропадали? – съязвил Еремеев.

- Да какие тогда деньги были! Тогда грибами поросло все: и машины, и подводы, с которыми за ветками приезжали. Мужики сами опасались грибами порасти, мне отец рассказывал. Год, почитай, стояла площадка заброшенной, даже бабы за ягодами не ходили…

- А когда … - сел голос у Андрея. – Когда стали разметку делать под вырубку, Миш?

- Так в сентябре, помнится…

- А рекламация на какую партию пришла?

- На сентябрьскую… – расширились глаза у Еремеева.

- А потом стали деньги пропадать – это мы разметку трассы делали. А сегодня вальщики должны приехать  – у нас здесь машины глохнут… а завтра?

                ***

Они стояли у кромки леса и слушали тихий гул. Он шел отовсюду, и от него начинало щемить в груди.

- Полагаешь вальщики уже прибыли, Миш?

- Думаю, да. Но я успею остановить.

Еремеев застегнул куртку на все пуговицы и зашагал лесом напрямик.